* * *
Вначале Савушкин и Набоков шли вместе, решив в первую очередь обследовать юго-восточный берег Середыша, а потом, если здесь не обнаружат бревен, вернуться к шалашу и, отдохнув, тронуться в противоположную сторону. Но, пройдя метров триста, Иван Савельевич сказал:
- А мы напрасно с тобой вдвоем пошли. Сколько времени впустую уйдет! Давай искать каждый по отдельности. Ты иди себе по этому маршруту, а я поверну назад.
- Ну что ж, - согласился тракторист, - можно и так.
- Только, Андрей, попристальней ко всему приглядывайся, - предупредил Савушкин. - Ищи старательнее. Бывает, и песком бревна заносит и хворостом всяким. Не скоро приметишь...
- Знаю! - вздохнул Набоков и сунул руки в карманы.
- Желаю удачи! - кивнул Иван Савельевич.
Андрей не ответил.
Он с утра чувствовал себя плохо: болела голова, перед глазами плавали радужные пятна. Несколько минут он шел, понурив голову и ни о чем не думая. Зацепившись ногой за перекрученный корень осокоря, удавом протянувшийся по земле, он едва не упал.
- Черт! - выругался Набоков и огляделся по сторонам.
"Эдак дело не пойдет, Андрей Николаевич, - сказал он себе. - Тоже мне, разведчик! На ходу чуть не уснул! На фронте бы за такое старание тебе живо мозги прочистили..."
Возле осокоря ветром выдуло землю, и в образовавшейся впадине что-то белело.
- Снежок! Вот мы сейчас и освежимся! - опять вслух сказал тракторист.
Нагнувшись, он зачерпнул из ямы пригоршню тяжелого зернистого снега и принялся яростно растирать лицо. После этого ему стало лучше.
"Теперь будем смотреть в оба!" - подумал Набоков и стал спускаться под обрыв, к песчаной косе.
...На поляну он пришел раньше Савушкина.
Устало присев у шалаша, тракторист положил на руки голову и так застыл в этой неудобной позе.
Вскоре из-за осинок показался Савушкин. Он нес большую вязанку сена. И только когда Иван Савельевич совсем близко подошел к шалашу и, сбросив на землю сено, сказал: "По дороге прихватил", Набоков встрепенулся, поднял голову. Не глядя Савушкину в лицо, он зачем-то встал, кашлянул в кулак и глухо сказал:
- Так что... ничего... хотя бы одно насмех попалось!
И опять покашлял.
Савушкин погладил заросший седой щетиной подбородок и, скользнув взглядом по обветренному, потускневшему лицу тракториста проговорил:
- Я тоже впустую ходил.
Широко открытыми, остановившимися глазами Набоков смотрел на Ивана Савельевича:
- И вы не нашли бревен?.. Как же мы теперь?
- Просто мы с тобой плохо искали. Завтра еще походим. Бревна могло песком занести, снегом.
- Утешаете? - У тракториста искривились губы; ему хотелось сказать Савушкину что-нибудь резкое, но он сдержался и промолчал.
- Это верно, скажу тебе, теперь не часто плоты разбивает. Даже в осенние штормы редко это случается, - после недолгого молчания задумчиво сказал Савушкин. - Потому что плотокараваны в настоящее время не по старинке сплавляют - мощными буксирами водят. А между командами и бригадами - социалистическое соревнование, борьба за безаварийные, стахановские рейсы. Каждое бревнышко на учете! Но все же бывает, что и оторвет когда звено от плота. Попробуй в штормовую ночь, уследи! Расшвыряет все звено направо-налево. Которые бревна вниз поплывут, которые на берег волны выбросят...
- А вы все-таки напрасно мне не верите, - перебивая Савушкина, сказал Андрей. - Я везде смотрел - нет бревен.
- А ты почему думаешь, что я тебе не верю? - спросил Иван Савельевич. - Экий тоже чудак! Я ведь и сам все будто досконально осмотрел, а вот...
Набоков поднял из-под ног гибкий прут и, размахивая им, побрел к берегу.
