- Вот не думал, что так глупо попадусь в руки сыщиков! Но ничего не поделаешь, факт, - сказал он. - У меня, между прочим, есть такая слабинка: когда волнуюсь, то бывает охота сходить в туалет.
- Ты не можешь погодить?
- Невмоготу, - застонал он. - С таким делом, сама понимаешь, не шутят.
Она растерялась. Как поступать в подобных случаях?
- Не сбежишь?
- Вот рассмешила… А потом я же не один пойду. Ты последуешь за мной до садика, что рядом, а потом, когда я попрошу, ненадолго отвернешься.
Возле дерева он сказал:
- Ты отвернись и считай до десяти. Но ее не так-то легко было обмануть.
- Поклянись, что не удерешь!
- Я же сказал: честное слово.
- Повтори за мной: "Чтоб мне провалиться сквозь шарик прямо в Америку!"
Только после того как парень повторил клятву, она отвернулась. И стала считать: раз, два, три… Аккуратно досчитала до десяти. Взглянула туда, где только что стоял очкастый, а его и след простыл!
Приехала бабушка
Когда она разыскала Азамата с милиционером, ей пришлось почем зря фантазировать.
- Сбежал! - проговорила она и заплакала. - Я схватила его за руку, чтобы не сбежал. Я держу, а он сопротивляется. Он тянет туда, а я сюда. Он туда, а я сюда. Весь магазин сбежался. Смотрят, девчонка дерется с мальчишкой. Женщины, которые стояли в очереди, начали стыдить меня: как, дескать, не стыдно девчонке драться в общественном месте? Я, естественно, отпустила его, а его и след простыл.
Милиционер подумал, наверное, что его за нос провели или просто обманули. Ушел, ничего не сказав. Возвращались сыщики молча.
Возле дома Большого Сабира на чемоданах сидела старуха в белой шляпе.
- Так ведь это твоя бабушка приехала! - вскрикнула Земфира.
Азамат со всех ног бросился домой. В первую же минуту он заметил, что бабушка была без зубов и очень ласковая. Она здорово походила на Большого Сабира, такая же высокая и сутулая. Тоже два метра ростом.
Обняла она Азамата и долго не отпускала.
- Внучек мой, прости!
Почему она просила прощения, он так и не понял. Может, за то, что жила на краю света?
Хозяйствовать она начала тотчас же. Первым делом расплатилась со всеми долгами. А потом испекла беляши, точно такие же вкусные, какие готовила когда-то мама.
Впервые за все время мальчишка спал как полагается: снов не видел и ни о чем не думал.
Бабушка спала на койке Большого Сабира, а Азамат по своему обыкновению на кухне. Только теперь никто не храпел в ухо.
Утром его разбудило солнце. Для него Красный шарик был вроде будильника.
Сдвинув шапку на затылок, Азамат важно двинулся на улицу. Так у него начинался каждый день. Огляделся - никого. Это его устраивало. Ему надоело все время видеть сочувствующие глаза людей.
Последнее дело, когда тебя все время жалеют!
"Теперь никто не обязан меня жалеть, потому что я уже семейный, при бабушке", - думал мальчишка, победно оглядываясь.
Случайно скосив глаза на забор, он остановился как вкопанный. Мать честная, кто еще тут опять озоровал?
На заборе знакомым почерком была написана целая афиша:
"Никудышный у вас, уфимские сыщики, нюх. Так я вас оповещаю: завтра на Последнюю улицу прибывает человек, которого вы не ждете. Грош вам цена!"
Опять обидные слова вовсю рычали с забора.
Рука знакомая или незнакомая?
"Если хочешь жить для себя, живи для других", - так сказал Сенека.
Деревянные заборы, почерневшие и покосившиеся от времени и дождя, мало чем отличались друг от друга. Кое-какие из них влачили жалкое существование, однако с некоторых пор Азаматов забор стал самым знаменитым на Последней улице. Он прославился с того самого утра, когда неизвестный человек облюбовал эту ограду, чтобы написать свою афишу.
