- Может быть, куры их съели! Эти обжоры клюют все подряд! - сказала она, а когда Деми засмеялся, потеряла терпение, ударила изумленного брата и, разразившись слезами, убежала, по-прежнему повторяя: - Он не брал! Не брал! Не брал!
Ни тетя, ни дядя не пытались поколебать веру девочки в ее друга, но могли только надеяться, что природное чутье не обманывает ее, и любили ее еще больше за ее невинную преданность. Когда все испытания остались позади, Нат часто говорил, что не вынес бы душевных мучений, если бы не Дейзи. Когда другие избегали его, она была ближе к нему, чем прежде, и отворачивалась от остальных. Теперь она не сидела на ступеньках, когда он утешался старой скрипкой, но входила и сидела рядом с ним, слушая с лицом, полным такого доверия и любви, что Нат на время забывал свой позор и был счастлив. Она просила его помочь ей в учебе, она готовила в своей кухоньке для него разные невероятные блюда, которые он ел мужественно, какими бы они ни оказывались, так как благодарность придавала чудесный вкус самым неаппетитным. Она предлагала неосуществимые игры в крикет и мяч, когда нашла, что он не может присоединиться к другим мальчикам. Она клала маленькие букетики со своего огородика на его парту и старалась всеми способами показать, что она не из тех, кого называют "другом до первой беды", но верна и в горе, и в радости. Нэн скоро последовала ее примеру, по меньшей мере, в том, что касалось доброты, укротив свой острый язычок и удерживая свой задорный носик от каких-либо выражений презрения или неодобрения, что было очень благородно со стороны миссис Прыг-Скок, так как она твердо верила, что деньги взял именно Нат.
Большинство мальчиков сурово оставляли его в одиночестве, но Дэн, хотя и сказал, что презирает его за трусость, оказывал ему нечто вроде сурового покровительства и быстро усмирял любого, кто осмеливался приставать к его другу или запугивать его. Его представления о дружбе были такими же благородными, как у Дейзи, и он следовал им, пусть грубовато, но верно.
Сидя однажды вечером у ручья и поглощенный изучением домашних привычек водяных пауков, он подслушал обрывок разговора, происходившего по другую сторону стены. Нед, который был очень любознателен, горел желанием узнать точно, кто преступник, так как в последнее время один или два мальчика начали думать, что, возможно, они все-таки ошибаются, поскольку Нат так упорно отрицал свою вину и так кротко выносил их пренебрежение. Сомнение, терзавшее Неда, стало невыносимым, и он несколько раз, оставшись наедине с Натом, осаждал его вопросами, несмотря запрет мистера Баэра. Найдя Ната в тот день читающим в одиночестве в тени ограды, Нед не мог не остановиться и не затронуть запретную тему. Он мучил Ната уже минут десять, прежде чем Дэн появился у ручья, и первые слова которые услышал исследователь пауков были произнесены жалобным, умоляющим голосом Ната:
- Перестань, Нед! Оставь меня в покое! Я не могу сказать просто потому, что не знаю, и это подло с твоей стороны продолжать приставать ко мне потихоньку, когда папа Баэр велел вам не трогать меня. Ты бы не посмел так вести себя, если бы тут был Дэн.
- Не боюсь я твоего Дэна, он просто задира. Я думаю, что это он взял деньги Тома, а ты это знаешь и не говоришь. Ну, скажи!
- Он не брал, но если бы даже все говорило против него, я бы стоял за него, потому что он всегда был добрым ко мне! - сказал Нат так горячо, что Дэн забыл своих пауков и быстро поднялся, чтобы поблагодарить его, но следующие слова Неда остановили его.
- А я знаю, что это сделал Дэн, и дал деньги тебе. Меня бы ничуть не удивило, если бы оказалось, что он промышлял себе на жизнь в городе, шаря по карманам прохожих, прежде чем приехал сюда, так как никто, кроме тебя, не знает о нем, - сказал Нед, сам не веря в свои слова, но надеясь выведать правду у Ната, разозлив его.
