Мне хотелось в это верить, но сказать наверняка я не мог. Может быть, доктору Рудольфу известно, что мы поблизости?.. Может быть, он желает быть пойманным? Может быть, может быть, может быть…
Мне припомнилась облава на сумасшедшего Гэри Сонеджи. Очень трудно не ворваться сейчас же в дом. Воспользоваться моментом немедленно. Ведь мы вполне могли обнаружить там свидетельства других убийств. Например, пропавшие части тела. Он может совершать свои убийства именно здесь, в Биг-Сер. Или готовит нам какой-нибудь сюрприз. События разворачивались всего в пятидесяти ярдах.
- Я попробую подобраться поближе, - сказал я наконец. - Надо посмотреть, что там происходит.
- Правильно, - прошептала Кейт. Но разговор наш был прерван душераздирающим воплем, донесшимся из коттеджа.
- Помогите! Помогите! Кто-нибудь, помогите! - кричала блондинка.
Я со всех ног рванулся к ближайшей двери. То же самое сделали с другой стороны коттеджа еще как минимум пять человек в темно-синих ветровках. Среди них я заметил Асаро и Косгроува.
На ветровках были буквы "ФБР". Клеенчатые, желтые на синем.
В Биг-Сер разверзлась преисподняя. Настал момент встречи с Джентльменом.
Глава 70
Я добрался туда первым, во всяком случае, мне так показалось. Бросился со всего размаху на дощатую заднюю дверь коттеджа, но она не поддалась. Со второй попытки рама треснула, и дверь распахнулась, болезненно крякнув. Я ворвался в дом с пистолетом наготове.
С того места, где я очутился, просматривалась маленькая кухня и узкий коридор во всю длину вплоть до входа в спальню. Блондинка из "Умиротворения" лежала на боку, обнаженная, на старинной латунной кровати, усыпанной цветами. Руки были скованы за спиной наручниками. Она корчилась от боли, но, по крайней мере, была жива. Джентльмена поблизости не оказалось.
Снаружи донеслась оружейная пальба. С полдюжины выстрелов, один за другим, - настоящий фейерверк.
- Ради всего святого, только не убивайте его! - завопил я и выскочил из коттеджа. В лесу творилось черт знает что! Когда я оказался снаружи, "рэнджровер" задним ходом уже мчался на всей скорости прочь. Двое фэбээровцев лежали на земле. Один из них оказался агентом Косгроувом. Остальные палили вслед удирающему "рэнджроверу".
Боковое стекло взорвалось, и в дверце образовались зияющие дыры. Джип заметался из стороны в сторону, колеса забуксовали в песке и гравии.
- Брать живым! - снова заорал я, но никто в этом диком хаосе даже внимания на меня не обратил.
Я помчался лесом в надежде перехватить Рудольфа, если он направится на запад, обратно к Первой автостраде. Я оказался там как раз в тот момент, когда "рэнджровер" с визгом выворачивал на дорогу. Следующим выстрелом разнесло второе стекло. Здорово! Ребята из ФБР теперь обстреливали нас обоих.
Я вцепился в дверь со стороны пассажирского сиденья и дернул на себя. Заперта. Рудольф попытался поддать газу, но я словно прилип к двери. "Ровер" снова завилял, не успев выбраться из рыхлой смеси песка с гравием у выезда на шоссе. Эта задержка дала мне возможность ухватиться свободной рукой за багажник на крыше и вскарабкаться туда.
Рудольфу наконец удалось выскочить на бетонное покрытие, и он тут же вдавил педаль газа в пол. На полной скорости промчался ярдов семьдесят, а затем ударил по тормозам.
Я старался предугадать его действия, и это мне удалось, во всяком случае последний маневр. Я лежал, прижавшись лицом к железу, еще теплому от долгой стоянки под солнцем у "Умиротворения", раскинув руки и ноги. Я словно прилип к крыше, как походная раскладушка фирмы "Самсонит", и слезать оттуда не собирался. Не мог, даже если бы очень захотел. Он уничтожил как минимум полдюжины женщин в Лос-Анджелесе, и я должен был выяснить, жива ли еще Наоми. Он знал Казанову и знал все о Липучке.
