- Вы уже знаете…
- Его аппарат нами пока что не прослушивается.
- В девятнадцать тридцать.
- Найдите возможность задать ему вопрос: "От кого Сталин мог узнать о переговорах в Берне?"
- А у вас есть такого рода данные?
- Штирлиц, я попросил вас задать Шелленбергу вопрос и выслушать его ответ. Это все…
- Вы убеждены, что я выйду живым из его кабинета?
- Убежден. Я не убежден в том, что вы проснетесь завтра утром в вашем Бабельсберге, вот в чем я по-настоящему не убежден. Именно поэтому я прикрепляю к вам моего шофера… Да, да, шофера, у вас болит кисть правой руки, вам трудно водить машину, скажете об этом Шелленбергу… - Мюллер нажал на одну из кнопок в панели, в дверях тут же появился Шольц. - Где Ганс?
- Ждет.
- Пожалуйста, пригласите его.
Вошел шофер.
- Ганс, с сегодняшнего дня ты станешь нянькой у этого человека, - сказал Мюллер. - Его жизни грозит опасность. Ты будешь ночевать в его доме, на первом этаже, ты никому не откроешь дверь, ни одной живой душе; мой знакомец не имеет права рисковать собою, ты должен быть неразлучен с ним и служить ему так, как служил мне и моему несчастному мальчику. Тебе ясно все?
- Мне ясно, группенфюрер.
4. ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ - I
(ОДЕССа)
Идея создания этой тайной организации принадлежала Мюллеру. Он понимал, что спасение эсэсовских кадров после краха рейха будет трудным, практически невозможным делом, если уже сейчас, в марте сорок пятого, не конституциировать предприятие. Лишь если идею утвердят, можно будет финансировать создание надежных путей отхода эсэсовцев в Латинскую Америку, Испанию, Португалию и монархические арабские страны пронацистской ориентации. Покупать через подставных лиц особняки, автомобили, яхты, маленькие отели на побережье Средиземного моря, для того чтобы там стали опорные базы СС; вербовать иностранцев, которые будут работать на организацию; готовить надежную агентуру на границах, в полицейских аппаратах, в железнодорожных, авиационных и океанских компаниях мира.
Мюллер имел осведомителей, тесно связанных с Ватиканом, и знал, что сын Бормана двадцатилетний Алоиз был накануне принятия сана священника, что противоречило духу нацистской морали. Однако он не отступничал, а получил санкцию Гитлера на такого рода шаг; Мюллер предполагал, что рейхсляйтеру удалось мягко убедить фюрера в том, что мальчик "жертвует светской карьерой" для того, чтобы внедриться в круги клерикалов, близких к папе, во имя идеи национал-социализма, но никак не вопреки ей.
И лишь в начале марта до Мюллера дошла информация, которая окончательно убедила его в том, что Борман готовит тайные каналы для перемещения по миру особо верных ему членов НСДАП, полагая, что для этого он сможет использовать связи с некоторыми священниками Ватикана из тамошнего ведомства иностранных дел, которые контактировали с Берлином начиная с тридцать третьего года, когда Гитлер еще только пришел к власти.
Мюллер пытался выяснить, как Борман строит свои потаенные каналы перемещения, но рейхсляйтер умел хранить тайну. Тем не менее Мюллеру удалось получить данные, что ряд функционеров НСДАП, аккредитованных при посольствах в нейтральных странах, ведут активную работу, связанную с возможностью нелегальных перемещений по миру всех тех, кто мог быть объявлен военным преступником.
И тогда он дал понять Борману, что знает много больше.
- Ну и что? - спросил рейхсляйтер, не поднимая на Мюллера глаза. - Допустим, мои люди действительно ведут подобного рода работу. Вы подозреваете кого-то из них в нечестном поведении? В своекорыстии? Они утаивают от меня факты? Лгут?
