- Папины африканские скульптуры!.. - ахнула миссис Тифтон. - Джеффри Фрамли Тифтон! Неужто в тебе не осталось ни капли уважения даже к семейным реликвиям?
- Он просто… - начала Скай, но миссис Тифтон резко развернулась в её сторону.
- А ты… вы… немедленно уходите отсюда - обе! Я больше не желаю видеть в своём доме никаких Пендервиков.
Джеффри попытался что-то объяснить:
- Мама, они ни в чём…
- Я не слышу ни одного слова, пока они не уйдут, - оборвала его миссис Тифтон.
- Хорошо, тогда я их провожу, - твёрдо сказал он.
- Я уверена, что они найдут дорогу. А ты останешься здесь и поможешь мне убрать весь этот кавардак.
- Ладно, Джеффри, ничего. - Скай тряхнула головой. - Мы правда найдём дорогу. Бетти, пойдём.
Бетти аккуратно поставила две каменные фигурки на пол и направилась к сестре, но не прямо, а кружным путём: она всё-таки решила проползти под роялем, чтобы не столкнуться с миссис Тифтон.
- Пока, - сказал Джеффри.
- Да. Пока, Джеффри. Спасибо, что поучил меня играть на рояле, - сказала Скай, проходя мимо миссис Тифтон с высоко поднятой головой.
Бетти крепилась до самой двери, но как только они вышли из музыкальной комнаты, из её глаз ручьями хлынули слёзы - "безмолвные потоки", как называл их мистер Пендервик. Бетти всегда рыдала беззвучно. Но на всякий случай, чтобы до миссис Тифтон не долетел даже случайный всхлип, Скай поскорее оттащила Бетти в дальний конец коридора.
- Не плачь. Не надо. Не сейчас. - Скай пожалела, что рядом нет Розалинды или хотя бы Джейн: сама она не очень-то умела успокаивать плачущую сестрёнку.
- Это всё из-за меня… - У Бетти даже крылышки поникли, а потоки слёз из ручьёв уже превратились в бурные реки. - Не надо было мне… с вами… идти…
Горе её было так безутешно, что у Скай язык не повернулся сказать "Я же тебе говорила". Тем более что она прекрасно понимала: кто-кто, а Бетти тут ни в чём не виновата. Поэтому она сказала:
- Я старшая. Значит, я должна была за тобой следить.
- Да…
- Тогда перестань плакать и вытри слёзы.
- У меня нет… платка… - прорыдала Бетти, и из-за этой новой трагедии слёзные реки стали ещё многоводнее.
- Вытрись футболкой. Я никому не скажу.
Пока Бетти тёрла глаза и развозила слёзы по лицу передом футболки, Скай озабоченно оглядывалась на дверь музыкальной комнаты. Ей отчаянно хотелось вернуться и послушать хоть минутку под дверью: как там Джеффри, не ждёт ли его страшное наказание?
Всё, - сказала Бетти. Её коротенькая футболка теперь походила на пожёванную и выплюнутую тряпку, но слёзы почти иссякли.
- Молодец. - Скай неловко погладила её по голове. - Иди на кухню, тётя Черчи тебя чем-нибудь угостит.
- Я хочу с тобой. Пожалуйста.
Дверь музыкальной комнаты в любую секунду могла распахнуться, и из неё могла выбежать разгневанная миссис Тифтон. Надо было либо идти подслушивать прямо сейчас, либо поживее выметаться из Арундел- холла. Выметаться, не убедившись в том, что с Джеффри всё в порядке? Когда миссис Тифтон опять рвёт и мечет, а Скай опять во всём виновата? Нет, только не это.
- Ладно, - сказала она. - Мне надо проверить, как там Джеффри, но ты должна вести себя тихо-тихо.
- Ты будешь шпионить? - спросила Бетти.
- Да, шпионить! А не нравится - иди ищи тётю Черчи.
Бетти решила, что лучше шпионить, чем бродить одной по Арундел-холлу, поэтому сёстры вместе на цыпочках вернулись по коридору и прижали по одному уху к двери музыкальной комнаты.
Говорила миссис Тифтон.
Не понимаю, что с тобой случилось, Джеффри. Ты в жизни не вёл себя так вызывающе. Но с тех пор как эти Пендервики…
- Мама, они тут совершенно ни при чём.
