* * *
Первым прибежал папа. Он сгреб Ренку в охапку и утащил на берег за земляную насыпь. Ренка уткнулась папе в шею холодным, носом.
- Страшно было, донька?
- Ага, пап… Но я бы все равно не ушла… Ведь Коля же не ушел. А ему ночью еще страшней было. Это ведь все равно как солдат на посту. Правда, пап?
- Правда, Ренок. Правда.
Потом примчались на мотоциклах три милиционера. Вслед за ними приехали два военных грузовика с солдатами. Они оцепили всю местность вокруг и никого не подпускали.
Потом Рената издалека видела, как солдаты с механиком дядей Борей осторожно отводили земснаряд подальше от страшного места.
И уже перед самым заходом солнца на краю Необитаемого острова блеснула вспышка. Взметнулся к небу черный столб земли и воды. А потом в уши ударил грохот, пронесся над Татаркой к железному мосту и там затерялся. Его заглушила сирена голубого электровоза, тянувшего вереницу зеленых пассажирских вагонов.
Три последних дня августа
Кончается лето. Жалко! Но зато через три дня Рената пойдет в школу! Сядет за парту. Начнет писать в настоящей тетрадке.
Рената то и дело раскрывает красивый букварь с цветными картинками и с удовольствием нюхает страницы. Вкусно пахнет свежей типографской краской. Пахнет школой. И Рената ходит по комнате веселая, радостная, как именинница. Вообще последние дни в Ренкиной жизни происходят одни только радостные события.
Приехала наконец с папой Клава. На дяде Ване форма такая красивая. Генеральская! А Клава как выросла! И такая сильная стала. Взяла и подняла Ренку, да как закружит.
- Ничего себе! - смеется Рената. - И писать на машинке научилась. А мои уроки сделала? Скажи: платье.
- Платье, - чисто говорит Клава.
- Скажи: лошадь, ложка, лодка.
- Лошадь. Ложка. Лодка, - чеканит Клава, и большущие серые глаза ее смеются, глядят прямо, как у папы.
- Совсем выучилась, - обрадовалась Рената. - А помнишь, как ты говорила: вошадь, вошка, водка? - И подружки долго хохочут.
Прибежали близнецы, и они вчетвером стали играть в классики. И тут появилась Сонька, которую бабушка привезла еще вчера.
- А тебе чего надо? - напустился на нее Женька.
- Я играть с вами хочу.
Вовка глянул на крепко сжатые губы Ренаты и сказал:
- А мы не хотим с тобой.
Сонька передернула плечами, но не задразнилась, а только сказала:
- Ну, я посмотрю, как вы играете.
- И смотреть нечего. Проваливай, - наступал на нее Вовка.
- А пусть посмотрит. Что нам, жалко?! - вмешалась Рената.
Они играли, а Сонька стояла и смотрела. Стоять без дела ей, видно, надоело. Она порывалась что-то сказать, приоткрывала рот, но натыкалась на недоверчивые взгляды то близнецов, то Ренаты и молчала. "Ишь ты какая стала, и не дразнится", - думала Рената, искоса поглядывая на Соньку.
А в это время Колька Пугачев с мамой сидели дома за столом в своей комнате и завтракали. Вдруг во дворе раздался отчаянный крик Рыжего:
- Пу-тач! Мент идет!
Колька рванулся к двери. На пороге стоял участковый:
- А я к вам! Можно?
Мать растерянно смотрела то на участкового, то на сына.
- Заходите, товарищ участковый. Чего уж там спрашивать, раз нужно, - вздохнула мать.
- Да дело-то у меня из ряда вон выходящее, - смущенно сказал участковый. - Вот надо вручить повестку. И расписаться.
- Давайте распишусь.
- Да не вам, гражданка Пугачева, а ему. Вы не пугайтесь. Я же сказал, что дело необычное.
Колька расписался на листке.
- Будьте здоровы! - козырнул участковый. - Так что можете гордиться…
- Какая уж тут гордость, коль с милицией знаться приходится, - снова вздохнула мать, провожая милиционера до двери.
- Ну, что там? Не томи! Что ты там еще натворил?
