Скорость обмена мыслями достигла скорости света
…Закончив обед компотом из смеси лесных ягод, Глеб предложил Митричу выйти на пару слов.
– Раз здесь все спокойно, кроме местного зверья никто не тревожит, то я вас покину. Надо как можно скорее попасть в Москву. Можете меня отвезти в Меленки?
– Сделаем, коли надобно. Только ехать надо не позднее чем через час-полтора. Потемну опасно, волки рыщут. А я в лесхоз заеду, там и заночую.
– Хорошо, я буду готов, – сказал Глеб и пошел собираться.
Он достал из рюкзака ноутбук и спутниковый телефон, позвал Юру и Наташу. Подключившись к Интернету, вывел на экран ландшафтную карту Тотьмы с окрестностями.
– Вот здесь! – воскликнула Наташа, указав на излом реки и большую проплешину в лесу. – А клиника замаскирована под санаторий. Только туда не пробраться. Там такая охрана! Забор двойной, а в середине кавказские овчарки гуляют… Мы с воздуха туда попали.
– И на том спасибо. А теперь иди. Нам одним с Юрой поговорить надо.
Глеб связался с Феликсом:
– Абориген вызывает Папуаса. – Услышав ответ, продолжил: – Проверка связи. Я тебя наберу позже. Конец связи.
Убедившись, что с Феликсом все в порядке, он обратился к Юре:
– Вот тебе спутниковый телефон, включай раз в день, смотри сообщения. Действовать будешь по инструкции. Справишься?
– Справлюсь, Глеб.
Художник в теме, лампам масла!
Гаагские оперативники, услышав, что разговор идет на русском, превратились в слух и воззрились на переводчика.
– Некий Абориген вызывает Папуаса. Папуас на связи… – бегло тараторил толмач. – Абориген интересуется ценой на крокодилье мясо. Ему называют цифры: ноль пять, ноль три, одиннадцать.
"Сегодняшняя дата", – сообразил начальник.
Абориген: Наши все целы и здоровы. Лиза родила девочку.
Папуас: Мои поздравления передай.
Абориген: Спасибо, передам.
Папуас: Инструмент совсем не там, где мы искали. То, что я нашел – выброшенный и не представляющий интереса футляр. Скрипка на свободе. Это серый кардинал. Весьма влиятельный. Самое страшное то, что он и его люди нашли способ воздействия на человеческое сознание. Футляр – его жертва. Использована втемную. Я иду на поиск их центра и его лидера. На месте соображу, как поступить. У тебя вопросы есть?
Молчание.
Абориген: Понял, вопросы есть, но ты в шоке. Размышляй и скорее становись живым. Легализуешься – маякни. Я тебя наберу. Удачи.
Папуас: Спасибо, и вам удачи.
– Конец диалога, – слово в слово закончил переводить услышанное толмач.
– Это все? – взревел босс, чуть не подавившись сухариком, предложенным одним из оперов. – Вы ничего не упустили или, наоборот, домыслили?
– Это все. Я не комментирую, а перевожу.
Разведчик вспомнил, что совершенно недавно читал докладную записку с грифом "Совершенно секретно", где говорилось о неком влиятельном русском, связанным с международной мафией, торгующей человеческими органами. И там же была информация о секретной клинике, проводящей опыты по трансформации сознания. Он тогда посмеялся, а оказывается, все очень серьезно. Если этим делом занимаются почти все разведки, значит, оно представляет интерес весьма влиятельных людей.
Он достал из рюкзака ноутбук и спутниковый телефон, позвал Юру и Наташу. Подключившись к Интернету, вывел на экран ландшафтную карту Тотьмы с окрестностями.
И надо же, именно он нашел и держит в руках главных свидетелей по делу.
– Внимание! С этой минуты все услышанное вами считается делом государственной важности. Разглашение приравнивается к преступлению, караемому, как минимум, пожизненным заключением. Люди, которых мы только что слышали, являются важными свидетелями. Их охрана должна быть организована по высшему разряду. Грека и его русского друга задержать и… – его монолог был прерван возгласом, доносившимся из прослушиваемой машины.
– Фил, что случилось? – взволнованным голосом спросил его собеседник. – Ты бледен, словно смерть свою встретил!
– Глеб нашел мою жену!.. В клинике расчленяли людей на органы!..
– По роду деятельности мне попали в руки секретные документы о том, что летом 1999 года косовские албанцы, так сказать, под шумок натовских авиабомбежек Белграда и Косово, переправили в "большую" Албанию, в район городов Тропоя и Кукес, около 300 похищенных сербов. Органы у них "отбирали" в районе городка Бурел, а переправляли через аэродром вблизи Тираны. Написано, что среди обреченных были молодые женщины из России, Румынии и Молдавии. Извлеченные из тел в "полевых условиях" нанятыми хирургами органы переправлялись из Албании в Италию, а оттуда – клиентам европейских клиник.