- Андрей, ты не знаешь, где у нас Леонид? Рюкзак с шиповником здесь, береста тоже вот... Скоро темнеть начнет, а мальчишки нет! - забеспокоился Савушкин.
Набоков не ответил.
* * *
Леня явился в сумерках.
- Это ты где пропадал? - стараясь казаться сердитым, заговорил Иван Савельевич. - Где шатался, спрашиваю? Разве так можно?
Мальчик сдвинул на затылок малахай и возбужденно закричал:
- Вы мне лучше вот про что скажите: вы бревна нашли?.. Что молчите? Не нашли?
Он переводил свой взгляд с Набокова на Савушкина, и округлившиеся глаза его блестели.
Андрей, в течение уже целых двух часов сосредоточенно вырезавший на пруте большим складным ножом какой-то замысловатый узор и при появлении Лени даже не поднявший глаз, вдруг выпрямился и сказал:
- Ну, не нашли... Ну, а тебе что же, радость от этого какая?
Леня снова сбил назад малахай - теперь он чуть держался на макушке - и закричал еще громче:
- Не расстраивайся, Андрюша! Будет у нас плот! Я бревна нашел... Правда, нашел!
- Где? - спросил Савушкин.
- А вон там, под берегом. - Мальчик махнул рукой на юго-восток.
Набоков вскочил и взял Леню за локоть.
- Где? Где, говоришь? Да в этой стороне я был. Никаких бревен там нет!
- Нет, есть! Нет, есть! И совсем недалеко отсюда, - проговорил Леня и тряхнул головой. - Ну, что ты меня за локоть схватил? Пусти!
Вмешался Савушкин:
- Андрей, успокойся. Сейчас Леонид все по порядку расскажет.
Леня одернул куртку и скороговоркой, словно боясь, что его перебьют, принялся рассказывать:
- Вернулся из рощи - смотрю, на поляне никого. Ну, я и решил тоже идти. Думаю, может быть, вас по дороге встречу. И подался вдоль самого берега. А когда до большой песчаной косы дошел, то вниз спустился. Тут и бревна... Только я их не сразу приметил. Все бревна песком занесло. Никаких признаков! И я дальше пошел. А уж когда обратно возвращался, то на этой самой косе сел на бугорок отдохнуть - ноги что-то устали. Копнул от нечего делать палкой, а она в твердое уперлась, я руками - а там бревна.
- Сколько? - недоверчиво покосившись на мальчика, спросил Набоков.
- Много! Я их все не откапывал. Посмотрел - бревна, и сюда бежать!
- Не знаешь, а говоришь - "много"! - усмехнулся тракторист. - Ему все показалось, Иван Савельевич! Я по той косе тоже проходил. Нет там ничего!
- Выходит, я вру? - дрогнувшим от обиды голосом проговорил Леня. - Я же пионер! Как ты можешь так говорить?.. Раз не веришь - пойдем. Пойдем сейчас же!
- Ну вот еще... Ну, чего это ты, Ленька?.. Я просто хотел...
- Нет, пойдем! - не отставал мальчик. - Я тебе покажу.
- Подождите... Леонид, не петушись! - Иван Савельевич притянул к себе Леню.
- Завтра утром пойдем. А теперь поздно - совсем свечерело. Да и ты устал - вон до каких пор ходил. Я было и чай шиповный вскипятил, тебя все нет и нет... Опять вот надо огонь разводить.
- А вы берестой не пробовали разжигать? - живо спросил Леня.
- Пробовал.
- Быстро сучки разгораются?
- Быстро. Береста - как порох!
Леня засмеялся.
- Я знал, что она вам понравится! - сказал он и, помолчав, добавил: - А вот чаю... чаю мне что-то не хочется.
- Иду берегом, а из канавки заяц выскочил. Ну прямо из-под ног, - ни к кому не обращаясь, проговорил тракторист и вздохнул. - Была бы под руками палка, может, и подшиб бы косого... Прямо к самой спине подводит живот. Хотя бы корочку какую...
Вдруг у него в руке, немного вытянутой вперед, очутилось что-то твердое и шероховатое. Он крепко сжал пальцы и, наклонившись к Лене, сдавленным голосом спросил:
- Ты чего?