Рудольф снова дал газу, и "рэнджровер" взревел и затрясся в попытке скинуть меня. Машина зигзагами металась по шоссе. Деревья и допотопные телефонные столбы, сливаясь друг с другом, со свистом пролетали мимо на огромной скорости. Сосны, Мамонтовы деревья, горный виноград, сменяли друг друга, словно в калейдоскопе. Растительность была в основном бурого цвета и колючая, как виноградники в Напа-Вэлли. Я взирал на мир с необычной точки обзора.
Надо сказать, что любоваться пейзажем, открывавшимся с моего насеста на "рэнджровере", не представлялось возможным. Все силы уходили на то, чтобы удержаться.
Рудольф мчался по извилистой дороге на скорости семьдесят - восемьдесят там, где и пятьдесят выжимать опасно.
Фэбээровцы, во всяком случае то, что от них осталось, не могли нас догнать. Куда им! Они ведь должны были еще добежать до своих машин, так что отстали не меньше, чем на несколько минут.
На подъезде к Тихоокеанской автостраде навстречу стали попадаться другие машины. Водители провожали нас недоуменными взглядами. Мне было очень интересно, о чем в этот момент думает Рудольф. Он больше не делал попыток меня сбросить. Каковы тогда его намерения? В первую очередь меня занимала его ближайшая цель.
Нам обоим сейчас грозил "шах". Но проиграть - по-крупному и очень скоро - должен был кто-то один. Уилл Рудольф был всегда чрезвычайно осмотрителен в своих действиях. И, конечно, никак не ожидал, что его теперь поймают. Но как все же он собирается выпутываться?
До меня донеслось яростное рычание дизеля фургона "фольксваген". Я увидел, как к нам на страшной скорости приближается его задний борт. Мы промчались мимо, будто он стоял на месте.
По мере приближения к шоссе, ведущему на пляж, поток встречных машин нарастал. Больше всего было за рулем подростков, выбравшихся на послеполуденную прогулку. Кое-кто из них показывал пальцем на "рэнджровер" и смеялся, думая, что это шутка. Какой-то полный придурок из Сера напился, мол, до белых чертей и теперь развлекается. Старый пердун текилы нализался или у двадцатилетнего любителя повеселиться ЛСД из ушей полезло. Тронутый чувак на крыше "рэнджровера", въезжающий на скорости семьдесят миль в час на автомобильную стоянку, - живописная картинка получилась бы.
Так все-таки что он собирается делать, черт его подери?
Рудольф не сбавлял скорость на извилистом перегруженном шоссе. Водители машин, ехавших навстречу, яростно гудели. Но никто даже не сделал попытки нас остановить. А что, собственно, они могли? Что мог я? Только держаться изо всех сил и молиться!
Глава 71
Ярко-синее, с налетом седины, пятно океана блеснуло сквозь завесу елей и мамонтовых деревьев. Со стороны медленно ползущего впереди ряда автомобилей донесся грохот рок-музыки. Полный набор стилей - рэп сороковых годов, дрянные лабухи Западного побережья, психоделический рок тридцатилетней давности.
И снова ударила в глаза океанская синева. Заходящее солнце золотило пушистые ели. Неторопливые чайки и крачки кружили над верхушками деревьев. И тогда я увидел впереди Тихоокеанскую автостраду во всей ее бесконечности.
Что же он, черт его дери, собирается делать? Не может ведь вот так, запросто, вернуться в Лос-Анджелес. Или такой псих, что решится на это? Но когда-нибудь у него должен кончиться бензин. Что тогда?
Лишь немногие машины на шоссе двигались в сторону севера; основной поток устремлялся в южном направлении. "Рэнджровер" по-прежнему несся со скоростью более шестидесяти миль в час, то есть куда быстрее, чем разрешается на извилистой второстепенной дороге, в особенности там, где она подходит к главной, гораздо более многолюдной.
Но Рудольф, подъезжая к автостраде, скорости не снизил! Шоссе было заполонено "дачами на колесах", автомобилями с откидным верхом, джипами. Обычное столпотворение на калифорнийском северном побережье в субботу вечером, но главное безумие было еще впереди.