После первого раза, когда неизвестный обозвал мальчишек с Последней улицы "дважды трусами", казалось, что Азаматов забор в случившемся почти ни при чем. После появления второй афиши про сыщиков, которым "грош цена", сомневаться перестали. Единодушно решили, что это не случайно.
Слава забора в некотором роде стала славой Азамата.
Сбежавшиеся мальчишки уже досконально знали всю историю про трех сыщиков, поэтому каждому хотелось докопаться: что же сулит им загадочное объявление?
- Ребята, кто, по-вашему, схохмил?
- Может, ты сам?
- Тамара, набитая дура.
Азамат помалкивал, сохраняя на лице важную мину.
- Сейчас нам все пояснит открыватель кладов Борис-Кипарис.
- Я ничего не видел. Меня тут не было. Я ушел. Однако он не улизнул, потому что неожиданно появился запыхавшийся Камал, который известен тем, что раньше других узнавал всякие новости. Но на этот раз даже он капитулировал.
- С вечера никакой афиши не было. Я мимо самый последний проходил. Если не верите, то могу поклясться.
Афиша на ребят произвела должное впечатление. Азамат по-прежнему помалкивал.
На место происшествия после всех прибежал Кагарман. Парнишка деревенский.
Антиболтун! - такое прозвище он получил с первого дня. Гостил он у родной тетки. Если его не растормошишь, то может промолчать целый день. А то и всю неделю.
Один он остался равнодушным к афише. Прочитал и отвернулся. В его ауле, пожалуй, не принято расписывать заборы. Однако громко осуждать он не стал.
- Рука знакомая, но чья? - спросила Земфира, изучая почти что каждую букву. - Как будто однажды я где-то уже встречала этот почерк.
- Гляньте, буква "у" точно пьяная, а у "д" завитушка куцая, - заметила Тамара. - И почерк совершенно незнакомый.
На этой почве между девочками разгорелся спор.
- "У" нормальная, - утверждала Земфира.
- Нет, пьяная. Разве не видишь, буква как будто споткнулась? На левый бок?
Даже Камал, которому всегда больше всех нужно, не стал на чью-либо сторону, так как он проглядел первую афишу. В то время он как огня боялся Синяка и без особой надобности не оставлял свой НП, который был на заборе.
- У "д" завитушка как завитушка.
- А я говорю: куцая!
Спор не получил дальнейшего развития. И не потому, что они поладили друг с другом, а потому что Тамара, которая первой заприметила тетеньку, с большой осторожностью спускавшуюся с горы, прикусила губу.
- Не она ли?
- По-моему, не может человек из афиши появиться на высоких каблуках, - авторитетно заявил Борис-Кипарис. - Я, например, больше чем уверен, что к нам придет мужчина.
Все стали следить за тетенькой. Но она прошагала мимо. Кто же будет следующим?
Короче говоря, афиша здорово заинтриговала ребят. Просто не давала покоя.
- Незнакомец может оказаться военный или даже милиционер, - стал строить догадки Камал. - Почему бы и нет?
Но его догадки никто не поддержал.
Кто-то в красном берете
Хотя и было время летних каникул, никому из ребят не давали покоя:
- Слышишь, Тамара, иди кушать! Картошка стынет.
- Я пошел на базар, никуда не отлучайся, - такой строгий наказ получил Камал.
- Не пора ли тебе, Земфира, сходить в аптеку? - окликнул свою внучку Шкипер.
Казалось, что все вот-вот разбегутся. Что никому теперь нет дела до афиши. Поэтому ребята никак не отреагировали, когда незнакомая девушка в красном берете и красных шароварах появилась в конце улицы.
Однако Красный берет упорно держала курс прямо на них, будто ребята были намагничены.
- Это хорошо, что я сразу напала на вас, - улыбнулась девушка.
- А вы, между прочим, кого ищете? - заинтересовался Борис-Кипарис.
У человека, как пишут в некоторых книгах, имеется какое-то "шестое чувство". Предчувствие, что ли, или наитие. Вот такое незнакомое чувство проснулось вдруг у Азамата. Он понял: тот самый человек из афиши!