- Это... - Леня замялся немного, - это коржик. Самый настоящий. Только я забыл про него. А вы кушайте с Иваном Савельевичем. Это гостинец моей сестричке от Саши... от друга, который в больнице.
- А ты себе оставил? - спросил Савушкин.
- Я себе тоже... Я всем поровну, -запинаясь, проговорил Леня и глотнул раскрытым ртом воздух.
Скоро на крутом берегу запылал костер.
С видом очень занятого человека Иван Савельевич старательно помешал палочкой ягоды шиповника в банке и поднял на тракториста спокойные глаза.
- Двадцать восемь спичек осталось, - сказал он и потряс коробком. - Беречь надо. Я так думаю: больше пяти на день расходовать нельзя. Три, скажем, на костер, две тебе на день на курево.
- Обойдемся. Я мало стал курить: папирос одна пачка осталась, - согласился тракторист.
Леня ломал хворостинки и, глядя на веселое пламя, напевал себе под нос:
След-дуза, пим-буза,
Пим-буза, след-дуза...
Внезапно он замолчал и наморщил лоб.
"Что это такое я распеваю? - спросил себя Леня. - След-дуза, пим-буза... Ах, да! Надпись на доске... Но что же все-таки значат эти слова: "След дузаа птя"?.. А если рассказать о надписи Ивану Савельевичу и Андрею? Может быть, они скорее отгадают. Нет, уж лучше я сам как-нибудь. А то еще просмеют. Скажут, что я забиваю себе голову пустяками".
В полночь Иван Савельевич проснулся. В шалаше гулял острый сырой ветер. Савушкин приподнялся и сел. Было так темно, будто на глаза кто-то набросил черную повязку. Наклонившись, он протянул перед собой руку. Входное отверстие оказалось открытым.
- Ну и ветрище! - сказал Иван Савельевич себе под нос. - Доской закрывал, а ее, видно, отбросило куда-то.
Он пошарил вокруг, но под руку попался лишь кусок коры.
"Пропала доска. И чем бы это закрыть дыру? Боюсь, мои молодцы совсем продрогнут, - раздумывал Савушкин. - А вот так если, а? Шубняк у меня теплый, ему и ветер нипочем".
И он, тяжело ворочаясь и кряхтя, уселся у самого входа, загородив своей широкой спиной все небольшое отверстие, в которое можно было пролезть только на четвереньках.
Немного погодя завозился Леня. Громко чихнув, он плаксиво протянул:
- Дайте мне одеяло. У меня все внутренности обледенели.
- Ползи ко мне, Леня, - сказал Савушкин.
Ответа не последовало.
Минуты через две мальчик осторожно спросил:
- А вы кто такой будете?
- Ты что это, парень? Не проснешься никак, что ли?- не то удивился, не то испугался Иван Савельевич.
На минуту наступило молчание. Но вот Леня облегченно вздохнул и радостно закричал:
- Иван Савельевич!.. А мне это во сне...
Он подполз к Савушкину и, дыша ему в лицо теплом, прошептал:
- Андрей тоже тут?
- Нет. Он спит.
- Спит? Я когда проснулся, рядом никого не было. Иван Савельевич схватил Леню за руку:
- Совсем ты, Ленька, заспался! Ну-ка, пошарь.
- Не верите?
- Пошарь, говорю!
Леня засопел и пополз на коленях вглубь шалаша. Набокова в шалаше и впрямь не оказалось.
- Вот тебе на! Происшествие! - встревожился Савушкин. - А я, скажу тебе, и не подумал ничего плохого. Думал, ветром куда-то доску откинуло.
Помолчав, он добавил:
- Сиди, Леонид, а я пойду. Поищу пойду.
- И я тоже! - попросился Леня. - Вы в одну сторону пойдете, а я - в другую.
- Куда тебе! Заплутаешься!
- Что я, маленький?
- Сиди, говорю. Я скоро вернусь, - жестко проговорил Савушкин и вылез из шалаша.
Иван Савельевич ходил по поляне и во весь голос кричал:
- Андре-ей! Андре-ей!
