И всё же забот у Тани прибывало с каждым днём.
Надо было составить твёрдый график дежурств в утятниках: кто из девчат выходит рано утром, кто вечером, кто работает по воскресным дням. Но составить график ещё полдела. Нужно и самой встать чуть свет, когда сон так крепок, поднять на дежурство утреннюю смену, чтобы "крохотки" не остались без воды и пищи.
Потом надо побывать на кормокухне, проследить за правильным приготовлением кормов, поторопить с доставкой.
А как утята любят тепло!
Они жмутся к горячей печке, азартно дерутся за тёплое местечко, лезут друг на друга и, кажется, готовы передавить один другого. Словом, печку в утятнике приходится топить чуть ли не круглые сутки. А тут, как на грех, дрова привезли сучковатые, сырые.
Позавчера Таня вместе с Настей ещё затемно вышли на утреннее дежурство и никак не могли наколоть дров. А печка остывала, мороз крепчал.
Настя предложила срочно разбудить мальчишек, ну вот хотя бы Димку или Федю Стрешнева, и привести их на помощь.
- Не надо… сами справимся, - вспыхнув, отказалась Таня и позвала Настю к себе домой.
Здесь она принялась нагружать санки сухими дровами из поленницы, пока её не заметил отец.
- Те-те-те… - остановил её отец. - Это куда же наше добро пойдёт?
Таня объяснила, что сухие дрова нужны для растопки печей в утятниках.
- Ну, дочка, это ты уж чересчур…
- А ты бы проверил, какие нам дрова завхоз доставил… - с досадой вырвалось у Тани. - Чистая насмешка. Всех утят можем поморозить…
- Эх, дочка! Не в свои ты сани впряглась… Ну, кто тебя неволил за этих утят браться? Грязь, писк, морока сплошная. Ходила бы себе в бригадирах…
- Красивые бы речи произносила да о чужих делах рапортовала… - перебила его Таня. - Так как же с дровами?..
Покачав головой, отец спорить больше не стал и в этот же день дал распоряжение завхозу завезти на ферму сухих дров.
И всё же от перепадов температуры в помещениях утята нередко простуживались и заболевали. Девчатам пришлось создать "птичий лазарет" и оказывать утятам первую помощь.
Затем в утятниках появились крысы, и откуда-то стал проникать хорь. В одну из ночей он задушил более десятка утят.
Девчата объявили крысам беспощадную войну. Забивали норы битым стеклом, заливали водой, засыпали ядовитым порошком. Ночью в утятниках оставляли дежурных. А для поимки хоря всё же пришлось позвать на помощь мальчишек. Те устроили шумную облаву и, словив зверька рыбацким бреднем, передали его в школьный уголок.
Едва только расправились с крысами и хорьком, как нагрянула новая беда - утята почему-то стали вялыми, мало и неохотно двигались, не ели.
Как-то утром Таня обнаружила на земляном полу полдюжины мёртвых, похолодевших утят и бросилась к Варваре Степановне.
- Что с ними? Опять болезнь какая-нибудь?..
- Болезнь известная… Зелени им не хватает… витаминов.
- Да, да, мы ведь про это учили, - подхватила Настя и принялась объяснять девчатам, что без зелёной травы кормовой рацион получается неполноценным, лишённым витаминов, и утята перед весной обычно заболевают авитаминозом. Значит, надо подкармливать утят рыбьим жиром и витаминными препаратами.
- Вот ведь какие вы знающие да понимающие, - усмехнулась Варвара Степановна, - а сами, значит, сидите у моря и ждёте погоды.
- Какой погоды? - не поняли девчата.
- Весенней, конечно… Когда трава на лужайках появится… А до весны с утятами что делать будете?
Девчата зашумели: они и так стараются вовсю., и колхоз, дескать, срочно обязан обеспечить утят рыбьим жиром.
- "Обязан, обязан"! Ох, и любите вы это слово повторять! Да и где взять рыбьего жира на такую ораву? Вы бы сами мозгами пошевелили. Ведь утятам до весны ждать нельзя. Им расти надо. Вот и беритесь по домам зелень выращивать, как это делает Саша Осокин. Сходите-ка к нему, поучитесь.
В этот же день Таня с девчатами отправилась к Осокиным.
Осторожно переступив порог избы, девочки огляделись по сторонам. Изба казалась нежилой и больше походила на колхозную агролабораторию: всюду пучки сухих трав, снопики ржи, пшеницы, овса, мешочки с семенами, пакеты с минеральными удобрениями. А на широкой лавке около окон раскинулось даже маленькое поле: в железных противнях и ящиках поднялись зелёные всходы.