- Ничего, мама. Я и сам не знаю за что! Смотри сама…
Весть о том, что милиционер приходил к Кольке Пугачеву, с молниеносной быстротой разнеслась по улице Красной.
Рената вбежала в комнату Пугачевых. И ничего не могла понять. У стола с листком бумаги в руке стоял Коля и как-то странно, растерянно улыбался. А его мама смеялась, хотя в глазах ее блестели еще не высохшие слезы.
- Прочитай, сынок, еще, - попросила мама. - Пусть Рена порадуется.
Колька деревянным голосом, еще не осознавая того, что случилось, прочел:
- "Гр. Пугачеву Николаю, проживающему по ул. Красной, в доме № 71, квартире № 8. Отдел охраны общественного порядка при исполкоме горсовета предлагает вам явиться 30 августа сего года, к 10 часам утра, в УВД по адресу: ул. Станиславского, № 39, комната № 1, для получения грамоты и ценного подарка за оказание помощи в обезвреживании взрывоопасного предмета в районе реки Татарки. Начальник УВД м-р Стукалов"
Вечером Рената рассказала об этом известии дома. Папа очень обрадовался:
- Правильно! Таких пацанов награждать надо. Настоящий мужчина растет! - Потом прищурился и спросил: - Постой, Ренка, а кто мне говорил, что Пугач хулиган и его в милицию посадить надо?
- Ну, пап! Какой ты! - смутилась Рената. - Это когда еще было. Я тогда, ну это… маленькая была. Что ли, я понимала?
- Ладно, Ренка! Все правильно. Только это событие надо как-то отметить. Что бы ему подарить? Ага, вот что! - Папа вытащил из ящика маленькую электрическую дрель и протянул Ренате: - Отнесешь утром Коле. Сама же говорила, что он от нее глаз отвести не мог…
Коля так обрадовался подарку, что позабыл обо всем на свете. Тотчас включил дрель и начал сверлить дырки. И в деревянной табуретке, и в пластмассовой коробке. Хотел просверлить еще толстую стальную задвижку на двери, но тут вмешалась мама:
- А в милицию кто пойдет? Опоздаем…
Когда они втроем вышли из кабинета начальника милиции, Колька попросил:
- Мама, подержи грамоту, а я велосипед попробую. Ладно?
- Пробуй, неугомонный, - весело согласилась мама. - Я ведь вижу, что тебе не терпится.
Колька посадил Ренату на раму новенького велосипеда и лихо помчался по главной улице. Попробуй останови! Велосипед сама милиция подарила.
* * *
И вот наступил последний день лета. Тридцать первое августа. Рената уже и листок календаря сорвала - чтобы скорее день прошел. А он все тянется и тянется. Смотрит с календаря громадная цифра "1". А ниже нарисованы мальчик и девочка в белом переднике с портфелями и большими букетами цветов.
Рената в десятый раз расстегивает свой портфель, проверяет книги и тетради. Нет, все в порядке. Походит по комнате. Потрогает рукой выглаженную форму и белый передник на стуле. И опять нечего делать. Хоть бы папа скорее приходил с работы.
Рената набегалась, наволновалась за день и в девять часов незаметно заснула на своей софе.
Проснется Рената рано-рано. Но все равно это уже будет ЗАВТРА. Выбежит на балкон. Глянет вдаль и за крышами домов, за ажурными башнями электролиний увидит синее-синее море. Море, которое видят лишь те, кто навсегда подружился с мечтой, в ком бьется горячее, смелое сердце…
И встретит она солнце, встающее над землей.
Пойдет Рената в окружении друзей в свое ЗАВТРА, которое всегда дальше, труднее, чем вчера и сегодня, но именно поэтому так заманчиво и прекрасно.
Счастливого тебе пути, Рената!
Алмаз - драгоценный камень
Штурм Каменного мешка
Они упорно ползли по-пластунски. Старались, чтобы не хрустнули ни ветка, ни стебель пересохшей травы. Пот струился по лицам. Рубахи прилипли к спине. Наконец, когда, казалось, сил не оставалось совсем, И́вас подал знак остановиться.