- По-моему, вас, - усмехнулась Красный берет и тут же устало опустилась на бревно. - Я посижу, ладно? Чтобы у вас не осталось никакого сомнения, скажу, что меня направили к вам вожатой.
Пока другие, не зная, что предпринять, стали разглядывать носки своих башмаков, Земфира, словно спеша загладить оплошность, стала тараторить:
- Вожатая нам вот как нужна, без нее мы просто пропадем. Если не верите, то спросите любого из нас.
Тамара, однако, хотела с места в карьер опровергнуть заявление подружки, да в самый последний миг как будто постеснялась. Но демонстративно подавила зевок, точно подчеркивая, что я лично, мол, не против вожатой, но зачем уж так усердствовать?
В ней никогда не дремал дух противоречия.
- С чего вы начнете вожатничать? - продолжала выспрашивать Земфира.
- Понятия не имею, - ответила Красный берет. Ребята были готовы ко всему, но не к такому ответу. "Хоть бы не сознавалась, что ли, - невольно подумал Азамат. - Хоть бы что-нибудь обещала или фантазировала…"
Камал воспользовался такой обстановкой, чтобы вовсю проявить себя. Его любимое занятие - спрятавшись за спины приятелей, задавать всякие каверзные вопросы.
- Чего-нибудь вы умеете делать?
- Я токарь. Работаю на заводе телеграфной аппаратуры.
- Умеете ли петь?
Тут все невольно обратили взор на Красный берет. Азамат, глянув на нее, сказал себе: "Она веснушчатая, значит, тоже любит солнце".
- Чего нет, того нет, - созналась вожатая. - Чтоб на людях - нет, не пробовала.
- Итак, - сказал из-за спины товарищей Камал. - Петь не умеем. А как насчет футбола?
- Не играю. И вообще, не принято, чтоб…
- Так, так, - суммировал Камал, расхрабрившись. - Хоть грести можете?
- Там, где я росла, никакой реки не было. В разговор включился Борис-Кипарис:
- Конечно, не боксер, - сказал он и ухмыльнулся. - Штанга исключается. Ходить по компасу не знаем. Военную карту не читаете. Так что же нам делать с таким вожатым?
Азамат, никак не ожидавший подобного оборота дела, подумал: "Да разве так можно!" Но в следующую минуту твердо решил: "Ежели ничего не умеет, то, в самом деле, зачем она нужна?"
Пожалуй, не один Азамат так подумал. Вожатая сама тоже вдруг почувствовала, что не пришлась она ко двору. Но уже было поздно что-то исправить. Желая во что бы то ни стало схватиться за тонкую нитку, которая вот-вот порвется, она повернулась к Кагарману, сидевшему рядом.
- Вот ты кто?
- Он никто, - хихикнула Тамара.
- Как так?
- Он не с нашей улицы. Он гость своей тетки. - Сам он не может, что ли, ответить?
- Не может. Он молчун.
- Короче говоря, антиболтун! - добавил Борис-Кипарис.
- Как тебя звать, антиболтун?
- Борис-Кипарис. У меня самое лучшее прозвище. Даже мне самому оно нравится.
- Ой, Камал мне по ноге саданул!
- Она сама первая начала.
- "Саданул" - некультурно.
- Мне поручено с вами поближе познакомиться и найти общий язык. Так, дети…
- Слушайте, она хочет с нами познакомиться!
- Мы не дети, а ребята!
- Итак, ребята…
- Дайте же ей сказать! Разве не видите, что она хочет что-то сообщить?
- Он мне опять по ноге саданул!
- Не слушайте ее, она представляется.
- Земфира, тебя твой шкипер зовет…
- Я же не сама напросилась к вам, а меня прислали! Вызвали и сказали: "Будешь вожатой!" - пожаловалась Красный берет.
После чего всем расхотелось говорить. Все будто по уговору уставились на носки своих башмаков.