- У тебя же всегда были прекрасные друзья. Тедди Робинетт…
- Тедди никогда не был моим другом. Он враль и хвастун.
- Не верю!
- Да его в школе никто терпеть не может! И на контрольных он вечно списывает. Это ты всегда хотела, чтобы я с ним дружил, - конечно, он же из богатой сем…
- Ну всё, довольно! - Послышались шаги, и сёстры догадались, что миссис Тифтон ходит по комнате взад-вперёд. - Я в полной растерянности. Я больше не могу с тобой справляться. Вот и Декстер считает, что тебе нужна твёрдая рука. Возможно, он прав.
- Декстер! - В голосе Джеффри звучало нескрываемое презрение.
- Что ты хочешь сказать? Что, он тебе тоже не нравится? Если так, лучше говори сразу, потому что… - Она оборвала себя на полуслове.
- Потому что ты собираешься на него замуж? - подсказал Джеффри.
Шаги прекратились. Миссис Тифтон перестала кричать, а заговорила тихо, почти умоляюще.
- Разве это так плохо? Что у меня будет муж? А у тебя отец?
- Но он не хочет быть моим отцом. Он хочет от меня избавиться, отослать меня в Пенси на целый год раньше!
- Мы с ним это пока ещё не… - Из тихого, умоляющего голос миссис Тифтон вдруг сделался подозрительным и враждебным. - Одну минуту, юноша. А откуда тебе это известно?
- Мы… я слышал, как вы с ним говорили.
Мы? - Повисла долгая пауза. - Ответь мне, Джеффри: ты следил за мной? Подслушивал? Когда? И кто такие "мы"? Кто был с тобой - Черчи? Кегни?..
- Нет!.. Что ты. Конечно, нет.
- Значит, опять Пендервики. Что ж, можно было догадаться.
- Мы не специально подслушивали, мама. Просто так получилось. Вечером после моего дня рождения мы случайно оказались рядом, когда вы говорили с Декстером на террасе.
- Случайно! Я уверена, что это всё та же нахалка Джейн, которую я только что выгнала отсюда, вас подбила. Только и ищет, где бы напакостить…
- Её зовут Скай, и она не…
- Не перебивай меня! Какая разница - Джейн, Скай, все они хороши!.. Одинаково наглые, грубые, невоспитанные. И так всегда бывает, когда родители отлынивают от своих родительских обязанностей. Отец мямля, а мать вообще сбежала от своих непутёвых дочурок неизвестно с кем! Ну, её можно понять, я бы тоже такой жизни не выдержала.
Для девочек за дверью это был кошмар. Скай не волновало, что её только что назвали нахалкой, которая ищет, где бы напакостить, - пусть. В конце концов она и правда не ангел: сейчас-то она стоит за дверью и шпионит. Так что пусть себе миссис Тифтон говорит что хочет. Но стоять и молча терпеть, как она обзывает их папу? И - хуже, гораздо хуже! - говорит гадости про их маму? Вот этого Скай не могла вынести. Внутри у неё вдруг всё вскипело, руки сами сжались в кулаки, а в ушах так зазвенело, что она с трудом расслышала голос Джеффри:
- Мама, миссис Пендервик…
- А Розалинда? Бегает за Кегни, как влюблённая собачонка. Если она собирается и дальше вести себя так с парнями, то скоро они с ней перестанут церемониться, и тогда прости-прощай вся её невинность с наивно распахнутыми глазками… А их младшая? Это что, нормальный ребёнок? Нацепила на себя какие-то задрипанные крылышки, смотрит так странно… и молчит.
Скай понимала, что она не должна сейчас врываться в комнату - ни один джентльмен на её месте так бы не поступил, а миссис Тифтон потом только возненавидит её ещё сильнее. Да, она всё понимала, и даже Бетти тянула её за руку, пытаясь удержать. Но удержать Скай было невозможно. Миссис Тифтон оскорбила честь семьи Пендервиков - мамину честь! Скай обязана была вступиться за тех, кого она любит. Она глубоко вздохнула, словно готовясь к бою, распахнула дверь и устремилась прямиком к врагу.
Миссис Тифтон отшатнулась.
