- Это самая чудесная игра на свете! - воскликнула Дейзи, обнимая обеими руками свой маленький тазик для мытья посуды и предлагая вымыть чашки. - Хотела бы я, чтобы у каждого была такая милая кухонная плита, как у меня, - добавила она, глядя на свою маленькую плиту с большой любовью.
- Этой игре нужно название, - заметил Деми серьезно, удаляя сироп со своей физиономии языком.
- Оно уже есть.
- Какое? - спросили оба с жаром.
- Я думаю, мы будем называть ее Пирожки-куличики, - и тетя Джо удалилась, довольная тем, что сумела поймать своих жизнерадостных солнечных зайчиков в веселую ловушку новой игры.
Глава 6
Смутьян
- Можно мне поговорить с вами, мэм? У меня очень важное дело, - сказал Нат, просовывая голову в приоткрытую дверь комнаты миссис Баэр.
Это была уже пятая голова, которая просунулась в дверь за последние полчаса, но миссис Джо привыкла к этому, так что просто подняла взгляд от шитья и сказала весело:
- Что такое, мой мальчик?
Нат вошел, заботливо закрыл за собой дверь и сказал взволнованно и озабоченно:
- Дэн пришел.
- Кто такой Дэн?
- Это мальчик, с которым я был знаком, когда играл на скрипке на улицах. Он продавал газеты и очень хорошо ко мне относился, так что, когда я увидел его на днях в городе, я сказал ему, как здесь хорошо, и вот он пришел.
- Но, мой милый мальчик, кто же приходит в гости так неожиданно!
- О нет, не в гости, он хочет остаться, если вы ему позволите! - сказал Нат простодушно.
- Ну, насчет этого… не знаю… - начала миссис Баэр, пораженная хладнокровием с каким было сделано это предложение.
- Но я думал, что вам нравится, когда бедные мальчики приходят и живут у вас, и вам приятно быть доброй к ним, как вы были добры ко мне, - сказал Нат с удивленным и встревоженным видом.
- Да это так, но я хотела бы сначала что-нибудь узнать о них. Я выбираю лишь некоторых из них, потому что их так много. У меня нет места для всех, хотя я и сожалею об этом.
- Я велел ему прийти, потому что подумал, что вам это понравится, но если у вас нет места для неге, он может опять уйти, - сказал Нат печально.
Вера мальчика в ее гостеприимство тронула миссис Баэр, и у нее не хватило духу убить его надежду и испортить маленький, продиктованный сочувствием и добротой, план, так что она сказала:
- Расскажи мне об этом Дэне.
- Я почти ничего о нем не знаю. Знаю только, что у него нет родни, что он беден и что был добр ко мне, так что мне хотелось бы быть добрым к нему, если смогу.
- Отличные причины все до одной, но, право, Нат, дом полон, и я даже не знаю, где я могла бы поместить его, - сказала миссис Баэр, все более склонная показать себя утешительницей и прибежищем одиноких сердец, каким он, очевидно, представлял ее.
- Он мог бы спать на моей кровати, а я сам могу спать в амбаре. Сейчас совсем не холодно, и мне все равно, я привык спать везде, когда жил с отцом, - сказал Нат горячо.
Что-то в его словах и выражении лица заставило миссис Джо положить руку ему на плечо и сказать самым ласковым тоном:
- Приведи своего друга, Нат, я думаю, мы должны найти место для него, не отдавая ему твоего.
Нат радостно убежал и вскоре возвратился. За ним следовал не слишком симпатичный мальчик, который вошел тяжелой походкой и стоял, озираясь, с полу-дерзким, полу-мрачным выражением, заставившим миссис Баэр сказать себе, после первого же беглого взгляда, брошенного на его лицо: "Боюсь, мы имеем дело с дурным субъектом".
- Это Дэн, - сказал Нат, представляя приятеля так, словно был уверен, что тому обеспечен теплый прием.
