И Вовка не мог отстать от ребят ни на шаг. Они всюду разыскивали его, не давали уединяться. Особенно опекал Вовку вожатый звена Шурка Нефёдов. Он таскал его с собой то на опытный участок, где оренбуржец Серёжа показывал, как надо закладывать лунки-чаши, то на колхозные пруды, где Варя из Краснодарского края учила ребят доставать водяные растения и кормить ими уток.
Пытливый, неусидчивый Шурка близко сходился со многими юннатами, обменивался с ними адресами, дотошно выспрашивал про их опыты.
- Интересно же, Вовка. Ты запоминай, записывай. Будет дома чего рассказать, - убеждал он приятеля.
Тому нечего было возразить - это и в самом деле было интересно и поучительно.
И Вовка записывал, расспрашивал, обменивался адресами.
Частенько Шурка знакомил его с кем-нибудь из юных опытников.
- Это Вова Горелов… из перегудовской школы. Слыхали про такого?
Ребята улыбались, пожимали Вовке руку и говорили, что очень рады познакомиться. Они без утайки рассказывали о своих делах, делились советами и даже сортовыми семенами. Девочка из Подмосковья подарила Шурке с Вовкой по початку своей знаменитой кукурузы, другая девочка - цветоводка - семена выведенных ею астр и гладиолусов, юннат из Витебской области отсыпал из мешочка по горстке крупнозернистой гречихи.
- Больше не могу, другим не хватит, - пояснил он. - Мы ведь сами с горстки начинали.
- Ого!.. - радовался Шурка. - А мы не с пустыми руками домой вернёмся. Ты береги семена-то, не потеряй. - И он принимался мечтать, как дома расскажет киреевским ребятам о своих новых друзьях, передаст семена, повторит опыты и заведёт переписку со многими юннатами. - Я и с тобой буду переписываться, - заявил Шурка. - Только обязательно отвечай.
- Это само собой… - отводя глаза в сторону, буркнул Вовка. Ему стало по-настоящему завидно и захотелось вот так же, как и Шурка, крепко подружиться с юннатами из лагеря, а потом приехать домой и порадовать перегудовских ребят новостями.
"А как же я могу?" - спохватился Вовка. Никто из ребят в Перегудове его не ждёт. Все считают, что он отдыхает у дедушки на Волге.
И зачем он только согласился поехать в лагерь по чужой путёвке? Согласился? А разве его кто уговаривал, понуждал? Он же сам захотел этого, сам умолял отца, сам "жал из него масло"…
До чего, оказывается, трудно ходить в обманщиках, жить под чужим именем! Что из того, если через день-другой Вовка сумеет показать ребятам, как делать прививки. А вдруг они спросят его ещё о чём-нибудь?..
Вовке стало до того не по себе, что он даже отказался пойти с Шуркой играть в футбол.
Через два дня Вовка снял повязку с руки, но, к его удивлению, никто почему-то не напоминал ему о прививках.
"Новичков много приехало… теперь не до меня", - успокоил себя Вовка и решил, что теперь до конца смены доживет без особых осложнений.
Прошло почти две недели, как он приехал в лагерь. Вовка загорел, поправился, упоённо играл в футбол, в заплыве на сто метров сумел взять первое место и теперь готовился к состязаниям с морским отрядом.
Он даже отослал отцу с матерью письмо, в котором впёрвые за все эти дни подробно описал и красоты южной природы, и свои успехи по плаванию, а также сообщил, как он поправился.
6
В воскресенье состоялись соревнования по плаванию. День был жаркий, душный, на горизонте подозрительно синели тучи.
Пионеры собрались на территории морского лагеря, у водного стадиона. Сотни белых панам, голубых рубашек и красных галстуков расцветили песчаный берег.
Вовка защищал честь пятого отряда. Подтянутый, смугло-смоляной от загара, в чёрных плавках и розовой купальной шапочке, он поднялся на старт, по сигналу судьи ринулся в воду и проворно заработал руками и ногами.
В этом стометровом заплыве Вовка решил не подкачать - пусть знают все ребята в лагере, что он тоже кое-что значит.
