Открыв пакетик, я стала искать глазами подходящего червя. Признаться, я очень боялась червей, но моё желание поймать рыбу оказалось сильнее. Захватив пальцами жирного червя, я с трудом надела его на крючок и забросила удочку. Плохо. Пришлось повторить. Опять плохо. Только на пятый раз поплавок отлетел от берега на приличное расстояние. Уцепившись двумя руками в удочку, я вперила глаза в поплавок. Ну вот! Опять пёрышко дрогнуло. А сейчас его как будто кто-то тянет всё дальше и дальше. Я дёрнула удочку вверх, конец её согнулся, а леска задрожала. Снизу что-то дёргало. В конце концов леска сама стала ходить вправо и влево. Я вспомнила, что так ведёт себя большой карп, и мне не терпелось позвать папу, но зубы у меня стучали мелкой дробью, и я продолжала бороться сама. Незаметно для себя шаг за шагом я продвигалась вперёд, пока, наконец, песчаный берег у меня под ногами не обрушился и я с плеском бултыхнулась в воду.
Пока я собиралась с духом и выплёвывала воду, которой успела наглотаться, папина рука схватила меня за косички, потом за шиворот и вытащила на берег. Затем из воды извлекли и удочку. На крючке оказался большой-пребольшой карась. Он глотал воздух, а его глаз, выпученный и глупый, уставился прямо на меня. Я заплакала - боялась, что меня будут ругать. Однако папа, убрав карася в садок, насмешливо посмотрел на меня и сказал:
- Ну вот, теперь и Ани посвящена в рыбацкое звание!
Потом оттащил меня к вербам, снял тёплую рубаху и сказал:
- Стаскивай с себя всё! Надевай рубаху и садись на солнышко. И куртку накинь!
Я грелась на солнце до тех пор, пока не высохли мои одёжки. А когда снова оделась, настало время готовиться в обратный путь. Мы собрали снасти, как любил выражаться дядя Рангел, и потихоньку побрели по нашему асфальту.
В заключение хочу сказать, что карась вовсе не плохая рыба, особенно если самому его поймать и поджарить на чистом масле.
Глава седьмая, в которой мама взбунтовалась, и поэтому дядя Кузман, дядя Рангел и папа занимались стиркой
В субботу папа вернулся домой раньше обычного и тут же "сел" на телефон. Он несколько раз набирал один и тот же номер, потом положил трубку, улыбнулся и щёлкнул меня по носу.
- Ну как, завтра идём?
- Куда? - спросила я с любопытством.
- Будет видно, сейчас потолкуем с Рангелом… Алло, Рангел, ты купил червей? Прекрасно. А я крючков прикупил. И тройников тоже… Что? Не понимаю. Ну ладно. К четырём я вас жду… Привяжем, велика важность.
Папа долго слушал молча, хмыкая себе под нос, потом весело засмеялся.
- Ну и отлично! Приводи его, раз он тоже заболел. Ну давай, ровно в четыре!
Я давно собиралась попросить папу об одном деле, но только сейчас решилась, воспользовавшись его весёлым настроением:
- Папа, купи мне удочку!
Папа посмотрел на меня и задумался, а это явный признак, что мой вопрос он не пропустил мимо ушей.
- Хорошо! - сказал он. - Когда твой день рождения?
- Ты же сам знаешь! Двадцать пятого июля.
- Вот тогда и получишь удочку. Кажется, это будет воскресенье, так что сразу же покатим на рыбалку. Если, конечно, не случится что-нибудь непредвиденное.
Раз папа пообещал, значит, удочка будет. Жаль только, что придётся ждать ещё целых три недели.
В это время подошла мама, сообщила, что готов обед, и послала нас мыть руки. Мы с папой ушли в ванную и долго с удовольствием умывались. Холодная вода вырывалась из крана шумной струёй, и кожа от неё делалась красной. Мы вытерлись толстым мохнатым полотенцем, надели рубашки (у нас с папой одинаковые рубашки, мы в них ходим на рыбалку) и сели обедать.
