– Тут такое дело… Мы не можем дозвониться до "Уилинг Электрик Пауэр", поэтому толком ничего не знаем, но на их сайте появилось предупреждение об аварийной ситуации и возможных перебоях с подачей электроэнергии. Видимо, это сейчас как раз и происходит. Мы попытались переключится на резервную линию, но… Видите ли, оказывается, что она тоже получает энергию от "Уилинг Электрик" и на ней в настоящий момент также нет напряжения.
– Так, понятно. – Фрэнк нетерпеливо вмешался в разговор. – Электроэнергии снаружи мы не получим. Через сколько минут вы запустите генераторы?
– Что касается генераторов, – в голосе мужчины возникли неприятные извиняющиеся нотки, – то, боюсь, что у нас проблемы. Видите ли, один из генераторов сейчас на плановой профилактике, а когда механики проводили пробный пуск дизеля на втором, то… там возникли неполадки и…
– Чёрт, приятель, меня не интересует история болезни. – Фрэнк, видимо, уже понял неизбежное. – Просто ответь мне, получим ли мы питание в ближайшие три минуты, да или нет?
– Нет. – Голос в телефоне говорил с обречённой уверенностью. – Я даже не могу сказать точно, когда это случится.
– Ясно… Понял вас, спасибо.
Фрэнк кивнул Эрику, тот выключил телефон. Вудс подумал ещё секунд десять, пожевал губами, посмотрел на часы.
– Двадцать один сорок девять. Время вышло. Итак, народ, гасим систему. Аккуратно, по протоколу. Все рабочие станции, сервера, всё. После этого каждый берёт телефон и звонит своим клиентом с предупреждением об аварии и о том, что мы за ними сейчас не присматриваем. Я пока попытаюсь выяснить, что у нас с электроэнергией и когда она вернётся. Поехали, поехали, за дело!
Сандрин уже сидела перед своими мониторами и один за другим завершала рабочие процессы. Вот дьявол, подумалось ей. Лишь бы идиоты из Сент-Луиса не узнали, что светофоры их родного города остались без присмотра.
***
Беннет МакКрейн почувствовал странное движение самолёта и немедленно открыл глаза. Он не понимал, то ли слегка задремал, и это ему почудилось, то ли их и вправду качнуло влево. Он вопросительно посмотрел на Билла Дейла, второго пилота.
– Ты что-нибудь почувствовал?
Тот неуверенно покачал головой.
– Не знаю, вроде как мы попали в небольшую турбулентность.
– Проверь курс и наши координаты. – МакКрейн вызвал на дисплей перед собой карту маршрута и одновременно с этим щёлкнул тумблером внутренней связи. – Говорит командир корабля. В служебном отсеке есть кто-нибудь?
– Разумеется, командир, – возник в наушниках бархатный голос Марси Уильямс. – Чем можем помочь?
– Вы очень поможете командиру экипажа, если принесёте ему кружку горячего крепкого кофе. – Он вопросительно поднял бровь и глянул на второго пилота. Тот отрицательно покачал головой. – Если вам не трудно.
– Никаких проблем, командир, сейчас будет.
Беннет отключил связь. В светящейся перед ним карте всё вроде бы было на своих местах. Правда, во время полёта автоматика несколько раз корректировала им курс, уводя их по всё более крутой дуге на север, в обход крайне нетипичной для этого времени года бури. Может быть, произошла ещё одна коррекция?
– Что с координатами?
– Всё в порядке. – Дейл водил пальцами по своему дисплею, вызывая нужные данные. – Сейчас запрошу у "НАПС" подтверждение.
– О'кей. Свяжись потом с диспетчером в Рейкъявике, узнай, не вносили ли они новых данных по шторму. – МакКрейн мог бы сделать это и сам, но такова уж работа второго пилота – особенно, такого молодого второго пилота, – выполнять приказы командира экипажа.
В дверь постучали.
– Ваш кофе, сэр! – возник в наушниках голос Марси Уильямс.
