Что касается самого Алекса, то он, несмотря на "нордическое", выработанное за годы в Германии спокойствие, в душе покоя не находил. Днём пытливый ум учёного использовал время, сопоставляя и раскладывая по полочкам факты, которые в избытке давала читаемая Соней рукопись. При этом Соня оказалась истинным кладом в деле толкования этих самых фактов. Историк культуры, она проводила параллели, сравнивала, сверяла данные с всезнающим Гуглом, наглядно демонстрируя, как широкий срез истории сошёлся в точку на отдалённом лесном латвийском хуторе. Эти параллели завораживали. Даже Ева время от времени отрывалась от рукописи, чтобы послушать Соню и её толкование далёких событий. Днём всё было в порядке.
Но вот ночи…
Ночью Алекс терзался совестью. Разметав по подушке густые чёрные волосы, рядом тихонько сопела Соня, а он то пытался считать каких-то овец, то разглядывал глубокую, подсвеченную луной, трещину в старой потолочной балке. Сон ни за что не желал приходить. Да по совести говоря, ему было о чем подумать: с одной стороны, с другой стороны…
С одной стороны, он вроде бы должен быть лояльным к своему работодателю, к тому же обещавшему помочь с восстановлением титула и всех связанных с этим прав. И это, особенно если учесть, что уже через несколько месяцев намечается свадьба, весьма и весьма кстати.
С другой стороны, он сердцем чувствовал, что столь радушно принявшая его Ева – действительно родня. И никак и ни за что её нельзя предать. А в том, что если он, приняв за основу план, предложенный Конрадом фон Шварцем, примется перетягивать одеяло на себя, в результате получится именно предательство, Алекс не сомневался.
Так он лежал ночами, слушая, как время от времени вздыхает старый дом и ждал, когда же придёт решение.
А пока он ежедневно писал герру Конраду короткие отчёты, сообщая, что дела по изучению документов продвигаются весьма медленно, и стремясь оттянуть неизбежное решение.
6
К выходным на хуторе, как и ожидалось, объявился Марис.
Предупреждённый, что в доме появилась ещё одна гостья, он превзошёл самого себя в стремлении наполнить дом припасами. Сумки вдвоём носили в две ходки.
– Куда ты столько привёз? – возмущалась Ева, – Ты что, взвод солдат собираешься кормить?
Откуда у неё выскакивал никогда ею не виденный "взвод солдат", Ева и сама не смогла бы сказать. Вероятно, выражение прилипло от одной из переведённых ею книг, однако "взвод" появлялся исправно, стоило ей только рассердиться. Но Марис, привыкший и не к таким речевым изыскам, только улыбался и даже не пробовал возражать. А чего возражать, когда вот он, Марис, уже стоит здесь, посреди комнаты, а припасы – вот они, тоже здесь, возражай – не возражай, а он в качестве главы семьи функцию по обеспечению едой выполнил.
Алекс, уже знакомый с этим большим, с виду добродушным, но совсем не простым парнем, просто наблюдал типичную семейную сцену, получая удовольствие от того, что и этого гиганта его женщина ругает точно так же, как Соня поругивает его, Алекса. Сама же Соня притаилась, как мышка, за его тоже достаточно широким плечом и осторожно разглядывала хозяина дома.
Поставив на пол последнюю сумку, Марис выпрямился и обвёл комнату взглядом.
– Ну, здравствуйте, будем знакомиться. Я – Марис, – представился он, протягивая Соне огромную, как лопата, ладонь.
– Здравствуйте.
От волнения у Сони пропал голос, и она издала какой-то странный сипящий писк. Марис с недоумением внимательно взглянул на неё, а затем на её руку, утонувшую в его ручище.
– Ой, я больно сделал? – мужчина был смущён не на шутку. – Я не хотел, извините.
И он поспешно разжал ладонь и виновато посмотрел на Алекса.
– Нет-нет, – Соня, откашлявшись, обрела голос. – Не больно, нет. Страшно.
Её русский был не так хорош, поэтому она выражалась короткими, но точно передающими суть фразами. И сама смутилась от такого прямолинейного заявления.
