5
Копенгаген
Виктор Томас стоял в тени на противоположной стороне канала и наблюдал за тем, как горит греко-римский музей. Он повернулся к своему напарнику, но ничего не сказал, поскольку все было ясно и без слов.
У них возникли проблемы.
На непрошеного гостя напал Рафаэль, он же втащил бесчувственное тело внутрь музея. Каким-то образом после их тайного проникновения в музей входная дверь осталась открытой, и с лестницы, ведущей на второй этаж, он заметил тень, приближающуюся к крыльцу. Рафаэль, работавший на первом этаже, отреагировал мгновенно, прижавшись к стене прямо у входа. Конечно, ему следовало бы подождать и выяснить, каковы намерения незнакомца, но вместо этого Рафаэль попросту тюкнул мужика какой-то статуэткой в висок.
- Женщина, - проговорил Рафаэль. - Она ждала снаружи и была вооружена. Это не к добру.
Виктор согласился. Женщина с длинными черными волосами была одета в обтягивающий костюм. Когда в помещении музея начался пожар, она вышла из аллеи и стояла у канала, а после того, как мужчина подошел к окну, достала пистолет и расстреляла оконное стекло.
Мужчина тоже представлял собой проблему.
Светловолосый, высокий, мускулистый, он выбил растрескавшееся от выстрелов стекло стулом, а затем выпрыгнул из окна с такой легкостью, будто практиковался в этом занятии чуть ли не ежедневно. Вслед за этим он немедленно схватил женщину за руку, оттащил ее от музея, и они оба прыгнули в канал.
Уже через несколько минут прикатили пожарные, вытащили этих двоих из воды и завернули в одеяла.
"Черепашки" выполнили свою работу на славу. Так их назвал Рафаэль, поскольку они действительно во многом напоминали черепах. К счастью, теперь от них не осталось и следа. Каждая была сделана из горючих материалов, которые вызванный ими же огонь пожирал без остатка. Безусловно, любая экспертиза без труда установит, что причиной возгорания стал поджог, но определить, кем и как он был осуществлен, будет невозможно.
За исключением теперешнего случая. И все из-за того, что этот мужчина уцелел.
- Он сможет вызвать неприятности? - спросил Рафаэль.
Виктор продолжал наблюдать затем, как пожарные борются с огнем. Мужчина и женщина, закутавшись в одеяла, сидели на кирпичном парапете.
Судя по всему, они знакомы - и это беспокоило Виктора еще больше. Поэтому он ответил Рафаэлю коротко, но с непоколебимой уверенностью:
- Без сомнения.
Малоун пытался собраться с мыслями. Рядом с ним, закутавшись в одеяло, съежилась Кассиопея. От музея остались одни внешние стены, внутри выгорело все. Старое здание сгорело быстро. Пожарные продолжали заливать остатки пламени, стараясь не допустить его распространения. К счастью, на соседние дома огонь не перекинулся.
Ночной воздух наполнился запахом гари и еще одним - горьковато-сладким, тем самым, который Малоун вдыхал, будучи заточен внутри музея. К небу поднимались клубы дыма, затягивая грязной пеленой яркие звезды. К ним вперевалку - уже во второй раз - подошел грузный мужчина в грязно-желтой пожарной форме. Начальник экипажа. Полицейский уже снял показания с Малоуна и Кассиопеи.
- Вы рассказывали про какие-то диковинные машинки, распылявшие горючую смесь. От нашей воды горение только усиливалось.
- Как же вам удалось обуздать огонь? - спросил Малоун.
- Когда наши цистерны опустели, мы опустили рукава прямо в канал и стали качать воду оттуда. Это помогло.
- Соленая вода?
Все каналы Копенгагена соединяются с морем.
Пожарный кивнул.
- В здании что-нибудь нашли? - поинтересовался Малоун.
- Никаких маленьких машинок, о которых вы рассказывали полиции. Но внутри была такая температура, что плавились даже мраморные статуи. - Пожарный провел ладонью по мокрым волосам. - Очень мощное топливо. Нам понадобится ваша одежда для анализа. Возможно, удастся определить его состав.
- А возможно, и нет. Я ведь выкупался в канале.
- Верно подмечено. - Пожарный покачал головой. - Экспертов по расследованию поджогов это вряд ли порадует.
С этими словами толстяк пошел прочь.
Малоун повернулся к Кассиопее и приступил к допросу.
- Не соблаговолишь ли объяснить мне, что происходит?
- Ты должен был приехать сюда только завтра утром.
- Это не ответ на мой вопрос.
Пряди мокрых черных волос падали ей на плечи и обрамляли ее красивое лицо. Испанская мусульманка, она жила на юге Франции. Богатая, умная, отчаянная женщина, инженер и историк по профессии. Она сказала Малоуну, что приехала в Копенгаген вчера, и за этим приездом наверняка стояло что-то важное. Кроме того, она приехала с оружием, одетая словно для драки - в темные кожаные брюки и тугую кожаную куртку. Малоун размышлял о том, не станет ли эта женщина для него источником новых неприятностей.