"Когда же он начнет говорить со мною откровенно? - подумал Мюллер. - Он постоянно недоговаривает, постоянно опасается чего-то, никому не верит… Тогда зачем он пригласил меня быть с ним во всех его начинаниях? Зачем он - после встречи со Штирлицем - говорил о необходимости постоянного сотрудничества, чтобы координировать общие действия? Когда он поймет, что нельзя не верить друг другу? Когда он начнет говорить правду?"
- Я никого ни в чем не подозреваю, рейхсляйтер, особенно когда дело идет о ваших людях. Просто я думаю, что вам не с руки заниматься техническими вопросами - даже когда речь идет о таком важном узле, как судьба функционеров НСДАП. Техника - удел техников вроде меня, а не политиков… Ваши недоброжелатели - узнай они об этом - не преминут обвинить вас в пораженчестве; подчеркнут, что существует отдел заграничных организаций НСДАП во главе с Боле, зачем же создавать дублирующую организацию; большевики будут разбиты под Берлином, победа близка, и все такое прочее… А моя фирма вправе просить санкцию на создание запасного тайного центра, который позволит нам - в случае трагического исхода битвы - спасти сотни тысяч верных бойцов национал-социализма. Я замотивирую необходимость этого тем, что среди ряда наших дипломатов и военных бытует мнение о возможности сепаратного мира; такого рода отщепенцы не имеют права оказаться безнадзорными за границей; необходимо срочно бросить за рубеж моих людей, которые будут следить за мерзавцами в любом уголке мира, пресекая их преступные попытки… Я даже готов для этого попросить у Шелленберга какие-нибудь данные про то, что, мол, в Латинской Америке зреют семена восстания против янки; это, я думаю, заинтересует фюрера - наступательный аспект, а ему это сейчас словно бальзам на раны…
- А что? - Борман почесал мочку уха. - Хорошее предложение. Составляйте меморандум, я постараюсь убедить фюрера в разумности предложения такого рода. У вас есть прикидки?
- У меня уже отлажены каналы для тайного перемещения нужных людей из рейха в безопасные места. В Европе есть отели, которые можно взять даром; в портах Латинской Америки стоят яхты без хозяев, их можно приобрести за полцены у дальних родственников… У меня все готово, но мне нужна санкция на действия; вы же понимаете, что активность моих людей за границей сразу же будет замечена резидентами Шелленберга, следовательно, Гиммлер задаст мне вопрос: "с какой целью? для кого? кто санкционировал?".
- Ну, а если два первых вопроса из упомянутых вами трех поначалу задам я?
- Отвечаю… Вам - отвечаю… В моем распоряжении сейчас семьдесят тысяч великолепных документов - паспорта, водительские лицензии, нотариальные свидетельства - из Парагвая, Аргентины, Португалии, Испании, Египта, Сингапура, Чили… Проведены беседы с семью тысячами тех членов СС, которые представляют интерес для нашей будущей работы: активны, умны, молоды, оборотисты… Чтобы опробовать ряд каналов исхода, я санкционировал игру: отправил одного из моих коллег по фальшивому паспорту через всю Германию с приказом нелегально пересечь нашу границу со Швейцарией, затем попасть в Италию, пробраться в Рим и поменять мою фанеру на ватиканский подлинник.
- Кто у вас в Ватикане? - тяжело спросил Борман.
- Я готов передать вам списки, я путаюсь с итальянскими фамилиями.
- Спасибо. Мне будет интересно посмотреть, я совершенно не информирован по Ватикану, - заметил Борман. (И Мюллер снова подумал: зачем постоянно лгать? Какой прок? Ведь на Ватикан замкнут сын Алоиз.) - Продолжайте, - попросил Борман. - Я слушаю.
- Я предупредил этого человека, - вздохнув, сказал Мюллер, - что в случае провала - случись он в рейхе ли, в Швейцарии, или Италии - я ему помощи не окажу, отрекусь, предам, все должно быть приближено к боевой обстановке…
Мюллер пошарил по карманам, достал смятый бланк международной телеграммы, протянул Борману.
- Что это? - спросил тот.
