- Пошел. Поскакал. Я же не гордый. Друг позвал, я и побежал. Вприпрыжку. Он даму свою шуганул подальше. Мне рядом велел сесть. И начал. Строго так. Дескать, что же это такое происходит с моим родственником? С Трахтенбергом этим, дорогим моему сердцу. Что же вы, Валентин Сергеевич, творите? Что себе позволяете? Чем я, дескать, заслужил такое хамское панибратство? Проверки эти ваши туфтовые? Как, по-вашему, к ним губернатор отнесется? Я тут опять весь перепугался. Ой, говорю, плохо отнесется. Раздраконит меня. Как же я раньше-то не подумал? Да вы не волнуйтесь, говорю, Владимир Леонидович. Проверочка-то совсем ерунда. Плано вая она у нас. Никакого отношения к вам это не имеет. Разберемся. Ну, может, оштрафуем маленько. Если вы нам позволите. А не позволите, так свои еще дадим. А то уж больно ваш Трахтенберг не любит налоги платить. Даже неприлично как-то получается. Он опять: ну как же? Я же всегда на ваши просьбы откликался. В какие-то там фонды что-то перечислял. Я ему отвечаю: а я, Владимир Леонидович, для себя, между прочим, ни разу вас не просил. Мне для себя ничего не надо. Я уж как-нибудь сам на зарплату перекантуюсь. Вон, в уголочке посижу. Так что это вы совсем не мне помогали. А вовсе даже другим людям. Которые поплоше вас живут. Помогали вы с ваших огромных доходов. Укрытых, между прочим, от государства. Взяли и помогли немножко. Вам же не жалко? Смеется. Нет-нет, не жалко. А потом опять нажимает: мы же и вам подарки дарили. Сабли там. Кинжалы. Я спрашиваю: мне вам назад ваше добро прислать? Или вы сами приедете ко мне и все заберете? Заодно и допросимся. Он, правда, сразу тон сбавил. Дескать, вы не так поняли. Я не в том смысле. А сам, видать, обиделся. Вот я с тех пор и мучаюсь. Как мне поступить? Может, мне подарки его действительно вернуть? Как ты думаешь?
Такое начало не сулило приятного продолжения. Я взял еще одну сигарету.
- Никак не думаю, - ответил я, пожимая плечами. - Хотите верните, хотите себе оставьте.
3
- Ты, кстати, Папилкина знаешь? - вдруг спохватился генерал без всякого перехода.
Я еще обдумывал его рассказ и не был готов к вопросу. Но как-то инстинктивно сразу насторожился.
- Не припоминаю, - медленно ответил я, пытаясь угадать, куда он гнет.
Я не знал никакого Папилкина.
- А Несмеянова? Несмеянова же ты должен знать, - проговорил генерал с укором.
Его интонация неприметно изменилась. Мне слышались в ней профессиональные нотки. Кажется, он готовил мне ловушку. Но в чем именно она заключается, я не имел понятия. За себя я, впрочем, не особенно волновался. Но ведь не я же его и интересовал.
- Конечно, - кивнул я с энтузиазмом. - Отлично помню Несмеянова.
Несмеянова я, конечно, тоже не знал. Зато точно знал, чего нельзя делать, когда вас ловят. Нельзя торопиться и поступать так, как от вас ожидают. Сейчас, например, он был явно уверен, что я стану отпираться.
На секунду он опешил и даже выскочил из своего комедийного образа.
- Да брось ты, - произнес он недоверчиво. - Откуда? Я выразительно пожал плечами, показывая, что не собираюсь что-то доказывать тому, кто заведомо мне не верит. Какое-то время он размышлял. Потом его глаза хитро блеснули.
- Ну-ка опиши его, - живо предложил генерал. С этим было сложнее.
- Трудно описать Несмеянова, - задумчиво начал я. - Давно мы с ним не виделись. Переменился, поди. А был здоровяк. Крупный такой. Хотя некоторым казался худеньким.
Генерал захохотал.
- Так и знал, что врешь! - воскликнул он. - Ловок, черт! Я ведь чуть было не купился! Впредь умнее буду.
Я понял, что не угадал.
- Ну, может быть, я с майором вашей собственной безопасности спутал, - признал я покладисто.
- Вообще-то странно, что ты их не знаешь, - отсмеявшись, заговорил генерал.