Марис поспешно отступил на полшага и слегка ссутулился, стараясь занять поменьше места, чтобы не пугать эту странную невысокую девушку, почему-то вдруг его испугавшуюся. Алекс поспешно выбрался из кресла и поспешил навстречу, чтобы сгладить неловкость. Пожав друг другу руки, мужчины синхронно обернулись, чтобы удостовериться, что всё в порядке, и больше никто никого не боится. И всё действительно оказалось в порядке. Ева уже потрошила одну из сумок, выкладывая бесчисленные пакеты на кухонный стол, а Соня стояла рядом и с энтузиазмом пыталась помочь.
К концу ужина вся неловкость исчезла бесследно, и, убрав со стола посуду, компания расположилась вокруг журнального столика, предусмотрительно накрытого клеёнкой. Перед каждым стояло по кружке тёмного бауского пива – Марис привёз домой целую упаковку больших пластиковых бутылей. Сам же Марис ловко разделывал вяленого леща. Большие сильные пальцы с лёгкостью отрывали от твёрдой, как подмётка, большой рыбы крупные жёсткие куски непонятного тёмного цвета и выкладывали на старую фаянсовую тарелку с тёмно-синим ободком и слегка щербатым краем.
– Это специальная тарелка для рыбы. – Пояснила Ева, встретив любопытный Сонин взгляд. – Она потом рыбой пахнет – мой, не мой. Так что эта – только для рыбы.
Соня с ужасом смотрела, как Алекс, храбро отхлебнув непонятного, не немецкого, а местного тёмного пива, потянулся за рыбой, стремительно наполнявшей тарелку. От леща и впрямь пахло довольно резко.
– Ты будешь это есть? – Соня старалась быть вежливой, но её немецкое воспитание категорически восставало против употребления в пищу непонятных, неизвестно как приготовленных продуктов.
– Да, буду! – Алекс отхлебнул пива и вонзил зубы в тёмный, с виду резиновый, остро пахнущий кусок.
Не в силах откусить сразу, он с видимым удовольствием принялся жевать рыбу, придерживая кусок за край.
Ева с Марисом, глядя на Соню, растерянно наблюдавшую за безответственным поведением жениха, старались не улыбаться. Получалось это у них плохо. В конце концов Марис, рискнув опять напугать эту чувствительную девушку, от души рассмеялся. Через минуту за столом хохотали уже все.
– Да ты пойми, – Алекс, в стремлении объяснить девушке всю прелесть пива с вяленым лещом, перешёл на немецкий, – да ты пойми, это – традиция! Это вкусно! У нас в Сибири такая рыба! Так и ел бы и ел, ты просто не понимаешь. Наша рыба вкуснее, зато пиво здесь – роскошное. Да ты сама попробуй!
И Соня решилась. Храбро отхлебнув из кружки с уже осевшей пеной, она сморщилась и пожаловалась:
– Горько.
Но, хлебнув ещё раз, быстро вошла во вкус.
– Да, это совсем другое пиво, я такое не пробовала. Горькое, но вкусное.
Попробовать рыбу она так и не отважилась, но по крайней мере в отношении пива согласие было достигнуто.
Марис, отчитавшись о неделе в Риге и передав положенные приветы, внимательно слушал рассказ о том, как продвигаются дела с изучением рукописи. И к концу вечера дружба и понимание были достигнуты.
7
Выходные прошли быстро.
Вдруг оказалось, что Евина лучшая подруга Лига решила навестить дальний хутор и примчалась вместе со своим бойфрендом Янчуком. Да и как не примчаться, если теперь она рассекала на своей собственной новёхонькой машине – серебристой "Toyota Corolla". Ясно же, что не похвастаться было совершенно невозможно:
– Вот, смотри, что мы с Янчуком купили! Это лизинг, но такие условия отличные, – Лига тарахтела без умолку.
У самого Янчука не осталось ни малейшего шанса вклиниться, ему было позволено лишь молча слегка глуповато улыбаться. Никто, глядя на него, и не подумал бы, что перед ним стоит один из ведущих адвокатов крупного бюро. Но сегодня он был не на работе и с удовольствием позволял своей Лиге наслаждаться жизнью.