- Что ты здесь…
- Вы не должны так говорить о моей семье! - выкрикнула Скай. - Вы должны взять свои слова обратно.
- Я должна? Да как ты… как ты смеешь?! В моём доме! - Миссис Тифтон подбежала к двери и высунулась в коридор. - Черчи!.. Сюда, в музыкальную комнату, немедленно!
Скай тоже подбежала к двери.
- Смею. Потому что я - Пендервик. Но вам этого не понять!
- Джеффри, ты видел? Она опять стояла под дверью и подслушивала!
- Да, подслушивала, я этого не отрицаю, - гордо сказала Скай. - Мне надо было убедиться, что с Джеффри всё в порядке.
- Ей надо было… Зарвавшаяся девчонка!.. ЧЕРЧИ!
- И я рада, что я слушала… что я всё слышала… и что теперь…
Чья-то тёплая ладонь легла на её плечо.
- Идём, Скай. - Разгорячённая, запыхавшаяся тётя Черчи успела подхватить на руки Бетти, которая опять обливалась беззвучными горючими слезами. - Пойдём к сёстрам, пойдём к папе…
Но Скай, кажется, её даже не заметила. Стоя чуть ли не вплотную к миссис Тифтон, она говорила, глядя ей прямо в лицо:
- А про мою маму вы никогда в жизни ничего не поймёте. Хоть миллион лет пытайтесь - ничего у вас не выйдет. Наша мама никогда, никогда бы нас не бросила! Она умерла. Ясно вам? Наша мама умерла!
- Я не знала… Мне же никто не говорил…
- Джеффри пытался, но вы его не слушали, вы никогда не слушаете, что он вам…
- Скай, ну будет тебе, - уговаривала тётя Черчи. - Сестричка твоя вон уже вся измаялась, ей пора домой, пойдём.
- Да, Черчи, прошу тебя, - пробормотала миссис Тифтон. Казалось, что сейчас колени у неё подогнутся и она упадёт прямо на пол. - Уведи её отсюда.
Я сама уйду, - сказала Скай. Всё ещё дрожа от гнева, она подошла к Джеффри. Его тоже трясло, будто мимо только что пронёсся ураган. - Прости меня, - сказала Скай тихо, чтобы никто больше не слышал. - Прости. Я должна была это сказать.
- Знаю.
Она быстро вытянула вперёд сжатую в кулак руку, и он не задумываясь сделал то же самое.
- Друзья навеки? - спросила она.
- Друзья навеки.
- Клятва чести Пендервиков, - сказали они вместе.
Скай шла с высоко поднятой головой. Дождевые потоки стекали по её лицу и волосам, футболка и шорты давно уже промокли и липли к телу. Тётя Черчи закутала Бетти в свой жёлтый клеёнчатый дождевик. Она и на Скай пыталась набросить какой-то плащ, но Скай слишком спешила - прочь из этого дома, прочь от его ужасной хозяйки. Сейчас сёстры уже подходили к мраморному громовержцу. Им осталось лишь перебраться через тоннель - и кругом снова воцарятся мир и здравомыслие.
- Я хочу спросить. - Бетти смотрела снизу вверх из-под клеёнчатого капюшона.
- Ну?
- Я ненормальный ребёнок, да? Я слышала, миссис Тифтон сказала. Я неправильная, да?
Скай остановилась, опустилась на колени, прямо в мокрую траву, и посмотрела Бетти в глаза.
- Балда ты, вот ты кто. Ты нормальный ребёнок. Ты самый правильный ребёнок на свете. А миссис Тифтон ничего не понимает.
- Точно?
- Железно.
- Хорошо, - сказала Бетти.
- Ещё вопросы есть?
- Пока нет.
- Тогда идём к папе. - Скай взяла в руку ладошку Бетти и не выпускала до самого летнего домика.
Глава четырнадцатая
Ночная прогулка
- Расскажи ещё один, - попросила Бетти.
- Хватит с тебя, ты уже выслушала целых три рассказа, - сказала Розалинда. - Ты же знаешь правило: один рассказ - и спать.
- Ну пожалуйста, Розалинда. Видишь, Пёсику сегодня грустно и одиноко.
Услышав, что про него говорят, Пёс бросил недогрызенную кость и, прыгнув одним махом через всю комнату, приземлился на кровати.