Он как-то совсем развеселился. Видно, что сейчас, когда он плавно переводил необязательный разговор в допрос, он чувствовал себя в родной стихии.
- Ни Папилкина не признаешь, ни Несмеянова. Между прочим, очень богатые люди. Такими делами ворочали! Я думал, ты их на каждой вашей тусовке встречаешь. В ресторанах с ними сидишь. Даже не знаю, кто из них круче: Папилкин или Несмеянов? Ты-то что думаешь?
Видимо, я должен был чувствовать себя польщенным, оттого что весь последний час он прямо шагу не хотел ступить, не спросив моего мнения. Я бы, наверное, и чувствовал, если бы мы с ним сидели в другом месте и в другое время. Например, в моем кабинете. И допрос вел я. А он бы мне отвечал и ерзал.
Но поскольку все было наоборот, то, не имея отчетливого представления о подлинной крутизне означенных граждан, я предпочел воздержаться от неосторожных предположений и промычал нечто невнятное.
- Но уж очень рискованные, - генерал с осуждением вздохнул. - Аж дух захватывает. Ну вот, например, тебе мелкий эпизод. Отправляет этот самый Несмеянов, который твой друг или там коллега...
- Племянник, - вставил я.
- ...в Москву два состава, - продолжал генерал, удовлетворенный тем, что я не теряю нить беседы. - С товаром. Примерно по пятьдесят шесть цистерн в каждом составе. Ну, он, наверное, тебе по дружбе рассказывал.
- Упоминал, - подтвердил я.
- А что товар-то не дошел, не упоминал? - осведомился генерал. - Пропал товар. Целиком. Такое несчастье приключилось! Вот, должно быть, он волосы на себе рвал.
- А он лысый был, - подсказал я.
- После этого, наверное, и облысел, - сочувственно согласился генерал. - А знаешь, что в составах было?
Я не знал, что было в составах.
- А нефть была! - просветил меня генерал. - Ваша нефть. Храповицкая.
Я почувствовал легкий холодок.
- То есть он ее у нас украл! - догадался я.
- Да нет, - остудил меня генерал. - Вы ее сами ему отпустили. На реализацию. И куда эта нефть делась? - пробормотал он. - Ума не приложу.
- Вытекла, наверное, - заметил я. - Цистерны-то старые были. Новых ведь теперь не делают.
- Да, - рассеянно согласился генерал. - Так в актах и записали. Только я вот думаю. Сто двенадцать цистерн. По тридцать тонн в каждой. Это ж сколько получается? - Он посмотрел в потолок и пошевелил губами, подсчитывая. - Почти четыре тысячи тонн нефти!
- Поменьше, - поправил я машинально.
- Молодец! - похвалил генерал. - Лучше меня считаешь! А в деньгах это сколько будет? - тут же прибавил он. - Не подскажешь?
- Сущие копейки, - возразил я. - Нефть-то сейчас, сами знаете, дешевле соломы. Никто не покупает. Спросу нет.
- Ну, а все-таки?
- Тысяч пятьдесят долларов, - бросил я наугад.
- Чай, поболе! - недоверчиво хмыкнул генерал. - Разиков эдак в двадцать. Но, кстати, это только вы там у себя на миллионы считаете. А простому человеку и пятьдесят тысяч долларов за глаза хватит. Особо крупный размер, между прочим... Да Бог с ними, с деньгами, - великодушно махнул рукой Лихачев. - Не о них сейчас разговор. Но тогда что ж выходит? Пролилось где-то три с половиной тысячи тонн нефти! Да это же экологическая катастрофа! Ужас! Деревни, должно быть, целые вымерли.
Я молчал, не сводя с него напряженного взгляда.
- А следов, вообрази, нет! - с торжеством заключил генерал. - Ну, то есть ни пятнышка нефти на всем пути от Уральска до Москвы не замечено. Странно, да?
- Действительно, - пробормотал я. - Должно быть, конкуренты ее тут же ведрами собрали.
- Может быть, - одобрил мою догадку генерал. - Слыхал я про такое. Или вот Папилкин. Тот вообще какой-то беспредельщик. Такой ерундой, как два состава нефти, не марался. Брезговал. Уж больно, говорит, эта нефть вонючая. Никаким одеколоном запах не отобьешь. Он все больше по векселям работал. Набрал он у вас векселей. Чужих, заметим. Других предприятий. С которыми вы взаимозачеты проводили. И вот он принял этих векселей миллионов на восемь долларов. И бесхитростно оттащил в обналичивающую фирму. Там они все и сгинули. Все восемь миллионов.