Изучение рукописей пришлось отложить на потом. Обойдя со всех сторон сверкающий автомобиль, мужчины решили, что сегодня отличное время для мяса-гриля. Отправив женщин резать салаты, они, невзирая на холод, отправились в сарай за мангалом. Глядя в окно, как мужчины под пристальным взглядом Ральфа, уверенного, что ему сегодня тоже перепадёт что-нибудь вкусненькое, раскладывают на решётке аккуратно нарезанные ломти привезённой вчера Марисом свинины, Ева думала о том, как похожи, несмотря на разницу и в образовании, и в образе жизни все трое. Нет, внешне мужчины отличались сильно – большущего могучего Мариса, высокого широкоплечего Алекса и Янчука с его уже заметно намечающимся брюшком похожими назвать было трудно. Сходство было не внешнее, а – в понимании жизни. Они просто были мужчинами и действовали как мужчины: не чинясь и не выпендриваясь, признав за хозяином право отдавать приказы, они работали командой, слаженно разжигая огонь, нарезая мясо и устраивая его на решётке над жаром прогоревших углей. "Добытчики", – подумала Ева. И оглядела женщин.
Они – Ева, Лига и Соня – тоже были разными. Гораздо более разными, чем мужчины. И опять, дело не во внешности и даже не в языке – для удобства они перешли на немецкий, благо Лига тоже окончила немецкую школу. Дело в умениях. Ни Еве, ни Лиге не составляло труда справляться с сырыми овощами, чистить, резать, строгать, варить и жарить. Соня такой сноровкой не обладала. Она старалась не отставать, но видно было, как чёрные миндалевидные глаза с удивлением глядят на то, как сырые, немытые, совершенно непригодные в пищу продукты превращаются в очень даже вкусно выглядящие красивые салаты.
– Наверное, у нас слишком много полуфабрикатов, – призналась Соня. – Я даже не видела никогда, что так можно делать.
Ева, как раз в это время нарезавшая лосося на бутерброды, только усмехнулась, вспомнив вчерашний Сонин ужас перед вяленой рыбой. Да, похоже, этой европейской барышне есть чему поучиться у латышских крестьянок. Она не смущаясь зачислила в крестьянки и Лигу, памятуя о том, что и та в детстве каждое лето проводила на хуторе у бабушки и уж точно умела доить козу не хуже Евы.
Но Соня училась быстро и старалась не отставать. Она с явным интересом впитывала в себя новые навыки.
– Я так рада, что приехала к вам, у нас в институте умрут от зависти, когда узнают. Спасибо, что согласились принять, – Соня смотрела на Еву сияющими глазами.
– А, кстати, вы здесь как оказались?
Лига прекратила восхищаться новой машиной и посмотрела на аккуратно нарезающую кольцами лук иностранку.
Ева ощутила досаду. Врать подруге не хотелось. Правду же говорить не следовало и подавно. И неизвестно, что может сказать эта неизвестно чего вдруг пугающаяся Соня. Но Соня, к её удивлению, успела ответить быстрее замешкавшейся хозяйки, перейдя зачем-то на русский язык:
– Я студент. Историк культуры. Мне очень интересна культура Латвии. Я – из Гамбурга, скоро надо диплом писать. Я учусь.
И она улыбнулась Еве.
Улыбнувшись в ответ, Ева вдруг подумала, что девушка далеко не так проста, как кажется. Ни слова не солгав, она умудрилась построить фразу так, чтобы пресечь любые дополнительные вопросы. Студентка, историк культуры, пишет диплом – и это была чистая правда, даже то, что история Латвии ей и впрямь интересна. То, что прибыла она сюда совсем по другому делу, виртуозно осталось за кадром.
"Интересно, какие ещё сюрпризы преподнесёт эта девушка", – подумала Ева. В том, что сюрпризы будут, она не сомневалась.
8
Лигу с Янчуком уложили спать в большой комнате.
