Рою показалось, что бегун кинул взгляд через плечо: наверное, заметил погоню. Он по-прежнему был далеко впереди, а Рой уже дышал как выброшенная на берег форель. Футболка промокла насквозь, пот тек со лба и щипал глаза.
На крайнем участке шло строительство, но босоногий побежал прямо между досками с торчащими гвоздями. Трое рабочих с листом гипсокартона кричали что-то ему вслед - он даже не обернулся. Один из строителей потом попытался схватить Роя, но не успел: Рой уже проскочил мимо.
Наконец стройка кончилась, и под ногами снова появилась трава, неправдоподобно зеленая и мягкая, - Рой догадался, что это поле для гольфа. Пацан с соломенными волосами несся в дальний его конец.
Справа от поля тянулись высокие сосны-казуарины, слева - мутноватое искусственное озерцо. Вдали четверо игроков в ярких рубашках кричали на босоногого и сердито размахивали руками.
Рой бежал сцепив зубы. Ноги были как цементные, в груди все горело. Мальчик, мчавшийся в сотне метров впереди, вдруг свернул вправо и скрылся среди сосен. Рой продолжал бежать.
Опять послышались сердитые крики, и Рой понял, что это ему теперь кричат и машут руками. Он продолжал бежать. В руках у одного из игроков блеснуло что-то металлическое, и раздался приглушенный стук. Рой заметил мяч только в самый последний момент. Отпрыгнуть он уже не успевал - оставалось повернуть голову и мысленно приготовиться к худшему.
Мяч попал чуть выше левого уха. Сперва даже не было больно. Потом в черепе взорвался ослепительный фейерверк, и все вдруг стремительно завертелось. Рой падал на траву долго и беззвучно, как капля дождя на мягкий бархат.
Когда подбежали гольфисты, Рой лежал в лунке лицом вниз, и они решили, что мяч его убил. Рой слышал их взволнованные крики, но даже не пошевелился. Сахарно-белый песок приятно холодил горящие щеки, и очень хотелось спать.
С этой кличкой, с "Пастушкой", я сам дал маху, думал Рой. Не надо было говорить, что я из Монтаны - "коровьего штата".
На самом-то деле Рой родился в Детройте, одном из крупнейших городов Америки, просто его семья уехала оттуда, когда он был еще маленьким. Но глупо же говорить, что ты из Детройта, когда и не помнишь его совсем. Рой считал, что у него нет родного города: Эберхарды так часто переезжали с места на место, что он ни с одним не успел сродниться.
Из всех городов, где они успели пожить, Рой больше всего полюбил Бозмен в штате Монтана. Там были и горы с торчащими вершинами, и реки с лесистыми берегами, и синее-синее, словно нарисованное небо - раньше Рой и представить себе не мог такую красоту. Он хотел бы всю жизнь прожить в Монтане - но получилось только два года, семь месяцев и восемь дней.
В тот вечер, когда отец им объявил, что они переезжают во Флориду, Рой закрылся у себя в спальне и проплакал до ночи. Потом мама его поймала, когда он вылезал в окно со сноубордом и пластмассовой коробкой для инструментов. В коробку он сложил майки и трусы, лыжную куртку с начесом и стодолларовую облигацию - дедушкин подарок на день рождения.
Мама принялась убеждать Роя, что ему понравится во Флориде. Все американцы мечтают жить во Флориде: там так прекрасно, круглый год солнце, и вообще. А папа, заглянув в комнату, сказал каким-то слишком веселым голосом: "И не забывай про флоридский Диснейленд!"
"Диснейленд - полный отстой по сравнению с Монтаной, - тоскливо ответил Рой. - Я хочу жить здесь".
Но, как всегда, последнее слово осталось за ними.
Поэтому в первый день в "Южной тропе", когда классный руководитель спросил, откуда он родом, Рой честно ответил: "Из Бозмена, штат Монтана". В автобусе, когда к нему стал приставать Дана Матерсон, он тоже сказал про Монтану, и теперь все его так и зовут - "Монтана". А иногда - "Пастушка".
Сам виноват: надо было сказать, что из Детройта.
