Рената вернулась домой и стала, как говорит папа, "шевелить мозгами". Как передать куклу? Подбросить с земли? Высоко! Если Клава не поймает, разобьется Лыжница об асфальт. А что, если… "Ура-а-а-а!" - забегала Ренка по комнате. Нашла кусок шпагата. Обвязала куклу. Опустила за балкон. Мало! Только до четвертого этажа хватает. Попался пояс от маминого халата. Повыдергивала шнурки из ботинок. Связала все вместе. Пое-е-хали! Спускается Лыжница все ниже.
- Клава, отвязывай!
И тут кто-то ка-а-к свистнул! Аж в ушах зазвенело. На той стороне улицы, широко расставив ноги, стоял Пугач в матросской тельняшке и махал ей рукой:
- Эгей! Вы чего делаете?
- Лифт! А ты чего так засвистел? Я чуть веревку не уронила.
- Иди на качелях кататься.
Ренате очень хотелось покататься. Но как же Клава?
- Сейчас не могу-у! У нас никого дома нету. Иди к нам! Ладно?
- Ладно, - крикнул Пугач и побежал через дорогу.
Через минуту Колька был уже на Ренатином балконе. И сразу предложил:
- Хочешь, мы настоящий лифт сделаем? Я уже придумал как. У тебя катушки от ниток есть? И шпагат?
- Катушки есть. А шпагата мало. Вот всего сколько.
- Ну ладно. Я свой шпагат достану. Английский.
- Это крученый такой, как шнурочек? Морской?
- Точно, морской. А ты откуда знаешь?
- У меня папа моряком был.
- Врешь!
- Чего я буду врать?! - обиделась Рената. - Папа на эсминце служил "Отважном". Его даже медалью наградили.
- Вот здорово!
- А хочешь, я тебе покажу папины инструменты? - Она открыла большой нижний ящик письменного стола.
- Вот это да-а! - Колькины глаза заблестели.
Молотки, кусачки, пассатижи, штангенциркули. Сверла и буравчики. И даже маленькая электрическая дрель. Каждый инструмент он брал в руки, рассматривал и осторожно клал на место.
Рената была очень довольна. Она называла инструменты один за другим. И Кольке казалось, что с этой темноглазой, крепкой, как морской кремешок, девчонкой они знакомы давным-давно. Нет. Девчонки из его двора об инструментах не имели никакого понятия. А эта…
- Ну, ладно, - сказал Колька, с сожалением отрываясь от инструментов. - Давай лифт делать. - И они пошли вниз, на третий этаж.
Тетя Катя была уже дома. Делать лифт она разрешила, только закутала Клаве горло потеплее.
Вошел Пугач в квартиру и вытаращил глаза:
- Так это ты, Каблучиха, здесь живешь?! А я думал… - и сунул руки в карманы, как всегда, когда встречался со своими врагами.
- Коля, она хорошая. И она тебя не дразнит. У нее, видишь, горло болит. Ей же скучно одной, - защищала Рената.
- Я… Я уже давно тебя никогда не дразнива, - подтвердила Клава.
Пугач ухмыльнулся и вынул руки из карманов:
- Ну, ладно. Только Соньке скажи. Если она дразнить арестантом будет - в луже искупаю! - Он осмотрелся вокруг и присвистнул: - А это что у вас, как в магазине? Денег девать некуда?
Рената тоже огляделась. И правда. Вещи во всех трех комнатах каблуковской квартиры стояли впритык друг к другу. Оставались только узкие проходы между ними. "И для чего людям нужно столько вещей? Чтобы спотыкаться на каждом шагу?…"
С молотком и плоскогубцами в руках, Колька летал по лестнице то с пятого этажа на третий, в квартиру Клавы, то с третьего - на, пятый, на балкон Ренаты. Он надел катушки на большие гвозди и заколотил их в перила балконов - получилось два барабана на осях. Натянул на катушки крученый английский шпагат. Вбил в краешки катушек по маленькому гвоздику - получились ручки на барабанах. Крутишь катушку за ручку, а шпагат ползет вверх или вниз. К шпагату Колька приладил два крючка из проволоки. И - поехали! Сперва он привязал к крючку плоскогубцы и быстро завертел ручку. Плоскогубцы медленно поползли вверх, к Ренатиному балкону. Она отвязала плоскогубцы и прицепила своего клоуна Петьку. Закрутила ручку. И Петька, болтая в воздухе ногами в разноцветных штанишках, стал медленно опускаться к балкону Клавы.