Он преуспел отчасти в своем неблагородном желании, так как Нат выкрикнул свирепо:
- Если ты повторишь это, я пойду и все расскажу мистеру Баэру. Я не хочу ябедничать, но, честное слово, пойду и скажу, если ты не оставишь Дэна в покое.
- Тогда ты не только лгун и вор, но еще и доносчик, - начал Нед с насмешкой, так как Нат выносил оскорбления в свой адрес очень кротко, и трудно было поверить, что он осмелится предстать перед учителем, чтобы просто заступиться за Дэна.
Что мог бы добавить Нед к своему заявлению, я не могу сказать, так как не успели эти слова сорваться с его уст, как длинная рука схватила его сзади за воротник, подняла над оградой и опустила с плеском в ручьей.
- Повтори, что сказал, и я окуну тебя до глаз! - крикнул Дэн, стоя с видом современного колосса родосского, расстави ноги по обе стороны узкого потока и гневно глядя на обескураженного юнца, извивающегося в воде.
- Да я только пошутил! - вскрикнул Нед.
- Подлец ты, что пристаешь к Нату, когда никто не видит. Если поймаю тебя за этим занятием еще раз, окуну с головой! Вылезай и проваливай, - загремел Дэн в ярости.
Нед убежал, такой мокрый, что с него текло ручьями, и эта неожиданная сидячая ванна явно принесла ему пользу, так как с тех пор он очень уважительно обращался с обоими мальчиками и, казалось, оставил все свое любопытство в холодном ручье. Когда он исчез, Дэн перескочил через стену и обнаружил там Ната. Тот лежал ничком, совершенно измученный и убитый своими горестями.
- Я думаю, он больше не будет приставать к тебе. А если будет, только скажи мне - я с ним разберусь, - сказал Дэн, стараясь успокоиться.
- Меня не очень волнует, что он так часто говорит обо мне, я к этому привык, - отвечал Нат печально, - но я не выношу, когда он набрасывается на тебя.
- Откуда ты знаешь, что в его словах нет правды? - спросил Дэн, отвернувшись в сторону.
- Что? Насчет денег? - воскликнул Нат, вздрогнув и подняв глаза.
- Да.
- Но я не верю этому! Ты равнодушен к деньгам, все, что тебе нужно, - это твои жуки и все такое, - и Нат недоверчиво засмеялся.
- Я хочу иметь сачок так же сильно, как ты скрипку, так почему бы я не мог украсть деньги, чтобы купить его, так же, как ты? - сказал Дэн, по-прежнему глядя в сторону и усердно делая ямки в дерне своей палкой.
- Я думаю, ты так не поступил бы. Ты любишь иногда подраться, но ты не лжешь, и я не верю, что ты мог бы украсть, - и Нат решительно покачал головой.
- Я делал и то, и другое. Я раньше врал напропалую; хотя теперь это мне ни к чему. И я крал из садов и с огородов, когда убежал от Пейдока и искал, чего бы поесть. Так что, видишь, не такой уж я хороший прень, - сказал Дэн, грубоватым и беспечным тоном, от которого уже почти отвык в последнее время.
- О Дэн, не говори, что это ты взял деньги! Я могу предположить, что это кто угодно, только не ты, - вскричал Нат таким огорченным тоном, что Дэн обернулся к нему со странным, как будто довольным, выражением лица, но ответил только:
- Я больше ни слова не скажу об этом. Но ты не волнуйся, и мы выкарабкаемся как-нибудь из этой истории, вот увидишь.
Что-то необычное в его лице и манерах зародило в уме Ната неожиданную мысль, и он сказал с жаром, сжав руки в мольбе:
- Мне кажется, Дэн, ты знаешь, кто это сделал. Если знаешь, уговори его признаться. Мне так тяжело, что все они ненавидят меня, когда я ни в чем не виноват. Иногда мне кажется, что я больше не вынесу. Если бы мне было куда бежать, я убежал бы, хотя очень люблю Пламфильд, но у меня нет твоей смелости и силы, так что приходится оставаться и ждать, пока кто-нибудь не докажет им, что я не лгал.