- Почему вы ударили кулаком мистера Матерсона? - спросила мисс Хеннепин, завуч "Южной тропы". Рой сидел в ее крошечном темном кабинетике и ждал, когда свершится правосудие.
- Потому что он хотел меня задушить.
- Мистер Матерсон изложил нам иную версию случившегося, мистер Эберхард, - сказала мисс Хеннепин.
Завуч "Южной тропы" была высокая костлявая женщина с заостренными чертами и неизменно суровым выражением на лице.
- Мистер Матерсон утверждает, что вы набросились на него без всякой причины.
- Ну конечно, - сказал Рой. - Я всегда выбираю самого здоровенного и задиристого парня в автобусе и бью его по лицу, просто ради интереса.
- У нас в "Южной тропе" ирония не приветствуется, - холодно сказала мисс Хеннепин. - Вам известно, что вы сломали ему нос? Не удивлюсь, если ваши родители обнаружат в почтовом ящике счет за лечение.
- Этот тупица чуть меня не задушил, - упрямо повторил Рой.
- Да что вы говорите! А мистер Кизи, водитель, утверждает, что ничего такого не видел.
- Наверное, он в это время смотрел на дорогу.
- Вы ведете себя вызывающе, мистер Эберхард, - холодно улыбнулась мисс Хеннепин. - Интересно, как бы вы на моем месте поступили с таким агрессивным учеником?
- Это ваш Матерсон агрессивный! Он мучит всех детей в автобусе, которые меньше и слабей!
- Однако же на него еще никто не жаловался.
- Потому что боятся, - сказал Рой.
Вот и сейчас никто не захотел признаваться, как все было на самом деле. Пожалуешься на Дану, а завтра он встретит тебя в автобусе - и что дальше?
- Если вы не сделали ничего дурного, тогда почему убежали? - спросила мисс Хеннепин.
Рой смотрел на длинную черную волосину над ее верхней губой. Интересно, она ее нарочно отращивает?
- Мистер Эберхард, я задала вопрос и жду ответа.
- Я убежал, потому что тоже его боюсь.
- Его - или последствий своего поступка?
- Я вам уже все сказал.
- Согласно правилам, - произнесла мисс Хеннепин, - вас следует временно отстранить от занятий.
- Он меня душил, я уже дышать не мог. Что же мне было делать?
- Встаньте, пожалуйста.
Рой встал.
- Подойдите ближе, - сказала мисс Хеннепин. - Как ваша голова? Это сюда вам попал мяч? - она прикоснулась к багровой шишке над ухом.
- Да, мэм.
- Вам еще повезло. Могло кончиться гораздо хуже.
Он почувствовал, как костлявые пальцы мисс Хеннепин поправляют ворот его рубашки. Вдруг ее холодные серые глаза сузились, а бесцветные губы испуганно сжались.
- Гм-м, - она устремила взгляд грифа-стервятника на его шею.
- В чем дело? - Рой отодвинулся подальше.
Завуч школы прокашлялась и сказала:
- Судя по шишке на голове, вы получили хороший урок. Так?
Рой кивнул. Какой смысл что-то доказывать человеку, который отращивает у себя над губой длинную лоснящуюся волосину? Бр-р-р! От одного вида в дрожь бросает.
- Поэтому я решила не отстранять вас от занятий, - сказала она, постукивая карандашом по подбородку. - Но от поездок в автобусе я вас все же отстраню.
- Да ну? - Рой от неожиданности чуть не рассмеялся. Вот это наказание: оставить его без автобуса и без Даны в придачу!
- На две недели, - сказала мисс Хеннепин.
- На целых две недели? - Рой постарался изобразить огорчение.
- Кроме того, вы должны написать письмо мистеру Матерсону. С искренними извинениями.
- Я-то напишу, - сказал Рой. - А кто ему его прочитает?
- Не испытывайте мое терпение, мистер Эберхард! - Мисс Хеннепин клацнула острыми желтыми зубами.
- Да, мэм.
Из кабинета завуча Рой отправился прямиком в туалет, взобрался на умывальник, поближе к зеркалу, и оттянул воротник рубашки. Интересно, что так испугало мисс Хеннепин?
