"Привет, Карина! Пишет тебе Валя, с которой ты вместе ехала в поезде из Новосибирска. Помнишь, ты ещё учила меня, как правильно сидеть в позе лотоса? Я сейчас как раз в ней сижу - очень удобно, особенно на табуретке. Я живу хорошо - с мамой и бабой Глашей. Только она иногда ворует у нас продукты, но это ничего - зато весело. А ещё у меня нашёлся папа. Но про это я напишу в следующем письме, когда ты ответишь. Ты мне обязательно ответь! Я тебя часто вспоминаю. Особенно тот раз, когда ты бежала за поездом и впрыгнула в вагон на ходу, а проводница чуть не вытолкала тебя обратно, потому что думала, что ты заяц, а мы с мамой кричали, что ты никакой не заяц, а наоборот, звезда российских сериалов! Как ты отдохнула дикарём? Не мешали ли тебе другие дикари? Ты, наверное, сейчас снимаешься в каком-нибудь фильме или рекламном ролике. Обязательно напиши, в каком, я буду смотреть и тебя вспоминать. С уважением, Валя Фомина".
Я отправила письмо и увидела в ящике новое сообщение. Снова от него!
"Давай помогу. Что непонятно?" - это Максим про настройки спросил.
В ответ я назадавала ему всяких вопросов, и уже через пять минут он прислал ответ - всё в деталях. Значит, ему интересней болтать со мной, чем с Чижевичем?!
В коридоре послышались голоса - это мама с Колбасником пошли на свой концерт. Если честно, я просто в шоке.
* * *
А мы переехали на новую квартиру, представляете?! Сто квадратных метров и две лоджии: одна с видом на море, другая - на персиковый сад! Мебель - закачаешься! Плазма - во всю стенку! В ванной джакузи! Я теперь, когда неправильные глаголы повторяю, в ней лежу - с белой пеной и вся в пузырьках, как в шампанском!
Это папа нам квартиру снял.
Мама сначала взбеленилась: не нужны нам его подачки! И всё в таком духе. Позвонила ему - давай кричать в своём неповторимом репертуаре. Но папа ей что-то такое сказал, и она сразу замолчала. А потом разулыбалась и на работу полетела на крылышках.
Я сразу Дину к себе позвала - она уже давно в гости напрашивалась.
Пришла. Прошлась везде - руки в боки, как фрекен Бок - и говорит:
- А где у вас тут спальня для гостей?
- Нету, - отвечаю.
- И не тесно вам тут втроём? - а у самой такое лицо - разочарованное-разочарованное. Сразу видно - не понравилось человеку.
Ну я не стала её дальше расстраивать. Говорю:
- Тесно, конечно. Но это мы временно снимаем, у нас в коттедже ремонт.
Зато ей понравилась моя кровать под балдахином. Улеглась на неё, засунула подушку под кофту и говорит:
- Я беременная - сейчас рожу! - и хохочет своим русалочьим смехом.
Всё-таки странная она. Никак я её до конца не пойму. Иной раз такая классная и весело с ней. Вечно как что-нибудь придумает! И подарки мне всякие дарит - колечки там, дорогую бижутерию. Я сначала отказывалась - неудобно, но она говорит:
- Ты меня обыдеть хочешь? Бэри, пока я жива! - с таким кавказским акцентом, знаете.
Анна-Мария ужасно ревнует. Ненавидит меня лютой ненавистью. Я прямо кожей спины это чувствую. Уставит в меня свои угольки на уроке и сверлит, сверлит, как электрической дрелью.
Если бы не Динины вечные интриги и сплетни, она была бы просто супер. Ей нравится сбивать людей с толку и морочить им голову, и говорить вслух такие вещи, которые обычно не говорят. Иногда замечаю, какая она злая. А иногда - добрая. Не пойму. Русалка, одним словом.
- Как у тебя с Максом? - спрашивает.
- Чатимся, каждый вечер почти, - улыбаюсь я.
- В "сп" позвал?
- Нет, мы о другом разговариваем…
- О другом они разговаривают! - фыркает Дина. - О чём это, интересно?
- Ну, о фильмах там, о разных книжках. Представляешь, у него любимый писатель Рабле! "Гаргантюа и Пантагрюэль"…
- Ты доразговариваешься. Уведут твоего Понтагрюа из-под носа, будешь ушами хлопать!
- Кто? - меня как будто горячим паром из чайника обдаёт.
- Кто, кто? Я, например.
- Ты?!
- А что? Максик - мальчик симпотный, как раз в моём вкусе. - Дина берёт со столика мою расчёску и проводит ею по своим длинным волосам. Она ими очень гордится и моет шампунем с экстрактом чёрной икры.