Нат выглядел таким сломленным и отчаявшимся, что Дэну было тяжело смотреть на друга. Он пробормотал хрипло:
- Тебе не придется долго ждать, - и ушел.
Несколько часов его нигде не было видно.
- В чем дело с Дэном? - спрашивали мальчики друг у друга несколько раз за долгое воскресенье, последовавшее за неделей, которая, казалось, никогда не кончится. У Дэна часто бывали приступы угрюмости, но в тот день он был так серьезен и молчалив, что никто не мог добиться от него ни слова. Когда они, как обычно, отправились на прогулку, он отстал от остальных и пришел домой поздно. Он не принимал участия в вечерней беседе, но сидел в тени, так занятый своими мыслями, что едва ли слышал, что происходит вокруг. Когда миссис Джо показала ему необычно хороший отзыв в Книге Совести, он прочел его без улыбки и сказал печально:
- Вы думаете, я становлюсь лучше, да?
- Конечно, Дэн, и я очень довольна. Я всегда считала, что тебе надо только немного помочь, чтобы ты стал мальчиком, которым можно гордиться.
Его черные глаза взглянули на нее со странным выражением смешанной гордости, любви и огорчения - выражением, которое она не смогла понять тогда, но поняла позднее.
- Боюсь, вы будете разочарованы, но я стараюсь, - сказал он, закрывая без всякого признака удовольствия книгу, свою страницу в которой прежде очень любил перечитывать и обсуждать.
- Ты болен, дорогой? - спросила миссис Джо, положив руку ему на плечо.
- У меня немного болит нога. Я, пожалуй, пойду в постель. Доброй ночи, мама, - добавил он и посидел еще немного, подперев щеку рукой, а затем ушел с таким видом, словно сказал "прощай" чему-то дорогому.
- Бедный Дэн! Он так глубоко переживает позор Ната. Он странный мальчик, и я спрашиваю себя, начну ли я когда-нибудь понимать его до конца? - сказала себе миссис Джо, так как думала об исправлении Дэна в последнее время с настоящим удовлетворением, и вместе с тем чувствовала, что мальчик - более глубокая натура, чем показалось ей сначала.
Самым тяжелым ударом для Ната стал поступок Томми. После своей потери мистер Бэнгз сказал ему дружелюбно, но твердо:
- Я не хочу обижать тебя, Нат, но, сам понимаешь, я не могу позволить себе терять деньги, так что мы больше не будем партнерами, - и с этими словами Томми стер надпись "Т. Бэнгз и Компания".
Нат был очень горд этим "и Компания", старательно искал яйца, честно вел свой счет и добавил к своим доходам существенную сумму, вырученную от продажи своей доли яиц.
- О Том! Неужели ты не можешь иначе? - воскликнул он, чувствуя, что его доброе имя в мире бизнеса утрачено навсегда.
- Не могу, - ответил Томми твердо. - Эмиль говорит, что когда кто-нибудь из компаньонов фирмы "присваивает фонды" (я думаю, это значит взять деньги и убежать с ними), партнеры преследуют его по суду или еще как-нибудь и не хотят больше иметь с ним дела. Ты присвоил мои фонды. Я не буду преследовать тебя по суду, но мне придется разорвать партнерские отношения, так как я не могу больше доверять тебе и не хочу, чтобы моя фирма прогорела.
- Я не могу заставить тебя поверить мне, что я не брал твой доллар. И ты не возьмешь мои деньги, хотя я с радостью отдал бы тебе все мои доллары, если бы ты только сказал, что не думаешь, будто это я взял твои деньги. Но позволь мне искать яйца для тебя, я буду делать это бесплатно. Я знаю все места, и мне это нравится, - просил Нат.
Но Томми покачал головой, и на его веселом круглом лице появилось жестокое и недоверчивое выражение, когда он сказал коротко:
- Не могу и жалею, что ты знаешь места. Смотри, не смей искать без меня и не кради мои яйца.