- Нат говорит, что ты хотел бы поселиться у нас, - начала миссис Джо дружеским тоном.
- Да, - последовал грубоватый ответ.
- У тебя нет друзей, которые могли бы позаботиться о тебе?
- Нет.
- Говори: "Нет, мэм", - прошептал Нат.
- Еще чего! - пробормотал Дэн.
- Сколько тебе лет?
- Почти четырнадцать.
- Ты выглядишь старше. Что ты умеешь делать?
- Почти все.
- Если ты останешься здесь, мы захотим, чтобы ты делал то же, что и другие, работал и учился, а не только играл. Ты согласен на это?
- Попробовать можно.
- Ну что ж, ты можешь остаться на несколько дней, и мы посмотрим, как нам удастся поладить. Уведи его, Нат, и покажи наше имение, пока мистер Баэр не придет домой, а тогда мы вместе решим этот вопрос, - сказала миссис Джо, чувствуя, что будет довольно трудно поладить с этим неприветливым молодым человеком, который остановил на ней свои большие черные глаза с тяжелым подозрительным, совсем не мальчишеским, выражением.
- Пошли, Нат, - бросил он через плечо и вышел тяжелой походкой.
- Спасибо, мэм, - добавил Нат, последовав за ним и чувствуя, хоть и не совсем понимая разницу между приемом, оказанным ему, и тем, что был оказан его невежливому другу.
- Ребята играют в цирк на скотном дворе, хочешь пойти посмотреть? - спросил он, когда они спустились по широким ступеням на лужайку перед домом.
- Это большие ребята? - спросил Дэн.
- Нет, старшие ушли ловить рыбу.
- Тогда пошли, - кивнул Дэн.
Нат повел его к большому амбару и представил своим товарищам, которые забавлялись среди полупустых сеновалов. Большой круг был отмечен сеном на широком дворе, и посередине стоял Деми с длинным хлыстом, в то время как Томми, оседлав многострадального Тоби, выделывал курбеты на кругу, изображая обезьянку.
- Представление платное: по булавке с каждого, - сказал Стаффи, стоявший возле старой тачки, в которой сидел оркестр, состоявший из карманной расчески, в которую дул Нед, и игрушечного барабана, в который судорожно бил Роб.
- Он гость, так что я заплачу за обоих, - сказал Нат, проявляя благородную щедрость и втыкая две согнутые булавки в сухой гриб, служивший кассой.
Кивнув компании, они сели на лежавшие в углу доски, и представление началось. После выступления обезьянки, продемонстрировал свое проворство Нед, прыгая через старый стул и взбегая и сбегая по лесенкам сеновала, как заправский матрос на мачты. Затем Деми исполнил джигу с серьезностью, которую было приятно видеть. Нат был вызван на борьбу со Стаффи и быстро уложил этого толстого молодого человека на землю. После этого Томми гордо исполнил колесо, умение, которое он приобрел благодаря отчаянному упорству, практикуясь в одиночестве до тех пор, пока каждый член его тела не оказался в синяках или шишках. Его подвиги были встречены бурными аплодисментами, и он уже собирался отступить со сцены, раскрасневшись от гордости и прилива крови к голове, когда среди зрителей послышался презрительный голос:
- Эка невидаль!
- Скажи это еще раз, ну-ка? - и Томми надулся, как сердитый индюк.
- Хочешь подраться? - спросил Дэн, проворно спускаясь с бочки и деловито сжимая кулаки.
- Нет, не хочу, - и простодушный Томми отступил на шаг, ошеломленный таким предложением.
- Драться не разрешается, - закричали остальные, очень взволнованные.
- Хороши же вы, - ухмыльнулся Дэн.
- Ну-ну, если ты не будешь вести себя хорошо, тебе не позволят остаться, - сказал Нат, вспыхивая при этом оскорблении, нанесенном его друзьям.
- Хотел бы я посмотреть, что он сам умеет, - вот все, что я скажу, - заметил Томми чванливо.