До автострады нам оставалось ярдов пятьдесят. Он ехал все с той же скоростью, если не быстрее. Руки у меня онемели. В горле пересохло от выхлопных газов. Я не представлял себе, сколько еще смогу продержаться. Но внезапно меня осенило, что он намеревается предпринять.
- Сукин сын! - заорал я, но только для того, чтобы отвести душу, и еще сильнее прижался всем телом к крыше.
Рудольф экспромтом сочинил план побега. До автострады оставалось не более десяти - пятнадцати ярдов. Как только "ровер" добрался до крутого поворота на автостраду, Рудольф резко ударил по тормозам. Радиальные покрышки издали страшный визг, показавшийся с моего местонахождения особенно оглушительным.
Проезжавший мимо в разноцветном мини-фургоне бородач завопил:
- Расслабься, придурок!
"Придурок, это кто? - подумал я. - Если имелся в виду я, то мне расслабиться просто не терпится".
Груженный мною "рэнджровер" пролетел по инерции еще несколько ярдов, затем рванулся направо, потом налево, снова направо.
Какой тут поднялся бедлам! Все автомобили на шоссе засигналили одновременно. Водители и пассажиры не верили своим глазам, не могли понять, что такое на них несется с боковой дороги.
Рудольф намеренно крутил рулевое колесо только так, как этого делать нельзя. Он хотел, чтобы машину занесло.
Колеса визжали, словно истязаемые животные, "рэнджровер" развернуло капотом на юг, но двигаться он при этом продолжал на запад, прямо в кучу автомобилей. Затем его развернуло задом вокруг оси.
Теперь нам предстояло врезаться в общий поток задним ходом. Разобьемся неминуемо. Я не сомневался, что нам обоим конец. В сознании вспыхнули лица Деймона и Дженни.
Я не мог сообразить, с какой скоростью мы движемся, когда "ровер" врезался боком в серебристо-голубой мини-фургон. Я даже не пытался цепляться за бортики крыши. Наоборот, старался расслабиться, приготовившись к сокрушающему, вероятнее всего смертельному удару, который должен был состояться через несколько секунд.
Я завопил, но вопль мой потонул в яростном скрежете железа, вое автомобильных гудков и криках зрителей.
Сорвавшись с крыши, я чудом перелетел через встречную полосу. Рев автомобильных гудков усилился. Я летел по воздуху легко, как птица. Морской ветер холодил и одновременно обжигал лицо. Мое приземление должно было окончиться катастрофой.
Я влетел в голубоватую туманную дымку, осаждавшуюся между Тихим океаном и Тихоокеанской автострадой, и влепился в толстую ель. Падая вниз сквозь колючие цепкие еловые ветви, я понимал, что Джентльмен сейчас даст деру.
Глава 72
Прыжок. Рывок. Кувырок вперед через голову! У меня были сильные ушибы и синяки после аварии и падения, но, судя по всему, кости остались целы. Деловые ребята из "Скорой помощи" осмотрели меня на месте происшествия и хотели отвезти в ближайшую больницу для обследования, но у меня на вечер были другие планы.
Джентльмен вырвался на свободу. Он реквизировал машину, направлявшуюся на север. Машину нашли. Но без доктора Рудольфа. Он остался вне досягаемости. Пока, во всяком случае.
Прибыв на место происшествия, Кейт сразу взвилась. Тоже стала требовать, чтобы я отправился в местную больницу. Агент ФБР Косгроув был уже там. Мы пошумели, поспорили, но в конце концов оба вылетели последним местным рейсом "Эйр-Вест" из Монтрея. Обратно в Л-А.
С Кайлом Крейгом я уже переговорил дважды. Команда ФБР устроила засаду у квартиры Рудольфа, но никто на самом деле не верил, что он туда вернется. Теперь проводили обыск. Мне хотелось быть там, с ними. Не терпелось увидеть своими глазами, как он живет.
Во время перелета Кейт продолжала выказывать озабоченность моим состоянием здоровья. Она уже выработала особую манеру поведения, свойственную сиделкам, - была чуткой, нежной, даже на "ты" перешла, но при этом на удивление непреклонной, принимая во внимание такого упрямого пациента, как я.