Самое противное на свете - ложиться после обеда спать. Но папа стоял на своём - если я не буду спать после обеда, он не станет брать меня на рыбалку. Вот и сейчас, я лежу на диване, укрывшись простынёй, а папа сидит в кресле у открытой балконной двери и читает газету. Солнце уже клонится к закату, и я вижу только папин силуэт и тонкие струйки табачного дыма. На кухне мама гремит посудой, но тут тихо. Настолько тихо, что, кажется, тиканье будильника на радиоприёмнике должно быть слышно даже во дворе. Я закрываю глаза, сквозь веки просачивается трепетный розовый свет. Постепенно погружаюсь в дрёму и слышу, как в комнату входит мама.
- Завтра опять поедете рыбачить? - спрашивает она.
- Угу! - мычит папа. Он очень не любит, чтобы его отвлекали, когда он чем-нибудь занят. А чтение газет для него тоже работа, чего мама никак не хочет понять.
- Ты, как видно, забыл, что у тебя есть дом, ребёнок… - переходит в наступление мама.
- Тихо, а то разбудишь! - уклоняется от разговора папа.
- Ты не учитываешь, что и мне иногда хочется куда-нибудь пойти, хотя бы в кино!
- А я тебя не держу! - искренне удивляется папа, в руках у него шуршит газета. Это означает, что он принял вызов.
- И вообще хватит вам шляться! - продолжала мама. - Какая от этого польза!
- Да это же спорт, Роси! - убеждённо заметил папа.
- Тоже мне спорт - торчать весь день на одном месте. Ты бы лучше написал что-нибудь - скоро зима, а ребёнок без пальто.
- Ерунда! До зимы ещё далеко. А рыбалка - это спорт. Посмотри, как девчонка посвежела. По возвращении с рыбалки ест, аж за ушами трещит, и спит хорошо. Щёки стали розовые. Чем ты недовольна?
- Как же ей не есть, когда она наголодается за день! Не плохо бы и мне уделить немного внимания! - обронила мама, и я чувствую, что она вот-вот заплачет.
- Я же тебе предлагал ездить вместе с нами! Зря ты отказываешься!
- Ты что, с ума сошёл! - удивляется мама. - Я брошу дом и потащусь с вами на рыбалку! Это же надо!..
- Делай как знаешь. Восемь месяцев в году можно ловить рыбу. В каждом месяце по четыре выходных дня. Тридцать два дня активного отдыха. Спорта. А ты - дом!
- Да, но если бы я вас не обстирывала по воскресеньям, то вы бы протухли. Ты это учитываешь?
- Для этого есть прачечная! Отнеси - и тебе выстирают. Наконец, я купил тебе стиральную машину…
- Ты бы хоть один раз сам постирал, тогда бы не говорил так больше! - возмутилась мама. - Завтра ты никуда не пойдёшь, поможешь мне убираться. Разве я в состоянии одна выбить ковры? А большая стирка, которую я затеяла ещё вчера, это что, по-твоему, пустяк? А готовка это тоже, по-твоему, пустяк? А на рынок ходить? Ты бы хоть хлеба догадался купить, возвращаясь домой. И это, скажешь, не мужское дело… По-твоему, если ты даёшь деньги, то на этом твои обязанности и кончаются, да?
- Велика важность. Стирка! - самоуверенно сказал папа. - Если иметь навык, за час-другой запросто можно управиться. Вот сейчас примусь за твою стирку и к вечеру я свободен!
- "Свободен"! - презрительно повторила мама. - Тебе бы только играть в кости или в бридж. На другое ты не способен.
Мама хлопнула дверью и ушла в кухню. Я открыла глаза и встретилась взглядом с папой. Он улыбнулся и подмигнул мне, подмигнул так, как только он один умеет - весело и лукаво. Затем прошептал:
- Ани, дружочек мой, пожалуй, не бывать нам завтра на рыбалке!
Я села на диване и тоже заговорила шёпотом:
- Папа! Давай сегодня выбьем ковры, а? Я буду тебе помогать!
Папа поморщился, как будто съел что-то кислое.
- Но к четырём часам придут Рангел с Кузманом. Что мы станем с ними делать?
- Пускай привязывают крючки.
Папа немного подумал.
- Ложись-ка поспи ещё, потом будет видно.
Я снова юркнула под простыню и закрыла глаза.
Меня разбудили голоса в прихожей.