На шее отчетливо виднелись синяки от пальцев, по четыре с каждой стороны. Рой повернулся спиной к зеркалу и, вытянув шею, разглядел сзади еще два синяка от больших пальцев.
Рой ухмыльнулся. Спасибо тебе, тупой придурок Дана. Теперь мисс Хеннепин знает, что я не соврал.
Точнее, почти не соврал.
Про странного бегуна Рой все-таки рассказывать не стал. У него было чувство, что завучу такое рассказывают только в самом крайнем случае.
Большая перемена уже заканчивалась. В столовой Рой сел за пустой стол спиной к входу, сжевал чизбургер и выпил коробку тепловатого молока. На сладкое было печенье с шоколадной крошкой - размером с хоккейную шайбу и примерно такое же на вкус.
- Вот гадость! - Рой бросил несъедобный кругляш на тарелку, взял свой поднос и начал подниматься из-за стола. Вдруг чья-то рука с силой нажала ему на плечо.
Час от часу не легче, мрачно подумал Рой. Кто там, опять Дана Матерсон?
- Сиди, - скомандовал голос позади него.
Нет, не Дана.
Рой дернул плечом, сбрасывая чужую ладонь, и развернулся. Перед ним, скрестив руки на груди, стояла высокая светловолосая девчонка в очках с красной оправой. Это мимо нее он пропихивался, когда выскакивал из автобуса. Ее взгляд не обещал ничего хорошего.
- Ты меня утром чуть с ног не сбил.
- Извини.
- С чего это ты кинулся бежать?
- Просто так. - Рой попытался ее обойти, но девчонка перегородила проход.
- А если б я упала и ударилась? - спросила она.
Ссориться с девчонками всегда неприятно, особенно при свидетелях. А с этой тем более: здоровая плечистая дылда с загорелыми мускулистыми ногами - как пить дать спортсменка, волейболистка или футболистка.
- Понимаешь, я расквасил одному парню нос… - начал он.
- Ага, я в курсе, - насмешливо перебила она. - Но ведь ты не из-за этого кинулся бежать, правда?
- Из-за чего же еще?
Интересно, что ей надо? Скажет сейчас, что он вытащил у нее из рюкзака деньги на обед?
- Врешь! - Она крепко ухватилась за его поднос.
- Отвяжись от меня, - сказал Рой. - Я опаздываю!
- Ничего, до звонка еще шесть минут. - Кажется, она бы с удовольствием врезала ему в поддых. - Давай, Пастушка, колись. За кем гнался?
У Роя отлегло от сердца: кажется, ни в каких преступлениях она его обвинять не собирается.
- Так ты тоже его видела, этого босоногого?
Девчонка сделала шаг вперед, подносом прижимая Роя к стене.
- Хочешь, дам тебе хороший совет? - вполголоса спросила она.
Рой беспокойно огляделся. В столовой уже никого не осталось.
- Будешь меня слушать или будешь глазеть по сторонам? - Девчонка толкнула его подносом в живот.
- Я тебя слушаю, - пробурчал Рой.
- Это хорошо. - Она еще нажала на поднос и совсем пришпилила Роя к стене. Угрожающе глядя на него поверх очков, она прошипела: - Так вот. Не суй свой нос в чужие дела, ясно?
Вот теперь Рой по-настоящему испугался.
- Но ты ведь его видела, того пацана? - прошептал он.
- Не знаю никаких пацанов. А тебе еще раз говорю: не лезь в чужие дела, не то хуже будет!
Она отпустила поднос и развернулась на сто восемьдесят градусов.
- Подожди! - крикнул Рой вслед. - Кто он такой? Но девчонка не ответила, лишь, не оборачиваясь, погрозила ему кулаком.
Глава третья
Полицейский Делинко прикрыл глаза ладонью от жгучего полуденного солнца.
- Долгонько добирались, - проворчал прораб Дикобраз.
- Авария в северной части города, - объяснил полицейский. - Столкнулись четыре машины, есть пострадавшие.
- Ладно, пошли, - недовольно буркнул Дикобраз. - Посмотрите, что они сегодня учинили.