Еве сразу вспомнилось детство, когда родственники, её родители, она сама, тётя Линда с дядей Иваром и целая куча двоюродных сестёр и братьев набивались в этот дом, как шпроты в банку. Как они тогда здесь помещались?! Сейчас оставалось только пожимать плечами и вспоминать, что есть и сеновал, но ведь помещались же. Так что загнать во двор под надёжную охрану Ральфа серебристую "Короллу" и постелить на диване очередную постель не составило труда. Ральф, которому ожидаемо перепало сегодня немало вкусностей, вовсе не возражал против того, чтобы покараулить на одну машину больше. Засыпая, Ева слышала, как пёс – уже годовалый, почти взрослый, огромный и надёжный – обходит дом, шелестя по сугробу своим густым лохматым боком.
Воскресенье пробежало быстро. С утра прогулялись по заснеженному лесу, вдоволь накидавшись друг в друга снежками, а проголодавшись, снова жарили мясо – мужчины с утра расстарались на шашлыки. За пивом, которое даже Соня уже пила, не морщась, компания разделилась "по интересам". У мужчин огромный интерес вызвал Алекс и его изобретения. Объединившись вокруг стола и едва не сталкиваясь лбами, парни что-то рисовали, обсуждали, время от времени обращаясь к Еве за переводом какого-нибудь термина в надежде лучше понять, как же именно работает что-то там очень техническое.
Даже Янчук, абсолютный гуманитарий, и тот, казалось, был захвачен процессом. Правда он, как юрист, то и дело сбивался на то, чтобы выяснить, зарегистрировал ли Алекс свои изобретения, и если – да, то каким образом.
– Да ты, похоже, не только в латвийском, но и в европейском праве разбираешься! – Алекс крайне поразился тому, что кто-то так интересуется соблюдением его прав. – Если что, я к тебе непременно обращусь.
Шуточно брошенная фраза, воспринята была, однако, вполне серьёзно:
– Обращайся. Почту за честь помочь, если надо. – И как по мановению ока в руках у Янчука оказалась визитка.
– Присяжный адвокат, член коллегии адвокатов… – Алекс внимательно читал надпись. – Надо же, я и не знал. Обращусь, если что.
В этот раз он говорил уже серьёзно.
– Ты мой телефон сразу в память занеси. А то, если что, визитки под рукой может не случиться. – Янчук кивком показал на мобильник, лежащий на тумбочке. – Занеси сейчас, на всякий случай. Мало ли что… А кстати, я не понял, твои патенты на тебя оформлены или на твою компанию? Кто у вас босс?
– В смысле?
Разговор плавно переходил в область права, и сначала Лига и Соня, а потом уже и Ева стали прислушиваться с возрастающим интересом.
– В прямом смысле. Как оформлены патенты? Если ты – владелец, то ты – босс. А если компания, то боссы – они. Кто заказывает музыку?
На этот вопрос Алекс ответить не мог. Он что-то говорил о том, что в компании есть специальный отдел, который занимается юридическими вопросами, что он – учёный, и это – не его дело, но отмахнуться от разговора не получилось.
Соня решительно перетянула инициативу на себя, поддержав любопытство Янчука:
– Алекс, не спорь, он прав. Смотри, если патенты твои, ты – ценность. Если патенты их, ты – мусор. Даже если ты много чего можешь изобрести. А нашим будущим детям важно, чтобы их отец был – ценность.
Сонин русский был хоть и быстрым, но довольно лаконичным, поэтому фразы выходили короткими, но от этого более хлёсткими.
Взяв визитку, она очень внимательно поглядывая в маленький кремовый квадратик, произнесла:
– Господин Янис Буковский, как невеста Алекса Берзиня я прошу вас заняться делами моего жениха и обеспечить максимальную защиту его прав.
Это прозвучало очень серьёзно.
– Упс, вот не ждал, – Янчук попытался свести ситуацию к шутке. – Вот наступит рабочий день, придёте ко мне в офис, тогда поговорим.
– Нет, господин Янис Буковский, я прошу вас заняться этим делом немедленно. Может так случиться, что этот, как вы говорите, "всякий случай" наступит очень быстро. – Соня была очень настойчива. – И да, вопрос: вы тайну клиента обязаны соблюдать?