Иногда до Лени доносились только обрывки слов: "а-а... эй... де-е..."
А через некоторое время голос Ивана Савельевича и совсем потерялся в протяжных завываниях ветра.
"Ушел, - решил Леня и пополз к выходу. - Я тоже сейчас уйду искать Андрея".
Но едва мальчик выглянул из шалаша, как от реки подул такой холодный и сильный ветер, что все вокруг загудело, застонало. В кромешной мгле не было видно даже протянутой вперед руки.
"Может, лучше остаться в шалаше? - промелькнула робкая мысль. - Иван Савельевич наказывал никуда не ходить".
Минуту он колебался, потом, стиснув зубы, решительно вылез наружу и, осторожно обойдя шалаш, направился к осинкам.
Он шел как слепой, ощупью, вытягивая вперед то одну, то другую руку. И пока разыскивал тропинку, ведущую в луга, несколько раз натыкался на деревья.
"Выйду в луга и стану звать Андрея, - думал Леня.- И что такое случилось с Андреем? Куда он мог уйти ночью?"
Вдруг Лене почудилось, что он слышит шаги. Затаив дыхание и крепко сжав в кулаки руки, мальчик остановился. "Эх, электрический фонарик сейчас бы!.. И как я мог дома забыть фонарик? Здесь он мне так бы пригодился!"
Совсем близко хрустнула сломанная ветка. Кто-то и в самом деле приближался. "Кто же это? Иван Савельевич? Андрей? - У Лени страшно застучало сердце. - А если... а если это волки?"
Схватившись рукой за ствол молоденького деревца и готовый в любую секунду сломать его и кинуться на зверя, Леня закричал:
- Кто идет?
- Экий же ты упрямец! - раздался голос Савушкина. - Где ты тут, Ленька?
- Вы не нашли Андрея? - спросил Леня, кидаясь навстречу Савушкину.
- Будто ветром сдуло парня!.. Чуть светать начнет, опять надо идти искать. Сейчас ни зги не видно. По дороге в луга я на пенек наткнулся, упал, - прерывисто дыша, говорил Иван Савельевич.
Забравшись в шалаш, они долго сидели молча, прижавшись друг к другу и с тревогой думая о таинственном исчезновении Набокова.
- И куда все-таки делся Андрюша? - проговорил Леня, нарушая тягостное молчание.
- Ума не приложу! - вздохнул Савушкин.
Он напряженно прислушивался к завыванию ветра, все надеясь, что тракторист вот-вот подойдет к шалашу. Но Андрей не появлялся.
Перед рассветом Ивана Савельевича и Леню одолел сон, и они задремали. Было уже светло, когда Савушкин вдруг очнулся, словно от сильного толчка.
- Леня, вставай, - сказал он. - Заспались мы с тобой.
Мальчик поднял голову, огляделся:
- Рассвело уж! Как же это мы? А собирались рано... Андрей...
В это время у шалаша раздался хрипловатый насмешливый голос:
- Вставайте, лежебоки! Прохлаждаются, как на курорте!
Леня выглянул наружу и от изумления и радости высоко взмахнул руками.
- Андрюша! - закричал он и проворно вскочил на ноги.
С неловкой поспешностью вылез из шалаша и Савушкин.
- Где ты, шальной, пропадал? - проворчал Иван Савельевич и тут же заулыбался.
Набоков тоже улыбнулся, но смущенно, опустив глаза. Он снял шапку и, поводя ладонью по жестким спутанным волосам, виновато сказал:
- И не говорите! Действительно, получилось... Он помолчал и потом рассказал все, как было:
- Ночью проснулся и чувствую - спина озябла. Я спиной к стенке лежал. И показалось мне, что волк завывает. Прямо вот рядом. А потом царапаться стал. - Перехватив недоверчивый взгляд Савушкина, тракторист тряхнул большой головой и возбужденно крикнул: - Действительно слыхал! Так прямо и царапает когтями о прутья. Вытащил я нож, раскрыл его на всякий случай - и к выходу. Темнота страшная, конечно. А вот вижу - чернеет что-то невдалеке от меня. Я в ту сторону - волк от меня. Я остановлюсь - и он остановится...
