Таких мальчишек оказалось пятеро. "На их улицах, пожалуй, тоже происходят всякие интересные дела, вот почему они не успели написать сочинение", - решил Азамат.
- Ну что ж, кто не успел закончить работу в классе, допишет дома, - сказала учительница.
Почему девчонки носят брюки?
- Чего же тут не понимать? - стала убеждать Азамата Земфира. - Просто в брюках ходить очень удобно.
- Ничего подобного, - возразила Тамара. Она, собственно, не противоречить не может.
- Что этим хочешь сказать?
- Девчонки надевают на себя брюки, когда хотят выделиться и понравиться, потому что мальчишек мало!
"Странно, - подумал Азамат, - как так мальчишек мало? Вся Последняя улица нами полным-полна. Я сам - раз, Самат - два, Синяк - три, Камал - четыре, Тагир - пять, это не считая братьев Булгаковых и близнецов Богдановых из соседнего квартала. Чего же они еще жалуются?"
Особые приметы
"Нами разыскивается гражданин Абдулов Василий Васильевич, он же Бузикошвили, он же Умар-оглы, он же известен в преступном мире под кличкой "Тигр" или "Уссуриец". Родом из Владивостока, год рождения 1912, паспорт № 63111214, полученный в г. Умани.
Разыскивается за совершенные преступления по статьям 145, 144, 89.
Приметы Абдулова В. В.: рост 172 см, худощавый, глаза черные, волосы черные, форма носа - правильная.
Особые приметы: шрам над левым ухом. Прилагаю: фотографию трехлетней давности и дактилоскопическую карточку.
Предлагается немедленно задержать и переправить преступника в г. Саратов".
Нечестный бог
Возле окна притулился кухонный стол, а на том столе раскрытая тетрадь. Азамат никак не может приняться за домашнюю работу. Смотрит на то, как садится солнце. Особенно интересно глядеть, когда оно напоследок задерживается над самыми макушками деревьев и начинает наливаться соком. Сделавшись пунцовым-препунцовым, как мясистый помидор, солнце садится за горизонт.
"Чего оно? Стыдится, что ли, проделанной сегодня работы?" - озабоченно думает мальчишка, провожая взглядом Красный шарик.
Потом его взгляд задерживается на буксире, идущем вверх по течению. Он изо всех сил тянет три баржи. Буксир спешит, но, похоже, никак не может тронуться с места. "Он вроде меня", - усмехнулся Азамат.
Его брат почему-то торчит дома. Это на него не похоже. В последнее время Самат вовсе распустил себя, готов бить баклуши без всякого расписания.
- Хоть бы скорее бабушка, что ль, приехала! - вздохнул Азамат, остановив тоскливый взгляд на чистом листе тетради.
- Хоть бы скорее бабушка, что ль, приехала! - внезапно вторит ему Самат.
Азамат, немного удивленный этим, спросил:
- Тебе-то зачем она нужна?
- Свое бы дежурство сразу ей уступил… Я всегда готов услужить близкому человеку. Разве мне жалко?
Да, ничего не скажешь, Самат понаторел по части ничегонеделания. Прямо первый разряд можно дать. А у Азамата чертова уйма всяких обязанностей. Даже вот сейчас, перед сном, он старательно трет себе лоб, то и дело шмыгает носом, облизывает без всякой надобности верхнюю губу - все-все делает для того, чтобы написать сочинение. А оно, как назло, никак не хочет двигаться вперед.
В то самое мгновение, когда Азамат решительно взял в руки перо, чтобы раз и навсегда покончить с домашней работой, неожиданно распахнулась дверь.
В нее просунулась голова Синяка.
- Ты еще сюда явился? - взвизгнул Азамат, бросившись к двери. - Я тебе…
Он чуть не налетел на худощавого мужчину со шрамом, который, легонько отстранив Синяка, первым переступил порог.
- Сыны Большого Сабира тут обитают? - спросил он, поставив свой чемодан сразу у порога. Вслед за ним смело шагнул и Синяк.
"Чего ему тут надо? - недовольно поморщился Азамат. - И зачем только он привел к нам худощавого?"