Они перекатали на лифте всех кукол. Красота! Ренка все время смеялась. А Клаве больно было смеяться. Зато она улыбалась так, что рот растягивался чуть не до ушей. А ноги сами выстукивали на балконе какой-то веселый танец…
"А она хорошая?"
Когда Рената была еще совсем маленькой, она изводила маму и папу вопросами. Почему самолет летает, а машина только ездит? Почему папа бреется, а мама нет? Почему мороженое не дают без денег? И каждый день - сто "почему?".
Но это еще ничего. Рената про все, что ходило, летало, ползало или даже было нарисовано, спрашивала: "А он хороший?" И требовала немедленного ответа.
Или еще лучше. Придут незнакомые люди в гости, а Ренка тут как тут со своими вопросами: "Она хорошая?", "А он хороший?"
Это было давно. С годами Рената подросла и поумнела. Но все равно осталась "почемучкой". Правда, теперь она не спрашивала у людей вслух, какие они, но тайно, для себя, делила всех на "хороших" и "плохих".
Своих новых знакомых на Красной улице она тоже сразу определила, кто какой. Но вот прошло всего лишь два месяца, как живет Рената на новой квартире, а ее представления изменились. Соня, оказывается, не такая уж хорошая, как она думала сначала. А Клава, наоборот, все больше и больше нравится. А Колька Пугач? Все говорят, что он хулиган. И лупит всех. И Ренке чуть не влетело от него за воробьев. А он все равно хороший. Только о близнецах Рената по-прежнему ничего не могла сказать. Да и как можно сказать, кто лучше, если она до сих пор не могла различить, кто из них Вовка и кто Женька.
Рената сказала маме о своих сомнениях.
- А помнишь, что папа тебе говорил? - усмехнулась мама. - О человеке нельзя сразу сказать: этот - весь хороший, а тот - весь плохой. В каждом есть и что-то хорошее и что-то плохое.
- И у меня?
- А что же, ты лучше всех? И у тебя есть плохое, А зачем нам тогда "дом отдыха" нужен? И еще ты…
- Ну, ма-ма! Я же все знаю. - И хитрая Ренка, чтобы не продолжать неприятного разговора, сказала: - А я думаю, что Клава хорошая!
Мама улыбнулась.
- Нет, мамочка, ты не смейся. Я знаю. Но все равно, хоть Клава и делает все, что Сонька ей скажет, она хорошая. Я с ней буду дружить!
- Рено́к, ты напрасно петушишься. Я же не возражаю. Если тебе Клава нравится, дружите. Только знаешь что? Нужно, чтобы от вашей дружбы толк был. Поняла?
Рената наморщила лоб. Подумала и тряхнула головой:
- Поняла, мамочка. Это чтобы Клава ничего плохого не делала, да?
Дружба Ренаты и Клавы крепла с каждым днем. Если Клава почему-то долго не появлялась в маленькой квартире на пятом этаже, Рената беспокоилась. Она пристраивалась у батареи парового отопления и карандашом тихонько стучала три раза. Постучит и слушает. Это они сами сигналы придумали. Если Клава стукнет в ответ два раза подряд, значит, скоро выйдет гулять. Если - раз, значит, Клавина мама, Олимпиада Трифоновна, дома, и выйти нельзя. Если четыре раза - выйдет гулять с Сонькой. Мать Клаву одну гулять не отпускала. Зато если она уходила "по магазинам потолкаться" или "к знакомым проветриться", Рената с Клавой были целых полдня вместе, пока Сонька из школы не приходила.
Нет. Клава совсем не чудна́я. Теперь Рената это твердо знает. Только говорить много не любит. Из-за того, что неправильно говорит. И стесняется. Потому что ребята дразнятся. Но с Ренатой она не стесняется говорить. Рената никогда не смеется и не дразнится. И еще с Ренатой Клаве очень интересно играть.
Как-то, когда Клава рассказывала, как Сонька обижает ее да еще и бьет, Рената рассердилась:
- А потому, что ты беспринципная!
Клава опешила. Пожевала губами и спросила:
- А как это прин-цип-ной быть?
