- Вот места, из которых приходят мечты. Если невозможно сделать мечты идеальными, то я не хочу их вовсе.
Софи вздохнула.
- А где мы могли бы выпить виски? - спросила она.
- Я думаю, в нашем отеле. Ты хочешь выпить?
- Позже станет холоднее, - сказала девушка и вздохнула еще раз. - Я бы предпочла уснуть сегодня ночью в постели. В большой теплой удобной постели. - Она засмеялась. - Я ведь очень вещественная мечта, Джон. Во мне сорок килограммов. - Она положила свои руки на его, и неожиданно ее ноготки впились в его мышцы.
- Может быть, я не так сильна, как ты, но даю слово, я могу закричать очень громко, и если ты не пойдешь со мной, я так и сделаю. Я действительно так сделаю!
И Крейг знал, что она так сделает, и пошел с ней, говоря сам себе, что у нее возникнут подозрения, если он не пойдет, и понимая, что дело вовсе не в этом. Она предлагала ему радость жизни, может быть, в последний раз, и у него не было сил отказаться. Он не мог поступить как Грирсон. Возможно, Грирсон в конечном счете был сильнее его. И Тесса - может быть, он больше не увидит Тессу. Возможно, все произойдет последний раз в его жизни.
Он заехал в свой отель, купил бутылку скотча, вернулся к дому, в котором Софи снимала комнату, подождал, пока та не вышла, сгибаясь под тяжестью большого спального мешка, и положил его в машину. Затем он поехал в том направлении, которое она указала, по залитой лунным светом дороге вдоль берега, пока она не попросила его свернуть, и машина запрыгала на второй скорости по разбитой дороге. Наконец она велела ему остановиться, и они перебрались через изгородь. Крейг сражался с неуклюжей массой спального мешка и в конце концов очутился в винограднике. Она пробралась среди виноградных лоз, и Крейг обнаружил, что они снова вернулись к дороге, а под ними расстилалось море.
Наконец она велела ему положить спальный мешок и расстелила его под шпалерами старых виноградных лоз. Неподалеку без устали рокотали волны и бились о скалы. И повсюду стоял тонкий горьковатый запах винограда.
- Я спала здесь в прошлом году, - сказала Софи. - Одна. Больше никто не знает этого места. Только ты. Это странное место для того, чтобы заниматься любовью. Достаточно странное даже для мечты.
Он смотрел на нее в слабом свете луны, превращавшем ее золотистые волосы и кожу в тонкое серебро, и на какое-то время утратил чувство реальности, а потом она просто, без изощренных уловок женщины, привыкшей наниматься стриптизом, сбросила всю одежду, аккуратно сложила ее возле спального мешка, обнаженная встала перед ним и спокойно и терпеливо стояла, пока Крейг смотрел на ее сильное и красиво сложенное тело, пока он раздевался и пока не заключил ее в свои объятия.
Когда он коснулся ее, ее кожа была холодной, она задыхалась в его сильных объятиях, а потом они целовались, пока она неожиданно не отодвинулась.
- А теперь мы пойдем купаться, - сказала она. - В лучших сказках всегда купаются.
И Крейг, чертыхаясь про себя, обернул какое-то полотенце вокруг бедер, надел ботинки, огляделся вокруг - не видно ли машин, перебежал через дорогу и стал спускаться по скалам вниз, к морю. Некоторое время они, обнаженные, балансировали на уступе скалы, а затем нырнули в темную воду, подняв фонтан брызг. У Крейга перехватило дыхание от холодной воды, он вынырнул и поплыл быстрым кролем, с силой рассекая воду, к девушке, которая двигалась ему навстречу; ее тело было серебряным в ореоле пены, белой как пена шампанского, он схватил ее в свои объятия, и они снова погрузились под воду и целовались, целовались, пока снова не всплыли на поверхность, медленно поплыли обратно, взобрались на скалы и вернулись на виноградник.
Там они вытерлись досуха и пили виски, пока их тела не согрели друг друга, и она лежала в его объятиях, все еще вздрагивая, и ее кожа пахла чистым соленым запахом моря, когда он брал ее. Она была умелой и отзывчивой, ей хотелось доставить наслаждение и ему, и себе, так что их любовь была требовательной и полной. Когда они кончили, то забрались внутрь спального мешка, наслаждаясь его теплом, и выпили еще.