- Оно и видно, какой он грустный и одинокий, - сказала Розалинда, спихивая Пса на пол. И всё-таки, в пятнадцатый раз подумала она, что же у них там такое произошло? Вернувшись из Арундел-холла, Скай весь день просидела у себя в комнате, а Бетти, наоборот, ходила за Розалиндой как приклеенная, и глаза у неё были красные и опухшие от слёз. Но о том, что было утром, обе молчали.
- Расскажи мне про маму и дядю Гордона, когда они были маленькими, - сказала Бетти.
- Хорошо. Ещё один рассказ - только если ты обещаешь, что потом сразу же уснёшь.
- Обещаю.
- Какой ты хочешь, про ореховую пасту на стене или про бобслей?
- Оба.
- Бетти! - строго сказала Розалинда.
- Про бобслей.
- Когда дяде Гордону было семь лет, а маме пять, - начала Розалинда, - дядя Гордон прочёл книжку про бобслей. И тоже решил научиться съезжать на санях.
- Но было лето.
- Было лето, и снега не было. Тогда он снял матрас со своей кровати и подтащил его к лестнице, чтобы съехать на нём сверху вниз. Правда, он не был уверен, что матрас будет скользить так же хорошо, как боб - так называются сани в бобслее. Поэтому он сказал, чтобы мама съехала первой.
- А мама не соглашалась, - сонно сказала Бетти. Глаза у неё начали слипаться.
- Да. Но дядя Гордон пообещал ей двадцать пять центов, и она согласилась. Он обмотал матрас одеялами и простынями, чтобы было больше похоже на боб, мама залезла под одеяло, и дядя Гордон столкнул матрас с верхней ступеньки. - Розалинда подождала минутку, но Бетти молчала и не подсказывала, что будет дальше. Тогда Розалинда продолжила шёпотом: - А лестница у них в доме была такая: сверху двенадцать ступенек, потом ровная площадка, а потом ещё двенадцать ступенек, но уже в другую сторону. И, конечно, когда матрас доехал до ровной площадки, он там застрял и сложился в гармошку, а мама запуталась в простынях и одеялах и громко-громко закричала… Бетти?
Но Бетти наконец уснула. Розалинда подоткнула ей одеяло со всех сторон, поцеловала её в щеку и окинула Пса суровым взглядом: на кровать ни-ни! В ответ он послал ей невиннейшую улыбку: на какую такую кровать? Да никогда в жизни!.. Но не успела Розалинда выключить свет и затворить за собой дверь, как пружины на кровати жалобно скрипнули. Вздохнув, Розалинда направилась к лестнице - пора было проведать больную.
Весь день Джейн просидела у себя наверху: дремала, писала, читала, опять дремала. Сейчас в её комнатке горел свет, поверх одеяла лежала раскрытая книга "Волшебство у озера", но сама Джейн крепко спала, разметав волосы по подушке. Розалинда переложила книгу на тумбочку и потрогала лоб Джейн. Уже не горячий. Вот и хорошо, можно будет папу обрадовать.
Джейн вдруг шевельнулась и забормотала:
- Отныне ты свободен, Артур… Скажи, в какие края ты хотел бы отправиться? Хочешь, полетим на воздушном шаре в Россию? В Австралию? Или в Бразилию?..
- Джейн, это я, Розалинда. Тебе что-нибудь надо?
- Я готов лететь куда угодно, отвечал Артур, только бы там не было мадам Жютье…
- Тс-с-с. Спи, спи. - Розалинда щёлкнула выключателем, тихо затворила дверь и спустилась к себе.
Осталось всего три дня и три ночи, подумала она, - и домой, в Камерон. Будет ли она там скучать по этой комнате? Дома у неё в спальне красивая мебель вишнёвого дерева и яркие клетчатые занавески. И покрывало, которое мама сшила специально для неё. Но всё же и здесь, в этой комнате, ей было хорошо. Вот на кровати лежит книга про Геттисбергское сражение, скоро она её дочитает. Эту книгу ей принёс Кегни. В вазочке на комоде - белая бахромчатая роза Фимбриата, с того самого куста. А рядом целая стопка писем от Анны, и в каждом куча советов про то, как вести себя с Кегни. С двери кладовки свисает платье в полосочку - она была в нём на дне рождения Джеффри. Розалинда подошла и потрогала обтянутые тканью пуговки на спине, все по очереди. Ей даже не надо их считать, она помнит наизусть, что их тринадцать. И точно так же она помнит наизусть, что сказал Кегни, когда увидел её в этом платье.