Вскоре Вовка на две головы опередил своих противников.
Болельщики из пятого отряда повскакали с мест и принялись поддерживать его восторженными возгласами.
Особенно старался Шурка Нефёдов.
- Жми, Вовка! - кричал он, размахивая руками. - Покажи класс, Горелов!
- Это какой Горелов? Откуда? - спросила у Шурки незнакомая девочка.
- А ты что, не знаешь? - удивился Шурка. - Из перегудовской школы, известный опытник.
- Из перегудовской! - Девочка вдруг сорвалась с места и, перепрыгивая через сидящих на песке пионеров, побежала к самому морю.
- Вовка, давай! - закричала она тонким голосом. - Жми, Ерошин-Взъерошин! Покажи им!
Вовка на какое-то мгновение повернул на голос голову, и этого было достаточно, чтобы пловец справа догнал его.
- Пожалуйста, без кличек. У него фамилия есть, - сердито заметила девочке шоколадная вожатая.
- Так это ж не кличка, - начала было девочка, но тут произошло неожиданное: мальчишка, догнавший Вовку, сделал сильный рывок и первым подошёл к финишу. Болельщики из его отряда шумно зааплодировали.
Вовка поднялся на помост вторым, оделся и, не глядя на судей, с мрачным видом сошёл на берег.
И тут он вновь услышал тонкий голосок:
- Здравствуй, Ерошин!
Вовка вскинул голову и замер. Перед ним стояла та самая девочка - черноглазая, с короткими косичками, с утиным носиком, которую он видел в Шумиловой роще, когда разыскивал Вовку Горелова.
Её, кажется, звали Нина Караулова.
Девочка приветливо улыбалась.
- И ты в лагере? - спросила она. - А ваши ребята говорили, что ты к дедушке уехал. На Волгу.
- Ну, и в лагере… - с неприязнью отозвался Вовка. - А что ж такого? Будто мне и отдохнуть нельзя…
- Нет, почему же… отдыхай на здоровье.
- А ты откуда свалилась?
- Я не свалилась. Просто приехала сегодня утром. По путёвке.
- И такой заплыв мне испортила. - Вовка зашагал в сторону от берега к кустам.
Девочка пошла за ним следом.
- Я ж как лучше хотела, - смущённо призналась она. - Все кричали, ну и я с ними. Да, а почему тебя здесь не Ерошиным, а Гореловым кличут?
Вовка побледнел: вот оно, начинается.
- Ну и кличут… а что ж такого. Чего ты свой утиный нос суёшь… - хрипло забормотал он и, чувствуя, что говорит совсем не то, с отчаянием махнул рукой. - Ну, и Горелов! Подкараулила всё ж Караулова… Иди вот к вожатому, расскажи ему. Я, мол, такой-сякой. Иди!
И, резко дёрнув плечом, Вовка юркнул в кусты. Ветки царапали его лицо, руки и ноги, хлестали по глазам, но он ничего не замечал.
И зачем он только пустился в объяснения с этой девчонкой? Всё же яснее ясного. Нинка Караулова отлично поняла, почему он попал в "Чайку", и сейчас обо всём расскажет вожатому. На вечерней линейке Миша сообщит пионерам об обманщике Вовке Ерошине, а завтра утром его посадят в автобус и отвезут к поезду.
Нет уж, лучше подальше от стыда, лучше не ждать такой позорной развязки!
Хоронясь за кустами, стараясь ни с кем не встречаться, Вовка пробрался к своему коттеджу и через окно залез в палату.
В рюкзаке у него лежала одежда, в которой он приехал в лагерь. Вовка переоделся, оставил на тумбочке лагерные трусы, рубашку и панаму, положил в рюкзак пакетики с семенами и тем же путём выбрался на улицу.
До обеда ещё оставалось часа три. Пока все пионеры у моря, он незаметно выберется из лагеря, сядет в автобус и через час будет на станции. Купит билет на поезд и - прощай лагерь, море, пляж. Только бы Нинка Караулова с вожатым не догнали его…
Вовка решил обхитрить их и направился не к первой, а ко второй автобусной остановке, что находилась подальше от въезда в лагерь.