Беннет разблокировал замок. Вошла Марси, неся в руке стакан, из отверстия в крышке которого расходился прекрасный аромат свежего кофе.
– Вот, прошу вас. А вы, Билл, – она обратила к Дейлу свой восхитительный взгляд. – Не желаете чего-нибудь?
Второй пилот заметно напрягся. У него порозовели щёки, и он ничего не ответил, только отрицательно покачал головой. МакКейн внутренне ухмыльнулся: "Вот ведь салага! Совсем зелёный, если красивая женщина в форме оказывает на него такое воздействие". Он подмигнул краем глаза Марси, та понимающе улыбнулась в ответ уголками губ и вышла. Дейл, тем временем, слегка одеревеневшим голосом вызывал диспетчера в Рейкъявике.
– Говорит борт NP412, повторяю, борт NP412. Прошу сообщить, вносились ли изменения в карту маршрутов в связи с непогодой. Повторяю. Вносились ли изменения…
– Борт NP412, это Рейкъявик. – Возникший сквозь помехи в наушниках голос был слегка уставшим и немного раздражённым. – Мы постоянно вносим изменения по ходу движения бури. За последний час центр шторма сместился ещё на 50 километров в направлении северо-запада. Если хотите, мы передадим вам последнюю метеосводку. У вас какая-то нештатная ситуация?
– Рейкъявик, это борт NP412, – вмешался в переговоры МакКрейн. – Всё в порядке, полёт проходит нормально. Будем благодарны, если пришлёте последнюю сводку погоды. Спасибо. Это борт NP412, конец связи.
Он кивнул Дейлу, тот отключил линию с диспетчером.
– Ну вот, это всего лишь чёртова буря. Будем лететь дольше не на два часа, а на два часа и двадцать минут. Примерно. Ты точно не хочешь кофе?
***
В чём прелесть раннего утра конца мая в тайге? В том, что комары уже легли спать, а мошка ещё не вылупилась. Потом, где-нибудь в конце июня или в июле – в зависимости от погоды – не будет ни одного времени суток, когда у тебя над ухом не зудела бы какая-нибудь мелкая летучая сволочь. А сейчас хорошо! Благодаря начинающимся белым ночам относительно тёмный период, который принято считать ночью, сократился настолько, что комары почти не успевают разгуляться. Нет, конечно, если полезть в заросли высокой травы вдоль озера или болота, они с удовольствием закусят тобой в любое время дня. Но если обходиться без такого экстрима, можно даже не пользоваться репеллентом. А в этом году небывало сухая весна ещё больше проредила ряды крылатых кровопийц.
Андрей Смирнов полностью опустил стекло в дверце кабины, выставил наружу правый локоть и с удовольствием вдыхал свежий воздух, насыщенный запахом влажной от росы хвои. Неделя выдалась на редкость удачной. Не произошло ни одного инцидента. Никто не порезался, не заболел и не подвернул ногу. Они удачно воткнули новую врезку, аккуратно замаскировали её и даже успели насосать полную цистерну нефти. При этом были все основания полагать, что мероприятие это прошло незамеченным – график облёта беспилотниками и спутниками был свежий, его надёжность подтверждали несколько независимых источников. Они спокойно успевали сделать перерыв и замаскироваться на время пролёта наблюдателей. Вертолётчики тоже, видимо, решили устроить каникулы в этом районе. Так что была надежда, что этой врезкой они успеют попользоваться долго – хорошо бы, до осени. Это многократно окупит все расходы и позволит сделать добротный задел на зиму. Неплохо, конечно, спланировать ещё пару-тройку мест на будущее и вставить как минимум одну "иглу" в ближайший месяц. Опыт учит – врезок должно быть в меру. Слишком много – и ты сильно рискуешь привлечь к себе внимание или службы охраны "Транснефти", или своих прямых конкурентов. Если же "краников" слишком мало, то потеря даже одного из них может поставить под угрозу весь бизнес, а так же благополучие связанной с ним команды, включая семьи. А подводить людей нехорошо. Люди этого не любят.