- Как в обналичивающую? - притворно изумился я. - Быть не может!
- А ты не в курсе? - с сарказмом спросил генерал. - Не сказали тебе? Есть такие фирмы. Зарегистрированы на умерших граждан. По юридическому адресу не существуют. Ну, то есть полная фикция. У меня их целый список. И вот эти векселя он отнес в одну из фирм моего списка. И больше их никто не видел. Ни векселей, ни денег.
- Обманули, стало быть, Папилкина? - вставил я, терзаемый дурными предчувствиями.
- Выходит, так, - вздохнул генерал. - Ни с чем он остался. Не повезло ему. У вас в бизнесе, поди, такое часто случается?
Он сделал ударение на словах "у вас", давая понять, что все это имеет к нам самое непосредственное отношение.
- Случается и у нас, - неопределенно отозвался я.
- Ух ты! - покачал головой Лихачев. - А я-то думал, что таких выдающихся людей, как Владимир Леонидович, никто кинуть не решится! Охраны одной сколько! Поймают - уши надерут! А получается, что не все перед ним робеют так, как я, грешный. Мошенники, видать, совсем его не боятся. И с векселями его обкрадывают. И с нефтью. И знаешь, как только я это понял, обидно мне стало за моего друга. Расстроился я совсем. Дай-ка, думаю, я ему помогу. Выведу я этих подлых Папилкиных и Несмеяновых на чистую воду. Поймаю их за руку. И приведу к Владимиру Леонидовичу. А он мне спасибо скажет. Да. Такие были мои мечты.
Генерал сделал грустное лицо.
- И стал я их искать. Чтобы узнать, почто они моего товарища обманывают. И вот что выяснилось. И Папилкин, и Несмеянов были директорами двух разных фирм. Но одна из них, та, где Несмеянов рулил, совсем какая-то левая. Имущества на ней не числилось. Помещение она арендовала. Техникой никакой не владела. Даже не верится, что вы такой фирме нефть отпускали.
- Служба безопасности плохо сработала, - заметил я, пытаясь улыбнуться.
- Да нет, - не согласился генерал. - Служба безопасности у вас отличная. Я ведь Савицкого, начальника вашей службы, давно знаю. Вместе работали в органах. Тут другое. Тут чей-то злобный умысел просматривается.
На совершение преступления. Опять-таки в особо крупных размерах. Тут, оказывается, все в таких размерах. Я, конечно, сразу захотел выяснить, чей же именно умысел-то? Понятно, что не моего друга. Он-то с утра до вечера только о Родине и беспокоится. Как проснется, так сразу и беспокоится. Охрану вызывает. Как там, дескать, Родина? Хорошо ли ей? Точно, не он здесь химичил. Значит, остаются Папилкин с Несмеяновым. Решил я к себе их пригласить. Прижать хотел. Жестко так, знаешь. Но вот тут незадача случилась. Несмеянов взял, да и куда-то исчез.
- За границу уехал? - с надеждой спросил я.
- И опять нет. Не думаю, что за границу.
Генерал снова водрузил на нос очки и посмотрел в бумаги на столе.
- Лет ему, Несмеянову-то, сколько? Шестьдесят восемь. И работал он дворником в ЖЭКе. До того как стал у вас директором. Жил в коммуналке. Пил. Это соседи подтверждают. Куда такие огромные деньжищи девал, без понятия. Говорят, вечно у них взаймы выпрашивал. На бутылку ему не хватало. Жадный, видать, был. Зарывал, наверное, денежки. На огороде где-нибудь. Так что вряд ли за границу. А исчез он с месяц назад. Может, конечно, к родственникам в деревню поехал. А может, опять деньги прятать. Но с ним уже такое случалось. Бывало, что пропадал он подолгу. А может, и похуже что. Лежит сейчас где-нибудь в морге неопознанный. Нарвался на других мошенников. Ограбили его и пристукнули. И никто о нем не вспомнит. Кому ж он нужен! Кроме меня, конечно.
- А с фирмой его что случилось? - спросил я сразу севшим голосом.
- А фирма его так и обанкротилась, - охотно ответил генерал. - Давно уже. То есть она осталась вся в долгах. А потом ее вместе с долгами другой фирме продали. Тоже, представь себе, из моего списка.