Янчук аж поперхнулся от неожиданности, а Ева с Марисом быстро переглянулись: "Ох, непроста, непроста эта Соня, – говорили их взгляды. – Смотри, как быстро, прямо на лету схватывает".
– Конечно, – голос Янчука звучал обиженно, – я же присяжный адвокат. Никто не имеет права требовать, чтобы я выдал тайну клиента.
– Отлично. – Соня была довольна. – Скажите, вы возьмётесь за это дело? И я, и Алекс – правда, Алекс? – хотим быть вашими клиентами.
Застигнутый врасплох, Алекс смог только кивнуть, густо покраснеть и выдавить из себя что-то вроде "Ну, если ты уверена…"
– Я уверена!
Соня тряхнула головой, и её пышные чёрные волосы рассыпались по плечам.
– Я уверена, что собираюсь за тебя замуж, я уверена, что твоё начальство может вдруг оказаться сильно недовольно тобой, и я уверена, что тебе нужно защитить свои права.
Возразить было нечего, и сохранивший насыщенный цвет варёного рака Алекс рефлекторно кивнул, окончательно соглашаясь.
Янчук, правда, сделал последнюю попытку свести разговор к шутке, намекнув, что не владеет немецким, но, как оказалось, у Сони был ответ и на это:
– А Лига? Она же знает язык и она ваша помощница, господин Янис Буковский, не так ли? И мне кажется, она тоже ваша невеста. Значит, она тоже может хранить тайны, правда?
Вслед за взглядом миндалевидных чёрных глаз взоры присутствующих обратились на Лигу. Та выдержала взгляд с честью:
– А как же! Янчук, кончай прикалываться, ты же видишь, им на самом деле помощь нужна. Кто лучше тебя им поможет?
Теперь уже краснел и кивал Янчук.
На глазах Евы и Мариса, молча сидевших и только переглядывающихся, затевалось новое дело. Лига, уверенно включившая с утра молчавший Мак подруги, быстро нашла и распечатала нужный договор, и вот уже он лежит на столе, окружённый, словно так и надо, недопитыми бокалами пива, а Янчук шарит в кармане в поисках ручки.
Наконец договор между Алексом Берзинем и Соней Готлиб с одной стороны и адвокатом Янисом Буковским с другой стороны был подписан.
Стороны пожали друг другу руки, и Янчук, складывая обратно в карман свою ручку, обратился к Соне:
– У меня к вам две просьбы.
Изобразив "вся внимание" девушка подалась вперёд.
– Во-первых, организуйте, пожалуйста, доставку всех документов для начала дела.
Соня кивнула, соглашаясь с разумностью распоряжения.
– А во-вторых, я прошу и настаиваю, чтобы вы не называли меня господин Янис Буковский. Называйте меня по-дружески Янчуком.
Теперь уже покраснела Соня, а Марис с Евой дали себе волю расхохотаться:
– Вот так вот, приглашаешь гостей, а они тут, понимаешь ли, деловые контракты заключают. Прямо в твоём доме, на твоей мебели. А что по поводу наших прав?
Ева шутя подтолкнула в бок подругу.
– А у вас, как у хозяев, есть право готовить ужин, – запросто парировала та. – Но ты не огорчайся, мы поможем.
И все три женщины, быстро поднявшись, занялись приготовлениями.
И остаток дня, и разговоры катились до вечера легко, как по маслу. Хотя в глубине души каждый из присутствующих понимал, что договор заключён не зря.
Когда уже поздним вечером Лига, усадив Янчука на пассажирское место своей новой "Короллы", покинула хутор, Ева решилась задать вопрос:
– А ты откуда знаешь так много про адвокатов?
– А у меня папа – нотариус. И он всегда хотел, чтобы я на юриста училась. Кстати, папа! – Соня быстро повернулась к Алексу. – Давай ему позвоним. Ты скажешь, что поручаешь собрать документы, а он же нотариус, их как надо оформит, и ему не откажут.
Устоять перед Сониным натиском было практически невозможно, во всяком случае, для Алекса. И звонок папе состоялся немедленно.