Однако планирование можно было отложить до завтра. Сегодня заботы чисто технические – отогнать цистерну на "винокурню", то есть нелегальный нефтеперерабатывающий завод. Слить там нефть, получить плату – частью горючим, частью деньгами. После этого навестить Вову Попа, отлистать причитающейся ему наличности, оставить бензин на продажу, забрать подготовленную для них партию припасов – продукты, инструменты, материалы, запчасти, всякую фигню по мелочи. И всё. Можно возвращаться на базу, отдохнуть, залезть в баню на пару часов, пройтись по себе веником так, что потом, когда выберешься наружу и сядешь покурить, привалившись к тёплой бревенчатой стене, будет настойчивое ощущение, что дышишь не лёгкими, а всем телом, каждой клеточкой, каждой порой кожи. Андрей аж зажмурился от предвкушения. А потом можно будет устроить небольшой отдых. Порыбачить. На охоту сходить. Может быть, до города доехать. Прикинуться чайником, посмотреть, как живёт обычное население. Но это всё можно будет решить завтра. Сегодня же заботы чисто технические – отогнать, слить, получить, заехать к Вове. И – в баню.
Глава 3
Когда раздался сигнал тревоги, дежурный офицер Оперативно-стратегического командования воздушно-космической обороны России автоматически отметил про себя время. Одиннадцать часов семь минут.
– Внимание! Штаб противовоздушной обороны Северного флота сообщает о крупной воздушной цели! Цель пересекла границу около двадцати минут назад, с северо-запада. Высота – девять тысяч, скорость – восемьсот. Движется на юго-восток в направлении Онежской губы.
"Какого чёрта!"
– Дайте мне связь со штабом ПВО Северного флота! Говорит оперативный дежурный командования военно-космической обороны. Может, поясните, почему у вас двадцать минут в воздухе находится нарушитель, а вы сообщаете о нём только сейчас?
В наушниках захрипело, потом недовольный голос отозвался:
– Строго говоря, этот нарушитель к ПВО Северного флота напрямую не относится. Цель вошла в воздушное пространство России на стыке границ Норвегии и Финляндии, так что она формально в зоне ответственности сухопутных погранцов. Мы же не виноваты, что у них нет нормального радарного покрытия в этом районе. Пусть скажут спасибо, что мы заметили и разбудили их. Они ещё пятнадцать минут не могли прочухаться и подтвердить наличие нарушителя.
Дежурному очень захотелось выматериться, но он устоял и только скрипнул зубами. Действительно, его собеседник был прав. Они могли вообще не дёргаться и просто наблюдать, пока цель не выйдет из зоны их видимости. Учитывая, что предполагаемый маршрут нарушителя проходил восточнее зоны ПВО Санкт-Петербурга, в следующий раз его засекли бы уже на подходе к Центральному округу обороны. А там бы времени на маневр уже почти не осталось. И всё же, то, что эта морская крыса позволяет себе такой тон в разговоре с офицером Оперативно-стратегического командования всей страны, было возмутительно! Он ещё раз сдержал матерный позыв и вернул связь оператору:
– Получить у моряков подробные сведения о нарушителе! Связаться с Северо-Западным командованием погранвойск, подтвердить у них информацию! Я доложу в Генеральный Штаб.
При собственных последних словах ему захотелось выматериться в третий раз. Одиннадцать десять утра субботы. Ну, доложит он. Дальше что?
***
Сплошной облачный покров под ними поредел, в нём там и сям стали возникать разрывы, а потом жемчужно-белая пелена, освещённая особенно ярким на такой высоте солнцем, распалась окончательно. Внизу засверкали бесчисленные блюдца озёр, прожилки проток и речушек. Левее и впереди у горизонта расстилалась обширная водная гладь. Беннет МакКрейн подмигнул второму пилоту.
– Ну, Билл, как тебе вид Швеции сверху? Смотри, видишь воду слева? Это Балтика, точнее, место, где она переходит в Ботнический залив. По моим ощущениям, отсюда до Берлина около двух часов лёту. Запроси у системы точное время прибытия.