Он помолчал, ожидая, пока я переварю сказанное.
- Значит, тут получается концы в воду, - заключил он. - Если Несмеянова этого не найдем.
- Жаль, - заметил я лицемерно. Внутри у меня немного отпустило. - Я надеялся на торжество правосудия.
- А оно восторжествует, - успокоил меня Лихачев. - Даже обязательно. Не здесь, так там. Мне зато с другой фирмой больше повезло. Она-то как раз не левая. Не левая, - повторил он выразительно. - Она до сих пор существует. "Уральскнефтепродукт" называется. Но только рано я радовался. Выяснилось, что Папилкин, известнейший бизнесмен и рисковый парень, умер. В возрасте семидесяти двух лет. От рака желудка. И случилось это в прошлом году. А знаешь, что самое смешное? Что даже после того, как он умер, фирма сделки заключала. И подписывал документы тоже Папилкин. Еще месяца три. Такой был энтузиаст бизнеса. И в больнице, значит, пока лежал, все трудился. И на операционном столе. И в гробу, стало быть, все рвался в атаку. Прямо спиритизм какой-то! А ты, я смотрю, как-то приуныл? Или мне кажется?
- Кажется, - ответил я, стараясь приободриться. - Я вас слушаю, как детектив читаю.
- Вот-вот! - подхватил генерал. - И у меня, представь, такое же ощущение было. Главный бухгалтер там давно уволился. Новый ничего не знает.
Теперь генерал произносил слова неторопливо, как будто хотел, чтобы я запомнил их получше.
- Я, естественно, испытал желание познакомиться с учредителями. Может, думаю, они мне картину-то прояснят. А учредители там как раз поменялись. Раньше, знаешь, кто там владельцем был?
- Кто? - спросил я, замирая.
Я боялся услышать фамилию Храповицкого.
Генерал не торопился с ответом. Он снова водрузил на нос очки, посмотрел одни бумаги, потом сверился с другими.
- Где же, где же? - бормотал он про себя. - Я же видел...
Я готов был поклясться, что тянул он нарочно, желая меня помучить.
- О! Нашел! - воскликнул он наконец. - Сырцов! - Фамилию он прочитал по слогам. - Павел Николаевич Сырцов. Слыхал, поди, про такого? А ты думал, Храповицкий? - проницательно добавил он. - Лицо-то у тебя как сразу напряглось. Как же ты о начальнике все-таки плохо думаешь! Нехорошо. Непочтительно. Нет, не Храповицкий. Владимир Леонидович к таким аферам не причастный. Слава тебе, Господи. Я вот, в отличие от тебя, нисколько в этом не сомневался. Он и автографов своих оставлять не любит. Ну, разве что дамам. Так вот учредителем там числился Сырцов Павел Николаевич. И в другой фирме тоже он. То есть обе эти фирмы он и учредил. А до этого работал главным бухгалтером в совхозе "Красный путь". Затем управляющим "Нефтебанка". В настоящее время трудится главой администрации города Уральска. Везде характеризуется положительно. Прекрасный специалист. Честнейший человек. Надежный товарищ. Закон, кстати, исполняет. В том смысле, что когда он чиновником стал, то, как и положено, продал свою долю. Этому, как его... - Он опять полез в свои бумаги. - Трахтенбергу.
- Пахом Пахомычу? - не утерпел я.
- Трахтенбергу Хаиму Шмульевичу, - прочитал генерал. - А вы его Пахом Пахомычем зовете? Это что ж за прозвище такое? Надо будет у него спросить. А то мы тут его допрашивали, а про кличку и не поинтересовались. Да он, похоже, у вас шут гороховый?
- Вовсе нет, - запротестовал я. - Деятельный менеджер. Вдумчивый.