Рената нахмурила короткие черные брови, подумала и ответила:
- Принципной… это знаешь как? Ну, вот ты, например, позвала меня из автомата воду пить и говоришь мне: "Ренка, возьми копейку". Я говорю: "Давай". А ты говоришь: "Не дам! Обманули дурака!" А сама воду пьешь. Я на тебя за это обиделась бы. А ты захотела со мной помириться и опять говоришь: "Реночка, возьми копейку. Я правда отдаю тебе. Без обмана". А я из принципа говорю: "Не нужна мне твоя копейка! Я и без тебя обойдусь". Поворачиваюсь и ухожу. Хоть бы мне вот как хотелось попить газировки! Аж бы до самого дома терпела. Поняла?
Клава долго молчала. Потом, вздохнув, сказала виновато:
- Я б не вытерпева до дома… Я бы взява копейку.
- Вот Сонька и обижает потому. Ты за ней, как собачка все равно, бегаешь.
Клава за "собачку" сильно обиделась. И стала надевать пальто.
- Клава, что ты на меня не смотришь? Куда ты?
- А я принципно ухожу. Раз я собачка става.
- Клавочка! - затормошила ее Рената и стала заглядывать в большущие серые глаза подружки, в которых уже видны были слезы. - Что ли, ты не понимаешь? Я же необидно тебе сказала! Я хотела, чтоб ты Соньке не поддавалась!! Папа знаешь как говорит? "Человек уважать себя должен". А он знаешь какой умный! Он в этом году совсем на инженера выучится.
- Тогда хорошо, - сказала Клава, - а я думава, ты обидно… А Сонька когда мне пуватье спичкой прожгва, я с ней принципно до самого утра не разговаривава. Так она става подвизываться, чтоб я маме не сказава.
- Ну, вот и молодец! Правильно, не разговаривала. Давай лучше про школу говорить будем! Как мы с тобой учиться пойдем. И сидеть будем рядышком. Правда?
У Клавы лицо вдруг стало грустным. Она отвернулась и затихла.
- Клавочка! - встревожилась Ренка. - Что ли, я опять обидела?
- Не-ет… не обидева.
- А почему ж ты отвернулась?
- Потому… я в шкову совсем не пойду-у-у.
- Почему?… - изумилась Ренка. Сама она мечтала о школе каждый день.
- Дразнить будут. И еще двойки учительница ставить будет.
- А ты научись правильно говорить.
- Не умею я научиться… Сонька говорит: неспособная я, как пробка.
- Врет твоя Сонька! Сама пробка! А ты способная. Получше ее будешь учиться. В сто раз!
Рената утешала Клаву. Повторяла, что она способная и научится говорить правильно. Но Клава не очень-то ей верила. Они еще немножко поиграли, и Клава раньше времени ушла домой.
Из принципа
Рената еле дождалась, пока мама с работы пришла.
- Мамочка! Мама же! Клава учиться в школе не будет!
Мама успокоила ее. Заставила рассказать все по порядку. Подумала.
- Не так это страшно, Рена. Я могу с ней немного позаниматься. Правда, я не специалист… А почему бы Клавиной маме не показать дочку врачу - логопеду? Неужели ее не тревожит?…
- Не тревожит, мамочка! Не тревожит, - перебила ее Рената. - И мама ее, и Сонька над Клавой только смеются… А я назло Соньке, из принципа, хочу, чтобы Клава правильно говорила.
- Из принципа?! - мама взъерошила Ренке волосы и весело рассмеялась. - Ну, раз из принципа - давай!
Рената еле уговорила Клаву прийти к маме заниматься.
Мама билась с ней часа полтора. Но ничего у них не получалось. Клава молчала. Потом робко, нехотя произносила слог или слово. Получалось опять неправильно. И Клава надолго замолкала. Уходя, она заплакала:
- Вот!.. Ничего не повучается. Я тупая. У меня одни двойки будут.
Целый день Рената ходила грустная. А утром, когда за окном было еще темно, она прошлепала босыми ногами по паркету, разбудила маму:
- Мамуленька-а-а! Придумала. Я буду заниматься! Я!
- Будешь, будешь, доченька, - спросонья, ничего не понимая, шептала мама. - Ложись, папу разбудишь. Он знаешь, когда лег? В два часа.
- Я тихонько. На ушко. Клава, думаешь, неспособная? Нет же! Она только всех стесняется. Она меня одну не стесняется. Я ее учить буду!