- Только попробуй! - шёпотом говорю я и вдруг с ужасом замечаю, какое у Дины противное, мерзкое, гадкое маленькое личико. С маленьким носиком, маленькими губками и маленькими глазками. Вообще-то, они у неё довольно большие, глаза, но всё равно, как будто маленькие. И воняют. Меня всю прямо передёргивает от отвращения - и как я раньше этого не замечала?! Я вдруг ощущаю, что прямо сейчас собственными руками возьму и задушу её!
Наверное, что-то такое происходит с моим лицом, наверное, какая-то в нём жуткая перемена, потому что Дина вдруг перестаёт чесать свои патлы и говорит испуганно:
- Валь, ты что? Я же пошутила! - и моментально становится обычной Диной.
- Не надо больше так.
- Да ладно тебе! - она обнимает меня за шею. - Больно нужен мне твой драгоценный Максим! Я что, по-твоему, предатель, да? Не дуйся! Ты не дуешься?
- Отстань!
Дина вдруг начинает меня щекотать, её волосы лезут мне в рот и в нос. Я тоже её щекочу, мы катаемся по кровати, визжим, хохочем, бухаемся на пол, а сверху на нас летит балдахин.
- Ты мне все волосы спутала! - орёт Дина. - Идиотка психованная!
* * *
Чижевич довёл до слёз нашу физичку Она вызвала его к доске отвечать, а он, само собой, ничего не выучил. Но к доске всё равно вышел, за ним не заржавеет. И начал по-английски:
- Вы, Ксения Олеговна, такая в этом костюме сегодня аппетитная.
Физичка вспыхнула, как спичка, но мимо ушей эту "аппетитную" пропустила:
- Ты, Антон, мне лучше расскажи закон Ома для участка цепи. Учил? - спрашивает, и тоже, разумеется, по-английски.
- Нет, - говорит, - не учил.
- Тогда садись, "U" ты сегодня себе заработал.
Нам оценки ставят по английской системе, никак не могу привыкнуть. "А" - это, считай, "пятёрка", "F" - "двойка". A "U" - что-то типа нашего "кола".
- За что?! - орёт Чижевич. - Я, между прочим, из-за вас стал плохо учиться.
- Из-за меня?
- Всю душу вы мне, Ксения Олеговна, вынули! Раскурочили всё, разбередили внутри своим законом Ома!
- Хватит паясничать, садись на место, - говорит Ксения Олеговна, а у самой руки в колечках туда-сюда шуруют по столу. Видно, нервничает человек.
Вообще-то она ничегошная. Просто ещё молодая, первый год всего в школе, и сразу попала к нам - из-за английского в совершенстве. Симпатичная такая, одевается всегда модно. В фейки, правда, но сексуально. Старшеклассники так ей вообще не дают прохода. Взломали её страницу в Сети, а там подзамочные фотографии, как она отдыхала в Турции - в купальнике, понятное дело, в разных шортиках. Ну, они распечатали их и повесили рядом с учительской с разными пошлыми комментариями. Ей потом с директрисой пришлось объясняться - представляю, как она её чихвостила. Директриса у нас танк тяжёлый, хоть и старый. А свою страницу Ксения Олеговна потом удалила. Совсем, представляете? Это какой надо быть решительной! Я бы никогда на такое не пошла, это же твоё второе лицо! Я хоть и недавно в Сети, а всё равно спать не лягу, если не проверю, что там и как. Если Максима онлайн не увижу.
- Какая вы чёрствая всё-таки, Ксения Олеговна! - с осуждением говорит Чижевич, а у самого глаза так и пляшут камаринскую. - И всё равно я вас люблю, особенно ваши ноги!
Физичка тут как заорёт по-русски:
- Вон из класса!
- Ксюша, в гневе ты ещё прекрасней! - говорит Чижевич и уже смеётся в открытую.
И тогда физичка как вскочит из-за кафедры и как врежет Чижу по морде! По наглой его морде с серёжками! Мы с девочками прямо с мест повскакивали - молодец, Ксения Олеговна! Так его!
А она вдруг расплакалась и выбежала из класса.
Мы сидим все притихшие, обалдели просто все, а Чижу всё трын-трава! Стоит у доски, хохочет - аж весь лоснится от удовольствия. Но за щёку всё-таки держится, здорово она ему влепила.
Смотрю я на него, и мерзко мне. На душе так противно-противно - довели человека ни за что ни про что. А она, кстати, нормальная, Ксения Олеговна. Обычно у неё такое лицо, знаете, как будто вот-вот рассмеётся. Я никогда учителей с такими лицами не видела.
Жалко её. Так жалко, что я вдруг взяла и разревелась, как маленькая. Даже не знаю, почему.
И вдруг Максим из-за парты встаёт и прямым ходом к Чижевичу. И лицо у него при этом - не лицо, а барельеф из гранита.