- А ведет себя, как клоун! - возразил генерал обидчиво. - Или притворяется? Ведь как получилось? Начали мы у него проверку. Между нами говоря, ничего серьезного. Тут у него продукты испортились. Якобы. И он их все списал. Тут пиво померзло, пока везли. Кассовых аппаратов нет. Короче, яйца выеденного не стоит. Тысяч на пятьдесят, как ты выражаешься, вся эта история. И вдруг среди прочих завалявшихся документов находим бумаги этой фирмы. Этого самого "Уральскнефтепродукта". Вообрази! Вот сюрприз! Подругой-то фирме у нас уже было кое-что. А по этой, которой Папилкин руководил, мы их отыскали у вашего Пахом Пахомыча. Балансы какие-то бухгалтерские. Бланки. Печати. Он, дурачок, зачем-то все это хранил. Я было обрадовался. Вот, думаю, кто моего друга Владимира Леонидовича под монастырь подводит! Вот он, змей-то, где прятался. Прикинулся родственником. Угрелся на груди. Угнездился. А сам втихомолку с векселями шустрит. Миллионы наживает. Мы его, понятно, на допрос. Дескать, а что это за фирму такую вы приобрели? И не вы ли, случайно, у себя на чердаке труп Несмеянова прячете? И куда подевали векселя, которые мой товарищ вам неосторожно доверил? Владимир-то Леонидович. По простоте своей душевной. А этот Пахом Пахомыч, он же Хаим Шмульевич, глаза вытаращил! Дескать, ничего не помню. То есть как не помнишь? Восемь миллионов долларов в карман положил и не помнишь? Что же это, у тебя каждый день такое случается? А он в слезы! Буквально! Мне, мол, Сырцов предложил, я и купил. Мол, хотел обогатиться, а не вышло. А чем фирма занимается - понятия не имею.
- А с Сырцовым вы уже разговаривали? - спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал буднично.
- А куда торопиться? - отозвался генерал потягиваясь. - Мы у вас, знаешь, сколько документов наизымали? Грузовиками вывозили! Эпизоды-то эти, может статься, и не самые крупные будут. Я уж их так просто упомянул. К слову. Нам с вашими документами на полгода работы хватит, если не больше. Я ведь только что осознал весь ужас, в котором мой друг живет. Вокруг одни воры. Аферисты. Мошенники. Жулье. Он-то, бедный, старается. Работает круглосуточно. Нефть добывает. А эти негодяи, под видом директоров и прочих родственников, его обложили со всех сторон. О своей корысти хлопочут. И обкрадывают его! И обманывают! И подошвы ему на ходу режут. Грабеж! Сплошной грабеж! Веришь, я даже ночами спать перестал, как представлю себе эту картину.
Генерал прикрыл глаза ладонью, будто хотел явственнее различить то, что рисовалось его воображению.
- Вваливается в кабинет Владимира Леонидовича этот ваш Пахом Пахомыч и давай его обманывать. А может, и пугает его. Сырцовым пугает. Храповицкий-то, кроткая душа, всему верит. Уши прижмет и дрожит. Надеется на него. А коварный негодяй доллары мешками тащит. И Владимир Леонидович, несмотря на все свои отчаянные усилия, каждый раз гол как сокол остается. Не на что девушке мороженое купить.
Генерал неожиданно отдернул руку и уставился на меня. Я невольно отпрянул.
- Нет, Андрей, не допущу я этого! Защищу его. Хоть ценой своей жизни. Всех жуликов вытащу на белый свет. И Сырцова, и Трахтенберга. Приду к Владимиру Леонидовичу и всю-то правду ему поведаю. Он, конечно, заплачет. Обнимет меня.
Генерал в увлечении даже перепрыгнул со стула на стул, показывая, как Храповицкий будет обнимать его, Лихачева.
- И разрешит Владимир Леонидович мне в награду аж рядом со своей охраной сидеть. В самолете. Не всегда, само собой. А по особо торжественным случаям. Вот так будет! Но поскольку я желаю ему все доказательства представить, то спешить я права не имею. Да и некуда мне лошадей гнать. Сырцов, что ж, он ведь человек государственный. В бега не собирается. На работу ходит. Живет по месту прописки. Так что мы его в любую минуту можем увидеть. Пришлем повесточку. Дескать, ждем, целуем. Он и примчится. Я пока других мошенников прижму, директоров-то ваших. Глядишь, и испугаются. Меньше воровать будут. Все Владимиру Леонидовичу полегче станет.
Генерал вдруг тряхнул головой, будто только что опомнился.
- Погоди! - воскликнул он, разводя руками. - Да что ж это такое творится, а? Я же тебе все тайны следствия выдаю! Вот это да! Вот это я разболтался! Вот провел ты меня! Ох и лис! Сам молчит, как в рот воды набрал, а у меня, значит, все выпытывает! Но ты-то, надеюсь, с этими подлецами не в сговоре? Нет? Ты-то хоть, как я? За Владимира Леонидовича? Не выдашь им меня?