- Тогда освободите место, - и без малейших приготовлений Дэн прокрутил три сальто одно за другим и уверенно остановился, расставив ноги.
- Ты не можешь так, Том, ты всегда стукаешься головой и падаешь плашмя, - сказал Нат, довольный успехом своего друга.
Прежде чем он добавил что-либо, публика была наэлектризована тремя новыми сальто в обратном направлении и короткой прогулкой на руках, головой вниз и ступнями вверх. Последовал гром аплодисментов, и даже Томми присоединился к восхищенным крикам, которые приветствовали умелого гимнаста, когда он выпрямился и взглянул на них с видом спокойного превосходства.
- Ты думаешь, я мог бы научиться этому, не очень часто разбиваясь? - кротко спросил Том, потирая локти, еще нывшие после последней попытки.
- Что ты мне дашь, если я скажу тебе, как научиться? - спросил Дэн.
- Мой новый перочинный ножик, у него пять лезвий, и только одно сломано.
- Тогда давай.
Томми вручил ему ножик, бросив последний любовный взгляд на гладкую ручку. Дэн внимательно осмотрел нож, затем сунул его в карман и отошел, подмигнув и сказав:
- Продолжай, пока не научишься, вот и все.
За гневным воплем Томми последовал всеобщий гам, который не утихал, пока Дэн, видя, что никто не поддерживает его, не предложил сыграть в ножички, пообещав отдать сокровище тому, кто выиграет. Томми согласился. И на всех взволнованных лицах появилось выражение удовлетворения, когда Томми выиграл и снова положил нож в глубины своего самого надежного кармана.
- Пойдем со мной, я покажу тебе окрестности, - сказал Нат, чувствуя, что должен серьезно поговорить со своим другом наедине.
Что произошло между ними во время прогулки, никто не знал, но когда они снова появились, Дэн вел себя более уважительно по отношению ко всем, хотя по-прежнему был грубоват в речах и манерах, но чего же еще можно ожидать от бедного паренька, которому за его короткую жизнь пришлось столько бродить по свету и нигде не нашлось никого, кто научил бы его чему-нибудь получше?
Мальчики решили, что новенький им не нравится и оставили его на попечение Ната, который скоро почувствовал себя весьма угнетенным этой обязанностью, хотя был слишком добросердечен, чтобы покинуть своего старого друга.
Впрочем, Томми, который, несмотря на сделку с ножиком, испытывал некоторую симпатию к задиристому новичку, захотел вернуться к интересному предмету сальто. И вскоре представился случай сделать это, так как Дэн, видя, что им восхищаются, стал более любезен, и уже к концу первой недели был довольно близок с бойким Томом.
Выслушав всю историю и посмотрев на Дэна, мистер Баэр покачал головой, но сказал спокойно:
- Эксперимент может обойтись нам дорого, но попробуем.
Если Дэн и чувствовал какую-то благодарность за его покровительство, он не показывал этого и брал без всякого выражения благодарности все, что давалось ему. Он был невежествен, но очень быстро учился, когда хотел, у него были проницательные, все замечавшие глаза, острый язык, грубые манеры и неприятный характер с чередовавшимися приступами ярости и угрюмости. Он играл хорошо почти во все игры и в каждую вкладывал все свои силы. Молчаливый и неприветливый со взрослыми, он и с мальчиками только изредка становился вполне общителен и откровенен. Мало кому из них он действительно нравился, но немногие не могли не восхищаться его смелостью и силой, поскольку ничто не устрашало его, и однажды он одним ударом уложил высокого Франца на пол с легкостью, заставившей всех остальных держаться на почтительном расстоянии от его кулаков. Мистер Баэр наблюдал за ним молча и делал все. что мог, чтобы укротить "Дикаря", как они называли его, но наедине с женой этот достойный человек часто качал головой и говорил серьезно: "Надеюсь, что эксперимент удастся, но немного боюсь, что стоить он будет слишком дорого".