– Ставрос, давай это обсудим позже. У меня сейчас мозг взорвется. Я жутко устал, а завтра мне надо посетить ваш банк спермы.
– А это еще зачем?
– Я же официально умер! Как мне получить подтверждение, что жив? А три года назад я сдавал свою сперму в этот банк.
– Хорошо. Едем ко мне, но по дороге я на десять минут заскочу на работу забрать документы.
Начальник службы безопасности трибунала был на седьмом небе. Одним выстрелом он убил двух зайцев: и про секретную клинику узнал, и утечку информации может перекрыть.
– За работу! Встречаем гостей.
Простая пешка способна изменить ход игры
Из машины, подъехавшей к зданию трибунала, вышел высокий мужчина с шапкой каштановых кудрей, в которые уже вплелись седые нити. Его суровое, скуластое лицо привлекало внимание какой-то внутренней одухотворенностью, словно он видел то, что другим было не дано. Реджеп сразу узнал в нем того, кого ждал. С трудом поднявшись со скамейки, на непослушных ногах он направился к человеку, способному кардинально изменить его жизнь.
– Вы Ставрос Дмитриадис? – спросил и, получив утвердительный ответ в виде кивка головой, продолжил: – Я должен вас убить…
– Меня?! – переспросил опешивший грек после длинной паузы. – За что вы меня собираетесь убивать?
– Я не собираюсь этого делать и не стану! Но меня принуждают! У меня нет выбора. Если не убью я, убьют меня. Как быть? – резал короткими фразами албанец.
– Кто заставляет?
– Здесь не место для длинного разговора. Возможно, за мной следят. Если вы будете устраивать допрос, я уйду, а вы останетесь размышлять над тем, кто и за что решил пустить пулю в вашу глупую голову. – Реджеп так волновался, что его рубаха, несмотря на прохладу, стала мокрой от струящегося пота. – Если не знаете, что делать, ведите меня к своему начальству, и я все скажу ему. Что вы молчите? Быстрее принимайте решение!
– Следуйте за мной, – сказал Ставрос и, войдя в здание, потребовал у охранника:
– Обыщите как следует этого человека.
Из дежурного помещения вышел офицер и пригласил Реджепа пройти с ним в кабинет для тщательного досмотра.
– А что там? Ваша полиция? Я задержан? – заволновался албанец.
– Пока нет, – ответил грек.
Офицер с Реджепом удалились, но вскоре вернулись.
– Он чист, – доложил офицер. – Может, вызвать оперативников из службы безопасности?
– Мы туда и направляемся, к их начальнику, – проворчал Ставрос. – Он хоть у себя?
– Из главного входа не выходил…
Когда грек в лифте нажал на кнопку десятого этажа, албанец обратил внимание, что, кроме слегка дрожащих рук, ничто не выдавало эмоций, переживаемых человеком, которого он должен был убить.
"Сильный человек!" – отметил про себя Реджеп, а вслух сказал: – Мне говорили, вы судите невиновных…
– Так вы серб? – предположил грек.
– Нет. Албанец. Из Косово.
– Вас обманули. Я не судья. Да и дел про албанцев видел мало. Хотя некоторых из них и вправду нужно судить. Я много интересного узнал…
– Может, за знания и хотят убить? – предположил албанец.
– Выходите, мы приехали, – скомандовал Дмитриадис и подошел к двери в коридор, возле которой сидел коротко стриженый мужчина с помятыми ушами борца.
– Сообщите боссу, что начальник отдела секретариата Ставрос Дмитриадис хочет встретиться с ним по вопросу безопасности.
– А это кто? – нажав на тревожную кнопку вызова дежурной опергруппы, охранник показал на албанца, не сводя изумленного взгляда с человека, на задержание которого не более часа назад получил приказ.
– Важный информатор, – ответил Ставрос.
Офицер набрал на пульте вызов оперативной группы и, расстегнув кобуру, вышел из-за стола.
– Пожалуйста, сдайте свое оружие.
– Я не ношу оружия, – грек спокойно распахнул куртку, подкрепляя правдивость своих слов.
– У меня его тоже нет, – сверкнул карими глазами худощавый молодой человек.
Глупо ругать дождь, мешающий вам поливать лужайку
Не зная, как поступить в данной ситуации, охранник тянул время.