- Это кто же такую зелень выращивает? - недоверчиво спросила Таня. - Мать, что ли?
- Матери не до этого, - ответил Саша. - Это мы с сестрёнкой опыты проводим. Испытываем разные виды минеральных удобрений. - Он подвёл девчат к железному противню, наполненному речной галькой и залитому водой. Прямо в воде из разбухших семян овса прорастали зелёные всходы. - Видите? Оказывается, растения могут расти и без почвы, на одном питательном растворе. Надо только знать, каких и сколько дать им минеральных удобрений.
Взяв ножницы, Саша принялся состригать зелёные всходы овса и складывать их в корзину.
- А куда ты зелень деваешь? - нетерпеливо спросила Настя, завистливо поглядывая на корзину.
- Поросёнка кормлю, кроликов… Соседям ещё раздаю. Знаете, как зелень у меня растёт! Словно на дрожжах. Каждую неделю сенокосничаю.
- Ой, Саша, мы ведь к тебе, выручай… - призналась Таня и рассказала, что среди утят на ферме начался авитаминоз и спасти их можно только свежей зеленью. Но зелени нужно много, очень много, чтобы хватило на всю утиную ораву. Может ли Саша взяться за это дело?
- Одному-то мне, конечно, не осилить. Тут надо всех ребят поднимать… А потом ещё зерно потребуется, удобрения….
- Всё, всё достанем, - пообещала Таня. Она почему-то верила, что теперь сумеет уговорить отца.
- Тогда можно попробовать, - согласился Саша и кивнул на корзину с зеленью. - А это забирайте, кормите своих утят…
На другой день совет школьной бригады обратился к школьникам с призывом, чтобы каждый из них у себя дома завёл "уголок весны" и начал выращивать на подоконниках зелёный корм для утят. Руководить этим делом поручили Саше Осокину.
Варвара Степановна раздобыла в колхозе минеральные удобрения, семена овса, ячменя, кукурузы, мальчишки сколотили ящики, понаделали в мастерской из старого железа десятки противней и всё это раздали ребятам.
В воскресное морозное утро во всех "уголках весны" школьники провели посевную.
Пока зёрна набухали в водном растворе и давали первые ростки, Таня с подругами понемногу подкармливали утят Сашиной зеленью, хотя её и было в обрез.
Зато на седьмой день Саша со своими помощниками провёл в "уголках весны" первый сенокос и доставил девчатам два тугих мешка зелёной, сочной травы.
Вскоре ослабевшие утята ожили, встрепенулись, и неумолчный задорный писк вновь наполнил утятники.
Но вот получить земельный участок для школьной бригады оказалось не так просто.
Таня как бригадир школьной бригады дважды обращалась к отцу, но тот не спешил с нарезкой земли, говоря, что весна ещё не скоро, время терпит да и ему самому надо разобраться в земельных угодьях колхоза.
Таня рассказала об этом Варваре Степановне.
- А почему ты всё одна требуешь? - спросила учительница. - У тебя же есть совет бригады, члены звеньев. Вот и действуйте вместе.
Через несколько дней Таня привела к отцу группу ребят и напомнила ему о решении колхозного правления.
- Не забыли, Кузьма Егорович, - сказал Саша, - нам положено сто гектаров…
- Ишь вы какие скорые, - усмехнулся Фонарёв. - Вынь да положь, значит. А если в кармане пусто - откуда возьмёшь?
- Почему пусто? - удивился Саша, показывая за окно. - Вон её, земли, сколько.
- А ну, орлы, садись! - Фонарёв широким жестом пригласил всех за стол и даже велел матери поставить ребятам жбан кваса. Потом достал карту земельных угодий родниковского колхоза и разложил её на столе. - Давайте разберёмся, вникнем в суть дела. Да вот ещё что… Пусть из вас кто-нибудь на часок в мою шкуру влезет.
- Как это? - не понял Саша.
- Ну, вроде за председателя Фонарёва побудет. Чтобы решения принимать. Вот хотя бы ты, Осокин…
- Влезай, Сашка… - хохотнул Улька Вьюрков. - На часок можно.
- Обстановка, значит, такая… - И Фонарёв, тыча толстым заскорузлым пальцем в карту земельных угодий, принялся объяснять, где, на скольких гектарах и что именно намечено посеять с весны. - Как видите, пустующей земли ни клочка. Всё будет засеяно впритирочку. И каждый колхозник знает, где он должен работать. - Председатель обратился к Саше: - Так какое же товарищ Фонарёв принимает решение?