Миссис Баэр теряла терпение с Дэном по десять раз на дню, однако никогда не отрекалась от него и всегда настаивала, что в мальчике есть все же что-то хорошее, так как он добрее к животным, чем к людям, любит бродить по лесам, а лучше всего то, что маленький Тедди любит его. В чем был секрет, никто не мог понять, но Малыш сразу потянулся к Дэну, радостно лепетал и ворковал, когда видел его, предпочитал для поездок верхом его сильную спину спине любого другого мальчика и сам назвал его "Мой Дэнни". Тедди был единственным существом, которому Дэн выказывал любовь и делал это лишь тогда, когда думал, что никто другой не видит их, но материнские глаза зорки и материнское сердце инстинктивно угадывает, кто любит ее малышей. Так что миссис Джо скоро увидела и почувствовала, что есть слабая струнка далее в сердце грубоватого Дэна и выжидала благоприятного случая, чтобы тронуть эту струнку и завоевать его привязанность.
Однако неожиданное и пугающее событие расстроило все планы и привело к изгнанию Дэна из Пламфильда.
Томми, Нат и Деми начали покровительствовать Дэну, так как другие мальчики несколько пренебрегали им, но скоро каждый из этих троих почувствовал, что есть некое очарование в "смутьяне", и вместо того, чтобы смотреть на него сверху вниз, они начали смотреть снизу вверх, каждый по своей причине. Томми восхищался его умениями и храбростью, Нат был благодарен за доброту в прошлом, а Деми смотрел на него как на ожившую книжку, так как узнал, что Дэн может очень интересно рассказывать о своих приключениях. Дэну нравилось иметь трех преданных фаворитов, и он старался быть любезным с ними, что и было секретом его успеха.
Баэры были удивлены, но надеялись, что мальчики окажут хорошее влияние на Дэна, и ждали последствий с некоторой тревогой, полагая, что вреда не будет.
Дэн чувствовал, что они не совсем доверяют ему, и никогда не показывал им свою лучшую сторону, но находил злое удовольствие в том, что испытывал их терпение и, насколько у него хватало решимости, препятствовал исполнению их надежд на перемены к лучшему в его манерах и характере.
Мистер Баэр не одобрял драк и не считал, что если два мальчика тузят друг друга на потеху остальным, это является свидетельством их мужественности или храбрости. Всевозможные вырабатывающие выносливость игры и упражнения поощрялись, и от мальчиков ожидали, что они будут встречать удары и падения, не плача и не хныча, но подбитые для потехи глаза и расквашенные носы запрещались как глупая и жестокая забава.
Дэн смеялся над этим правилом и рассказывал такие волнующие истории о своей собственной доблести и множестве схваток, в которых участвовал, что некоторые из мальчиков загорелись желанием узнать, что такое настоящий "кулачный бой".
- Не болтайте, и я покажу вам, как надо драться, - сказал Дэн и, собрав полдюжины ребят за скотным двором, дал им урок бокса, вполне удовлетворивший интерес большинства из них. Эмиль, однако, не мог смириться с тем, что был побит мальчиком моложе него. Эмилю уже исполнилось четырнадцать, и он был храбрым парнем, так что он решил снова вызвать Дэна на бой. Дэн сразу согласился, а остальные столпились вокруг и смотрели на драку с напряженным интересом.
Какая маленькая птичка отнесла весть о происходящем в штаб-квартиру, никто так и не узнал, но в самый разгар схватки, когда Дэн и Эмиль дрались как пара молодых бульдогов, а другие с яростными, взволнованными лицами подбадривали их, в круг вошел мистер Баэр. Он растащил противников сильной рукой и сказал голосом, какой они редко слышали:
- Я не могу позволить этого, мальчики! Сейчас же прекратите, и чтобы я никогда больше этого не видел. Я держу школу для мальчиков, а не для диких зверей. Посмотрите друг на друга, и пусть вам будет стыдно за себя.