- А вы посмотрите… Он уже прислал мне весточку из Буэнос-Айреса… На текст не обращайте внимания… Расшифровывается это так: "Устроился работать агентом по рекламе в испанской фирме "Куэнья". Могу приобрести два дома в пустынном районе возле Пунта Аренас, где возможен прием судов среднего каботажа и подводных лодок. Требуется сорок тысяч долларов. Готов внедрить трех коллег. Обмен документов в Ватикане прошел идеально".
- Полагаете, что таким образом можно будет организовать новые резидентуры СС повсюду?
- В России - вряд ли, - хмыкнул Мюллер. - А вот в Латинской Америке, там, где сильны наши позиции, дело пойдет.
- Сколько времени шел туда ваш молодой коллега?
- Пять месяцев.
- Следовательно, уже в ноябре прошлого года вы думали про то, как спасать ваших людей - после поражения? Не слишком ли рано вы стали хоронить рейх?
- Я понял, - жестко ответил Мюллер, - что рейх ждут похороны уже в феврале сорок третьего, после Сталинграда.
- Вы смеете говорить мне такое?!
- Рейхсляйтер, но ведь ваши люди начали работать в этом же направлении еще раньше…
- Мои люди были, есть и будут верны фюреру, который убежден в победе!
Мюллер кашлянул, прикрыв рот ладошкой:
- Я теряюсь, когда ощущаю недоверие… По-моему, время неискренности кончилось… Пора бы говорить друг другу правду…
Борман поднялся, походил по кабинету, потом остановился возле окна, прижался лбом к стеклу и, не оборачиваясь, сказал:
- Изложите мне структуру организации. Из каких подразделений она состоит. Как и через кого будут поддерживаться контакты с иностранцами. Количество привлеченных - сейчас и в последующем. Принцип отбора членов. Кто будет утверждать кандидатов. Каков статут членов их семей. Форма связи между членами организации в разных регионах мира. Где будет дислоцироваться штаб. Его структура. Кто будет отдавать приказы. Их форма…
Мюллер снова кашлянул, подумав, что главный вопрос - о штабе и его структуре, то есть, говоря языком нормальным, о том, кто станет во главе тайной организации, - Борман задал в самом конце, подбросив его как нечто второстепенное, хотя ясно, что на самом деле это интересует его прежде всего.
Приняв, однако, игру рейхсляйтера (поди не прими!), Мюллер начал отвечать в той последовательности, которую предложил Борман.
- Структура организации видится мне двухслойной, на первых порах мы легендируем ее как тайный консорциум, призванный - в случае необходимости - обеспечить спасение офицеров СС, которые - согласно декларации Сталина, Рузвельта и Черчилля - признаны военными преступниками, все скопом, без разбора, за то лишь только, что служили в главном управлении имперской безопасности и армии. Поскольку исчезновение моих людей невозможно в Германии - все они были на виду, а мы знаем, какой разгул предательства возникает после государственного краха, - речь может и обязана идти о передислокации наиболее ценных борцов СС за границу. Однако второй, истинный строй структуры организации состоит в том, чтобы уже сейчас заложить наши опорные пункты во всех регионах мира для продолжения нашей борьбы в будущем. Контакты с верными нам иностранцами закрепят те офицеры, которых мы передислоцируем немедля; пропаганда Геббельса работает отменно, издали все видится иначе, чем вблизи. К тому же грамотных, к счастью, не много. Люди больше верят слухам, поэтому сейчас еще есть возможность работать в обстановке наибольшего благоприятствия в Аргентине и Парагвае, в Испании и Португалии; мы еще до конца не использовали возможности наших японских боевых союзников в Сингапуре и Индонезии, в Бирме и на Борнео. А ведь именно там традиционно сосредоточены крупнейшие торговые точки, связанные с Лондоном и Канадой, - прекрасный путь для внедрения в Америку и Европу… Думаю, вы простите мне несанкционированное своеволие: я уже проговорил с моими друзьями из наших автомобильных, химических и авиационных концернов некоторые аспекты перспективного плана создания в тех регионах Азии своих филиалов… Союзники, конечно, поначалу не откажут себе в удовольствии полютовать, возможны санкции против наших промышленников, но экономика сильнее эмоций, куда Западу деться без Германии?