Бедный Нат не мог оправиться от обиды. Он чувствовал, что не только потерял своего партнера и патрона, но что он моральный банкрот и отверженный в мире бизнеса. Никто не верил его слову, письменному или устному, несмотря на его усилилия поправить свою репутацию, запятнанную прежней ложью. Вывеска была снята, фирма распалась, а он погибший человек. Амбар - Уолл-стрит мальчиков - больше не желал знать его. Гребешок и ее сестры напрасно звали его своим квохтаньем. Они, казалось, приняли его несчастье близко к сердцу, так как яиц стало меньше, а некоторые несушки в негодовании перебрались на новые гнезда, которых Томми не мог найти.
- Они верят мне, - сказал Нат, когда услышал об этом, и хотя мальчиков только рассмешила эта мысль, Нат нашел в ней утешение, так как когда человек теряет свое положение в обществе, любое проявление доверия, даже со стороны какой-нибудь пестрой курицы, очень помогает подняться в собственных глазах.
Томми не заключил ни с кем нового партнерского соглашения, так как подозрительность вошла в его некогда доверчивую душу и отравила ее покой. Нед предлагал войти с ним в долю, но он отклонил предложение и побуждаемый чувством справедливости, которое делало ему честь, сказал:
- Может оказаться, что Нат не брал моих денег, и тогда мы с ним могли бы опять стать партнерами. Я не думаю, что так будет, но дам ему шанс и оставлю его место незанятым еще на какое-то время.
Мистер Бэнгз чувствовал, что единственный, кому он может довериться, - это Билли, и учил его искать яйца и приносить их, не разбив. Билли старался и вполне довольствовался яблоком или засахаренной сливой в виде платы.
Наутро после мрачного воскресенья Дэна, Билли сказал своему нанимателю, демонстрируя результаты продолжительных поисков:
- Только два.
- Они несутся все хуже и хуже, никогда не видел таких вредных старых кур, - проворчал Томми, вспоминая дни, когда часто мог радоваться шести яичкам за день. - Ну, ладно, положи их в мою шляпу и достань мне новый мелок; все равно ведь надо их записать.
Билли влез на подножку веялки и заглянул внутрь машины, где Томми держал свои письменные принадлежности.
- Тут куча денег, - сказал Билли.
- Да нет там ничего. Чтоб я стал теперь оставлять мои деньги где попало! - отозвался Томми,
- Я вижу один, четыре, восемь, два доллара, - настаивал Билли, который еще не вполне овладел счетом.
- Ну что ты выдумываешь! - и Томми подпрыгнул, чтобы самому взять мел, но почти свалился вниз, так как в веялке действительно лежали в ряд четыре новеньких двадцатипятицентовика вместе с запиской, на которой было написано "Тому Бэнгзу", чтобы не было ошибки.
- Тыща черепах! - ахнул Томми и, схватив монетки, бросился в дом, завопив: - Все в порядке! Деньги у меня! Где Нат?
Скоро его нашли, и его удивление и удовольствие были столь неподдельными, что почти никто не усомнился в его словах, когда он стал отрицать, что ему известно что-либо о происхождении этих денег.
- Как мог я положить их обратно, когда я их не брал? Поверьте мне на этот раз и относитесь ко мне снова по-доброму, - сказал он так умоляюще, что Эмиль хлопнул его по спине и объявил, что на этот раз верит.
- И я тоже! Я ужасно рад, что это не ты. Но кто же, тыща черепах? - сказал Томми, сердечно пожав руку Нату.
- Неважно, раз они нашлись, - сказал Дэн, остановив взгляд на счастливом лице Ната.
- Неважно? Скажешь тоже! Я не желаю, чтобы мои вещи пропадали, а потом появлялись как из шляпы фокусника, - воскликнул Томми, глядя на деньги так, словно подозревал, что тут не обошлось без колдовства.
- Мы найдем его когда-нибудь, хотя он был хитер и написал "Томми Бэнгзу" печатными буквами, чтобы никто не узнал его по почерку, - сказал Франц, изучая записку.
- Деми пришет печатными буквами очень хорошо, - вставил Роб, который не вполне понимал из-за чего вся эта суматоха.