Один Борис-Кипарис не растерялся. Ему по штату положено быть изворотливым. Он опять решил, наверное, умыть руки.
- Меня тут не было, - сказал он. - Я ничего не слышал. Я пошел.
- Ты куда? - будто испугалась Земфира.
- У меня есть такая слабинка - дрыхнуть после сытно го обеда.
Все это, конечно, липа. Никакой у него такой привычки нет.
Вожатая совсем опешила:
- Что же я отвечу Нафисе?
Камал деловито справился:
- Кто она такая? Между прочим, мы с ней не знакомы.
- Нафиса - секретарь райкома.
- Так и объясните ей, как было: дескать, не приняли. Вот каким отважным заделался Камал!
Девушка поднялась с бревна, долго стряхивала со своих красных шаровар пыль, которой вовсе не было.
- Вижу, что не подошла, - произнесла она, не глядя на ребят.
Девчонкам стало жаль ее. Но Камал вовсю распетушился:
- Можете сказать еще, что мы вас забраковали…
Ребятам понравилось браковать вожатую. Наверное, потому, что это не требует большого ума. Браковать человека, пожалуй, легче всего на этом белом свете.
Всем говорунам говорун!
В древней Спарте, утверждают историки, был закон, карающий за злоупотребление… красотой. На Последней улице тоже был свой закон, карающий… похвалой.
- Отшил так отшил наш Камал Красный берет! - разорялся Борис-Кипарис, незаметно подмигивая ребятам. - В его честь предлагаю гип-гип, ура!
Ребята, конечно, поддакивали. Старались пуще прежнего.
- Пацаны, шапки долой!
- Вспомним, какого перца дал!
- Она даже очухаться не смогла. Верно ведь, ребята! Камал был падок на лесть. Он не только не отказывался от почестей, но как будто еще и напрашивался на добавочную порцию.
- Пусть только подвернется еще такой случай… Наивные мальчишки никак не предполагали, что им подвернется такой случай еще не один раз, притом в самом скором времени.
- Смотрите, моторная лодка прямо на нас прет! - указал Азамат на середину реки.
Все глянули на бело-голубую лодку, на которой во весь рост стоял человек в белом костюме, словно капитан в белом кителе. А моторист, конечно, сидел.
Ребята не успели ни о чем подумать.
Даже тогда, когда лодка плавно уткнулась в мель, никто не раскрыл рта. Парень, одетый во все белое, тем временем легко соскочил на берег.
- Сознавайтесь, кто тут забраковал вожатую? - спросил он, широко расставив ноги, как настоящий боксер. А может, он и был боксером?
Как тут не растеряться?
- А если это мы? - хихикнул Камал, предусмотрительно спрятавшись за спины ребят.
Прием никак нельзя было назвать любезным. При такой ситуации любой бы опешил, только, видимо, не этот парень. Он даже глазом не моргнул.
- Так что меня не подвел нюх, явился точно по адресу, - проговорил он как ни в чем не бывало. - Как я предполагаю, передо мной главные зачинщики? Прекрасно! Сейчас я всыплю вам по первое число.
- По какому такому поводу? - донесся невозмутимый голос Камала.
Мальчишка явно начал дерзить. Такое заявление могло бы вывести из равновесия даже самого хладнокровного человека. Но парень, наверное, был неуязвим.
- Последняя улица и вожатый - это на первый взгляд несовместимые понятия, по-научному говоря, парадокс, - сказал он. - Но, учитывая даже это обстоятельство, мы не можем оставить вас без нашего влияния.
- Про парадокс ты здорово ляпнул! - взвизгнул Борис-Кипарис.
Говорун хоть бы покосился на озорника! Про то, чтобы одернуть или обидеться, и подумать не подумал.
- Я не скрою, что приложил руку к тому, чтобы у вас был свой вожатый. Притом…
- Какую руку?
Говорун даже не повел ухом. Он, пожалуй, привык прислушиваться лишь к собственным словам.
- В последнее время на вашей улице происходили всякие события. Ошалели, видимо, оттого, что сами себе предоставлены. Где это видано, чтобы на советской улице жил вор, наследие капитализма?