– Встаньте, пожалуйста, к стене и поставьте ноги на ширину плеч, руки поднимите, я вас должен обыскать, – как можно мягче выговаривал дежурный. Дождавшись, когда они выполнили его приказ, секьюрити тщательно обыскивал мужчин, затягивая время.
Только он закончил осмотр, как к нему подбежали вызванные оперативники.
Направив на стоящих у стены мужчин несколько стволов, старший группы скомандовал им не шевелиться. А сам по рации сообщил:
– Господин Андерсен, говорит старший оперативной группы. Задержали Ставроса и еще одного человека. Нет, не на трассе. Они под дверью вашего кабинета.
– Что?! У моего кабинета! Не может быть! Кто второй? Русский?!
– Не знаю. Сейчас спрошу. Вы русский? – и он ткнул Лоренца короткоствольным автоматом в спину.
– Я албанец.
– Второй – албанец, – доложил оперативник.
– А Саенко где? – не унимался Андерсен.
– Лицом ко мне. Руки не опускать! Кто может сказать, где находится русский по фамилии Саенко? – переспросил оперативник.
– В моей машине, на стоянке трибунала. Что происходит?! – возмутился Ставрос. – Меня хотят убить, а вы задерживаете меня как преступника.
– Кто хочет убить?
– Вот он, – грек указал на албанца.
– Руки не опускать! Здесь что, была попытка покушения? – и старший опергруппы с недоумением посмотрел на охранника.
– Нет. Все было тихо. Потом пришли эти вдвое. Господин Дмитриадис сказал, что ему нужно встретиться с начальником службы безопасности…
– Зачем вам начальник? Руки не опускать! – не унимался оперативник.
– Суть вопроса я изложу ему лично, а если он посчитает нужным, то сам вас проинформирует.
– Господин Андерсен, – старший вновь заговорил по рации. – Господин Дмитриадис заявил, что будет говорить только с вами. Хорошо… И второго?.. Да, их обыскали. Чистые. – Убрав автомат за спину, оперативник посмотрел на задержанных совсем по-другому. – Опустите руки. Вас ждут. В кабинете лишних движений не делайте.
– Господин Андерсен, – старший вновь заговорил по рации. – Господин Дмитриадис заявил, что будет говорить только с вами. Хорошо… И второго?.. Да, их обыскали. Чистые.
Идя по длинному коридору, албанец вдруг подумал о том, кем бы он стал, если бы в тот день не встретил своего однополчанина. И тут же нашел ответ на свой вопрос: "Никем, как и половина моих сверстников. А кем я сейчас стал? Террористом. Не жизнь, а какие-то американские горки. Вот только каждый поворот ведет все ниже. Дальше некуда. Дальше или смерть, или подъем. Ниже – только вверх! Парадокс! Но, наверное, только так можно изменить траекторию… А грек мужик вроде бы нормальный. Судя по тому, как нас прессовали, явно не при моих делах. Значит, правду говорил, что наших не судит… Скоты! Развели меня, как лоха! Даже если бы я завтра этого мужика завалил, вторая пуля была бы моя!.."
Вошли в кабинет. Высокий, похожий на игрока в американский футбол, мужчина привстал и сказал низким гортанным голосом:
– Вас ждут, – потом открыл серую пластиковую дверь и вошел первым.
Обиднее всего, если ваша мечта сбывается у другого
"Сегодня какой-то сумасшедший день. Самый длинный день в моей жизни, – рассуждал начальник службы безопасности трибунала, ожидая грека. – Только сегодня утром я отдал приказ о проверке Ставроса Дмитриадиса, а через пару часов узнал о его контакте с человеком, имеющим информацию о месте расположения тайной лаборатории, где некий русский осуществляет эксперименты с сознанием… Дал приказ на задержание, но наружка сообщила, что потеряла машину грека. Ставрос не задержан, а сам пришел и сейчас у двери моего кабинета, и, что самое примечательное – сам искал встречи со мной".
– Добрый день, господин Дмитриадис, – обратился к одному из вошедших хозяин кабинета, сразу узнав в нем человека, чье досье листал утром. – А вас, молодой человек, как зовут?
– Реджеп Мейдани.
– Прошу, господа, присаживайтесь.
– Господин Реджеп, расскажите о себе подробнее.
– Я родился в Косово. Год назад был отправлен в Гаагу под именем Лоренца Надя.
– Значит, разведчик?
– Был завербован после того, как задержали с грузом наркотиков.
– Да вы садитесь, садитесь, Реджеп. Судя по всему, беседа предстоит долгая. – Андерсен набрал секретаря: – Фред, принеси нам бутербродов и что-нибудь из напитков. Джентльмены, что будете пить?
