И тогда отец Полины рассказал мне про девочку Таю Иванову, дал послушать магнитофонные записи. Пела она неплохо, душевно, но увы, никакой "школы" у нее тогда не было.
И я предложил Олегу Валентиновичу послать тебя Таю в Германию…
– Так это сделали вы? – изумленно воскликнула Тая.
Карпелин снисходительно улыбнулся.
– Конечно. Видишь, девочка, скольким ты мне обязана! А еще ерепенишься, обижаешься на меня, смотришь как на врага. А ведь именно я помог тебе стать настоящей певицей! Все шло своим ходом, но тут Полина неожиданно взбрыкнула. Ей надоело ждать, когда заботливый папаша подарит ей красивый голос, и она поставила ультиматум: или я зазвучу на радио через три месяца, или стану наркоманкой! А это нешуточная угроза. Сама знаешь, сколько "золотых деток" нынче село на "иглу"!
Вот тогда Олег Валентинович и решил прекратить спонсировать твою учебу в Германии. Ты, естественно, вернулась в Россию, где я уже поджидал свою новую ученицу… Теперь все понятно?
– Да, теперь понятно, – едва смогла вымолвить побелевшими губами Тая. В ее глазах закипели слезы обиды. Выходит, ее с самого начала готовили на роль "рабыни" для богатенькой Княжны-Полины!
– А эти… другие девушки из вашей школы…
Карпелин равнодушно пожал плечами.
– Здесь все просто. Я дал гарантию Олегу Валентиновичу, что у его Полины скоро появится новый, прекрасный голос. А вдруг с тобой что-то случится? Надо было подстраховаться, и я пригласил еще несколько "бродяжек" вроде тебя из самой глухой провинции. Но они не понравились моим заказчикам, да и мне самому – тоже. Не подошли для этого проекта…
– А я – подошла? – сдавленным голосом произнесла Тая.
– Да! Заметь, что мы со звукооператорами очень серьезно поработали над твоим голосом, так что он стал звучать совершенно иначе.
– Но это все равно мой голос! – воскликнула Тая. – Мой!
Продюсер добродушно улыбнулся.
– Вернее, он был твоим – до того, как ты подписала со мной договор. Помнишь, пункт номер двадцать пять? Впрочем, ты на него, скорее всего, не обратила внимания – он набран мелким шрифтом. Согласно этому пункту, я волен распоряжаться записями твоих песен так, как мне заблагорассудится. Вот мне и захотелось подарить эти песни Полине Серебряковой. Все законно!
Тая обхватила разгоряченное лицо ладонями.
– А что же получу я?
– Как что? Деньги! Небольшие, конечно – но вполне достаточные, чтобы жить нормальной жизнью. На эти деньги ты сможешь снять себе скромную квартиру на окраине Москвы, нормально одеваться и питаться, и даже иногда путешествовать за границу. Чего еще надо такой молоденькой девушке? Только вот петь согласно тому же договору ты сможешь только для меня, вернее, для Полины Серебряковой. Своей, личной карьеры у тебя, увы, не будет. Но у тебя все равно нет денег для начала такой карьеры, так что жалеть особенно не о чем. Главное, что ты будешь заниматься своим любимым делом и зарабатывать этим на безбедную жизнь! А слава, поклонники, цветы… Поверь, это не такие уж приятные вещи. Без всей этой суеты вполне можно обойтись. Я же обхожусь!
Тая была так ошеломлена, что долго не могла найти, что сказать.
– Вы… вы обманули меня… – наконец, вымолвила она. – Я хочу разорвать этот дурацкий договор! Ели хотите, подавайте на меня в суд, но я не стану рабыней у какой-то богатенькой Полины по кличке Княжна! Уж лучше я и вовсе не буду петь…
Карпелин вдруг с силой ударил кулаком по полированной крышке стола.
– Нет, ты будешь петь, дура! – заорал он. – И ни в какой суд я подавать на тебя не стану. Шоу-бизнес – это серьезная вещь, разве ты не слышала? Из-за тебя я могу лишиться, по крайней мере, трех миллионов долларов чистого дохода, а такого я не потерплю, понятно?