Отставшие подползали, занимали свое место в цепи у колючих кустов, за которыми начиналась полоска желто-серой земли. Сунься вперед - и сразу окажешься как на ладони. Но никто не совался. Хватали ртами воздух, никак не могли надышаться.
- Приготовить оружие! - прошелестела по цепи новая команда Иваса.
Бойцы чуть слышно зашевелились. Вынимали и вновь вкладывали в ножны кинжалы, очищали автоматы, пистолеты от приставших стеблей и земли, проверяли боеприпасы. И снова затихли, вглядываясь сквозь ветви туда, где в зарослях высоких кустов и деревьев затаилось серое приземистое строение.
- Алекс, возьми трех ребят и сними часовых, - приказал начальнику разведки Ивас.
Разведчики отползли в сторону и, броском преодолев открытое место, скрылись за деревьями.
Мучительно долго тянулось время. Но вот где-то слева зашелестели ветви. Из-за кустов появились разведчики, которые тянули упирающихся пленных. На шее Алекса болтались два трофейных автомата.
- И не пикнули, - похвастался он, опускаясь рядом с командиром. - Мы от каземата зашли. Смотрим: сидят к нам спиной. Автоматы на сучок повесили, а сами конфеты лопают. Ну, мы их…
- А ты это… шурупишь маленько, - похвалил командир.
Пленные за спиной завозились.
- Что они там бормочут? - недовольно спросил Ивас.
- Будто не слышишь, - проворчал Алекс.
- Мало ли что. Сказано тебе: переведи. На то ты и переводчик. Я по-ихнему не понимаю, - ухмыльнулся командир.
- Просят развязать руки. Говорят, без оружия никуда не убегут, - "перевел" Алекс. - Может, развяжем?
- Перебьются, - хмуро бросил Ивас. - Жалкий какой! Врагу верить нельзя. А чтоб не скулили, оттащите их подальше в тыл.
Теперь, когда часовые сняты, нужно было сделать главное: освободить узников, заточенных в Каменном мешке.
Ивас с Алексом и шестью бойцами осторожно приблизились к каземату. Изнутри не доносилось ни звука. Крадучись обошли вокруг. Серые цементные стены, покрытые у земли зеленым мохом, казались неприступными. На массивной дубовой двери, окованной железными полосами, - огромный висячий замок.
- Взломаем? - спросил Алекс.
- Ясное дело, - ответил командир.
Ивас просунул под пробой замка толстый железный прут. Налегли вдвоем - не поддается. Тогда схватились за конец вшестером. Рванули изо всех сил, и прут изогнулся дугой.
- Вот черти, - выругался командир. - Крепко заколотили. Придется пилить. Давайте ножовку.
Стараясь не шуметь, они по очереди шоркали полотном слесарной ножовки. Но стальная дужка замка не поддавалась.
- Ничего не выйдет, - опускаясь на землю, сказал Алекс. - Видишь, все руки ободрал, а ему хоть бы что.
- Не хнычь! - оборвал Ивас. - Должно получиться! Вы что, забыли?! К утру всех узников казнят! - Он внимательно осмотрел замок. Ковырнул пальцем в отверстии для ключа и вдруг заявил: - Тогда мы его взорвем! Алекс, тащи порох!
- Ты же сам говорил, чтоб тихо, - удивился Алекс. - А то охранники набегут, и узникам крышка!
- Ничего! Рванем - и мигом освободим. А там нас в джунглях сам черт не поймает. Тащи.
- Так ведь последняя, неначатая пачка осталась. За нее мне… - испуганно пробормотал начальник разведки.
- Выполняй! - злым шепотом приказал командир.
Ничего больше не сказав, Алекс вскочил и исчез в кустах. Потом появился запыхавшийся, с большой пачкой пороха в руках.
- Держи замок горизонтально, - командовал Ивас.
Из надорванного уголка пачки порох тонкой струйкой тек и тек в ненасытную утробу амбарного замка. Наконец наполнился. Ивас сунул в отверстие для ключа конец смоченного керосином шпагата, плотно обмотал замок изоляционной лентой и скомандовал:
- Все в укрытие!
Бойцы кинулись назад и залегли за деревьями. Они видели, как вспыхнул конец фитиля. Подбежал командир и лег рядом.