- Концерны представили вам соображения в письменном виде?
Мюллер улыбнулся:
- Разве они пойдут на это, рейхсляйтер?
- А почему бы и нет?
- Да потому, что они боятся ваших представителей в правлениях. Если бы они получили санкцию, тогда другое дело - развернутые предложения будут составлены за неделю…
- И потом станут известны союзникам… А те будут приятно удивлены, отчего этим перспективным проектом так интересовался человек по фамилии Мюллер… Все, что происходит, то происходит - так или иначе - к лучшему.
- Ну уж и все, - вздохнул Мюллер. - Не все, рейхсляйтер, хотя в данном случае вы снова правы - я недодумал возможность утечки информации.
- Значит, не всегда ошибается Борман? Иногда и у него бывают не совсем бесполезные мысли? - усмехнулся рейхсляйтер. - Дальше, пожалуйста.
- Что касается числа привлеченных в тайную организацию СС, то я сейчас затрудняюсь назвать точную информацию, но по предварительным подсчетам у меня получается что-то около тридцати тысяч…
- Каков принцип предварительного подсчета?
- Опять-таки, если бы я позволил себе признаться, что этот подсчет был по-настоящему необходим уже пару лет назад, если бы мы взяли за непреложное правило допускать в начале предприятия возможность проигрыша, а не только победу, я бы продумал систему, и, поверьте, это была бы неплохая система… А сейчас мне пришлось пойти по весьма примитивному пути: я начал с того, что вспомнил пару сотен людей из моего аппарата, которые просто-таки обязаны быть спасены… Все руководители моих референтур по русскому, украинскому, польскому, французскому, еврейскому, испанскому секторам, все те, кто осуществлял надзор за промышленностью и банками, те, кто курировал вопросы идеологии, церковь, молодежные организации, те, кто осуществлял руководство работой в концентрационных лагерях, обязаны - если, конечно, вы одобрите мою задумку - начать уже сейчас подготовку к передислокации в заранее подготовленные центры… Опорные базы я берусь наладить в Базеле, Асконе, Милане, Ватикане, Пальма де Мальорке, Барселоне, Мадриде, Лиссабоне, Буэнос-Айресе, Асунсьоне…
Борман посмотрел на карту мира, заметив:
- Вполне конкретная линия… Неплохо…
- Что касается принципа отбора, то здесь, конечно, возможны определенные издержки, опять-таки из-за фактора времени… Далеко не все руководители отделов гестапо - мои люди: Кальтенбруннер часто назначал своих протеже - тех, кому он патронировал… Так что я не могу полагаться на абсолютную компетентность всех моих подчиненных в областях… Но в Гамбурге, Мюнхене, Осло, Ганновере, Любеке, Копенгагене, Фленсбурге, Бремене, Вюрцбурге, Милане, Веймаре, Дрездене у меня сидят вполне надежные люди, я им верю абсолютно, они думают так же, как я. Если разрешите, я поручу именно им составить списки. - Мюллер хмыкнул. - Конечно же устно, никак не фиксируя это в документах… Что касается утверждения кандидатов, то доверьте мне провести предварительный отбор, а уж вы благословите его окончательно. Что касается членов семей будущей организации СС, то они должны быть поначалу убеждены, что кормилец погиб… Только так, хоть и жестоко… Иначе начнут искать… А за их поиском будут наблюдать враги, и это приведет к расшифровке всего дела. Что касается форм связи между будущими региональными группами, то этот вопрос смыкается с вашим вопросом о штабе. Я полагаю, что штаб придется возглавить мне… Если бы вы санкционировали при этом еще одну для меня должность - специальный помощник фюрера НСДАП Бормана по вопросам СС, - тогда предприятию была бы придана та весомость, которая позволит провести всю необходимую работу в максимально короткий срок. Понятно, такого рода должность, - Мюллер улыбнулся, - так же не должна фиксироваться в документах, во всяком случае пока что…
- Вы забыли фамилию моего друга Гиммлера… Его пока еще никто не смещал с должности рейхсфюрера СС…
- Сместят. Надо, чтобы сместили, - спокойно ответил Мюллер. - Вы же понимаете, что одиозность рейхсфюрера не позволит ему жить в подполье… Да и потом…
- Что?