Из-за гор наползла сплошная багровая туча, потянуло свежестью, заурчал гром. Вовка прибавил шагу. Осталось пересечь лагерный сад, миновать юннатский участок, перелезть через изгородь - и он у автобусной остановки.
Но туча двигалась ещё быстрее, чем Вовка, и вскоре закрыла солнце. Сверкнула белая молния, прокатился пушечный раскат грома, и стремительно полил дождь. Сначала он падал крупным частым горохом, потом принялся сечь землю жёсткими кручёными жгутами.
Вовка юркнул в какую-то дощатую будку - здесь лежали лопаты, носилки, весь юннатский инвентарь.
А ливень набирал силу. По наклонному участку с бульканьем побежали ручьи. Потом около каменной стенки, отделяющей опытный участок от шоссе, что-то с грохотом обрушилось, и пенистый, мутный поток воды ворвался на участок.
"Наверное, стенку прорвало", - догадался Вовка.
Поток тащил мусор, листья, траву, размывал грядки, вырывал с корнем цветы, посевы, пригибал к земле плодовые саженцы.
Вовка никогда ещё не видел такой бешеной воды.
"Где же сторож, ребята? Смоет же всё, унесёт…" - встревожился Вовка, выглядывая из будки. Но на участке никого не было.
Вовка сообразил, что ребята сейчас тоже сидят где-нибудь под навесом и пережидают ливень. Они и не знают, что здесь происходит. А ведь он-то, Вовка, видит, как буйствует поток, как он становится всё шире и злее. Вот он захватил делянку с арбузами, словно играя, сорвал несколько полосатых шаров и потащил их вниз…
Не выдержав, Вовка, сбросив с плеч рюкзак, схватил лопату и выскочил из будки.
Ливень перехватил ему дыхание. Пригнувшись, Вовка с трудом добрался по раскисшей земле до верхней границы опытного участка. И сразу стало ясно, что произошло.
Вода, стекавшая с гор, пробила в каменной стене большую дыру и с силой хлестала через неё на участок.
Вовка принялся звать людей. Никто не отзывался. Что же делать? Вовка перелез через стенку. Может быть, остановить проходящий по шоссе автобус и попросить пассажиров оказать помощь? Но ни одного автобуса не было. Тогда, может, сбегать за ребятами? Но пока бегаешь, бурный поток такое натворит на участке!..
Стиснув зубы, Вовка стал забрасывать отверстие в стенке раскисшей землёй. Но это было бесполезно - поток тут же уносил землю.
У обочины шоссе Вовка заметил кучу камней и какие-то старые доски.
Подтащив доски, он попытался закрыть ими пробоину в стенке, но поток сразу же отбросил доски в сторону. Значит, надо привалить к ним камни. Как можно больше камней. И Вовка, прижимая к груди тяжёлые булыжники, без конца таскал их от кучи к стенке. Сто шагов туда, сто обратно…
Наконец отверстие в стенке удалось заложить досками и завалить камнями. Но упрямый поток не хотел сдаваться - вода, хотя и с меньшей силой, всё ещё прорывалась на участок.
Вовка принялся таскать булыжники из другой кучи, которая была ещё дальше. Ноги его разъезжались по грязи, он то и дело спотыкался, насквозь промок, измучился и думал только о том, хватит ли ему камней.
Он даже не заметил, как около него появились вожатый Миша, Нина Караулова и Шурка Нефёдов.
- Вова… А мы тебя ищем, ищем… - испуганно сказала девочка, хватая его за рукав. - Куда ты убежал?..
- Ого! - обрадовался Шурка, кивая на завал из камней у стенки. - А ты это здорово придумал - поток перекрыть!..
- Сядь, Вова, отдохни, - заметив его измученный вид, сказал вожатый. - Мы без тебя доделаем.
Но Вовку было уже не остановить.
- Ещё камней надо! Больше камней!
Вчетвером они притащили к стенке ещё с сотню булыжников. Побурлив, поток наконец свернул в сторону, побежал вдоль каменной стенки и, отыскав новую дорогу, устремился в овраг.