– Холодный чай.
– А мне кофе.
– Господину Ставросу холодный чай, албанцу кофе, а мне графинчик русской водки. Да, кстати, приведите в мой кабинет Саенко, он находится в машине господина Дмитриадиса. Ставрос, ваш друг любит водку?
– У него и спросите. Но к моему делу он отношения не имеет. Ему своих проблем хватает.
– Я в курсе. И готов помочь ему решить проблемы при условии, что он поможет мне. А пока ваш друг присоединится к нам, расскажите, что вас ко мне привело?
– На входе в трибунал ко мне подошел этот молодой человек, – грек с кислой улыбкой показал на албанца, который с любопытством деревенского мальчишки рассматривал вид за огромным стеклом, выполнявшим роль одной из стен кабинета.
– Продолжайте…
– Он сказал, что его наняли меня убить, и тут же добавил, что не может этого сделать.
– Любопытно. А он не сказал, почему не может?
– Об этом лучше спросить у него самого…
В воздухе повисло молчание. Андерсен со спокойствием удава сверлил взглядом албанца.
– Господин Реджеп, почему вы отказались выполнить полученное задание?
– Я совершенно запутался, каждый мой новый шаг только увеличивал ком проблем. Там, – албанец показал на север, – живет женщина, которая вынашивает моего ребенка… А вон там, – и он указал на юго-восток, – живут мои сестры… – Он сказал это как-то тихо, задумчиво и, неожиданно сменив интонацию, заговорил быстро, агрессивно: – И если вы не обеспечите защиту близких мне людей, я ни черта вам не скажу! Где мой кофе? И, забыл сказать, принесите мне несколько луковиц! Обычного репчатого лука, для приготовления плова, хотя бы две крупных головки! – голос парня дрожал. Темные, почти черные глаза, секунду тому назад полыхавшие огнем, стали влажными. Он опустился на стул напротив грека и тихо продолжил: – У нас сегодня на ужин плов… А плов без лука как свадьба без жениха… Я никого не убил, хотя был на войне. Я никого не хочу убивать… Тем более перед свадьбой и рождением сына!
Любое принятое решение обязывает, отсутствие решения не обязывает ни к чему
Вошел секретарь с подносом.
– Похвальное решение, юноша. Но эмоции не помогут защитить близких. Успокойтесь, попейте кофе.
Секретарь расставил заказанные напитки, наклонился к уху шефа и доложил:
– Русский доставлен, но ему обрабатывают ссадину на голове.
– А что, без эксцессов не можете работать? Что произошло?
– Два оперативника вежливо попросили его выйти из машины, а он приоткрыл дверь и левой ногой заехал одному из них в пах, а потом добавил ногой в лицо. Если бы второй не стукнул его резиновой дубинкой по голове, этот русский мог бы скрыться. Привести его? – секретарь поставил перед шефом запотевший графинчик водки, розетку с маслинами и блюдце с нарезанным лимоном.
– Я давно жду, когда он появится в моем кабинете. И скажи этим костоломам, чтобы написали в рапорте о том, как не справились с простейшим заданием.
– Написать может только один. Второй до сих пор не пришел в сознание. Сломан нос, но есть подозрение, что травма значительно серьезнее…
– Надеюсь, полиция не информирована?
– Нет. Все произошло очень быстро, свидетелей не было. Пострадавшего занесли через пожарный вход.
– Хотя бы здесь следовали инструкции, – вздохнул начальник, попросил пригласить в кабинет господина Саенко и, с трудом вытащив из кожаного синего кресла грузное тело, пошел к двери встречать гостя лично.
Албанец заметил, как внутренне напрягся грек.
Глаза его потемнели, и он заиграл желваками. Казалось, он готовился к бою.
"Пусть я никого не убил на войне, но мне приходилось принимать участие в дворовых драках. И если грек хочет заступиться за неизвестно откуда появившегося русского, я в стороне не останусь. В конце концов, мы пожали друг другу руки и должны быть вместе", – подумал Реджеп, поискав глазами и остановив взгляд на массивном кубке, стоявшем на полке.
Ставрос, почувствовав настроение парня, нахмурил брови и дал понять, чтобы тот не вмешивался.
"Конечно, я для него пацан! А то, что меня наняли убить именно его, он забыл! Ох уж эти взрослые! Ладно, я буду сидеть тихо, ковыряя в носу, когда большие дяди будут друг другу морды бить, – обиделся, было, албанец, но тут его мысли потекли в другом направлении. – Интересно, русский будет в наручниках? Если в браслетах и руки за спиной, то он нам не помощник, а если перед собой, то может и вмешаться…"