Тая пристально взглянула в глаза продюсеру:
– Вы… убьете меня?
Карпелин немного успокоился.
– Ну, зачем же именно так… Есть много путей, чтобы заставить тебя выполнять обязательства. Слышала в школе про восстания рабов в Древнем Риме? При случае еще раз перечитай учебник истории. Римляне далеко не всегда убивали восставших рабов, чаще они их просто усмиряли. А для этого есть много способов… Например, что-то может вдруг случится с твоим лицом, и ты станешь такой уродиной, что и сама захочешь наложить на себя руки! И это еще не самое худшее, что я могу придумать. А в суде тебя никто и слушать не захочет, уж поверь опытному продюсеру.
Иди к себе в комнату, Тая, и постарайся успокоиться. Ничего страшного с тобой не произошло, не то, что с теми четырьмя неудачницами, которых я выбросил на улицу. Кому они теперь нужны?
Ты – это другое дело. Просто сегодня ты спустилась с облаков на землю. А верхом на облаках будет кататься Полина Серебрякова, потому что у нее хватило денег, чтобы купить туда проездной билет. Поверь, такое ныне случается не только в шоу-бизнесе, это происходит везде! Абсолютно везде, поняла? Небось, слышала, что практически для всех ныне популярных писателей тоже трудится армия наемных "литературных рабов"? Об этом открыто говорят даже по телевидению, ну и что это меняет? Да ровным счетом ничего! "Крутые" издательства никогда не откажутся от своих сверхдоходов, а на читателей им наплевать.
Пойми: новой элитой станут только дети нынешней элиты, а таким как ты все пути наверх закрыты. Времена Ломоносова, который пришел в столицу в одних лаптях, и тем не менее стал великим ученым, окончательно прошли. Так что лучше с этим смириться и забыть про свои честолюбивые мечты. Прости за грубость, но для них ты рылом не вышла!..
После этого тяжелого разговора Тая две ночи подряд не могла заснуть. Она размышляла о разных вещах, которые прежде ей и в голову не приходили. Почему жизнь так несправедливо устроена? Почему все решают только деньги? Почему взрослые так часто обманывают детей? Почему она не встречала ни одной современной книги, и не смотрела ни одного нового фильма, в которых жизнь была бы показана такой, какой она есть на самом деле? Конечно, ужаса и криминала в них – хоть отбавляй! Кровь льётся рекой, зло во всей своей уродливой форме побеждает добро. Но почему никто не хочет говорить правду, подсказать подростку путь выхода из тяжелой ситуации, зажечь "свет в конце тоннеля"?
А в результате подрастающее поколение входит в реальную, жесткую и даже жестокую жизнь, имея о ней весьма убогое представление. Потому их всех так легко обмануть… Вот и ее, Таю, обманули – да еще как! Заставили подписать кабальный договор, который превращал ее в служанку при богатенькой госпоже Серебряковой, а теперь угрожают ей разными карами за непослушание… А может потому и нет правдивых книг и правдивых фильмов, чтобы юное поколение было легче обманывать и оболванивать?!
От таких мыслей Тае становилось не по себе. Прежде она почему-то считала, что настоящая, взрослая жизнь где-то там, за горизонтом. И только оказавшись в Германии, она удивилась, насколько же взрослее ведут себя ребята из других стран, чем их сверстники из России! Многие юные европейцы уже в пятнадцать-шестнадцать лет уходят из родительского дома, уезжают в другие города и даже в другие страны. Начинают совершенно самостоятельную жизнь. Наверное, такие ребята есть и в России, но про них она ничего не слышала.