- Ты неповторим! - гаркнул Борис-Кипарис. - Валяй в том же духе.
- После того как мы у себя обсудили вашу улицу, решили и постановили: послать сюда лучшего токаря нашего района. И чем закончилась наша великолепная, я бы сказал, прекрасная инициатива?
- Мы забраковали вашего токаря! - почти торжественно промолвил Камал.
- Кому это пришло в голову? - Говорун вдруг уставился на Камала, а тот старательно начал прятать голову за спиной Азамата.
- Мне пришло в голову! - раздался озорной голос Земфиры.
- Вижу, что вовсю распустились, - неожиданно спокойно заявил оратор. - Не вижу другого выхода, как самому остаться у вас вожатым.
"Зачем охота ему языком молоть? - подумал Азамат. - Да все это ерунда, то, что он болтает".
- Итак, без проволочек приступим к делу. Всех предупредить, чтобы завтра ровно в десять ночь-ноль явились на первый сбор. И без опозданий. А вот ты, - Говорун ткнул пальцем в грудь молчаливого Кагармана, - оповестишь всю улицу.
С тем Говорун и уехал на своей моторке. И ни разу не оглянулся, хотя все ребята смотрели ему вслед.
- Наплел с три короба и смылся, - сказал Камал.
- С него, по-моему, сошло десять потов, - хихикнула Тамара.
- Завтра нам необходимо провалиться сквозь землю, - предложил Азамат. - Он ни за что нас не дождется. Я к тому говорю, что мы забраковали и этого Говоруна. Так ведь, ребята? Нам нужен вожатый, который подходит, или никакой.
Свой необитаемый остров
В этой жизни не всем так везет, как мальчишкам с Последней улицы. У них имеется свой собственный необитаемый остров. Верно, из-за него у ребят идет давняя тяжба с рекой, потому что во время разлива он остается под водой. Но ненадолго. Как только спадают вешние воды, неподалеку от железнодорожного моста, как раз напротив устья Демы, будто по волшебству возникает остров.
В зависимости от настроения или моды босоногие и конопатые то становились легендарными вождями, то благородными атаманами или добрыми царями.
В такой момент удивительные истории происходили на необитаемом острове.
И вот после того как решено было из-за Говоруна "провалиться сквозь землю", мальчишки и девчонки устремились на свой остров. Может быть, в этот день они изображали из себя изгнанников или беглецов?
- Вот будет номер! - заранее торжествовал победу Азамат. - Говорун примчится на своей бело-голубой лодке, а нас нет. О чем, интересно, он подумает?
Ребята использовали весь боевой опыт: наблюдательный пункт устроили под кустами, куда вели неглубокие траншеи, прорытые в сыром песке. Что-что, а ходы сообщения и окопы они создавали получше кротов.
Из-за кустов хорошо обозревалась река и часть берега. Лучшего наблюдательного пункта и не надо было желать.
Часов в десять, как и грозился, появился Говорун на своей бело-голубой лодке. Он высадился на берег как завоеватель, но там его никто не ждал. Пустынный берег, однако, его как будто не смутил. Наверное, подумал: явятся, не могут не прийти.
Но он-то знать не знал, на каких отчаянных ребят напоролся.
Вот сейчас из-за укрытия ребята следили за действиями Говоруна. Между прочим, Камал захватил с собой отцовский бинокль. Ему и поручили вести наблюдение за берегом.
- Топчется на месте, - время от времени докладывал он. - Зыркает во все стороны. Закурил. Дым пускает.
Девчонки по нескольку раз переспрашивали разведчика: не собирается ли Говорун убраться восвояси? Лежать на сыром песке им надоело. Они ведь не военные!
- Пока нет, - отвечал Камал. - Но выдержки ему ненадолго хватит. За это ручаюсь своим биноклем.
- Тише ты! - предостерег Азамат.
- Он нас не может заметить, - успокаивал его Камал.
Не прошло и получаса, как они услышали шум моторки.