Ливень начал стихать.
Вожатый с ребятами перебрались на опытный участок. Поток больше не бесчинствовал здесь, от него осталась одна лишь сырая глубокая канава, пробороздившая участок.
- Да, наделал ливень беды, - вздохнул Миша и велел Шурке бежать за пионерами, собирать их по тревоге. - Будём приводить участок в порядок. - Он кивнул Вовке. - А ты отправляйся в палату. Переоденься, обсушись!
- А почему он не в форме? - спросил Шурка, подозрительно оглядывая Вовкину домашнюю одежду.
- А он нарочно переоделся… Из-за ливня, - торопливо сказала Нина. - Ведь правда, Вова?
Вовка молчал.
Шурка побежал за пионерами.
Протерев очки, Миша вопросительно уставился на Вовку.
- В самом деле, почему ты в домашней одежде?
Вовка тяжело вздохнул - теперь уж всё равно скрывать незачем.
- Домой я собрался, - с трудом выдавил он. - Сами знаете почему… Нинка вам, поди, всё рассказала… Никакой я не Горелов!
- Та-ак… понятно, - протянул Миша. - А мне и рассказывать не надо. Я уже давно замечал, что ты не тот, за кого себя выдаёшь. Нина только подтвердила это…
- Замечали? - опешил Вовка. - А чего ж из лагеря меня до сих пор не выгнали?
- Выгнать - это проще простого, - задумчиво сказал Миша. - Ты вот о другом скажи… Понял ли ты что-нибудь, пока в лагере жил? Научился ли чему?
Вовка молчал.
- А по-моему, понял, что под чужим именем не проживешь, - продолжал вожатый. - На чужой славе не выедешь. В жизни всё надо самому добывать, без обмана, по-честному.
- Уеду я, коли так. - Вовка безнадёжно махнул рукой. - И пусть дома ребята что хотят со мной делают.
- Разговор у вас, конечно, будет серьёзный. Но уезжать тебе, пожалуй, не стоит. Живи до конца срока, осталось уже немного. И, главное, позаимствуй у ребят всё хорошее, чтоб не с пустыми руками домой вернуться. Да и сам с ними поделись, чем богат.
- А что я умею?
- Садовник говорит, что ты отлично прививать научился. Вот и покажи ребятам.
- Нет, за Горелова я не могу.
- А ты не за Горелова… Сам за себя, за Вовку Ерошина.
- За Ерошина? - оторопел Вовка. - Это что ж… мне признаваться во всём?
- Так ты же, Вова, не робкого десятка, - улыбнулся Миша. - Ливня с грозой не испугался, поток остановил. Вот и испытай ещё один ливень…
В этот же день на вечерней линейке за спасение опытного участка во время ливня вожатый объявил пионеру Вове Ерошину благодарность.
- А сейчас вы узнаете, кто такой Вова Ерошин, - сказал Миша, - и он объяснит, почему две недели жил в лагере под чужим именем и что из этого получилось.
Отряд замер. Из строя вышел Вовка Ерошин и обернулся к ребятам…
Делегат
Делегат на слёте
Делегаты приезжали загорелые, обветренные, с поцарапанными руками. На вокзале их встречали с оркестром.
Голубые автобусы бежали по городу и пели, как патефоны: делегаты не умели ездить без песен.
В эти дни песни звучали на улицах, в парках, в столовых и даже в бане, куда делегатов водили строем. Но особенно громко доносились они из здания городского театра, на фронтоне которого во всю длину фасада колыхалось длинное кумачовое полотнище - "Добро пожаловать", а вход украшали два огромных фанерных снопа с золотыми колосьями.
В фойе театра была устроена выставка. Пурпурные помидоры, огурцы и кабачки невиданных размеров, тыквы с добрый ушат, огромные кочаны капусты, высокие стебли кукурузы, тугие снопы пшеницы, овса, ячменя, льна, клетки с кроликами и кудахтающими курами и многое другое - всё это как бы говорило: "Смотрите, что могут старательные, умелые руки ребят!"