Между тем Синяк вел себя так, словно между ними никакой драки сроду и не было. Небрежно подал руку Самату, потом протянул Азамату. Однако Азамат не намерен был мириться, так, и повисла рука Синяка в воздухе. Подержал ее Синяк на весу и по своему обыкновению сунул в карман брюк. Пока Азамат и Самат успели что-либо сообразить, кошачьи глаза незнакомца обвели комнату. Цепкий взор незнакомца ощупал комод, сундук, радиоприемник…
- Здравствуйте, - чуть погодя кивнул Самат.
Потом Самат утверждал, что Азамат так, мол, поразился, что даже забыл закрыть рот от удивления, но тот это всячески отрицал. Ничего, дескать, этого не было.
- Вот какие, значится, богатыри вытянулись у Большого Сабира, - произнес незнакомец и раскрыл объятия, точно приглашал кинуться ему на шею. - А ваш батя - мой фронтовой друг. Сам маршал однажды беседовал с ним по части разведки… Ну, парни, давайте лапу фронтовому другу Большого Сабира, - заключил он. - Как тебя звать-то?
- Азамат.
- Я - Самат.
- А меня зовите дядей Капитаном, по-военному. Безусловно, настало время поставить самовар. Кстати, я вам и гостинцев привез.
На столе появился аппетитный круг колбасы, большой кусок сыра, каравай хлеба, две банки "Сайры" и даже куча конфет. Потом он вытащил из маленького чемодана кулек с пирожками. У Самата разгорелись глаза, он был сладкоежкой. Азамат, однако, призадумался: черт его знает, кого привел Синяк в неурочный час? Мало ли кто может прикинуться другом Большого Сабира?
- Отец мне рассказывал, а я это очень хорошо помню, что он был артиллеристом, а не разведчиком, - насупился Азамат, упрямо уставившись на непрошеного гостя.
Тот залился хохотом:
- Сразу видно, что ты не фронтовик. Если бы был жив Большой Сабир, он бы пояснил, что бывают разведчики и у артиллеристов.
- Про то я не слыхал.
- То-то… Но это не беда, - переменил разговор дядя Капитан и прикрыл глаза рукой. - Думал, обрадую его, даже фронтовую шапку его привез, ту самую, которую он подарил мне во время расставания в тысяча девятьсот сорок пятом году. И надо же было случиться несчастью! С фронта вернулся целехоньким, а тут, перед самым домом, его настигла смерть.
Дядя Капитан протянул мальчишке старую-престарую шапку. Фронтовики, конечно, носили такие шапки. Не раз в кино показывали.
"Чего же я подозреваю его?" - ужаснулся Азамат.
- Однажды мы, как говорится, попали в сущий ад, - начал рассказывать фронтовой друг. - Ночью-то не видно, куда идешь и где идешь: то ли по своей территории, то ли еще где. И вдруг слышим: фашисты частят и частят. Переговариваются, значит, по-своему. Слева, чувствуем, фашисты. Справа - тоже. "Влипли!" - шепчу я Большому Сабиру. А ему хоть бы хны! "Положись на меня, - невозмутимо отвечает. - Главное - не терять голову".
- Как же вы выбрались? - шепотом спросил Азамат, затаив дыхание. Ему не терпелось узнать, как отец бил фашистов. Это каждому интересно, понимать надо.
Завороженный рассказом мальчишка даже боялся шелохнуться. Он с гордостью думал: это похоже на Большого Сабира!
- Ползком-ползком стали сдавать назад. Сперва, как и полагается, пятились раком, а потом по-пластунски, нормальным солдатским ходом на брюхе… Всех до единого вывел Большой Сабир.
- Ты достаточно наслушался о Большом Сабире, и с тебя, пожалуй, хватит, - намекнул Азамат, покосившись на Синяка. - И время позднее. И вообще… Чего глаза вытаращил, может, повторить?
- Так не годится, - неожиданно вмешался гость. - Чем он тебе помешал? Парень почти круглый сирота, как и вы. Ему тоже не помешает стаканчик чая с бутербродом.
Азамат не стал настаивать, но про себя сказал: откуда ему известно, что Синяк безотцовщина?
