Сердце Волка - Мишель Пейвер 4 стр.


У Торака невольно выступили на глазах слезы, и он поспешно стряхнул их с ресниц: этот осторожный стук камня о камень вызвал в его душе болезненные воспоминания. Он вырос под эти звуки - отец часто колол кремень у костра, - и они казались ему воплощением безопасности. Ах, как он ошибался!

- Ренн сказала мне, - начал он, - что когда-то давно сюда уже приходила такая болезнь. И тогда ее умели лечить. Так, может быть…

- Именно это я всю ночь и пытался выяснить, - сказал Фин-Кединн. - Ходят слухи, что один из колдунов, живущих в самом Сердце Леса, знает, как исцелить такой недуг.

- Где же его найти? - вскричал Торак. - И как раздобыть это средство?

Фин-Кединн один раз сильно и резко ударил по кремню, и у "яйца" ровненько откололась самая верхушка. Внутри Морское Яйцо было темно-янтарным с красноватыми прожилками.

- Не спеши, - сказал вождь. - Сперва подумай. Нетерпение не доведет тебя до добра.

Торак послушно замолчал и сел на землю, теребя травинку.

Маленьким молоточком из рога Фин-Кединн осторожно, тщательно рассчитывая силу удара, откалывал от кремня острые кусочки определенного размера и толщины.

Тук! Тук! - неторопливо приговаривал молоток, словно призывая Торака проявить терпение.

Наконец Фин-Кединн заговорил:

- Ночью на лодке к нам приплыла женщина из племени Выдры. У них там двое заболевших.

Торак похолодел. Племя Выдры обитало далеко на востоке, на берегу озера Топора.

- Значит, она уже везде… - пробормотал он. - И мне надо поскорее отыскать дорогу к тому колдуну в Сердце Леса! Если еще осталась хоть какая-то надежда…

Фин-Кединн вздохнул.

- А кого еще ты можешь послать? - спросил Торак, читая на лице вождя сомнение. - Ты нужен здесь. Саеунн слишком стара для такого путешествия. Все остальные тоже заняты: нужно ухаживать за больными, охотиться, ловить лосося…

Фин-Кединн выбрал резец из оленьего рога примерно в палец длиной и несколькими легкими движениями заточил один из осколков кремня.

- Племена, обитающие в лесной чаще, нашими делами почти не интересуются. Почему ты решил, что они захотят нам помочь?

- А это еще одна причина, по которой пойти туда должен именно я! - загорелся Торак. - Моя мать родом из племени Благородного Оленя! Так что я им все-таки родственник, они должны будут меня выслушать!

Правда, матери своей Торак не знал: она умерла, едва он успел появиться на свет, а потому особой уверенности в собственных словах сейчас не испытывал.

Лицо Фин-Кединна слегка дрогнуло и снова окаменело; взяв в руки будущую рукоять ножа - кусок берцовой кости северного оленя с заранее проделанной в ней щелью, - он обмакнул заточенный осколок кремня в сосновую смолу и воткнул его в прорезь.

- А тебе не приходило в голову, - сказал он, - что Пожиратели Душ именно этого и добиваются? - Его синие глаза так пронзительно сверкнули, что Торак не выдержал и потупился. - Прошлой зимой, после твоего сражения с заколдованным медведем, я запретил всем говорить об этом случае с чужаками. Впрочем, тебе это известно.

Торак кивнул.

- И теперь единственное, что может быть известно Пожирателям Душ, это то, что кто-то из лесных жителей обладает волшебной силой. Но они не знают, кто именно. - Фин-Кединн помолчал. - Они не знают, кто это, Торак! Как не знают и того, какова природа этой силы. И никто из нас не знает.

Торак затаил дыхание. Фин-Кединн эхом повторил слова его умирающего отца:

- "Держись от людей подальше, Торак! Если они узнают, на что ты способен…"

А на ЧТО он способен? Некоторое время он был уверен, что отец имел в виду его способность разговаривать по-волчьи. Но из слов Фин-Кединна следовало, что это еще далеко не все.