Дымок полз по фитилю. Все ближе, ближе. И вдруг у самого отверстия замка исчез. Неужели потух?!
Они зашевелились. Кое-кто хотел уже подняться. Но тут у двери каземата полыхнуло багровое пламя. И тотчас ахнуло так, что заложило уши. Все ткнулись носом в землю. Над головами с визгом пролетели осколки. Посыпались срубленные ветки, листья.
Минуту никто не мог поднять головы. Потом увидели черный проем распахнутой взрывом двери каземата.
Время еще было. Они успели бы незаметно скрыться. Но подвели пленные…
* * *
Через час все участники операции под конвоем старшеклассников были доставлены в кабинет директора школы.
- Все собрались? - спросил директор, когда, жалобно пискнув, дверь закрылась за вошедшей после всех учительницей второго "Б" Зинаидой Ивановной. - Так вот я вас спрашиваю: кто атаман этого налета?
Мальчишки опустили глаза и молчали.
- А что скажешь ты, Кислицын?
- Ивас обманул нас с Колькой… Говорил, что часовые мы только так… А потом вместе наступать будем. А сам в плен нас взял… Еще и руки выкручивают! - И, глянув на ободранные ремнем руки, Женька заплакал.
- Царапины тебе медсестра йодом смазала?… Так. Значит, заживет. Успокойся и будь мужчиной, - сказал директор и стал молча рассматривать мальчишек, сбившихся кучкой в противоположном углу кабинета.
Чуть впереди стоял смуглый скуластый мальчишка. Штаны серо-бурого цвета вздулись пузырями на коленях. Зато старенькая застиранная рубашка была лихо перехвачена в талии широким офицерским ремнем. Мальчишка то и дело шмыгал коротким облупившимся носом и проводил рукой по черным непослушным волосам. Взгляд темно-карих глаз перескакивал с предмета на предмет, упорно не желая встречаться с директорским.
За его плечом виднелась аккуратно подстриженная светловолосая голова другого мальчишки с нежным, похожим на девчоночье лицом. Он непроизвольно втягивал голову в плечи, чтобы стать меньше, незаметнее. Длинные светлые ресницы на мгновенье вскидывались, и в серо-голубых глазах мелькали то откровенный страх, то робкая надежда.
- Ивасечко, это ты командир Ивас? - спросил директор.
- Ну я. - Скуластый взъерошенный мальчишка поправил свой офицерский ремень и метнул злой взгляд на хнычущего Женьку Кислицына: - Еще и нюни распустил… предатель.
- Я не предатель! Я пленный! - возмущенно выкрикнул Женька. - А пленный на допросе только фашистам не должен признаваться. Сам ты… обманщик!
- Так, - невольно улыбнулся директор. - А кто начальник разведки Алекс? Наверно, ты Жуков?
Белоголовый мальчишка шатнулся за спиной Тольки Ивасечко и, не поднимая глаз, молча покивал головой. Он боялся раскрыть рот и хотел только одного: не дознались бы, кто принес порох.
Но директор будто прочел его тайную мысль и спросил:
- И порох, Алексей, конечно, принес ты.
Глаза Алешки испуганно метнулись, голова склонилась еще ниже.
- Так. С этим тоже ясно. А теперь скажите мне, зачем понадобилось взрывать двери кладовой?
- Кладовой? - удивленно повторил Толька. - А-а… Так это ж каземат был. Каменный мешок называется.
- Понятно, - помедлив, сказал директор. - А чем эта кладовая… извините, этот Каменный мешок вам помешал?
- Там… там были узники, - дрожащим голосом проговорил Алекс.
- Какие еще узники?
- Те… в тигровых клетках. С железными прутьями. А утром их должны были казнить. - И Алешка всхлипнул. То ли ему стало жалко узников, которых они так и не успели освободить, то ли - себя. Ведь дома за порох влетит обязательно.
От его громкого всхлипа сразу пошла цепная реакция: все одиннадцать участников штурма Каменного мешка отвернулись в разные стороны и стали тереть кулаками глаза.