Дядя Капитан быстро сообразил, о чем в эту минуту подумал Азамат.
- С ним толковали всю дорогу, пока шли к вам, - как бы невзначай пояснил он. - Синяк вроде провожатого был. Одним словом, гостинцев заслужил. Если ему покажется мало, то еще купим. Благо магазины открыты. Человек, который в отпуску, не жалеет денег. Был бы с нами Большой Сабир, то, глядишь, деньги нашлись бы и на более существенное. Фронтовым друзьям при встрече полагается пропустить чарку-другую. Тут уж никуда не попрешь.
Азамат незаметно для других попробовал нацепить на голову отцовскую шапку: "У Большого Сабира была во какая голова. А эта даже мне не лезет. Может, не его?"
Этот жест тоже не ускользнул от внимания пытливого гостя:
- За такой срок, а прошло без малого четверть века, даже человек теряет форму, не только что шапка, - улыбнулся он тонкими губами. А колючими глазами будто вцепился в шапку.
Вот так и проходил вечер. Азамат загордился отцом: вот, мол, какой у меня батя! Но чем дальше, тем больше росло сомнение: что-то батя ни разу не говорил о таком закадычном друге. Это раз. А во-вторых, каким образом он разузнал о смерти отца? Чего это он горой стоит за Синяка? Это в-третьих.
Лишь в полночь поднялся Синяк. Он, пожалуй, просидел бы и до утра, если бы оставалось, что пожрать.
- На сегодня хватит, - зевнул гость, обнажая золотые зубы. - Всем надо выспаться как следует.
Гостю, как и полагается, уступили койку Большого Сабира. В таком возрасте мальчишки уже соображают, что гостю полагается лучшая постель и самый лакомый кусочек за едой.
Сами по старой привычке устроились на кухне, под одним одеялом, прямо на полу.
Даже после того как разлеглись, дядя Капитан еще продолжал рассказывать о своих фронтовых приключениях.
"Даже сам батя так красочно не сумел бы рассказать о своих боевых делах, - с завистью подумал Азамат. - Куда там! Большой Сабир не отличался словоохотливостью".
- Там, бывало, шагу не шагнешь, как уже совершил подвиг. Сам не почувствуешь, в какой миг стал героем. Чего уж говорить, за смертью ходили самым обычным образом, будто шлепаешь себе в контору или в цех. Или, например, в "Гастроном".
Слушая фронтового друга отца, Азамат с усилием глотал слюну, в такое мгновение он чувствовал себя полным ничтожеством. Куда ему до таких фронтовиков, как дядя Капитан!
Самат следил горящим взглядом за каждым жестом рассказчика. Он, наверное, в эту минуту чувствовал себя на стоящим фронтовиком. Одним словом, пожирал глазами дядю Капитана.
- Кто такой фронтовик? - будто сам себя спросил бывалый солдат. - Он, если хотите знать, бог, голый и честный. Я вам это на примере поясню. Однажды Большой Сабир увидел на моих руках трофейные часы. Я вижу, что они ему здорово понравились. Он даже ни-ни, а я, его друг, должен почувствовать его желание по его глазам. Я снимаю часы с руки и говорю ему: "Бери, у меня есть вторые…" Ну сапоги, допустим, другое дело, или шинель. Без них не обойтись на фронте. Сапоги не дарили друг другу. Чего не было, того не было…
После такой ночи, естественно, недоспали. Азамату, однако, надо подыматься в обычное время. Ему не полагалось опаздывать на свидание с Красным шариком.
Не выспался, подумаешь, какое дело!
Но зато с Саматом была беда. Сперва начинаешь будить ласково, всячески называя и обзывая, а потом, когда никакой выдержки не оставалось, волей-неволей приходилось браться за ковшик. Но все-таки братан не лез драться, он рад-радешенек полному изобилию. С большим удовольствием уписывал дармовщину. Колбаса и сыр, будто сами в его рот лезли.
- Хоть бы наш фронтовой друг никогда и никуда не уезжал, - говорил при этом Самат, еле ворочая языком.
Азамат с вызовом отвечал:
- Отмочил так отмочил! На дармовщину позарился?