Оказалось, что непрошеные гости опять методично повытаскивали все разметочные колышки и затоптали дырки из-под них. Полицейский Делинко особой сообразительностью не отличался, но даже он заподозрил, что вряд ли это потрудились юные шалуны. Скорее, кто-то заимел зуб на "Бабушку Паулу" и ее всемирно известные блинчики.
- И теперь вы мне напишете настоящий рапорт о вандализме, - торжествующе сказал Дикобраз. - Потому что сегодня они подпортили кое-какое имущество.
Он повел Делинко на юго-западный конец участка, где стоял грузовик с платформой. Все четыре колеса у грузовика были спущены.
- Вот, полюбуйтесь! - Дикобраз в негодовании воздел руки. - А каждая шина, между прочим, стоит сто пятьдесят баксов!
- Что с ними такое? - спросил полицейский.
- Как "что"? - Дикобраз возмущенно тряхнул лысиной. - Порезали их, неясно, что ли?
Делинко осмотрел шины грузовика, но порезов не обнаружил.
- По-моему, их просто спустили, - сказал он.
Дикобраз в ответ пробормотал что-то неразборчивое.
- Но я все равно составлю рапорт, - пообещал полицейский.
- Слышьте, а как насчет того, чтобы добавить в этом районе патрульных?
- Я поговорю со своим сержантом.
- Вот-вот, поговорите, - проворчал Дикобраз. - И я тоже кое с кем поговорю. А то совсем хулиганы обнаглели.
- Да, сэр.
На платформе грузовика стояли три переносных туалета, закрепленных тросами. Полицейский Делинко улыбнулся, прочитав надпись на синей дверце: "Перелетный какаду".
- Это для строителей, - объяснил Дикобраз. - Пригодятся, когда начнем строить. Если, конечно, вообще начнем…
- Вы их проверяли? - спросил патрульный.
- Какадуны эти? - мрачно сказал прораб. - Да на кой их проверять? Кому они нужны?
- Ну, просто для порядка.
- Чтоб громить туалеты, надо быть совсем без шариков в голове. - Дикобраз презрительно фыркнул.
- Я гляну, не возражаете?
- Да на здоровье!
Полицейский забрался на платформу. Снаружи следов повреждений нет. Тросы затянуты, все три двери закрыты. Делинко открыл одну дверь и просунул голову внутрь. Сильно пахло дезинфицирующим средством.
- Ну и чего? - крикнул Дикобраз.
- Все в порядке, - отозвался полицейский.
- Ясное дело! Чего там ломать, в переносном гальюне?
- Наверное, вы правы.
Делинко уже собрался закрыть дверь, как вдруг услышал приглушенный звук - всплеск? Наклонившись над унитазом, полицейский неуверенно вглядывался в темноту. Спустя десять секунд звук раздался снова.
Точно. Всплеск.
- Вы чего, заснули? - нетерпеливо крикнул Дикобраз.
- Тут какие-то звуки, - ответил Делинко.
- Да какие там звуки?!
Полицейский Делинко снял с пояса фонарик, осторожно наклонился и направил луч в слив унитаза.
Дикобраз услышал вскрик, и тут же полицейский пулей вылетел из дверей туалета и не хуже олимпийского чемпиона сиганул с платформы далеко в бурьян.
Поднявшись с земли, Делинко отряхнул мундир. Потом подобрал отлетевший в сторону фонарик и убедился, что лампочка не разбилась.
Дикобраз подал ему фуражку, которая укатилась к совиной норе.
- Ну что, проверили?
Полицейский мрачно кивнул.
- Там аллигаторы, - объявил он.
Дикобраз открыл рот от изумления.
- Издеваетесь или как?
- Или как. Они запустили аллигаторов в ваши ночные горшочки. Настоящих, живых.
- В смысле, несколько штук? Не одного?
- Именно так, сэр.
- А они как… большие?
Полицейский Делинко пожал плечами и мотнул головой в сторону "Летучих какаду".
- Всякий аллигатор покажется большим, когда вцепится тебе в зад.
Мисс Хеннепин позвонила маме, так что Рою пришлось повторить всю историю еще дважды: сначала - когда он пришел из школы, и второй раз - когда отец вернулся с работы.
- Почему он стал тебя душить? - спросил мистер Эберхард. - Должна же быть какая-то причина?