Поплакав и повздыхав, Тая постепенно смирилась. Конечно же, Вадим Карпелин прав! Без денег она никогда не станет "звездой" эстрады. Не идти же побираться из-за этого? Уж лучше она будет петь для этой бездарной Княжны-Полины! Пускай эта пустышка раскрывает рот на сцене, получает букеты цветов и аплодисменты, ну и что из того? Люди все равно будут слышать голос ее, Таи, и получать от этого удовольствие и радость. Ради этого стоит жить, пусть и в тени, за наглухо закрытым занавесом сцены, который для нее никогда не раскроется…
Только в эти трудные для нее дни прозрения Тая поняла, что в жизни нет ничего важнее верных и добрых друзей. Какой же она была дурой, когда, переехав в Германию, практически перестала общаться с ребятами из бывшей лесной коммуны! Ну как же, она уехала учиться в престижную школу будущих эстрадных "звезд", а Игорь Бекетов и его ребята – всего лишь переехали в интернат для бездомных и сирот. Небо и земля! Но оказалось, что с неба больно падать – особенно если тебя не поддержат в трудный час руки верных товарищей.
…Тая еще долго стояла у окна и вглядывалась в темноту, кое-где прорезанную только редкими огнями фонарей. Внезапно со стороны ворот послышался шум мотора. Вскоре во двор усадьбы въехала какая-то черная машина.
Девушка с удивлением посмотрела на настольные часы – было полпервого ночи! Вадим Карпелин, наверное, уже спал. Что же за гости к нему заявились так поздно?
Поднявшись на цыпочки, Тая попыталась рассмотреть ночных гостей. Дверца машины распахнулась, и из нее вышли два человека. Они торопливо направились к особняку. Когда они проходили мимо флигеля, где жила Тая, свет одного из фонарей на мгновение осветил их лица.
Девушка вздрогнула и отшатнулась со сдавленным криком. Один из гостей… Кажется, это был тот самый бандит Козырь, который два года назад уничтожил их коммуну в лесу! Не может быть… Наверное, ей просто показалось. Что может связывать обычного бандита и знаменитого эстрадного продюсера?
И тут Тая вспомнила слова Карпелина о том, что он кроме продюсирования шоу-программ занимается и еще каким-то бизнесом. А если этот бизнес – уголовный?
Тае стало страшно. Она улеглась на кровать и закрылась с головой одеялом. Но потом устыдилась своей трусости.
"А вдруг это мой шанс? – с надеждой подумала девушка. – Если я смогу доказать, что Вадим Карпелин – обычный уголовник, то уже не я, а он может оказаться за решеткой! Только его клетка будет совсем не золотая, ха-ха!"
Доказать! Это сказать легко, но как это сделать?
Поразмыслив, Тая вспомнила, что неделю назад Карпелин подарил ей цифровой фотоаппарат. Уж слишком она доставала его просьбами вернуть мобильник, вот продюсер и решил хоть как-то отвязаться от назойливой подопечной. Мол, если тебе делать нечего, Тая, то щелкай фотоаппаратом и любуйся своими автопортретами на маленьком дисплее! Как говорится, пусть дитя тешится, лишь бы не плакало…
Не включая свет в комнате, Тая торопливо оделась, взяла фотоаппарат и на цыпочках вышла в коридор. Во флигеле кроме нее сейчас никого не было, но мало ли что…Она прислушалась – вокруг было тихо.
Наружная дверь не запиралась на замок, так что выйти во двор не составляло труда. Тая знала, когда и как совершают обход охранники, и не опасалась их. Но собаки! Особняк Карпелина охраняли три злобные немецкие овчарки, которые мигом поднимут лай, как только она сделает шаг из флигеля.
Хм-м… Собаки! Почему же они не залаяли, когда во двор въехала машина и из нее вышли незнакомые люди? Странно…
И тогда Тая вспомнила, что она уже не слышала лай сторожевых псов уже дня три или четыре. Просто прежде она не придавала этому никакого значения. А ведь Вадим Карпелин любил собак. После развода с очередной, кажется, четвертой по счету женой, он жил один, и собаки в какой-то степени заменяли ему семью. Тая часто видела, как продюсер выходил во двор с большим ведром и шел в сторону одного из сараев, где он держал своих четвероногих любимцев. По-видимому, Карпелин самолично кормил псов. Что же случилось сейчас, почему псов увезли отсюда? Не могли же они все трое разом сдохнуть…
Но времени для размышления у Таи не было. Она тихонько отрыла входную дверь и выглянула наружу. Никого из охранников не было видно. Собаки тоже не лаяли – отлично! Кажется, сегодня ей наконец-то повезло.