Пожав плечами, Саша молчал.
- Значит, нет пока решения? - продолжал Фонарёв. - А если так сделать. Отхватить от пшеничного клина сто гектаров - вот вам и школьное поле. Да и какое поле! Земличка - что золото, вспахана, унавожена. Пожалуйте, ребятки дорогие, хозяйствуйте!
- Нет, мы на готовенькое не согласны… - буркнул Саша.
- Толковое решение, - одобрил Фонарёв. - Котелок у тебя, видно, неплохо варит. Ну, а если на такое пойти: отрезать от каждого поля по кусочку. С бору по сосенке, а у вас целое поле набирается. Ну, и работайте на здоровье!
- Что вы, Кузьма Егорович! - запротестовал Саша. - Нам поле в одном месте нужно, сплошным массивом.
Фонарёв вздохнул и залпом выпил стакан квасу.
- Видишь, Сашка… Побыл малость в моей шкуре, а всё решил лучше не надо.
- Кузьма Егорович, что ж делать-то теперь? - озадаченно спросил Саша. - Правление ведь решило.
- Ладно, гектаров тридцать я вам наскребу как-нибудь, а на большее не рассчитывайте. Нет у меня лишней земли, нету. В Родниках не степь немеряная, не целина-матушка. Здесь каждый ошмёток земли на учёте.
- А это что за земля? - спросил у Фонарёва Федя и показал на край карты, заштрихованный косыми черточками.
На протяжении всего разговора Федя внимательно рассматривал карту земельных угодий и даже успел перерисовать её на тетрадочный лист бумаги.
- Какая земля? - Фонарёв мельком взглянул на карту. - Так это ж Ерёмина пустошь. Перелоги там, кустарник, кочки - словом, непахотная земля. Скот на ней пасём. - Он покосился на Федину тетрадку. - Ты зачем рисуночек сделал?
- А что, нельзя? Секретный документ?
- Секретный не секретный, а не положено. - Фонарёв свернул карту и поднялся из-за стола, давая понять, что разговор окончен.
Школьники вышли на улицу.
- Ребята, а квас! - вспомнил вдруг Улька. - Такой знатный квас у Фонарёвых, а мы и не попробовали.
- Зато по горло другим сыты, - невесело усмехнулся Саша и посмотрел на мальчишек. - Обсудили, постановили, а земли нет и нет.
- Мы вроде как Колумбы, - подхватил Улька. - Пустились в путешествие, плывём, плывём, а земли не видно…
Ребята задумались. В самом деле, откуда взять земельный участок для школьной бригады?
- А ты зачем карту перерисовывал? - спросил Федю Улька.
- Понимаешь, какое дело, - задумчиво заговорил Федя, - Фонарёв толкует, что Ерёмина пустошь - бросовая земля, непахотная. А вот отец говорит, что в "Коммунаре" тоже такая была. Сотни гектаров. А как кустарник выкорчевали, кочки срезали, удобрили - не земля, а клад стала. Сейчас там пшеница растёт…
- Это что ж, вроде целины получается? - спросил Улька. - Малая целина…
- Называй как хочешь…
- Думаешь, и у нас пустошь можно поднять?
- Если, конечно, землю корчевать не побоимся.
- А это здорово может получиться. - Улька даже остановился. - Поднимаем свою малую целину! Превратим пустырь в плодородное поле! А?
Ребята показали Варваре Степановне перерисованную карту земельных угодий родниковского колхоза и рассказали ей о своих планах.
- Молодцы! - удовлетворённо заметила учительница. - Кто же вас надоумил малую целину поднимать?
- А мы по примеру коммунаровцев хотим, - сказал Федя.
- Ну что же, придётся, видно, повторить добрый пример соседей.
- Только вот хватит ли у нас тракторов на это? Да корчевальной машины в колхозе нет, - заметил Саша. - А без неё не обойдёшься.
- Это поправимо, - успокоила Варвара Степановна. - "Коммунар" выручит. Думаю, что мы не зря с Просековым о помощи договаривались.