- Ну нет, я не поверю, что это он, сколько не уверяй! - заявил Томми, и остальные рассмеялись, так как "маленький дьякон", как они называли его, был вне подозрений.
Нат чувствовал, с каким уважением они относятся к Деми, и с готовностью отдал бы все, что имел или надеялся когда-либо иметь, за то, чтобы так уважали его, так как успел узнать, как легко потерять доверие других и как невероятно трудно завоевать его вновь. Правда стала для него драгоценностью, с тех пор как он так пострадал от того, что некогда пренебрегал ею.
Мистер Баэр был очень рад, что один шаг в правильном направлении уже сделан, и с надеждой ждал дальнейших объяснений. Они явились раньше, чем он ожидал, и таким образом, что чрезвычайно удивили и огорчили его. Когда они сидели в тот вечер за ужином, миссис Баэр вручили прямоугольный сверток - посылку от соседки, миссис Бейтс. Посылку сопровождала записка, и пока мистер Баэр читал ее, Деми развернул посылку и, увидев ее содержимое, воскликнул:
- Да это же та самая книга, которую дядя Тедди подарил Дэну!
- Черт! - вырвалось у Дэн, так как он еще не совсем избавился от привычки ругаться, хотя и очень старался. Мистер Баэр быстро поднял взгляд, услышав это слово. Дэн попытался встретить его взгляд, но не смог и опустил глаза, и сидел кусая губы и краснея все гуще, пока не стал выглядеть как воплощение стыда.
- Что такое? - спросила миссис Баэр встревоженно.
- Я предпочел бы поговорить об этом наедине, но Деми испортил мой план, так что я, пожалуй, не стану откладывать разговор, - сказал мистер Баэр; вид у него при этом был довольно суровый, что бывало всегда, когда раскрывалась какая-нибудь подлость или обман и требовалось разбирательство.
- Записка от миссис Бейтс. Она пишет, что ее сын Джимми показал ей вот эту книгу, которую купил у Дэна за доллар в прошлую субботу. Она увидела, что книга стоит гораздо больше доллара, и подумала, что произошла какая-то ошибка, и прислала нам книгу обратно. Ты продал ее, Дэн?
- Да, сэр, - последовал медленный ответ.
- Зачем?
- Нужны были деньги.
- Для чего?
- Заплатить.
- Кому ты был должен?
- Томми.
- Да он в жизни у меня ни цента не занял, - воскликнул Томми с испуганным видом, так как догадывался, что последует за этим, и чувствовал, что, пожалуй, предпочел бы, чтобы произошедшее объяснялось колдовством, так как невероятно восхищался Дэном.
- Ага, это он взял деньги, а потом их подкинул! - крикнул Нед, державший злобу на Дэна за то, что тот окунул его в ручей, и, будучи обыкновенным смертным мальчиком, обрадовался возможности расквитаться за обиду.
- О Дэн! - воскликнул Нат, пытаясь стиснуть руки, хоть и держал в них в этот момент хлеб с маслом.
- Это неприятно, но я должен разобраться в этом деле, так как не могу допустить, чтобы вы следили друг за другом как сыщики, и вся школа была в смятении. Ты положил доллар в веялку сегодня утром? - спросил мистер Баэр.
Дэн посмотрел ему прямо в лицо и отвечал решительно:
- Да, это я.
Шепот пробежал вокруг стола, Томми с грохотом уронил свою кружку, Дейзи выкрикнула: "Я знала, что это не Нат!", Нэн заплакала, а миссис Джо вышла из комнаты с таким разочарованным, огорченным и пристыженным видом, что Дэн не мог этого вынести. Он на мгновение закрыл лицо руками, затем вскинул голову, расправил плечи, словно взваливая на них какую-то ношу, и сказал, с упрямым видом и тем вызывающим тоном, которым говорил, когда впервые появился в Пламфильде.
- Да, я сделал это, и теперь можете делать со мной, что хотите, но я не скажу больше ни слова.
- Даже не скажешь, что сожалеешь об этом? - спросил мистер Баэр, обеспокоенный переменой в мальчике.
- Я не сожалею.