- Пустите, и я опять свалю его с ног, - кричал Дэн, продолжая махать кулаками, несмотря на то, что его держали за воротник.
- Давай, давай, я еще не отлупил тебя! - кричал Эмиль, который побывал на полу пять раз, но не считал себя побежденным.
- Они играют в гладидаторов, дядя Фриц… или как там они назывались у римлян, - выкрикнул Деми, чьи глаза были круглее обычного от возбуждения, вызванного этим новым развлечением.
- Эти римляне были грубыми и жестокими людьми, но, надеюсь, мы научились кое-чему с тех времен, и я не могу позволить вам превращать мой скотный двор в Колизей. Кто предложил эту дикую забаву? - спросил мистер Баэр.
- Дэн, - отозвалось несколько голосов.
- Разве ты не знал, что это запрещено?
- Знал, - проворчал Дэн угрюмо.
- Тогда почему ты нарушил правила?
- Они все будут неженками, если не научатся драться.
- Ты находишь Эмиля неженкой? Пожалуй, он не очень похож на неженку, - и мистер Баэр повернул противников лицом к лицу. У Дэна был синяк под глазом, и его куртка разорвана в клочья; лицо Эмиля было испачкано кровью, которая текла из разбитой губы и носа, а шишка на лбу уже стала фиолетовой, как слива. Но, несмотря на эти раны, он продолжал свирепо смотреть на своего врага и явно горел желанием возобновить бой.
- Из него вышел бы отличный боец, если бы его кое-чему научили, - сказал Дэн, не в силах отказать в похвале мальчику, который заставил его драться в полную силу.
- Когда придет время, его научат фехтовать и боксировать, а до тех пор, я думаю, он прекрасно обойдется без обучения тому, как калечить других. Идите и умойтесь, и помни, Дэн, если опять нарушишь какое-нибудь из правил, тебе придется уйти. Таков уговор, исполняй свою часть его, а мы исполним нашу.
Мальчики ушли, и, сказав еще несколько слов зрителям, мистер Баэр последовал за юными гладиаторами, чтобы перевязать их раны. Эмиля мутило, и он пошел в постель, а на Дэна было неприятно смотреть в течение недели.
Но непокорный подросток и не думал исправляться и вскоре опять нарушил правила.
Однажды в субботу после обеда, когда компания мальчиков вышла поиграть на лужайке, Томми сказал:
- Пошли к реке, нарежем новых удилищ.
- Возьмем Тоби, чтобы везти их на обратном пути, а один из нас сможет сразу сесть на него и прокатиться на нем к реке, - предложил Стаффи, который терпеть не мог ходить пешком.
- "Один из нас", как я полагаю, означает ты сам. Ну да ладно, потарапливайся, лентяй, - сказал Дэн.
Они отправились к реке и, нарезав палок, были готовы вернуться домой, когда Деми, к несчастью, сказал Томми, сидевшему верхом на Тоби с длинной палкой в руке.
- Ты выглядишь как на картинке, где изображен бой быков, только у тебя нет красной тряпки и красивой одежды.
- Хотел бы я посмотреть на такой бой, а вон и старая Ромашка на большом лугу. Наскочи-ка на нее, Том, и поглядим, как она побежит, - предложил склонный к озорству Дэн.
- Нет, нельзя, - начал Деми, который постепенно учился не доверять предложениям Дэна.
- Почему нельзя, маленький ты надоеда? - спросил Дэн.
- Я думаю, дяде Фрицу такое не понравилось бы.
- Разве он когда-нибудь говорил, что нам нельзя играть в бой быков?
- Нет, никогда не говорил, - признал Деми.
- Тогда придержи язык. Поезжай, Том, а вот тебе красная тряпка - похлопать старушку по носу. Я помогу тебе расшевелить ее, - и Дэн перелез через стену, увлекшись новой игрой, а остальные последовали за ним как стадо овец, и даже Деми, сидя на заборе, с интересом наблюдал за забавой.