Разговаривая со мной, она ладонью слегка придерживала мне голову под подбородком. Тон был настойчивым.
- Алекс, ты должен лечь в больницу, как только мы вернемся в Лос-Анджелес. Я говорю абсолютно серьезно. Ты меня знаешь, я к неприятностям привыкла относиться с юмором, но тут другое дело. Ты отправишься в больницу сразу с аэродрома. Эй! Ты хотя бы меня слушаешь?
- Я слушаю тебя, Кейт. И даже согласен с тобой. В принципе.
- Это не ответ, Алекс. Это чушь собачья. Я понимал, что Кейт права, но сегодня вечером времени на клиническое обследование не было. След доктора Уилла Рудольфа еще не простыл, и поэтому мы могли бы в ближайшие несколько часов выследить его и сцапать. Шанс невелик, но к утру он станет еще меньше. Тогда следы Джентльмена остынут безнадежно.
- У тебя может быть внутреннее кровотечение, о котором ты даже не подозреваешь. - Кейт продолжала гнуть свою линию. - Ты можешь умереть прямо здесь, в самолете, не сходя с кресла.
- У меня, конечно, жуткие синяки и кровоподтеки по всему телу, ушибы и все кругом болит. Правый бок, которым я приложился, в страшных ссадинах. Но при всем этом у меня имеется непреодолимое желание увидеть его нору прежде, чем ее разберут по частям. Я должен видеть, как живет эта сволочь.
- Более полумиллиона в год? Можешь мне поверить, живет он прекрасно, - снова взялась за меня Кейт. - А вот у тебя, напротив, все далеко не так распрекрасно. Когда люди прикладываются, это плохо для них кончается.
- Очень даже ошибаешься. Черные люди научились этому приему в целях выживания. Прикладываемся к земле и тут же вскакиваем.
Но Кейт моей шутке не рассмеялась. Сложив руки на груди, она уставилась в маленький иллюминатор. За последние несколько часов она разозлилась на меня во второй раз. А это может означать, что я ей не безразличен.
Она знала, что права, и не собиралась сдаваться. И мне нравилось, что она проявляет обо мне заботу. Мы были на самом деле друзьями. Невероятное явление для мужчины и женщины в девяностых годах. Мы с Кейт Мактирнан стали друзьями в тяжелые для нас обоих времена. А теперь трудились над составлением списка наших совместных испытаний. Недурной списочек получался.
- Знаешь, я рад, что мы с тобой приятели, - сказал я наконец, заговорщицки понизив голос. Я не боялся говорить ей всякие забавные глупости, не стеснялся дурачиться почти так же, как со своими детьми.
Отвечая мне, она от окна не отвернулась. Все еще злилась. Ну что ж, ее право. Я заслужил, наверное, ее гнев.
- Если бы ты действительно был моим другом, черт побери, то послушался бы меня, раз я так беспокоюсь и нервничаю. Несколько часов назад ты попал в автомобильную катастрофу. И пролетел ярдов тридцать по очень крутому склону оврага, приятель.
- Сначала я ударился о дерево. Тогда она повернулась и ткнула мне пальцем в сердце, как кол вогнала.
- Вот именно. Послушай, Алекс, я очень беспокоюсь о тебе, упрямая ты черная задница! Беспокоюсь так, что у меня живот подводит.
- Таких приятных вещей мне давным-давно никто не говорил. Однажды, когда в меня стреляли, Сэмпсон проявил искреннюю заботу. Но длилась она примерно минуты полторы.
Ее карие глаза смотрели на меня в упор сердито и строго.
- Я позволила тебе помочь мне в Северной Каролине. Позволила себя гипнотизировать, Господь тому свидетель. Почему ты не даешь мне помочь тебе здесь? Разреши, Алекс.
- Этому мне еще надо научиться. - Я не кривил душой. - Настоящим полицейским приходится обтяпывать нелегкие дела. И мы терпеть не можем, когда нам помогают. Мы ужасно уверены в себе. И в большинстве случаев нас такое положение вещей устраивает.
- Ах, прекратите нести эту психологическую чушь, доктор! Все это пустые оправдания, они показывают вас не с лучшей стороны.