После такого разговора ребята, довольные, ушли от учительницы. Всё складывалось как нельзя лучше. Федя даже представил себе, как он собирает отряд корчевальщиков, как приходят к школе тракторы, бульдозеры, подводы и вся эта армия движется к Ерёминой пустоши. Ребята рубят кустарник, корчуют пни, выдирают корневища, срезают кочки. А потом всё старое и непригодное сжигается в кострах, земля очищается огнём и железом и, словно омоложённая, готова принять в своё чрево семена. На свете всё, наверное, начинается с раскорчёвки и очистительного огня…
- Ты чего улыбаешься? - с недоумением спросил Улька, заглядывая Феде в лицо.
- А так… Про корчёвку думаю. Вот костры разведём - отовсюду видно будет.
Но прошла почти неделя, а с Ерёминой пустошью ничего не получалось.
Когда Варвара Степановна пошла договариваться с Фонарёвым о раскорчёвке пустоши, тот заявил, что ребятам нет никакого смысла связываться с этой землёй - почва тяжёлая, чистый лесной суглинок - и хлеб на ней расти не будет.
Узнав об этом, ребята приуныли. Неужели они так и останутся без своего поля?
- Тогда вот что, - подумав, посоветовала Варвара Степановна, - скоро у нас будет своя агрохимлаборатория. Давайте проверим эту землю на Ерёминой пустоши. Так ли уж она плоха. Возьмём пробы почв, сделаем химические анализы, узнаем, чего не хватает земле.
- Зимой пробы брать? - удивился Улька. - Так снег же в поле.
- Это верно, время не очень подходящее. Но до весны ждать нельзя. Да и привыкать вам надо, раз за агрохимию взялись.
И Варвара Степановна попросила Федю и Настю съездить в ближайшее воскресенье в город и купить в магазине "Химсбыта" кое-какие недостающие для почвенных анализов реактивы.
Глава 20
В воскресенье утром Федя с Настей встретились на улице.
- На станцию пойдём или попутную машину перехватим? - спросила Настя.
- Лучше голоснём, - сказал Федя.
Они дошли до поворота дороги и стали поджидать машину. Но почему-то шофёры не останавливались.
Вдруг Федя заметил у колхозного сарая грузовую машину. Около машины стоял шофёр Клепиков и о чём-то разговаривал с кладовщиком.
Федя подошёл к шофёру и попросил довезти их до города.
- Не по пути, Федька, - поморщился Семён. - Да и место занято. - Он кивнул на сиденье рядом с собой, где уже сидела жена кладовщика.
- А мы и в кузове можем, - сказал было Федя, но Семён уже завёл мотор и ничего не услышал: машина тронулась.
Из-под колёс полетели ошмётки снега. А Настя уже устроилась в кузове машины и махала Феде рукой.
Ему ничего не оставалось, как догнать грузовик и, ухватившись за борт, забраться в кузов, который был чем-то наполнен до самого верха и прикрыт брезентом.
Машина выбралась на шоссе и затряслась по обледеневшим булыжникам - Семён любил езду с ветерком.
Федя, нахлобучив на уши шапку и подняв воротник куртки, прилёг на брезент, поближе к стенке кабины, но всё равно от ледяного ветра и колючей снежной пыли было холодно.
- А давай брезентом укроемся, - предложила Настя.
Они потянули брезент на себя и увидели под ним порошок сероватого цвета.
- Что это? - недоумевая, спросила Настя. - Похоже на минеральное удобрение?
- Оно самое… суперфосфат.
- Куда же его везут? Неужели на базар?
- Да нет, не должно… Зачем же удобрениями торговать, - без особой уверенности сказал Федя.
В самом деле, откуда этот суперфосфат? Не из Епишкина ли оврага? И куда это везёт его Клепиков? Уж не решил ли он поживиться колхозным добром и сбыть его налево? И вообще в этой истории с удобрениями толком никак не разберёшься.
Вот и Алексей Маркович, которому он рассказал об удобрениях в овраге, до сих пор молчит, и неизвестно, выяснил он что-нибудь или нет.
Что ж теперь делать? Молчать по примеру директора и делать вид, что он ничего не знает. Но доколе же молчать? А может, всё-таки сообщить в правление колхоза или написать в колхозную стенгазету?
Неожиданно машина сбавила скорость и остановилась. Федя выглянул из-под брезента - жена кладовщика вышла из кабины, а Семён, не доехав до города, свернул влево, к пристанционному посёлку.
Машина с трудом пробралась по заснеженной дороге и остановилась у дома с высоким, глухим забором. За калиткой, загремев цепью, сипло залаяла собака.
Семён вылез из кабины, постучал в калитку. Оттуда выглянул пожилой носатый мужчина, без шапки, в наспех накинутом на плечи полушубке.