Софи взяла его руку в свои, целовала его пальцы, потом положила ее так, чтобы та коснулась ее тела, а сама расслабленно вытянулась рядом с ним.
- Ты слишком хорош для старика, - сказала она.
Крейг ущипнул ее, и она взвизгнула.
- Вы, молодежь, сейчас так плохо воспитаны, - сказал он.
Софи покорно покаялась:
- Да, мсье. Прошу прощения, мсье, - и подкатилась под него, дразня и стараясь, чтобы он снова захотел ее.
- Я читала о том, когда так занимаются любовью, - сказала она. - В книге Эрнеста Хемингуэя. Девушка любила парня, который был солдатом. Он должен был убивать своих врагов. - Крейг напрягся, и она придвинулась ближе к нему, не понимая. - У него было так мало времени. Как и у меня… У тебя же есть девушка, правда? И ты вернешься к ней, даже после всего этого?
Крейг начал было говорить:
- Я должен, - но прежде чем он смог ответить, она страстно поцеловала его и прильнула всем телом, требуя, чтобы он снова любил ее.
Наконец они заснули. А на рассвете еще раз искупались, оделись и вернулись в отель. Мария была уже там вместе с Грирсоном, который выглядел злым и сонным. Мария все рассказывала ему о Детройте.
- Эй, что с вами случилось? - спросила она.
- Мы купались при луне, - ответила Софи.
- А мы только разговариваем. Я предложила тоже, но он отказался. - Она казалась удивленной.
Софи покосилась на Крейга, но тот покачал головой.
- Представляешь, мой тоже, - сказала она.
Мария засмеялась и провела рукой по струнам своей гитары.
Глава 13
На следующий день из Ниццы приехал Эшфорд. Это был высокий, элегантный темноволосый мужчина, выглядевший несколько раздраженным. Он знал, что эти двое - мастера своего дела и весьма крутые парни. Они так и выглядели. Брюнет, с которым он встречался прежде, смотрелся не так уж плохо, при других обстоятельствах он мог быть даже симпатичным, но другой, с бородой, - абсолютно стальной человек, слишком жестокий и решительный, чтобы ограничиться одними словами. Он с удовольствием бы исчез и предоставил этим боевикам действовать самостоятельно. Когда он заговорил с ними, в его голосе слышалась горечь.
Грирсон заметил:
- Успокойся. Ведь ты же на нашей стороне. Именно поэтому Джон тебе платит.
- Мне очень жаль, - сказал Эшфорд. - Все это ужасно тяжело для меня. Дважды меня едва не схватили. Я уже много недель только этой работой и занимаюсь.
- Как только наш общий друг вернется, ты будешь свободен, - пообещал Грирсон.
- Он должен вернуться завтра, - сообщил Эшфорд. - Офис расположен на улице Демулен, это недалеко от площади Массены. Он сначала заедет туда, а потом отправится на виллу. Та почти в самом Вийефранше. Я примерно представляю его перемещения до вечера. Если вы не возражаете, то я бы остался здесь, пока вы не… пока вы все не сделаете.
- В этом нет необходимости, - отрезал Крейг.
- Я могу вам понадобиться, - сказал Эшфорд. - Он очень опасен. Если бы не это, я не стал бы вам помогать. Он опасен. Просто дьявол во плоти. Он уничтожает людей. Он погубил моего друга. Я не могу ему это простить. - Он помолчал, потом продолжил: - Вы обещаете, что капитан Ля Валере не пострадает?
- Он не должен пострадать, - сказал Крейг.
- Он не кровожаден, совсем не так как тот, другой. Но те ужасные вещи, которые тот заставляет его делать, - они его губят. Превращают его в зверя. Это так ужасно - сидеть и наблюдать, как тот, кого ты любишь, деградирует, превращается просто в глину в его руках. Я не позволю ему это делать. - Он содрогнулся. - Думаю, вам лучше поехать в Ниццу сегодня. Я заказал для вас номер в "Риальто". Это на Променад дез Англез. Вы можете зайти выпить по соседству в новое казино в девять часов вечера. К тому времени я буду там и постараюсь сообщить последние новости.