- Даже сама эта болезнь, - продолжал меж тем вождь племени Ворона, - может быть просто ловушкой, способом выманить тебя, заставить раскрыться.

- Но даже если это и так, что я-то могу с этим поделать? - горестно воскликнул Торак. - Я должен помочь Ослаку! Не могу видеть, как он страдает!

Суровое лицо Фин-Кединна смягчилось.

- Да, я понимаю. Мне это тоже невыносимо тяжело.

Оба надолго замолчали. Фин-Кединн отколол и заточил еще несколько тонких пластинок кремня, а Торак задумчиво смотрел за реку. Солнце поднялось уже высоко, и вода ослепительно сверкала. Прищурившись, Торак заметил на том берегу цаплю, затем обратил внимание на ворона, подбиравшегося к вялившейся на стойках лососине.

Между тем нож был уже готов: примерно в локоть длиной, весь покрытый острыми зубцами, чем-то напоминавшими зубы росомахи. Фин-Кединн обмотал рукоять сильно расплющенным и ставшим совсем мягким сосновым корнем, чтобы руке было приятнее и удобнее держать оружие, и удовлетворенно заметил:

- Ну вот! А теперь покажи-ка мне твой нож.

Торак нахмурился:

- Что?

- Ты же слышал. Покажи мне твой нож.

Озадаченный этой странной просьбой, Торак вытащил из ножен отцовский нож и протянул его вождю.

Этот нож был очень красив: лезвие из голубой слюды имело форму вытянутого листка, а рукоять, сделанную из оленьего рога, отец обмотал для удобства лосиными жилами. По словам отца, голубое лезвие сделал мастер из племени Тюленя, к которому принадлежала мать отца. Это она подарила нож отцу Торака, когда тот достиг возраста настоящего мужчины: а уж рукоять он сделал сам, по своему вкусу. Перед смертью он отдал свой нож Тораку, и Торак очень им гордился.

Но Фин-Кединн, повертев отцовский нож в руках, покачал головой:

- Слишком тяжел для тебя. Это нож колдуна, и сделан он для проведения магических обрядов. - Он вернул нож Тораку, помолчал и прибавил: - Впрочем, он всегда слишком легкомысленно относился к подобным вещам.

Тораку страшно хотелось, чтобы Фин-Кединн сказал еще что-нибудь об отце, но он больше не прибавил ни слова. Критически осмотрев свой новый нож, Фин-Кединн провел по лезвию указательным пальцем, проверяя его остроту и балансировку. Нож был отличный.

Просто замечательный нож!

Вождь подбросил нож, ловко поймал его за лезвие и протянул Тораку:

- Возьми. Я его для тебя делал.

Потрясенный до глубины души, Торак не сразу решился принять столь ценный подарок.

Но Фин-Кединн одним движением руки остановил поток его благодарственных излияний и встал, тяжело опираясь на посох.

- Отныне, - сказал он сурово, - прячь подальше отцовский нож да и материн рожок с охрой тоже. А если тебя кто-нибудь спросит о родителях, ничего никому о них не расссказывай.

- Но я не понимаю… - начал было Торак и умолк, потому что Фин-Кединн, не слушая его, вдруг уставился на реку и замер как вкопанный.

Торак прикрыл глаза рукой от солнца, но оно все равно слепило так, что видно было плохо. Торак разглядел цаплю на том берегу и какое-то бревно, плывущее по самой середине реки вниз, к порогам.

В лагере вдруг пронзительно закричала какая-то женщина: ее жуткий вопль заглушил даже грохот порогов. Торак похолодел от ужаса.

От стоянки по тропе бежали мужчины и женщины.

У Торака перехватило дыхание.

Это вовсе не бревно плыло по реке к порогам.

Это был Ослак.

Глава шестая

Назад Дальше