- Волки к весне в горы с острова уходят, - сказал Иван Савельевич, перебивая Андрея. - Это тебе померещилось все.
Андрей прикурил от уголька папиросу и глубоко затянулся. Выпуская изо рта дым, он запрокинул голову, и на шее обозначился крупный острый кадык.
- Волк от меня, конечно, я - за ним, - продолжал он, даже не взглянув в сторону Савушкина. - То на дерево в темноте наткнусь, то на пенек. Хотел было обратно поворачивать. Хватит, думаю, отогнал зверя, теперь не вернется. Подумал это так, а сам как ахнусь куда-то вниз. В овраг какой-то упал. Пощупал вокруг - листья сухие. И тихо. Ветру никакого. Тепло даже будто.
Савушкин присел у костра и весело сощурился.
- Теперь все понятно, - проговорил он. - Зарылся наш Андрей в листья, как еж, и проспал себе до утра.
Леня засмеялся и, сверкая глазами, сказал трактористу:
- А мы тебя искать ходили ночью! Эх, ты! Набоков наклонился, бросил на угли хворосту и, словно не слыша обращенных к нему слов, продолжал рассказывать:
- Чуть светать стало - очнулся. Продрог до костей...
Он поднял посеревшее лицо и улыбнулся, обнажая крепкие белые зубы.
- Зато красоту какую я видел.
- Какую? - спросил мальчик.
- Гусей перелетных. В лугах, на озере.
- Как же ты их увидел?
- Из ложбинки когда я вылез, тишина везде. А со стороны озера гаганье доносится. Ну, я и пошел. К самому кустарнику подкрался. Как глянул на озеро, так и замер. Все озеро будто в снегу. А это гуси.
- Ты спугнул их?
- Они, видно, уж к перелету готовились. Чуткие очень. Хрустнул веточкой, а вожак тревогу поднял. Захлопали гуси белыми крыльями и подниматься стали...- Андрей замолчал. На лице у него долго еще оставалась светлая, немного мечтательная улыбка.
- А мне нынче такой сон приснился: будто мы ледокол построили, - некоторое время спустя проговорил Леня.- И на этом ледоколе на ту сторону отправились. А по Волге - сплошной лед. Только ледоколу самые большие льдины не страшны. Как надавит на льдину - вжиг! - и нет ее! Вжиг - и нет льдины!
- Ледокол, говоришь, построили? - сказал Савушкин. Вокруг его прозрачных серых глаз собрались морщины. - Ледокол? - еще раз повторил Савушкин и засмеялся.
Не удержался от улыбки и Набоков:
- А кто, Ленька, капитаном был?
Но мальчик не ответил. Лицо у него посерьезнело, губы плотно сжались.
Через минуту он обратился к Савушкину с вопросом.
- Иван Савельевич, а чем бревна будем связывать?
- Веревками.
- А где мы их возьмем?
- Я же тебе вчера говорил. Обдерем с молоденьких лип кожицу, скрутим ее - вот тебе и веревки!
- Ну, разве это веревки... - разочарованно протянул мальчик. - Они в момент порвутся.
Савушкин замотал головой:
- Нет, парень, не порвутся! Пожалуй, скажу тебе, ни в чем не уступят настоящим, пеньковым!
- А мы что же, пойдем или целый день будем разговорами заниматься? - нетерпеливо проговорил Набоков.
- Подожди. Надо вперед позавтракать, - сказал ему Савушкин.- Работка предстоит...
- Опять шиповник варить? - перебил Ивана Савельевича Набоков. - Да кто его хочет?
- А про витамины забыл? Ты же сам насоветовал: "С медицинской точки зрения полезная продукция!" Ничего, Андрей, как-нибудь... Крепись, одним словом. Скоро рыбу начнем ловить.
Иван Савельевич пристально посмотрел на низко плывущие клочковатые, рыхлые тучи.
- Перетаскай бересту в шалаш, - сказал он Лене; - Как бы дождь с середины дня не заморосил.