В гостиную вошёл дядя Рангел, и его мощный голос сразу заглушил все другие шумы:
Слышен звон! Слышен звон!
Озарился небосклон,
Эй, лентяйка, хватит спать…
Следом за дядей Рангелом вошёл дядя Кузман. Он, как обычно, был чистенький и подтянутый. Белая офицерская куртка словно только что из-под утюга, погоны сверкают - смотреть больно. Дядя Кузман моряк, но служит в Софии, в каком-то министерстве; когда садятся играть в бридж, он вечно третий, вечно куда-то торопится и вечно боится опоздать.
Я оделась, мама меня причесала, и я вернулась в гостиную. Прежде, когда к нам приходили гости, папа всегда отправлял меня играть в другую комнату. Но с тех пор как мы вместе ездим на рыбалку, я стала равноправным участником рыбацких сборищ. Моё присутствие было даже необходимо - после того как я поймала большущего карася, дядя Рангел считал, что я везучая и что у меня лёгкая рука.
Само собою понятно, разговор уже вертелся вокруг завтрашнего похода.
- Афанасий опять едет с нами. Ему скучно одному! - заявил дядя Рангел. - Я предлагаю поехать завтра на Алдомировское. Только там есть топкие места, так что понадобятся сапоги. Резиновые сапоги.
- Рано нам туда ехать! - сказал папа. - Сперва надо кое-какой инвентарь завести. Роси! Росица!
В дверях показалась мама.
- Что случилось?
- Дай-ка нам по рюмочке сливовой! Да помидорчик!
- Сам с этим справишься! Видишь, я занята! - отчеканила мама. - И потом, я должна сказать Рангелу, что ты завтра никуда не поедешь.
- Вот те на́, почему? - спросил дядя Рангел.
- Потому, что он будет выбивать ковры и дорожки. А потом поможет мне отжать бельё. А то у меня уже дух вон. Так что придётся вам отказаться от ваших планов.
- Подожди, Роси! - начал было папа, но мама его прервала:
- Нечего мне ждать! Стирку я закончила, бельё киснет в мыльной воде. Осталось только выполоскать и отжать. Такие вот дела. Кому надо, пускай себе едет на рыбалку. А тебя, муженёк, завтра ждёт воскресник.
- Трам-трам-трам… - нахмурился папа. - Ты, пожалуйста, не зли меня, а то худо будет!
- Борислав, не горячись! Росица права!
- Что значит права? - вышел из себя папа. - В чём она права? Чем она занимается всю неделю? Я, видишь ли, должен ей в воскресенье стирать да ковры выбивать.
- Ну, сколько у тебя отнимет времени эта стирка?
- У меня такое чувство, будто я всю жизнь занимаюсь стиркой, - язвительно заметил папа. - Работы на полчаса, но ведь это же утром делается.
- Почему утром? - вмешался дядя Кузман. - Отожми его сейчас и развесь на чердаке. У вас есть сушилка?
- Есть.
- Так в чём же дело?
- А половики? - явно расстроился папа.
Все замолчали. Вижу, что пора и мне высказаться. В другом случае я бы и рта не раскрыла, но сейчас решался вопрос, быть или не быть завтрашней рыбалке. Поэтому я решила внести предложение:
- А почему бы нам сейчас их не выбить?
Мужчины переглянулись, и папа строго одёрнул меня:
- Ты лучше помолчи. И вообще иди-ка ты поиграй немного.
Нахмурившись, я тут же пошла к выходу, но дядя Кузман меня остановил.
- Постой, Ани, постой, моя девочка. Слушай, Борислав, а ведь она дело говорит! Мы мужчины или кто? Если приналечь, нам и полчаса не потребуется, за пятнадцать минут управимся!
- Кому как, а мне это занятие не по душе! - сказал дядя Рангел. - Отродясь ничего такого не делал.
- Попробовать никогда не поздно! - убедительно заметил дядя Кузман. - К тому же орудовать палкой дело нехитрое. Или у тебя силёнок мало?
- У кого? У меня силёнок мало? - возмутился дядя Рангел. - Да я одной рукой телёнка убиваю! - При этих словах он сжал правую руку в кулак.
- То-то кругом валяется столько убитых телят, выходит, это твоя работа! - съязвил дядя Кузман.