- Мы будем там, - пообещал Крейг.
- Хорошо, - Эшфорд поднялся, чтобы уйти. - Мне действительно нужно вернуться. Я просто вынужден сделать это.
Когда он ушел, Крейг спросил:
- Чем он занимается?
- Проектирует пляжные костюмы, - сказал Грирсон, - для дам с полными фигурами.
- Хороший способ научиться быть смелым, - заметил Крейг.
Грирсон собрался ехать, но Крейг не спешил.
- Целый день в нашем распоряжении, чтобы добраться до Ниццы, - сказал он и решил немного позагорать. Люди Сен-Бриака не знали, что они здесь, и к тому же предстояло убить немало времени до встречи с Эшфордом. Оставаться в Сен-Тропезе было безопаснее.
- Ты хочешь снова встретиться с этой француженкой, - сказал Грирсон.
- Она мне нравится, - признал Крейг. - Почему я не могу провести время с тем, кто мне хоть немного нравится?
Промелькнули воспоминания о последней встрече с Маклареном, и, словно по контрасту, вернулись чувство ответственности за Тессу и то наслаждение, которое он испытал в объятиях Софи. Да, они не облегчат убийство Сен-Бриака. Теперь он почувствовал разницу. Теперь он стремился к жизни, а не к смерти. Смерть была всем, что он знал, она была его движущей силой, смыслом его существования, его страстью. Он убивал быстро и точно, как это делают животные; без угрызений совести. Он не сомневался в том, что должен сделать: Сен-Бриак должен умереть; но этот раз станет последним. Макларен правильно понял его тогда, в ту ночь в Сицилии, но это произошло потому, что Макларен представлял его одиноким человеком, навсегда одиноким.
Он никогда не допускал возможности, что такие женщины, как Тесса и Софи, смогут обогатить его жизнь и даже, может быть, заставить подвергать ее опасности.
- Это не твое дело - любить людей, - сказал Грирсон.
- Послушай, - вспылил Крейг, - когда начнется работа, я сделаю то, что должен. А до того времени я намерен развлекаться по-своему. И могу завести девушку, если захочу. - Он зевнул и растянулся в нагретой солнцем комнате.
- Они сказали, что будут на пляже "Таити", - бросил он Грирсону, - я тоже собираюсь туда.
Грирсон проворчал, но пошел вместе с ним.
На пляже загорелые тела обоих мужчин прекрасно выглядели среди золотистых россыпей песка. Другие тела лежали рядами как сардины, ожидающие упаковки в банку; неуклюжие толстые тела, изможденные худые тела, просто нескладные тела и изредка тела элегантные, пропорциональные, великолепные. Крейг увидел золотистую головку, двигавшуюся параллельно берегу, бросился к морю, в три прыжка преодолев отделявшее его расстояние, нырнул и поплыл к ней торопливым кролем. Грирсон посмотрел вслед, а потом покачал головой в сердитом восхищении. Явно было что-то, в чем ему до Крейга было далеко.
Крейг подплыл к Софи, нырнул под нее и вынырнул с другой стороны. Девушка продолжала плыть, движения ее были размеренны и неторопливы.
- Ты передумал? - спросила она.
- Не могу, - ответил Крейг. - Мне очень жаль, Софи.
- Мне тоже очень жаль, - сказала Софи, повернулась к нему и бросилась в его объятия, они вместе нырнули вниз и целовались, целовались, целовались, ее полуобнаженное тело крепко прижималось к нему. Когда они вынырнули, она высвободилась и поплыла к берегу. Он медленно и лениво последовал за ней, и мелководье они преодолели вместе.
- Я не думаю, что ты забудешь меня, - сказала она.
Он взглянул на нее. На ней было бело-голубое бикини, походившее на пестрый зонтик, кожа отсвечивала темным золотом по сравнению со светлым золотом ее волос. Склонное к полноте тело было округлым и женственным, пышность ее груди компенсировалась ее безукоризненной формой. Она была женщиной, которая не может потерпеть неудачу, удовлетворяя мужчину, и даже сделав это, она вызывала новое желание. Вся ее натура, тело, ум наслаждались тем, что она была женщиной. Она взяла его руку и прижала к своему обнаженному бедру.