- А я и есть теперь не с лучшей стороны. Как-никак пережил ужасную катастрофу.
Вот так мы перебранивались во время полета в Лос-Анджелес. Но под конец пути я задремал, положив голову на плечо Кейт. Никаких осложнений. Никакого лишнего багажа. Очень, ну просто очень приятно.
Глава 73
К несчастью, в Калифорнии еще не стемнело, что для всех участников дела не сулило ничего хорошего. Когда мы прибыли в номер Рудольфа в пентхаусе гостиницы "Беверли-Комсток", повсюду суетились люди из полицейского управления Л-А. Из ФБР представителей тоже хватало. Короче, полицейский базар.
Красно-синие сигнальные мигалки заметны были за несколько кварталов. Местная полиция справедливо заимела зуб на фэбээровцев за то, что они так долго держали их в неведении. Ситуация неприятная, вздорная и нервозная. ФБР не впервые столкнулось с местной полицией. На моей памяти такое и в Вашингтоне случалось. И не раз.
Пресса тоже была тут как тут и в полном объеме. Газеты, местное телевидение, радио, даже несколько кинопродюсеров. Я не слишком радовался тому, что многие репортеры узнали меня и Кейт в лицо.
Они бросились к нам, когда мы пробирались сквозь строй полицейских и заграждения.
- Кейт, всего несколько минут!
- Несколько слов, прошу вас!
- Доктор Кросс, скажите, Рудольф это Джентльмен-Ловелас?
- Что случилось в Биг-Сер?
- Это квартира убийцы?
- Пока никаких комментариев, - отвечал я на все вопросы, стараясь не поднимать головы и глаз.
- Я тоже ничего сказать не могу, - добавила Кейт.
Полиция и ФБР впустили нас в квартиру Джентльмена. Оперативники мельтешили во всех комнатах дорогого номера. Мне показалось, что лос-анджелесские сыщики выглядят несколько дороднее, пижонистой и богаче, чем легавые в других городах.
Комнаты имели несколько пустынный, почти нежилой вид. Мебель по большей части кожаная, но с большим количеством хромированной и мраморной отделки. Никаких округлостей, сплошные углы. Живопись на стенах современная и весьма невыразительная. Что-то под Джексона Поллока и Марка Ротко. И вообще апартаменты походили на музей, только с огромным количеством зеркал и сияющих поверхностей.
Было несколько деталей, вероятно, характерных для Джентльмена.
Я все подмечал. Отмечал. Запоминал.
Буфет в столовой был забит столовым серебром, английским фарфором, настоящей керамикой, дорогими полотняными салфетками. Джентльмен знал толк в сервировке.
На письменном столе лежала стопка гербовой писчей бумаги и конверты с изящным серебристым орнаментом. Всегда и во всем джентльмен.
На кухонном столе я заметил "Карманную винную энциклопедию" Хью Джонсона.
Среди десятка дорогих костюмов висели два смокинга. Шкаф был очень небольшой, узкий и такой аккуратный, что тошнило смотреть. Не шкаф, а храм одежды.
Наш загадочный, загадочный Джентльмен.
Я подошел к Кейт после примерно часовой экскурсии по жилью Джентльмена. Рапорты местной полиции я уже читал. Поговорил с большинством оперативников. Пока что им ничего не удалось обнаружить. Нам всем это казалось совершенно невероятным.
Из центра Лос-Анджелеса привезли самое новомодное лазерное устройство. Рудольф должен был оставить хоть какие-то следы. Но он их не оставил! И в этом до сей поры он более всего походил на Казанову.
- Как ты? - спросил я Кейт. - Мне, наверное, на целый час пришлось предоставить тебя самой себе.
Мы стояли у окна, выходившего на бульвар Уилшайр, а также на лос-анджелесский "Кантри-клаб". Темное пятно площадки для гольфа обрамлял свет множества автомобильных фар и освещенных окон жилых домов. Чуть дальше по улице бросалась в глаза реклама, изображавшая обнаженную модель на кушетке. На вид девочке было лет четырнадцать. "Наваждение", кричала реклама. "Только для муж чин".