- Ну и что же? - стоял Самат на своем. - Разве тебе худо, когда сыт желудок? Мне, например, нет.
А про себя Азамат думал: дядя Капитан, конечно, не самозванец. С чего бы случайный человек стал пичкать нас всякой всячиной?
Аквариум
Вся улица интересовалась фронтовым другом Большого Сабира, не без этого. Сперва, естественно, относились к нему настороженно.
- Чего он так долго загостил? - говорила Тамарина мама.
Сидор Айтуганович два раза приходил со своим магнитофоном в отсутствие фронтового друга; он записывал на своем аппарате все, что говорили мальчишки о своем госте.
- Не притесняет? - интересовался он. - Не обижает? Самат только мотал головой.
- Он нас откармливает как на убой. За всю свою жизнь столько вкусных вещей я не едал!
- Даже худого слова не говорит? - допытывался любознательный сосед. - Я это к тому говорю, мало ли как может повести человек. Как-никак он чужой для вас, в некотором смысле…
В течение одной недели общественное мнение улицы, особенно женской половины, круто обернулось в пользу фронтового друга.
- Бывают же такие порядочные и благородные мужчины! - восклицала Тамарина мама. - Даже не верится!
Азамат, конечно, не стал рассказывать ей про одну странную черту гостя: он любил спать до полудня, а ночью, как он сам сознался, его мучила бессонница.
- Наследие проклятой фронтовой жизни, - объяснил он - Мы, разведчики, главным образом действовали под покровом ночи. Никак не могу отвыкнуть от темноты!
Однажды, все еще валяясь в постели, фронтовой друг сказал:
- Сходил бы, Азамат, за провизией куда-нибудь в центр. Тут поблизости я не обнаружил хорошей колбасы и сыра по три тридцать. Можешь купить и "Сайру", если не забудешь. Кстати, остается сдача. Это тебе на американский "Спартак". Говорят, хороший фильм.
Азамат охотно воспользовался сдачей, он давно уже не был в кино. Короче говоря, с тех пор, как утонул Большой Сабир. Фильм оказался длинным. Вернулся лишь часов в девять или уже в десятом.
- Где Самат? - спросил Азамат. Ему не терпелось рассказать про отважного Спартака.
Фронтовой друг, не переставая разглядывать потолок, лениво ответил:
- Самат не маленький. Куда он денется?
Все же Азамату показалось, что фронтовой друг порядком нервничает, чаще, чем обычно, смотрит на циферблат часов. С чего бы это?
"Придется идти искать братана, - решил про себя Азамат. - Кроме меня, как видно, никому он не нужен…"
Однако, взглянув в окно, ужаснулся. Над рекой стлался туман. Знал, что это не к добру. Туман сулит реке одно только несчастье.
Вот тревожно загудел один пароход. Второй ему ответил. Они теперь не дадут покоя до утра.
- Ложись спать, - посоветовал дядя Капитан. - Придет, куда денется! Все добрые люди вертаются домой. - Где, интересно, шляется в такую поздноту?
Мальчишке показалось, что в словах фронтового друга сквозит замешательство.
- Иногда Самат напускает на себя дурь. Опасаюсь, одним словом, за него. Слабый он у нас, - проговорил Азамат, твердо решив пойти на поиски.
Фронтовой друг зажал рот, культурно подавляя зевок. А сам нет-нет да взглянет на часы. Тоже как будто волновался.
- Не хочешь спать, так согрей чайник. Перед сном промочим себе горлышко. А чай завари погуще. По-фронтовому. К тому времени, смотришь, и Самат явится.
Гостю перечить нельзя, он теперь за место отца. Но Азамату вода стала поперек горла. Не идет чай, и шабаш!
- Чего не пьешь? - спросил дядя Капитан. Вместо ответа Азамат поднялся из-за стола.
- Я лучше пойду поищу его. Может, он у Синяка застрял?
Как только назвал Синяка, гость чуть не поперхнулся.
- Чего завел волынку? - спросил он. - Такие, как Самат, не пропадают.
- Я не боюсь, только…
- Не боишься? Порядок! - похвалил фронтовой друг. - Отважных мальчишек ужасно уважаю. Из тебя, например, добрый бы разведчик получился…
В этот миг на крыльце кто-то завозился.