- Нет, ты не забудешь меня, - повторила она.
- Я и не хочу этого, - ответил Крейг.
Она подошла ближе, заглянула в глаза, и он ответил ей взглядом, не сказав ни слова, просто глаза в глаза, и в них не было никакого тепла.
- Ты только что меня встретила, - сказал он. - Я подвез тебя, и мы провели вместе один день. Вот и все. Будь что-то другое…
- Но другого не было, - сказала она. - Другая женщина для тебя важнее.
Крейг молчал.
- Если она когда-нибудь бросит тебя, я хочу, чтобы ты пришел и сказал мне об этом, Джон. Обещаешь?
- Обещаю, - сказал Крейг.
Софи горько всхлипнула.
- Она тебя не оставит. Если она не дура… а ты бы не выбрал дуру.
Она повернулась и, взяв его за руку, повела по пляжу.
- Сегодня утром кое-что произошло, - сказала она. - У нас появился миллионер. Американский миллионер. Пошли, я покажу тебе.
Она повела его в тот уголок пляжа, который был почти пуст, хотя остальной пляж переполнен.
- Он снял все это, - сказала Софи. - Ему не нравится толпа. И еще он хочет, чтобы мы спали с ним, Джон. Тебе не кажется это странным?
- Обе?
- Думаю, да, - кивнула Софи. - Он очень приятный мужчина. Он тебе понравится.
Это показалось Крейгу весьма маловероятным, но Софи была права. Ден Тернер оказался весьма привлекательным мужчиной.
Он лежал, раскинувшись как паша, Мария, склонившись, дразнила его, а он наслаждался, гладкий как дельфин, теплом солнца и темного сверкающего тела девушки. Возле них стоял Грирсон, выглядевший благородно, отчужденно и очень по-английски.
Софи сказала:
- Ден, я хочу познакомить тебя с Джоном.
- Привет, - сказал Тернер, потом неожиданно сел, чтобы взглянуть на Крейга. С высоты своей фигуры с прекрасной мускулатурой Крейг глянул вниз: перед ним была гора мяса, на свекольно-красном лице торчал внушительный клюв римского носа, который был сломан и сращен очень плохо.
- Садитесь, - предложил Тернер. - Хотите пива?
- У нас его больше не осталось, - сказала Мария.
- Я уверен, что осталось. Эй, Ларри, Ларри, - заорал Тернер таким голосом, который мог сокрушить бетон.
Очень черный негр, сложенный как полутяжеловес, вскочил и поставил на песок большую серебряную корзину. Из корзины раздавался тонкий перезвон льда. Тернер запустил внутрь ковшом руку, вытащил бутылку и швырнул Крейгу, который ловко ее поймал, а другую протянул Софи. Руки Тернера мелькали все быстрее и быстрее, и темные бутылки сверкали в чистом воздухе и шлепались в руки Грирсона, а затем и Ларри; причем последнюю тот поймал в невероятном броске высоко влево от себя. Однако негр поймал ее в воздухе одной рукой так, словно она проплывала мимо него на ленте транспортера.
- Ларри привык играть в бейсбол. Лучший третий нападающий в команде. Теперь он мой шофер. - Тернер отхлебнул пива из бутылки. - Поверьте мне, этот парень умеет вести машину. Уж я знаю в этом толк. Я занимался перевозками. Большие грузовики. Куда угодно - откуда угодно - в любое время. Заработал восемнадцать миллионов долларов.
- Зачем? - спросила Мария.
- Зато теперь я могу сидеть на пляже и пить пиво, - сказал он. - И делать предложения вам обеим.
- Ден, мы уже сказали тебе, - буркнула Софи.
- Да, малышка, конечно, - кивнул Тернер. - Но мне нравится предлагать. Вы так мило сердитесь… - Он повернулся к Крейгу. - Вы здесь надолго?
- Нет, - ответил Крейг. - Нам нужно ехать в Канны.