Набравшись смелости, девушка побежала к главному зданию усадьбы. Несколько окон на первом этаже, там, где находилась гостиная, светились. А это значит, что гостей ждали.
Подойдя к одному из окон, Тая осторожно заглянула в него. Она увидела Карпелина, который полулежал на кожаном диване и курил сигару. Двое гостей сидели к ней спиной, и Тая даже засомневалась – а не почудился ли ей с перепуга Козырь?
К счастью, форточка была открыта, и она смогла не только видеть, но и слышать то, что происходило в гостиной.
– Три покупателя уже есть, босс, – хриплым голосом произнес один из гостей, тот, что был повыше и помассивней. Со спины он напоминал бывшего борца – широкие плечи и могучая шея. От этого человека веяло настолько звериной силой, что Тая невольно вздрогнула.
Карпелин поморщился.
– Сколько можно говорить: не называйте меня боссом! Дурацкая привычка. Мы ж не вчера познакомились. Сколько всего пережито! Да, нынче я поднялся, пообтесался, занялся довольно легальным бизнесом, но я, как был Карпом, так им и остался. Понятно?
"Карп! – мысленно охнула Тая. – Выходит, Вадим Карпелин в молодые годы был уголовником? Наверное, он и в тюрьме успел посидеть… Господи, с кем я только связалась!"
– Да, Карп, тебя нынче не узнать, – с завистью произнес второй гость. – Даже не верится, что когда-то на зоне ты спал на нарах рядом с парашей! А теперь стал таким шикарным господином, фу ты, ну ты! И как это тебе удалось, с таким-то прошлым?
При звуке этого голоса сердце девушки болезненно сжалось. Да, это был Козырь! До чего же ей не везет…
Карпелин усмехнулся и выдохнул сизое облачко табачного дыма.
– Время сейчас такое, Козырь, – сказал он. – Многие из братвы надели смокинги, пересели из черных "Бумеров" в белые "Мерседесы", обзавелись банками, фирмами и даже заводами! Их дети учатся в Англии и в США, у многих есть за рубежом особняки, яхты, и даже самолеты. Я, хотя и считаюсь знаменитостью, всего лишь букашка по сравнению с такими крутыми парнями!.. Но хватит лирики, давайте о деле. Где картины?
– На нашей второй базе. Там надежно…
– Годится. Только учтите, урки – у меня есть каталог всех картин вдовы Павлинова. Если что-то пропадет, я всех вас урою!
– Зачем обижаешь, босс, то есть Карп! – примирительно сказал Козырь. – На что нам картины? Мы в них ни черта не смыслим…
– А где икона? – прервал его Карпелин.
– Какая икона? – удивился Козырь. – Ладно, ладно, шучу. Вепрь, тащи эту штуку!
Вскоре входная дверь открылась, и из нее вышел здоровяк почти двухметрового роста. Тихо ругаясь, он направился к черной автомашине. Открыв багажник, он вынул из него что-то плоское, завернутое в белую тряпку.
Тая всем телом прижалась к стене. Если бы Вепрь оглянулся, то тотчас бы увидел ее. Но к счастью, мысли бандита были заняты чем-то совсем иным.
– Все-таки вспомнил про икону, – ворчал Вепрь, шагая назад, к дому. – Ну и гад этот Карп! Ничего и никогда не забывает. Все хочет захапать! Мало ему певичек, зверюшек со всего света, а теперь еще и старых картин. Ему икону тоже подавай! Неужто молиться на нее станет, нехристь?
Вскоре икона была уже в руках Карпелина. Он долго вертел ее в руках, чуть ли не обнюхивал. А потом с подозрением посмотрел на Козыря.