- Явился! - обрадовался Азамат.
Не успел он распахнуть дверь, как на пороге появился Самат, пригибаясь под тяжестью большого аквариума.
- Где ты пропадал?
- Помоги поставить, - взмолился брат. - Я из кожи лез, чтобы тебе аквариум достать… В кои-то веки хотел тебя порадовать! - обиженно выкрикнул он. - Пособи, говорят.
Мальчишеское сердце не может остаться равнодушным к такому чудесному дару. Но все же Азамат с опаской спросил:
- Потом не отберешь? Насовсем даришь?
- Вот сказанул!
- А ты поклянись!
- Провалиться мне сквозь шарик прямо в Америку! С некоторых пор эта клятва считалась самой верной. Азамат обрадовался, но все-таки спросил:
- Где достал?
- Синяк уступил.
- Чего он так расщедрился?
- У него еще один остался.
- Какая такая тетка ему сразу два аквариума купила? - съехидничал Азамат.
Самат растерянно замолчал. Однако неожиданно ему на помощь пришел дядя Капитан.
- Все мы это выясним, как только у нас появится Синяк, - сказал он. - Так что, Азамат, полагается поставить аквариум на место, хотя бы на кухню, и, по-моему, сказать спасибо.
- Ну, спасибо.
- Теперь спать. Завтра свожу вас в музей. Весь день вам посвящу. Вы, парни, заслужили такую честь…
"Чему он так обрадовался? - удивился Азамат. - Не ему же притащили аквариум, а мне…"
Корабли остаются в порту
- Такая дружба, какая у нас, приключается один раз в сто лет, - говорил напыщенно Синяк. - С этого часа мы закадычные друзья. Что-то вроде мушкетеров или атаманов.
Вот те на! Впервые Синяк отгрохал такую длинную-предлинную речь. А от него, бывало, ничего не добьешься, кроме коротких фраз, равных оплеухе: "Расколошмачу, врежу, отлуплю, зуб раскрошу, нос расквашу, заеду по морде…" А самое любимое: "Сделаю синим".
Став посередине, он положил руки на плечи братьев, как это полагается делать закадычным друзьям. Вот таким образом они и пошли по улице из конца в конец.
Ну и смешной же Синяк! Это он придумал, что они неразлучные.
Сперва они направились в сторону соседнего квартала, где обитали братья Булгаковы и близнецы Богдановы. Никого, естественно, они не обнаружили на своем пути. Кому охота задирать великолепную тройку?
Но вскоре им надоело ходить из конца в конец.
- Куда бы, братцы, податься? - спросил Синяк, не зная, что выкинуть.
- Может, вон к ним потопали?
Синяк и сам приметил приятелей, столпившихся возле Земфириной лодки "Чайка".
- Пошли!
- Чего они, интересно, столпились? - угодливо хихикнул Самат. Он уже предвкушал удовольствие от встречи с ребятами да девчатами.
- Наверное, удивляются, почему ни с того ни с сего прохудилась "Чайка", - загадочно усмехнулся Синяк. - Только утром лодка была как лодка, а сейчас, смотришь, вовсю протекает…
- А с чего бы ей протекать? - наивно спросил Самат. У него всегда дрожали веки, когда он чувствовал, что его ждут не дождутся неприятности.
- Закадычным друзьям полагается держаться одного курса. Скумекали? - напомнил Синяк, не отвечая на вопрос.
- Какого курса? - насупился Азамат.
- По всему видно, что Земфира опять затеяла лодочный поход вверх по Деме, не иначе, - пояснил он. - А сейчас, когда прохудилась "Чайка", ей ничего не остается, как плыть на моей лодке. Братцы, я сделаю ее принцессой, которая стоит на капитанском мостике и смотрит вдаль…
- У нас тоже есть свой "Беркут", - робко заметил Самат.
- Да по мне, провались ваша лодка ко всем чертям! Понятно говорю?
- Пока непонятно, - заупрямился Азамат.
- У девчонки не осталось никакой другой возможности, как плыть на моем "Коршуне", - важно заявил Синяк.