- Очень плохо, - сказал Тернер, затем взглянул на Софи и захохотал. - Я именно это имею в виду, малышка. Какого черта, здесь полно девушек. Мне просто хочется видеть, что вы хорошо проводите время. - Он подмигнул Крейгу. - И именно вы олицетворяете ее идеал хорошего времяпровождения. Ловите еще пиво.
Снова заходила большая рука, и в воздухе замелькали сверкающие бутылки.
- У меня вилла на мысе Ферра, - сообщил Тернер. - Навестите меня там, если будет время.
- Спасибо, мне эта идея нравится, - сказал Крейг.
- Я хочу, чтобы девушки поехали со мной, - сказал Тернер. - Там также много места, как здесь, и нужно хоть немного женщин, чтобы его заполнить.
Софи зевнула, потянулась и легла на пляжное полотенце. Красное лицо Тернера покраснело еще больше.
- Я полагаю, это именно то, что всем нам нужно, - сказал он и вперевалку двинулся к морю. Плавал он как дельфин. Крейг растянулся рядом с Софи, солнечное тепло действовало на него расслабляюще, как снотворное.
- Он действительно хочет, чтобы мы поехали с ним, - сказала Софи. - Почему бы тебе тоже не поехать?
- Мне хотелось бы, но я не могу, - ответил Крейг.
Вскоре они ушли и направились по прибрежной дороге в сторону Ниццы. В воздухе стояла альпийская свежесть, виноградники и цветы, пальмы и сосны, виллы и скалы, чистота белого камня и голубого моря были именно такими, как их представляют рекламные агентства. Такими они и будут всегда. Но для Крейга и Грирсона вся эта красота не имела значения.
Смерти красота ни к чему.
"Риальто" представлял из себя роскошный отель, постепенно входивший в пору зрелости и уже немного обветшалый, так что возникало некоторое беспокойство о его будущем. Он был как усохший свадебный пирог времен короля Эдуарда, наполненный воспоминаниями о прошедшем величии: эрцгерцогах, миллионерах и куртизанках времен "бель эпок", сожалеющих о том, что автомобили, даже такие, "альфа-ромео", пришли на смену двухместным конным экипажам.
Служители и швейцары толпились вокруг них, человек в золотых галунах, как боливийский адмирал, громко отдавал команды, и они были подхвачены этой волной роскоши, поднесшей их к приемной стойке из красного дерева и мрамора, к лифту, отделанному красным деревом и красным плюшем. На втором этаже два служителя с ловкостью фокусников открыли замки, подняли шторы, спрятали чаевые и исчезли.
Крейг обследовал свою комнату, вытянулся на кровати с мощными пружинами, глядя в потолок, выкрашенный в холодный голубой цвет. На стенах были тисненые кремовые обои, покрывало на постели - розового цвета. Общий эффект напоминал унылый патриотизм, которого он не разделял.
Грирсон постучал и вошел, держа в руках бутылку виски.
- Привет от мистера Эшфорда, - сказал он, наполнив два бокала.
- Ура мистеру Эшфорду, - сказал Крейг.
- Он обеспокоен, - заметил Грирсон. - Я тоже обеспокоен. А как вы себя чувствуете?
- Мне хотелось бы быть в Сен-Тропезе. Я слишком стар для таких развлечений, но они мне нравятся. - Он отхлебнул виски и посмотрел на Грирсона. - Когда мы все сделаем, как мы будем отсюда выбираться?
- Если сможем, отправимся в аэропорт, - сказал Грирсон. - Если не удастся, то отправимся на мыс Ферра.
- Там находится вилла Тернера.
- Я знаю. Мы сядем на яхту, которая отвезет нас в Италию.
- Приятная прогулка, - признал Крейг. - Вы думаете, нам это удастся?
- Вы излишне беспокоитесь, - сказал Грирсон.
- Перед обедом это вредно, - признал Крейг. - Я, пожалуй, немого посплю.
И, как это не было невероятно, он уснул. А Грирсон бродил по отелю, пообедал в маленьком ресторанчике в саду, поднялся на лифте к развалинам старинного замка и смотрел оттуда, укрытый соснами, в сторону мыса Ферра и толпы сверкающих белых яхт. Их было очень много; еще одну, пожалуй, не заметят?