Второй пилот Дейл повозил пальцем по своему экрану.
– Верно, командир. Расчётное время прибытия в аэропорт Берлин-Бранденбург – один час пятьдесят семь минут.
– Так-то, Билл. Опыт – великая вещь. Дай-ка я повеселю наших пассажиров. – Он щёлкнул тумблером громкой связи. – Дамы и господа, говорит командир экипажа. Мы прибудем в аэропорт назначения через неполных два часа. Пока же вы можете насладиться прекрасными видами Скандинавии с высоты птичьего полёта.
***
Главнокомандующий воздушно-космической обороны России был зол, как собака, но сути дела это не меняло. Суббота, дача, любовница – всё по боку. Пока водитель гнал машину в направлении Балашихи, в расположение штаба, он сам, как того требовала инструкция, связался с начальником Генерального штаба.
– Михаил Петрович, добрый день! Точнее, бывший добрый день. Мне доложили, что ты уже в курсе текущего инцидента. – К счастью, они были достаточно давно знакомы, чтобы общаться, не тратя время на мишуру и субординацию. – Да, я узнал об этом буквально десять минут назад. Нет, сейчас я не могу тебе сказать, как он проник в наше воздушное пространство. Ты не хуже меня знаешь, что мы никогда не рассматривали это направление в числе угрожаемых. Поэтому там нет сплошного радарного покрытия границы. Нет, там нет никакого транспортного воздушного коридора. И пассажирского тоже. Там вообще никого не должно быть. Поэтому не будь рядом Мурманска и базы Северного флота, мы могли вообще не узнать о нарушителе, пока он не долетел бы до Вологды. Сейчас он примерно над западной окраиной Белого моря. Вот я и хочу, чтобы мы с тобой решили, как с ним поступить. Из зоны ответственности моряков он уже вышел. Практически у меня там есть только полк истребителей под Петрозаводском, который прикрывает с севера Питер. Но если цель пройдёт мимо них, то следующий рубеж будет уже на северной границе Центрального округа, в районе Вологды. Там мне его нужно будет просто сбивать, ни на что другое времени у нас уже не останется. Да, именно это меня и беспокоит. Вслепую сбивать неопознанную цель не есть самое разумное решение. Да не в этом дело! Могу, даже два раза могу. Если я отдам приказ сейчас, его снесут ракетой из района Архангельска, а из Плисецка подстрахуют. Я повторяю, меня беспокоит не то, что я его сбить не могу, а то, что я сбиваю неизвестно что. Хорошо, давай я тебе сейчас набросаю несколько вариантов навскидку.
Первое. Это идиот-миротворец. Ага, типа Матиаса Руста. Согласен, размер цели великоват, но что, если это какое-нибудь старое транспортное корыто, на котором вместе с ним летит ещё целый пучок активистов, журналистов-блоггеров и прочих болтунов-операторов. А мы их – раз!!! Ракетой в лобешник. Мне, конечно, на международный резонанс нагадить, но всё же…
Второй вариант. Это спецоперация. Не аэрофотосъёмка, конечно, нахрена ж она сейчас кому нужна. Но выброску десанта я вполне допускаю. Более того, возможно, что она уже произошла, и сейчас мы наблюдаем борт на автопилоте. А если там всё-таки остался лётчик, неплохо бы этого камикадзе посадить и потолковать с ним по душам, согласен?
И, наконец, вот тебе бредовая возможность, просто так, для размышления. Что если это беспилотник, который везёт какую-нибудь заразу и весь расчёт именно на то, что мы его собьем? Так, чтобы зараза с высоты накрыла максимально большую территорию? Не фыркай, я сам знаю, что бред, но просто представь, что есть и такая возможность. И ещё косой десяток подобных. А ты говоришь – "сбить", "сбить". Сбить – дело нехитрое. Но мне бы очень хотелось иметь приказ "сбить", полученный сверху. Да, чтобы меня потом козлом отпущения не сделали. Я знаю, что ты такой приказ тоже предпочтёшь получить, чем отдавать его сам. Ну и что, что министр обороны на Дальнем Востоке? Верховный главнокомандующий-то никуда, насколько я знаю, не делся? Вот и доложи ему, пока я своим перехватчикам пары развожу. Очень смешно! Хорошо, вот в результате и узнаем, сколько самолётов у меня способны летать и не разучился ли верховный отдавать приказы.