- Постой, постой. Как же ты? Ты же не умеешь.
- Ой, мамочка, что ли, ты не понимаешь? Ты же меня сначала научишь, как учить. А я Клаву буду, и будет очень замечательно!
- Ой, Ренка, ты и выдумщица…
- А что? Мне ее идея очень даже нравится, - вдруг сказал папа. - Ты вот что. Не мерзни там на холодном полу. Лезь к нам в середину, и давай обсудим этот проект. Я все равно уже давно выспался.
Ренка нырнула под теплое одеяло и стала развивать свой план:
- Только чур! Пусть никто не знает. Это сюрприз Клавиному папе.
- А почему сюрприз только папе? А маме?
Ренка вскинула темные глаза на папу, потом зажмурилась и решилась:
- Я, пап, знаю, что так говорить нельзя… про взрослых. Но, ведь правда же, папка, она какая вредная… Олимпиада. Как Сонька. А Клава знаешь как папу любит! А маму и Соньку боится. Вот!..
Дело пошло на лад. Мама через Ренку выяснила, какие слоги у Клавы не получаются. Учила ее, как ставить вопросы, как держать язык. А потом уже Рената учила Клаву. Тайно ото всех.
- Клава, повторяй за мной.
- Всвух? Или про себя? - спрашивает Клава.
- Вслух. Скажи - лук!
- У-у-вук.
- Скажи - люк.
- Люк.
- Вот видишь! Вышло "лю", значит, и "лу" сумеешь. Скажи - ла.
- Ува.
- Ла! Ла!
- Ува. Ува, - повторяет Клава.
- Ля!
- Ля! - удивленно-радостно выкрикнула подружка.
- Вот! И это сумела. Ты способная! Следи за языком: ля - дальше, ла - ближе, ближе язык к зубам. Давай нараспев: ля, ля, ля, ля!
- Ля, ля, ля, ля!
- Теперь пой: ла-ла-ла-ла-ла! Ла-ла-ла!
Клава поет. Ренка хлопает в ладоши:
- Получилось! Получилось! В третий раз уже не "ва", а "ла" - чисто получилось. Ну, хватит заниматься. Давай играть будем.
Клава была мягкой и смышленой девочкой. Она стала Ренате как сестра. А Сонька завидовала их дружбе и тотчас докладывала Олимпиаде, что Клава была у Ренаты. Мать наказывала Клаву, даже несколько раз била. Но как только мать уходила из дому, Клава бежала на пятый этаж… И вдруг все оборвалось. Прошел день, два, три. А Клавы не было. Ренка часами поджидала ее у выхода. Терпеливо выстукивала карандашом по батарее. Клава на улице показывалась только с Сонькой. И на вопросы не отвечала. Рената ничего не могла понять.
- Я же ее ничем не обидела! - жаловалась Рената маме.
Мама видела, как Ренка осунулась. Но ничем помочь не могла.
На четвертый день Рената растерянно сообщила маме:
- Я хотела подарить Клаве Лыжницу. Она ей так нравилась! Но Лыжницы нет нигде. И папа сказал, что в "дом отдыха" он не убирал.
Волшебница
Клава принесла Ренатину Лыжницу домой. И сразу стала шить ей новый костюм. Розовый, из мягкой фланели. Сонька в зале нараспев таблицу умножения повторяет. Орет во все горло: "Шестью пять - тридцать пять!" А еще воображает! Клава уже давно запомнила, что шестью пять - тридцать. Пусть орет. А костюмчик хорошенький получается. И солнце в окошко светит. Вот только рукава что-то не так. Ну, ничего - получатся. Клава чуть слышно напевает: "Ля-ля-ля… Ла-ла-ла!" Только "ля-ля" - хорошо получается, а "ла-ла" - не всегда. Вот еще с Реной позаниматься - и тогда совсем будет хорошо. И рукавчики уже стали получаться.
- Клавка! Ты что делаешь?
- Костюмчик. Это мои воскутики. Мама дава.
- А куклу где взяла? Ой, да это ведь Ренкина! Ты стащила у нее?
- Я не стащива… Я поиграю и отдам, - растерянно сказала Клава. Она только сейчас вспомнила, что взяла Лыжницу без спроса. А вдруг Рената искать будет?
- Ишь ты, тихоня! Украла и прячется!