Шло очередное заседание областного слёта юннатов. Делегаты утопали в мягких бархатных креслах.
На сцене за длинным столом, заваленным подарками для юннатов - книгами, приёмниками, коробками и свёртками, - сидели члены президиума.
Председательствующий - один из секретарей обкома комсомола, молодой парень в белой рубашке с расшитым воротом, - энергично потряс колокольчиком и объявил:
- Областной слёт юннатов продолжает свою работу. Слово предоставляется делегату апраксинских пионеров Алёше Окунькову.
Над ровным рядом ребячьих голов, как из-за ширмы, появился маленький, вихрастый, белобрысый мальчишка и решительно устремился к сцене. Однако голос из президиума несколько охладил его.
- Перед тем как дать слово очередному оратору, есть предложение проделать гимнастику! Возражений нет? - спросил председательствующий.
- Нет! - единодушно ответил зал.
Все встали. Один из членов президиума подошёл к рампе и вытянул руки вверх. Его движение повторили все - члены президиума и делегаты.
Под доносящуюся со сцены команду: "Руки в стороны, ладони вверх, медленный вдох" - Алёша Окуньков поднялся на сцену, взошёл на трибуну и, положив перед собой смятую бумажку - рапорт, стал разглаживать её вспотевшими от волнения ладонями.
Гимнастика завершилась дружными, согласными аплодисментами.
Пока зал успокаивался, Алёша деловито примеривался к трибуне. Она была ему явно не по росту. Сидящие в партере увидят один только торчащий вихор делегата апраксинских пионеров. Это, конечно, Алёшу не устраивало. Обнаружив внутри трибуны подставку, он взобрался на неё. Но и теперь Алёше не видны были первые ряды партера. Тогда он опрокинул подставку на ребро и, опершись руками о трибуну, взобрался на это шаткое сооружение. Теперь каждому делегату Алёша был виден как на ладони. Окинув притихший зал строгим взглядом, Алёша собрался было начать свою речь, но вовремя опомнился. Как заправский оратор, он первым делом налил из стоящего на трибуне графина полный стакан воды, выпил её до последней капельки, потом тяжело отдышался и начал:
- Товарищи делегаты! Разрешите мне… передать вам… от пионеров Апраксинского колхоза…
Алёше показалось, что в зале его плохо слушают, и он повторил приветствие с ещё большим чувством:
- Разрешите мне передать вам от пионеров Апраксинского колхоза… горячий, пламенный… привет!..
При этом он так сильно выдохнул воздух, что лежащая перед ним бумажка с рапортом вспорхнула, как испуганная птица, и стремительно улетела куда-то в оркестр, под сцену. Алёша потянулся за улетающей бумажкой, шаткая подставка под ним опрокинулась, и он исчез с глаз сидящих в зале делегатов.
Делегаты захохотали. Из президиума кто-то жестом указал музыкантам на улетающую бумажку. Дирижёр, не разобравшись, в чём дело, взмахнул руками, и оркестр грянул туш.
Это был критический момент. Будь Алёша Окуньков менее решительным и менее находчивым человеком, слёт так бы ничего и не узнал о делах апраксинских пионеров. Пока оркестр гремел, а делегаты хохотали, Алёша, красный от смущения, тронул за плечо одного из членов президиума:
- Дяденька, дайте мне стульчик на немножко!
"Дяденька" охотно уступил ему стул и даже помог на него взобраться.
Тогда-то Алёша и показал, на что он способен.
- Товарищи делегаты! - горячо заговорил он, окинув расшумевшийся зал строгим взглядом. - Мы зачем сюда приехали? Для дела, для обмена опытом. Какой же может быть смех! Давайте серьёзно. Я вам скажу про наши достижения… Знаете, какие наши апраксинские пионеры яблоки вырастили? Во! Одно съешь - и больше не захочешь. Или, скажем, поросята. Мы одного такого боровка выкормили - колхозники только ахали. А уж как завизжит боровок - все уши зажимают… Нам правление премию выдало…
- За что премию-то? - перебил Алёшу чей-то голос из зала. - За то, что визжит здорово?