– Эта та самая старинная Тихвинская икона? – спросил он.
Козырь пожал плечами.
– Откуда я знаю, та или не та? Что висело в углу кабинета, то я и взял. Да на что она тебе далась, Карп? Я еще понимаю – старые картины, они денег стоят. А эти иконы… Да их в любой церкви – завались!
Продюсер презрительно усмехнулся.
– Что ты понимаешь, болван! Старые иконы больших денег стоят. А на эту Тихвинскую икону у меня есть особый покупатель. Во время войны он сотрудничал с немцами, а потом бежал вместе с фашистами в Германию, там и осел. Теперь ему уже под девяносто лет, но он еще надеется отмолить свои прежние грехи. А эту, чудотворную икону он однажды видел в подмосковном селе Петровском, еще в тридцатых годах… Хм-м…
Карпелин еще некоторое время вертел икону в руках, а потом решительно отложил ее в сторону.
– Ладно. Теперь поговорим про наш другой, живой товар. Как покупатель отреагировал на те кадры, что мы ему показали на прошлой неделе?
– Нормально отреагировал! – довольным тоном сообщил Вепрь. – Ловко ты придумал, Карп: поставить видеокамеры по всему интернату! Особенно впечатляет, когда Шалтай-Болтай подставил своих же бывших друзей, и указал на тайники с деньгами, ха-ха! Даже самые недоверчивые клиенты поняли, что это псина – разумна, да еще как! О Вожаке я и не говорю. За него один коллекционер предлагает…
Карпелин прижал палец к губам:
– Не люблю, когда вслух говорят о больших деньгах, – сказал он. – Плохая примета! Напиши и покажи мне цифры.
Пока здоровяк писал что-то на блокноте, Тая стояла, ни жива, ни мертва. Такого поворота событий она никак не ожидала! Шалтай-Болтай, Вожак… Какое отношение они имеют к известному эстрадному продюсеру? И что это за клиенты, которые интересуются родными для нее псами?
Ответ был очевидным. Видимо, Козырь сообщил своим друзьям-уголовникам, что встретился в бывшей лесной коммуне с разумным псом Вожаком. Да, тот, первый Вожак погиб, но, выйдя из тюрьмы (или скоре, убежав из нее) Козырь вспомнил, что у Вожака было трое сыновей. Он проследил за вторым Вожаком и его братьями, понял, что они тоже разумны – и решил продать их коллекционерам уникальных животных. Шутка ли: сразу три разумных пса! Да таких животных, наверное, во всем мире не сыскать…
Так вот в чем состоял тот "новый бизнес", о котором ей намекал Карпелин! Он успешно торговал чужими голосами, но это, наверное, делали и другие продюсеры. А вот торговать уникальными разумными животными – здесь у него не было конкурентов не только в России, но и во всем мире! Подходящее дело для бывшего уголовника… Выходит, он даже не брезгует организацией разбойных нападений!
Тем временем здоровяк подошел к хозяину особняка и показал ему блокнот со своими записями. Взглянув на них, Карпелин даже присвистнул от удивления.
– Неплохо! Даже лучше, чем я предполагал. Особенно предложение из американской клиники… Но торопиться мы не станем. Пусть Вожак посидит на цепи, а мы еще поторгуемся… Вы точно знаете, что тот, третий пес… как его… Умник, что ли – утонул в болоте?
Вепрь виновато развел руками.
– Жаль, очень жаль! Из-за вашей глупости и нерасторопности мы скормили целое состояние каким-то пиявкам!.. А что Шалтай-Болтай, куда он исчез?
– Убежал, – вздохнул Козырь. – Хитрющий пес! Я его вроде бы приручил, объяснил, что мы – друзья, что я хочу продать только его двух братьев. Шалтай-Болтай их почему-то люто ненавидит! Но мне эта умная бестия не поверила. Я запер его в своем кабинете, но Шалтай-Болтай каким-то чудом бежал. До сих пор не знаю, как!
Карпелин недоверчиво посмотрел на Козыря.