Мюллер пожал плечами, вздохнул.
- Договаривайте, пожалуйста, - сердито сказал Борман, - это невежливо - обрывать мысль на полуслове.
- Он - ваш враг, рейхсляйтер, зачем же брать его в расчет? Его надо выводить из расчета.
- А Кальтенбруннер? - задумчиво спросил Борман. - Почему бы ему не стать фюрером организации, а вам - его начальником штаба и заместителем?
- Потому что я не верю Кальтенбруннеру, - ответил Мюллер.
- У вас есть к этому основания?
- Есть.
- Изложите.
Мюллер покачал головой:
- Не стану, рейхсляйтер. Пожалуйста, простите меня, но я не стану этого делать… Я никогда не был доносчиком, увольте… Вы сами можете убедиться в правоте моих слов, проверив Кальтенбруннера…
- Каким образом? - деловито осведомился Борман.
- А вы попросите его поработать с Канарисом…
Борман удивился:
- Почему именно с Канарисом?
Мюллер ответил жестко:
- Я сказал вам то, что счел возможным сказать, рейхсляйтер…
Борман пожал плечами, снова поднялся, походил по кабинету, потом спросил:
- Как вы намерены назвать нашу тайную организацию офицеров СС?
- По первым буквам: ОДЕССа… И огромное вам спасибо за то, что вы назвали ОДЕССу нашей организацией…
- Разворачивайте работу, Мюллер… И как следует продумайте, чтобы трасса нашей ОДЕССы начиналась из Берлина, отсюда, из рейхсканцелярии… Оборудуйте запасные штабы этой трассы здесь, в Берлине, потому что грядут уличные бои, да, да, именно так… Подвалы, метрополитен, подземные коммуникации - все это обязано стать знакомо вам так, чтобы вы ориентировались в этом лабиринте, как поп в Ветхом Завете…
5. ДУШНОЕ ОЩУЩЕНИЕ КОЛЬЦА
А почему бы вам самому не пустить себе пулю в лоб, штандартенфюрер? - спросил Шелленберг, положив свою мягкую, женственную руку на плечо Штирлица. - Гарантирую отменные похороны.
Я - логик, - ответил Штирлиц. - Люди моей породы боятся переторопить события: шлепнешься, а через час выяснится, что ты нужен живым…
Мне-то как раз вы значительно более выгодны мертвым.
Чтобы было на кого свалить провал переговоров Вольфа с Даллесом?
Шелленберг вздохнул:
Конечно… Ну, выкладывайте, о чем говорили с Мюллером…
Об операции в Швейцарии.
Признайтесь честно: на чем он взял вас?
На знании. Он знает больше меня. Он знает все.
Если бы он знал все, вы бы висели на дыбе, а меня бы держали в одной камере с Канарисом. Он знает только то, что ему полагается знать. А вот мне снова нужен ваш поп… И кто-то еще, через кого мы будем гнать дезинформацию вашему новому покровителю Мюллеру. Вас интересует, почему я говорю с вами так открыто, несмотря на то что вы провалили дело?
Не я.
А кто?
Мы. Все мы. А в первую очередь Вольф.
Вы думаете, что говорите?
Думаю, думаю, постоянно думаю… Так почему же вы продолжаете быть со мной откровенным, несмотря на то что я провалил дело?
Потому что вы отдаете себе отчет: связывать себя с Мюллером накрепко - безумие. Мы, разведка, можем вынырнуть. Он, гестапо, - обречен на то, чтобы утонуть… Вы действительно уже побывали у него?
Да.
Он вызвал вас? Не поставив меня в известность?