Явно задетый за живое, дядя Рангел только рот раскрыл.
- Борислав, мы с тобой займёмся стиркой. А Рангел, поскольку он у нас самый сильный, вытащит на улицу дорожки и ковёр, выбьет их и принесёт обратно. Контроль за качеством возлагается на Ани. Да смотри, Рангел, не вздумай ловчить! Колоти до тех пор, пока палка в щепки не разлетится.
Дядя Кузман снял куртку и рубашку.
Папа всё ещё колебался, а вконец ошарашенный дядя Рангел только спросил:
- Ани, у вас камышовка или палка?
- Камышовка! - сказала я и улыбнулась.
Итак, мы всем скопом ввалились в кухню. Мама резала лук, и по её лицу в три ручья текли слёзы. Подняв покрасневшие глаза, она так и ахнула от изумления.
Мы все были в майках. Папа и дядя Кузман подвязали передники, а дядя Рангел выгибал в своих мощных руках камышовку и сердито бормотал:
- Надо же такое сморозить. Я телёнка убиваю…
- Что вы собрались делать? - воскликнула мама.
- Двое стирать, а один выбивать, - бросил папа. - Давай таз!
Мама уронила на пол головку лука и всплеснула руками.
- Так ведь это же надо делать завтра, Борис!
- Никаких завтра! - отрезал папа. - Ты мне сегодня все уши прожужжала. Сейчас ты увидишь, как это делается. Чтобы потом не воображала!..
- Матушка родная! - запричитала мама. - Мужское ли это дело, Борис! Да и время уже позднее!
- Хватит! - огрызнулся папа. - Командуй, пока мы не раздумали!
Мама торопливо вытерла руки о передник и шагнула к двери.
- В таком случае идите сюда! Вот вам таз. Бельё полоскать до тех пор, пока вода не станет прозрачной. Потом его надо отжать и развесить наверху в сушилке.
- А где дорожки? - поинтересовался дядя Рангел. - Это по моей части.
Когда мы принялись за дело, было пять часов вечера. Скоро в ванной зашумела вода, а со двора глухо послышалась артиллерийская канонада. Там дядя Рангел, который, как я уже говорила, был когда-то артиллеристом, "обрабатывал" большой ковёр из гостиной.
Я бегала вверх-вниз по лестнице, а мама, судя по всему, вконец растерялась. Она попробовала сунуться в ванную, но оттуда её прогнали, чтобы не разносила воду по дому. А вода шумела, как Боя́нский водопад. Я даже стала опасаться, что они зальют весь дом.
Мало-помалу работа всех увлекла. Я смахнула пыль с мебели, вытерла тарелки, а мама на скорую руку вымыла окна в гостиной, воспользовавшись разгромом, как она выразилась.
Папа и дядя Кузман вышли из ванной примерно через час. Оба были мокрые от пота, но весёлые.
- Порядок! - победоносно бросил папа. - Роси! Дай ключи от чердака.
Мама вынесла ключи в прихожую и крикнула им вслед:
- Да не забудьте верёвку протереть! А то заново стирать придётся!
- Велика важность! - сказал папа в ответ и хлопнул дверью.
Вскоре раздался звонок в дверь. Мама открыла и попятилась от неожиданности - перед нею стоял дядя Рангел, держа на плечах целую гору ковров и дорожек.
- Где те слабаки? - весело бросил он. - Управились они со стиркой?
- Управились, - ответила мама. - Тащи вот сюда. А теперь надо разостлать всё это.
Подробностей рассказывать не стану. В половине девятого все мы уже сидели в гостиной за столом. Взрослые пили кофе, а мне налили малинового сиропу, того, что бабушка принесла третьего дня.
- Итак, завтра в пять! - сказал дядя Рангел.
- Решено! - ответил папа и перевёл взгляд на маму.
Мама только усмехнулась и пожала плечами.
Глава восьмая, в которой рассказывается о том, как мы взяли на рыбалку дядю Кузмана, как попали под дождь и как потом катались на грузовике
Утром рано мы с папой спустились вниз и стали ждать дядю Кузмана. Скоро из-за угла вывернулся его зелёный "Москвич", и мы поехали. В машине уже сидели дядя Кузман с Афанасием. Дядя Рангел жевал милинку и отломил мне большой кусок. Афанасий дремал на заднем сиденье.