- Рой говорит, этот мальчик ко всем пристает, - объяснила миссис Эберхард. - Но все равно, Рой, драться нехорошо.
- Я и не дрался, - сказал Рой. - Просто ударил его кулаком, чтобы он меня отпустил. А потом выскочил из автобуса и убежал.
- И тогда в тебя попал мяч? - Отец поморщился, как от боли.
- Но до этого он еще очень долго бежал, - напомнила мама.
- Я испугался. - Рой вздохнул. Он не любил врать родителям, но сейчас у него не было сил рассказывать, почему он на самом деле так далеко убежал.
Мистер Эберхард осмотрел шишку у сына над ухом.
- Да, стукнуло как следует. Наверное, надо показать тебя доктору Шульману.
- Не, пап, все нормально.
Утром ему вызвали "скорую помощь" прямо в гольф-клуб, а потом еще школьная медсестра чуть ли не целый час обследовала его "на предмет сотрясения мозга".
- Мне тоже кажется, что все в порядке, - сказала мама. - Кстати, у того юноши перелом носа.
- Ого! - мистер Эберхард поднял брови.
К удивлению Роя, отец не рассердился. Он, конечно, не запрыгал от радости, но смотрел на Роя с любовью и, кажется, даже с гордостью. Удобный момент, чтобы воззвать к родительской снисходительности, решил Рой.
- Пап, он меня душил. Что мне оставалось делать? Что бы ты сам сделал на моем месте?
Он оттянул воротник и продемонстрировал цепочку синяков от пальцев Даны.
Мистер Эберхард помрачнел.
- Ты это видела, Лиз? - спросил он жену, и та кивнула. - В школе знают, что этот хулиган сделал нашему сыну?
- Завуч знает, - ответил Рой. - Я ей показывал.
- И что она?
- Отстранила меня от поездок в автобусе на две недели. И еще велела написать извинение.
- А того мальчика, который тебя душил, наказали или нет?
- Не знаю, пап.
- Но это же физическое насилие! Это вообще уголовно наказуемое деяние.
- Ты хочешь сказать, что его арестуют? - Рою не хотелось, чтобы Дана попал за решетку: в школе останутся его дружки, жутко тупые и не менее агрессивные, они могут за него отомстить. А Рой новенький, ему такие враги ни к чему.
- Да нет, милый, никто его не арестует, - сказала мама. - Но должен же ему кто-то преподать урок!
Если он будет и дальше нападать на младших, то рано или поздно кого-нибудь изувечит.
- Как фамилия этого парня? - сосредоточенно спросил мистер Эберхард.
Рой замешкался с ответом. Он не знал точно, чем занимается отец, но догадывался, что его работа как-то связана с правопорядком: иногда в разговоре с мамой отец упоминал "министерство юстиции".
Как бы Рой ни злился на Дану Матерсона, он все-таки сомневался, что министерство юстиции в Вашингтоне будет заниматься каким-то там школьником. В конце концов, Дана же просто тупой драчун, каких можно встретить на каждом шагу.
- Рой, назови, пожалуйста, его фамилию, - настойчиво повторил отец.
- Матерсон, - вмешалась мама. - Дана Матерсон.
Отец не стал записывать фамилию, и Рой было воспрянул духом - раз не записывает, значит, решил махнуть на эту историю рукой. Но потом он сообразил, что отцу с его феноменальной памятью это ни к чему: он мог назвать среднюю результативность любого бейсболиста из команды "Нью-Йорк Янкиз" хоть за древний тысяча девятьсот семьдесят восьмой год.
- Лиз, позвони завтра в школу, - сказал отец, - и узнай, наказан ли тот мальчик, что напал на Роя. И если наказан, то как именно.
- Утром позвоню, - пообещала миссис Эберхард.
Рой беззвучно застонал. Он сам виноват, что папа принял эту историю так близко к сердцу. Не надо было им показывать синяки на шее.
- Мам, пап, все будет нормально. Честное слово! Давайте плюнем на этого Дану, а?
- Ни в коем случае, - решительно ответил отец.
- Папа прав, - сказала мама. - Это серьезное дело. Пойдем на кухню, приложим лед к твоей шишке. А потом напишешь письмо с извинениями.