- Ты должен радоваться тому, что я оказалась здесь и спасла тебе жизнь.
Малоун не мог понять, то ли она говорит всерьез, то ли подтрунивает над ним.
- Откуда ты узнала, что мою шкуру надо спасать?
- Это долгая история, Коттон.
- Мне торопиться некуда. Я в отставке.
- А я - нет.
Он услышал в ее голосе горькие нотки и испытал странное чувство.
- Ты знала о том, что это здание собираются сжечь?
Кассиопея не смотрела на него, уставившись затуманившимся взглядом на другой берег канала.
- Я сама хотела, чтобы оно сгорело.
- Не потрудишься объяснить почему?
Она сидела молча, погруженная в свои мысли, а затем заговорила:
- Я приехала сюда первой. Видела, как двое мужчин забрались в музей, а потом оглушили тебя и затащили внутрь. Мне нужно было последовать за ними, но я не могла… - Она сделала паузу. - Из-за тебя.
- Кто они такое?
- Те самые, которые оставили эти машинки.
Кассиопея слышала, как Малоун рассказывал полицейскому о том, что произошло с ним в музее, но он постоянно каким-то шестым чувством ощущал, что ей все это уже известно.
- Может, перестанешь играть в кошки-мышки и расскажешь мне все, что знаешь? Что бы ты там ни задумала, но меня из-за этого едва не сожгли заживо.
- Нечего по ночам лазить в открытые двери.
- От старых привычек трудно избавиться. Так что же происходит?
- Ты видел пламя. Ты чувствовал жар. Они не показались тебе странными?
Малоун вспомнил, как огонь спускался по лестнице, а потом остановился и уже не двигался дальше, словно ожидая приглашения.
- Можно сказать и так.
- В седьмом веке, когда флотилии арабов атаковали Константинополь, они, казалось бы, могли с легкостью покорить город. Они были лучше вооружены, имели преимущество в живой силе. Но византийцы преподнесли им сюрприз. Они называли это "жидкий огонь". Забросав этой штукой корабли арабов, они полностью уничтожили их флот. - Кассиопея по-прежнему не смотрела на Малоуна. - В разных формах это оружие существовало до начала Крестовых походов и со временем получило название "греческий огонь". Его состав и способ изготовления хранился в таком строгом секрете, что передавался от императора к императору. Формула настолько тщательно охранялась, что с падением империи исчезла и она. - Кассиопея глубоко дышала и продолжала кутаться в одеяло. - Теперь ее нашли.
- Ты хочешь сказать, что я час назад наблюдал "греческий огонь"?
- Немного видоизмененный. Эта его разновидность ненавидит соленую воду.
- Но почему ты не сказала об этом пожарникам сразу же, как они приехали?
- Мне не хочется лишний раз отвечать на вопросы.
Однако Малоун не отступал.
- Зачем было позволять этому музею сгореть дотла? Только потому, что там нет никаких ценных экспонатов?
Малоун посмотрел на почерневшие стены пожарища и скелет собственного велосипеда, валяющийся рядом. Кассиопея по-прежнему избегала его взгляда, и Малоун чувствовал: она недоговаривает. Ни разу за все время их знакомства он не заметил в этой женщине признаков страха, нервозности или уныния. Она всегда была сильной, энергичной, организованной и умной. Но сейчас Кассиопея выглядела по-настоящему подавленной.
В дальнем конце огороженной пожарными улицы показалась машина. Он сразу узнал дорогой английский седан и сгорбленную фигуру, выбравшуюся из нее.
Хенрик Торвальдсен.
Кассиопея встала.
- Он приехал, чтобы поговорить с нами.
- Откуда он мог узнать, что мы находимся здесь?
- Происходит нечто очень важное, Коттон.
6
Венеция
2.30
Винченти был рад тому, что потенциальная катастрофа с флорентийцем была предотвращена. Он совершил ошибку. Времени было в обрез, поэтому приходилось играть в опасную игру, но теперь, похоже, судьба подкинула ему еще один шанс.
- Под контролем ли ситуация в Центральной Азии? - спросил один из членов Совета десяти. - Удалось ли нам нейтрализовать то, что пытался сделать этот дурак?
Все мужчины и женщины собрались в зале заседаний после того, как флорентийца, отчаянно бьющегося в гробу, увезли. К этому моменту выстрел в голову, должно быть, уже прекратил его попытки освободиться.
- Все в порядке, - проговорил Винченти. - Я лично занимался этой проблемой, но верховный министр Зовастина любит театральные эффекты, и, я думаю, она устроит из всего этого настоящее шоу.