Машина мчалась по пустынным улицам, и мы немножко гордились, глядя, как другие рыбаки брели пешком по серой мостовой.
Скоро мы выкатили из города на Орхани́йское шоссе. В стороне остался аэропорт. Миновав развилку на Челопечене, машина устремилась в сторону Варны.
- Нынче должен быть славный денёк! - сказал дядя Рангел, проглотив остаток завтрака.
- Как бы дождя не было. Видишь, какие тучи собрались над горами, - возразил папа.
- Спрячемся в машине, нам бояться нечего, - успокоил нас дядя Кузман.
- Перед дождём рыба лихо клюёт. С добрым утром, Ани! - проснулся Афанасий.
- Здорово! - ответила я.
- Смотрю и удивляюсь, до чего вы чудной народ. Носит вас нелёгкая повсюду, только зря время теряете! - сказал дядя Кузман, зорко глядя вперёд.
- Хотел бы я услышать, как ты запоёшь, когда мы здоровенных карпов начнём таскать, - с чувством превосходства возразил дядя Рангел. - Ну-ка, Ани, расскажи ему, какого мы карпа давеча подцепили!
- Ты про того, что мы упустили?
Все весело засмеялись, а дядя Рангел посмотрел на меня с упрёком.
- Рыбаку не грех и приврать!
- Могли бы сейчас преспокойно отдыхать дома, потягивать кофе, играть в картишки… Эх-хе-хе! Вот так бы весь день-денёчек и просидел за игрой! - мечтательно рассуждал дядя Кузман.
- А мы поиграем! - сказал дядя Рангел. - Наловим рыбы, приедем к нам - и пожалуйста.
- Нет, лучше у нас соберёмся, - предложил папа. - Росица дома, нажарит рыбы.
- Да, но Росица не знает, как её готовят в томатном соусе! - возразил дядя Рангел.
- Так же, как кашу с рыбой! - съязвил папа.
Дядя Рангел смолчал.
- Сейчас вон на той развилке поворачивай вправо! - скомандовал Афанасий.
Машина съехала с асфальта и затряслась по чёрному просёлку.
- Здесь только на быках ездить! - посетовал дядя Кузман.
- Если хочешь добыть рыбы не сходя с асфальта, ступай в магазин! - лениво заявил Афанасий и снова откинулся на спинку. - Вон за теми постройками есть озерки. Там под вербами остановишься.
Наконец мы приехали. Озерки как озерки. Мы осмотрелись, выбрали удобное местечко и принялись за дело. Дядя Кузман остался у машины.
Не успели мы закинуть удочки, как он приплёлся к нам. Дядя Кузман вырядился в белые брюки, в голубую трикотажную рубашку и в лёгкие блестящие сандалии.
- Фу, как здесь сыро! - с досадой заметил он.
- А как же иначе! - наставнически возразил дядя Рангел. - Нечего было наряжаться как в театр.
- А мне Афанасий говорил, будто на берегу сухо.
- Что же, по-твоему, это мокро? - искренне удивился Афанасий.
Берег и в самом деле был сухой. Но на траве ещё сверкали капельки росы, и если сравнить с другими местами, где мы бывали, здесь было ужасно красиво. Трава, вербы и лесок славный поблизости.
Наступило молчание. Поплавки покоились на гладкой воде, в которой отражались ползущие с гор тяжёлые тучи. Стало зябко и неприятно.
- Дай-ка и я подержусь за удочку! - обратился дядя Кузман к Афанасию.
- Погоди минутку! - ответил Афанасий.
В это время его поплавок подозрительно заметался.
Подождав немного, дядя Кузман начал приставать к дяде Рангелу:
- Дашь мне попробовать?
- Сперва я должен увидеть, какой нынче клёв. Это не так уж интересно! - внушал дядя Рангел, не отводя глаз от поплавка.
Сжалившись над дядей Кузманом, папа подозвал его к себе.
- Возьми мою удочку!
Они присели на корточки у самой воды.
Вскоре поплавок дрогнул и заскользил по водной глади.
- Дёргай! - скомандовал папа.