Розалинда подошла к окну и подняла москитную сетку. Дождь перестал, небо прояснилось - высоко над верхушками деревьев плыла луна. Розалинда рассчитала, что если высунуться из окна и изогнуться чуть влево, то обиталище Кегни окажется как раз напротив - не будь тут деревьев и живой изгороди, можно было бы разглядеть свет в окошке. "Ого! Да вы просто супер!" - вот что он сказал. Но сейчас ей вдруг захотелось представить, что бы он сказал, если бы она тогда была там одна. "Ого! Розалинда, да ты просто…"
Кто-то постучал в дверь. От неожиданности Розалинда дёрнулась и ударилась головой о раму.
- Розалинда, ты тут?
Скай. Розалинда тихо опустила сетку на место и открыла дверь.
- Что случилось?
- Ничего. А почему что-то обязательно должно случиться? - Скай зашла в комнату и села на кровать.
- Ничего так ничего. Будем считать, что ты всегда целыми днями сидишь запершись у себя в комнате, выходишь только к ужину, рычишь и смотришь на всех волком.
- Что, я так себя сегодня вела?
- Да. - Розалинда тоже села и стала ждать. Торопить Скай не имело смысла, с ней всегда требовалось терпение.
Терпения потребовалось немало. Сначала Скай оглядела всю комнату. Поболтала ногами. Потом несколько минут смотрела в потолок. И наконец спросила:
- Ты когда-нибудь выходила из себя?
- Ну, помнишь, я же накричала на тебя, когда ты сожгла печенье.
- Нет, я имею ввиду другое… Когда человек совсем выходит из себя… делается как помешанный.
- Ну, тогда… как-то Томми Гейгер выхватил у меня читательский дневник, который я писала всё лето, и утопил в луже. Я обзывала его всякими нехорошими словами.
- Розалинда, это ж было сто лет назад! Ты тогда училась в третьем или четвёртом классе.
- А больше я не помню.
Скай опять подняла глаза к потолку. Терпение у Розалинды начало иссякать. Если Скай немножко не подтолкнуть, подумала она, так можно всю ночь просидеть.
- Ты сегодня вышла из себя?
- А ты откуда знаешь? Д-да, я вышла из себя, это было у миссис Тифтон. Я ей наговорила… - Скай запнулась. - Но она первая начала. Она говорила ужасные вещи, и я просто не могла сдержаться.
Розалинда, конечно, понимала, что она должна отругать Скай. Пендервики не выходят из себя, когда разговаривают со взрослыми. Особенно если они только что пообещали вести себя с этими взрослыми как леди. Или как джентльмены, не важно. Но что за ужасные вещи говорила миссис Тифтон? Надо бы сперва выяснить.
- Какие ужасные вещи?
- Про маму.
Это прозвучало как пощёчина. Вздрогнув, Розалинда оглянулась на тумбочку, где стояла мамина фотография. Мама, любимая мама. В тысячу, в миллион раз лучше какой-то миссис Тифтон.
- Да как она может?.. Что она вообще знает о нашей маме?
- Ничего. Я ей так и сказала.
- Правильно сделала.
- Значит, ты не сердишься, что я вышла из себя?
- Н-ну… - Розалинда колебалась.
- И про остальных она тоже наговорила кучу гадостей. Про меня сказала, что я нахалка и ищу, где бы напакостить, а Бетти - странная и ненормальный ребёнок, а ты бегаешь за Кегни, как влюблённая собачонка, и скоро парни перестанут с тобой церемониться, и тогда прости-прощай твоя невинность…
- Моя… - Это было хуже пощёчины. Розалинде показалось, будто на неё вылили ведро скользких вонючих помоев. Она отвернулась и бросилась лицом в подушку.
Скай опешила. Ну вот, опять. И кто её за язык тянул?
- Розалинда, прости, мне не надо было этого говорить…
- Нет. Хорошо, что сказала. Но теперь иди. Мне надо побыть одной.
- Но я…
- Иди.