- Ей нельзя доверять, - заявил другой член Совета.
Враждебность этого заявления удивила Винченти, ведь Зовастина являлась их союзником. Тем не менее согласился.
- С деспотами всегда проблем не оберешься. - Он встал и подошел к карте, висящей на стене. - Но, несмотря на это, сделать ей удалось чертовски много. Она фактически перекроила карту мира.
- А как ей это удалось? - послышался вопрос. - Уж наверняка не средствами дипломатии.
Винченти была известна официальная версия. После развала Советского Союза и по мере того, как различные "станы" добивались независимости, Центральную Азию раздирали гражданские войны и распри. Так называемое Содружество Независимых Государств, ставшее наследником СССР, существовало только на бумаге. Пышным цветом расцвели коррупция и некомпетентность.
Ирина Зовастина возглавила в регионе реформы, проводившиеся в рамках объявленной Горбачевым кампании перестройки и гласности, став застрельщиком преследования многих продажных чиновников. Со временем, однако, она инициировала изгнание русских, постоянно напоминая коренным жителям о том, что русские захватчики оккупировали их земли и отравили окружающую среду, отчего азиаты умирали тысячами. Наконец она возглавила Ассамблею представителей Казахстана, и благодаря ее усилиям страна была объявлена республикой.
Через год она стала президентом.
Запад всячески поддерживал Зовастину. В регионе, который практически никогда не знал реформ, у нее был имидж реформатора. Затем, пятнадцать лет назад, она ошеломила мир, объявив о создании Центрально-Азиатской Федерации.
Раньше - шесть государств, теперь - одно.
И все же коллега Винченти прав. Никаких чудес, скорее манипуляция. Поэтому он ответил очевидное:
- Она достигла этого с помощью власти.
- И тем, что очень удачливо захватила политический капитал своих политических оппонентов.
- Это всегда было самым надежным путем к власти, - сказал Винченти. - Мы не можем винить ее за это, поскольку сами делаем то же самое. - Он посмотрел еще на одного члена Совета и спросил: - Деньги отправлены?
Казначей кивнул.
- Три миллиарда шестьсот миллионов долларов, размещенные в банках по всему миру. Направляются прямиком в Самарканд. Все деньги чистые.
- Я полагаю, члены нашей организации готовы?
- Новый приток инвестиций начнется немедленно. Большая часть членов организации планирует серьезную экономическую экспансию. В соответствии с нашими указаниями вплоть до сегодняшнего дня они были крайне осторожны.
Время действительно поджимало. Согласно практике, существовавшей со времен первоначального Совета десяти, половина нынешнего его состава вскоре должна была обновиться. В соответствии с правилами Лиги каждые два года менялись пять членов Совета. Полномочия самого Винченти истекали через тридцать дней.
Для него это было одновременно и благом, и бедой.
Шестьсот лет назад Венеция являлась олигархической республикой, управляемой торговцами с помощью сложной политической системы, главной задачей которой было не допустить деспотизма. Основной принцип гласил: никто не должен получить единоличную власть. Обсуждения, принятие решений и действия всегда предпринимались группами людей. Группами, которые через определенные промежутки времени менялись. Но при этом продолжали процветать коррупция и интриги, то там, то здесь плелась паутина заговоров.
Человек всегда найдет путь к своей цели. Нашел и он.
Тридцать дней. Этого больше чем достаточно.
- А что с верховным министром Зовастиной? - спросил один из членов Совета. - Какова будет ее судьба?
- Это, - ответил Винченти, - является особой темой для обсуждения.
7
Самарканд
Центрально-Азиатская Федерация
6.20
Зовастина пришпорила коня. Другие наездники сделали то же самое. С мокрой земли, которую успели размесить копыта, в нее полетела грязь. Она покрепче, обеими руками, ухватилась за узду. До этого момента никто не пытался схватить козлиную тушу.
- А вот теперь давай, Буцефал, - прошептала она в ухо коню. - Покажем им, на что мы способны.
Правила игры были просты: подхватить боз и, держа его в руке, доскакать до конца поля, затем обогнуть шест, вернуться к середине поля и бросить козлиную тушу в "круг справедливости", обозначенный известью на траве. На первый взгляд эта задача казалась простой, однако другим игрокам было позволено делать практически все, что угодно, чтобы отобрать у соперника боз.
Приглашение принять участие в бускаши с Ириной Зовастиной считалось большой честью, и она выбирала участников очень тщательно. Сегодня среди игроков были ее личные охранники и девять гостей: две команды по двенадцать человек в каждой. Среди них - единственная женщина. Она.
Ей это было по душе.
Буцефал, словно почувствовав, чего от него хотят, приблизился к бозу. Другой игрок ударил его по правому боку. Зовастина схватила зажатую в зубах плетку и попыталась хлестнуть противника по лицу. Тот увернулся от удара и продолжал наступать. Пытаясь остановить ее, к нему присоединились еще трое наездников.