- Вот тебе на! Что это вы в кабинете сырость разводите? Гляди, и я насморк схвачу, - усмехнулся директор. И уже другим тоном сказал: - Поздно хныкать. Теперь уже радоваться надо, что вам руки-ноги не поотрывало. А чтоб этого не случилось, я твой партизанский отряд, Ивасечко, распускаю. Точка!
Едва мальчишки вышли из кабинета, пожилая учительница, молчавшая до сих пор, всплеснула руками:
- Какой позор! Опять ЧП! И это после всех моих бесед о дисциплине!.. Обещаю вам, Михаил Иванович, что я приму самые строгие меры. Все родители…
- Зинаида Ивановна! - остановил ее директор. - Обождите со своими мерами. Злого умысла-то у них не было. Нам самим нужно хорошенько разобраться и…
- Помилуйте, чего тут ждать?! - воскликнула учительница. - Нахулиганили - пусть расплачиваются.
- И все-таки подождите, - настойчиво повторил директор.
* * *
Проводив учительницу, Михаил Иванович решил сам пойти посмотреть место, где все произошло. Он шел по огромному школьному двору между деревьями и разросшимися кустами, ронявшими на землю прихваченные ночными заморозками разноцветные листья.
Каким-то особым чутьем, приобретенным во время службы на границе, он почувствовал, что на него смотрят. И обернулся. Из-за куста выглядывали головы Ивасечко и Жукова.
- Ну, что вы там прячетесь? Идите сюда, - сказал он.
Мальчишки нерешительно приблизились.
- Здравствуйте, Михаил Иванович, - растерянно произнес Алекс.
- Да мы сегодня уже как будто виделись, - ответил директор. - Ну, покажите, что вы там штурмовали. Пути подхода. Пункт сосредоточения. Рубеж атаки.
Ребята оживились и, видя его интерес и серьезность, все больше входя в свою роль, толково рассказали обо всей операции, начиная с данных разведки о патриотах, приговоренных к расстрелу и брошенных в тигровые клетки каземата, и кончая планом освобождения узников.
Остановились в кустах, на рубеже атаки, где два часа назад, ожидая сигнала, лежал отряд Иваса.
Директор глянул вперед и усмехнулся:
- Что-то я не вижу вашего каземата.
- Конечно. Вы же взрослый, - с сожалением сказал Алекс.
- Так разве ж так смотреть нужно! - сердито выпалил Ивас. - Михаил Иванович, вы лягте!
- Ты что?! - Алекс испуганно дернул своего зарвавшегося командира и тут же открыл рот от удивления: миг - и директор уже лежал на усыпанной листьями земле…
Как давно он не лежал на земле, не видел ее так близко! Теперь действительно все переменилось, выглядело совсем иначе, незнакомо и таинственно. Еще немного воображения, и можно поверить, что замшелая серая стена за дальними кустами и в самом деле стена каземата. Михаил Иванович поймал себя на том, что прислушивается, не донесутся ли оттуда крики людей…
И тотчас вспомнилась служба на границе. Сколько раз, сжимая автомат, вот так лежал он на земле, вглядываясь в темноту, вслушиваясь в шум леса. Не мелькнет ли легкая, едва различимая тень, не зашелестит ли трава под осторожными, крадущимися шагами.
Еще в первые месяцы службы от одной мысли, что он может оплошать и где-то рядом проскользнет через границу шпион, диверсант, становилось жарко даже в промозглую осеннюю стынь, а сердце сильно и часто толкалось в ребра.
Нет, он не оплошал. Ни сидя в секрете, ни в схватке с нарушителем, пробравшимся через кордон…
Мальчишки поднялись с земли и удивленно смотрели на директора: почему он лежит так долго? Что он еще там увидел?
Михаил Иванович ловко, неуловимо быстрым движением вскочил на ноги и, отряхнув приставшие листья, сказал:
- Пошли, ребята. Все ясно. Узников, конечно, освобождать надо. Это вы решили правильно. А вот взрывов при этом быть не должно. Запрещаю! - и, увидев вновь погрустневшие лица мальчишек, добавил: - Потерпите. С четвертого класса станете участниками "Зарницы". Там уж все будет: и штурмы, и взрывы, и выстрелы, как в настоящем бою.