Что? Гражданский? Иностранец? Да брось! Изоляция изоляцией, но за новостями-то мы следим. Когда последний раз ты слышал о чём-нибудь подобном? Не восемьдесят третий год, чтобы самолёты так промахивались.
***
"Внезапная тревога". А что, бывает другая? Например, когда сидишь, ждёшь, минуты, секунды считаешь: "Ну вот, сейчас бабахнет!". И только тревогу объявляют, радостно бежишь вприпрыжку – ура, наконец-то, тревога, дождались! Увы, так бывает только в кино. Тревога в военном смысле – это всегда нечто такое, что вламывается в обычный рутинный распорядок в самый неподходящий, неожиданный момент. Примерно как она застала майора Сергея Хоменко на унитазе в сортире командного пункта 160-го истребительного авиационного полка, что расположился на аэродроме Бесовец под Петрозаводском. Сирена завыла так, что он едва не свалился с фаянсового сиденья. Почти сразу по коридору за стеной загрохотали бегущие ноги. Спустя ещё полминуты кто-то забарабанил в дверь туалета.
– Товарищ майор, товарищ майор! Тревога!
"Ну, твою же ж мать!". Майор Хоменко постарался в ускоренном режиме выдавить из себя остатки вчерашнего не очень свежего и плохо прижившегося в кишках ужина.
– Я слышу, не глухой! Через минуту буду!
В минуту уложиться не удалось, но спустя две с половиной он уже вбегал в командный пункт, отряхивая воду с рук – вытирать их ему показалось слишком долго.
– Докладывайте!
– Приказ из Оперативно-стратегического командования! Объявлена боевая тревога для перехвата воздушной цели. – Голос дежурного лейтенанта вибрировал и срывался от нервозного возбуждения. Видно было, как подрагивают его пальцы, а кончики оттопыренных ушей налились таким пунцовым оттенком, что казалось, об них скоро прикуривать можно будет. Тем не менее было видно, что этот вчерашний студент, отбывающий стандартную полугодовую воинскую повинность, голову не потерял, в истерику не впадает и действует по протоколу. Сам протокол, собственно, лежал раскрытым перед ним на столе. – Они особо подчеркнули, что тревога не учебная и нарушитель реальный. Включена сирена оповещения по части. Отправлено сообщение дежурным пилотам. Личный состав поднят по тревоге.
– Принято. Сообщение из штаба на мой экран. И коротко подробности.
– Есть. Вот приказ от командования. Крупная воздушная цель идёт на высоте примерно девять тысяч со скоростью около восьмисот. Движется с северо-запада в направлении приблизительно восточнее Вологды…
– В смысле – Вологды? Он где вообще сейчас?
– Сейчас он должен проходить примерно вдоль юго-западного берега Онежской губы…
– Примерно?! Как, вашу мать…, – Хоменко вдруг резко замолк и прикусил губу. Какой смысл орать на этого "пиджака"? Он-то откуда знает, как цель оказалась в глубине воздушного пространства, почти у них за спиной. А "примерно" и "приблизительно"… Он и сам прекрасно знает, что этот район прикрывается радарами, как задница привокзальной шлюхи – то есть практически никак. У них даже граница с чухонцами закрыта нормально только в районе Питера, а чем дальше к северу, тем дырявее решето. Если нарушитель идёт с северо-запада, то удивляться особо нечему.
– Так. Какой приказ?
– Поднять истребители, перехватить цель, выяснить, что это, доложить. Дальнейшие действия по особому распоряжению.
– Координаты цели есть?
– Точных – нет, – лейтенант замялся, будто это была его вина. – Есть вектор движения, скорость, высота и последние координаты из наблюдений ПВО Северного флота. Всё остальное построено как экстраполяция…