- Я не крава! Не крава! - закричала Клава.
- Нет, украла! Вот подожди. Мама придет - я ей все расскажу!
- Тогда! Тогда я сейчас! Рената ничего не скажет. - Клава схватила Лыжницу. Метнулась в прихожую.
Сонька оттащила ее от двери и зашептала:
- Дура! Чтоб нас все жуликами считали! Придет ихний отец и скажет: "Ваша Клавка у Ренки куклу украла!.." Думаешь, он поверит тебе? У него ж глаза, как у цыгана. Страшные! Молчи. Никто ничего не знает. А у Ренки вон сколько этих кукол! Может, сама где потеряла. Маме мы ничего не скажем… А куколка какая классная! Вместе играть будем…
Клава растерялась от Сонькиных слов. Ей стало страшно. А если правда - не поверят?…
Для Клавы наступили трудные дни. Сонька совсем обнаглела. Только и знает командует: "Посуду помой! Пол подмети!" А сама ходит, как барыня. Все самые лучшие фантики себе забрала. И полтинник тот, что папа подарил, выманила. А если Клава возражать начнет, так сейчас же грозится: "А я маме скажу! Жуличка!.." Теперь еще и Лыжницу себе требует. Только пусть не думает. Лыжницу ей Клава не отдаст ни за что! Вот украсит хорошенько и отнесет Ренате. Скажет: "Видишь, как я ее хорошо одела! Как царевна!" И Рената обрадуется. И опять они будут дружить. Пусть тогда Сонька!..
Но дни проходили за днями, а Клава все не могла решиться.
И снова Клава сидит в уголке и наряжает Лыжницу. Обернула серебряной бумагой лыжи. Стали они не простые, а самокатные. Скажи: лыжи, несите! И помчат они в тридесятое царство. А из золотой - сделала ей кокошник и туфельки. Теперь она - настоящая Снегурочка или добрая фея из сказки. Только у феи ведь волшебная палочка. Махнет она - и все сделается. Что хочешь! Взяла Клава спичку и обернула синей фольгой, а головку - красной. Аж горит вся. Настоящая волшебная. В руку Лыжнице палочка пришлась в самый раз.
Клава щурит глаза. И… что это?! Лыжница-Волшебница будто шевельнулась! Еще прижмурилась - опять?! Качнулась волшебная палочка - красные искры метнулись от нее. Клава совсем закрыла глаза. Вот если правда - волшебная. Тогда бы она попросила, чтоб мама на нее не сердилась. Чтоб Сонька вдруг стала добрая-добрая. Чтоб папа скорей приезжал из Москвы. И еще, самое главное, чтобы эти дни вернулись назад. Назад!
- Тук. Тук. Тук, - слышится от батареи.
Клава вздрагивает и прижимает к себе Лыжницу-Волшебницу. Мечется по комнате, ища, куда бы ее спрятать. И сразу вспоминает, что никого в квартире нет. Она одна.
Опять стучит Рената. А Клава не может прийти к ней. И не придет никогда-никогда! Из глаз ее катятся слезы. На куклу. И у нее лицо становится мокрым. Плачет кукла Лыжница Клавиными слезами.
Сонька, уходя в школу, пригрозила: "Если ты не отдашь мне Лыжницу и все костюмы, я сегодня скажу маме. Понятно?" И тогда Клава решилась…
- Клавочка! - запрыгала от радости Рената и мигом втянула ее в прихожую.
- Вот! - сказала Клава и положила на стол большую коробку из-под парфюмерного набора.
- Что это?
Клава молча подняла крышку. На атласной подушке лежала Лыжница. Но она совсем не была похожа на ту замухрышку в припачканном лыжном костюмчике, какой помнила ее Рената. Золотой кокошник, золотые туфельки. Голубая шубка с белым пушком на рукавах. В руке - синяя волшебная палочка с красным наконечником. Серебряные лыжи. А рядом, в углублении, - целый ворох нарядов. Кофточки и юбочки, туфельки…
- Ты не думай, Рена, - тихо сказала Клава. - Я не насовсем взява. А только поиграться.
- Клавочка! И ты сама все это шила?
- Сама шива! - гордо ответила Клава. - Никто не помогав.
- А меня научишь? Я буду тебя учить, а ты - меня. Ладно?
- Вадно.
- А ты ее назад забери. Насовсем.