Два члена ее команды атаковали троих противников.
Вокруг боза возникла круговерть коней и людей.
Еще до начала игры Зовастина сказала членам своей команды, что хочет первой обогнуть шест, и теперь они делали все, чтобы помочь ей в этом.
Приблизился четвертый участник команды соперников.
Теперь вокруг нее кружили все двадцать четыре игрока, и ей казалось, что кружится весь мир. Один из противников хлестнул Зовастину по груди, но толстая кожаная куртка погасила силу удара. В иных обстоятельствах ударить верховного министра было бы страшным преступлением, но во время бускаши действовали совершенно иные правила. Она не хотела, чтобы другие игроки давали ей послабление.
Один из всадников не удержался в седле и упал на землю. Никто не остановился, чтобы помочь ему. Не позволяли правила.
Сломанные ребра, порезы, синяки были непременными спутниками этой игры. Более того, за последние два года на этом поле погибли пять человек. Смерть также сопровождала бускаши. Даже уголовный кодекс Федерации освобождал от ответственности за убийство в ходе игры.
Зовастина обогнула ямку в земле.
Еще один игрок потянулся к козлиной туше, но она огрела его по руке плеткой, а затем натянула поводья, притормозив Буцефала, и сделала еще один круг вокруг ямки, пытаясь не допустить до боза других игроков.
Еще двое наездников свалились с коней.
С каждым вдохом она ощущала запах травы, грязи и конского пота, но ей нравилась смесь этих запахов.
Зовастина снова зажала плетку в зубах - и свесилась с седла. Держась одной рукой за луку, второй она потянулась к козлиной туше. С отрубленной головой и ногами, та до сих пор истекала кровью. Крепко схватив боз, она вздернула его вверх и бросила Буцефала влево.
Теперь действовали только три правила: не привязывать к седлу тушу, не бить по руке того, кто ее держит, и не калечить лошадей.
Настало время скакать к шесту.
Она пришпорила Буцефала. Противники нагоняли. Ее соратники скакали им наперерез.
Тяжелая туша весила не меньше тридцати килограммов, но для ее сильных рук такой вес был сущим пустяком. По ее руке, затекая в рукав, струилась козлиная кровь. Внезапно она ощутила удар по спине и обернулась. Рядом с ней скакали двое всадников из противоборствующей команды, остальные неслись чуть поодаль.
Стук многих копыт по влажной почве сливался в громоподобный звук, лошади бешено ржали. Но вот на помощь подоспели ее чопены. Начался ожесточенный обмен ударами. Она держала боз мертвой хваткой, уже начинали болеть запястья.
До шеста оставалось пятьдесят футов.
Поле для игры располагалось позади летнего дворца, на поросшей травой долине, за которой начинался густой лес. Во времена Советского Союза это был курорт для партийной элиты, потому место и уцелело. Она сделала тут перепланировку, но разумно сохранила некоторые напоминания о временах русской оккупации.
К драке присоединились еще несколько наездников. Команды отчаянно сражались. В воздухе свистели плетки, мужчины рычали от боли, обмениваясь ругательствами.
Она оторвалась от преследователей, но совсем ненамного. Пришлось сбавить скорость, чтобы обогнуть шест. Сделав это, она направила коня к "кругу справедливости". Хотя соратники по-прежнему пытались защитить ее, теперь любой из игроков противника имел право отобрать у нее боз.
Она решила преподнести им сюрприз - и направила Буцефала под углом вправо. Правила это не запрещают. Игрок имеет право скакать в любом направлении. Остальная масса наездников осталась слева от нее, она же скакала к краю поля, по периметру которого росли высокие деревья. Между ними можно было с легкостью лавировать, и она уже делала это раньше, но сегодня ей захотелось выбрать иной путь.
Прежде чем кто-то из игроков успел отреагировать на ее неожиданный маневр, она вновь изменила направление и поскакала влево, наперерез несущейся вперед ватаге конников, тем самым заставив их сбавить скорость. Секундное замешательство противников предоставило ей значительное преимущество.
Она подняла глаза. Впереди, метрах в пятидесяти, ее поджидал всадник. С бородой и нахмуренным жестким лицом, он высоко сидел в седле. Внезапно он вытащил из-под кожаной накидки руку - и она увидела зажатый в ней пистолет. Держа оружие у бедра, он ждал ее приближения.
- Давай покажем ему, Буцефал, что мы его не боимся.
Она продолжала скакать вперед.
Мужчина с пистолетом не двигался.
Она не сводила с него взгляда. Никто не заставит ее сдаться.
Рука с пистолетом поднялась на уровень груди.
Над полем разнесся грохот выстрела.