- Макс, ты чего? Ты это…
Но Максим не дал Чижу договорить - вмазал так, что мало не покажется. Они сразу сцепились, как овчарки, но тут уже директриса в класс влетела в красном балахоне. А за ней физичка с опухшей бомбошкой вместо носа - вся заплаканная. А потом прозвенел звонок с урока, и нас выгнали из класса. Всех - кроме Чижевича и Максима.
Не знаю, что там у них дальше было… У Максима спросила вечером в личке - он не ответил, на другую тему перевёл разговор.
А на следующий день они с Чижевичем уже опять вместе гоняли в футбол. Но я заметила: с тех пор Чиж меня больше не достаёт. А может, и совпадение. Я-то тут при чём?
Потом Дина рассказала, что отца Чижевича вызывали в школу, чтобы Чиж при нём извинился перед Ксенией Олеговной. Но получилось наоборот: это Ксюше перед Чижом пришлось извиняться. Оказывается, она его спровоцировала своим неподобающим костюмом и вообще. Это папа Чижевича так сказал, и директриса с ним согласилась.
* * *
Валя: Привет, занят?))
Максим: Есть немного.
Валя: Врагов мочишь?
Максим: Инфу одну ищу - расследование о гибели "Титаника".
И когда он всё успевает? Футболист, художник, учится отлично, ещё и гибель "Титаника" расследует…
Валя: Как ты только всё успеваешь?
Максим: А мне всё интересно.
Ему просто интересно, вот он и успевает.
Валя: Ладно, не буду тебя отвлекать.
Максим: Всё, уже нашёл - лови http://www. istorya. ru/6697/1.php
Валя: Ничего себе! Столько людей погибло, а виноватых так и не нашли (О_о)
Максим: Шлюпок на всех не хватало, паника там… Но были челы, кто себя геройски повёл.
Валя: Как представлю себя в такой ситуации - мороз по коже(((
Максим: А я бы в первую очередь спас тебя.
Меня обдаёт жаркой волной, как будто махнули гигантским веером в пустыне. Несколько минут я сижу и улыбаюсь в экран. Потом спохватываюсь и судорожно соображаю, что ответить.
Максим: Эй, ты (-_-)Zzz??
Валя: Сори, мобилка.
Максим: Важный звонок?
"Почему он спрашивает? Понял, что я наврала?"
Валя: Да так)))
Максим: У тебя кто-нибудь есть? Для деловых звонков поздновато.
Сначала я не понимаю смысла сказанного, вернее, написанного. А когда до меня наконец доходит, сердце заходится от радости - как у соседского Бобика, который встречает у калитки хозяйку. И я хочу написать: "У меня есть ты! Ты! У МЕНЯ ЕСТЬ ТЫ!!"
Валя: В каком смысле?))
Проходит минута, две, пять… Максим не отвечает.
Зачем я так написала? Зачем?! Ррррр!
Максим: Знаешь, а я Чижа в тот раз из-за тебя фейсом об тэйбл. Просто ты расплакалась. Никто из девчонок не плакал.
Так вот оно что… А я тогда и не поняла.
Валя: Мне соринка в глаз попала (u_u)
Максим: Я так и подумал) А с тобой классно болтать, мне нравицца. Я с девчонками вообще-то не очень, а с тобой классно. ИМХО.
"Ему со мной классно! Классно!" Внутри всё ликует, как на салюте 9-го Мая, когда много народу и все вместе кричат: "Урааааааа!"
Валя: Мне тоже с тобой)))) Очень.
Максим: Слушай, я всё хотел у тебя спросить. Вернее, попросить. Погоди, отец пришёл.
И я жду. Я сижу у компьютера и снова и снова перечитываю одну и ту же строчку: "А с тобой классно…" Сейчас он поговорит с отцом, вернётся и попросит меня с ним встречаться. Или даже позовёт в "сп"…
Я всё ждала и ждала. Внутри у меня, как в гнезде, шевелилась большая тёплая птица.
Но Максим больше в тот вечер не появился. А потом вообще вышел в офлайн. Я подождала ещё немного - полчаса или чуть больше, но тут припёрлась мама и сказала, чтобы я немедленно выключала компьютер и шла спать. Хотя я ей сказала, что делаю уроки, вернее, работу над ошибками.
- Над ошибками? Ты допускаешь ошибки?! - спросила она таким тоном, как если бы я поинтересовалась у инопланетянина: "Вы что, там у себя камни едите?!".
Но это ничего, ничего. Ведь завтра в скуле я снова увижу Максима. Мы будем сидеть за одной партой и делать вид, что внимательно слушаем миссис Робинсон. Максим случайно заденет меня локтем, а я случайно уроню карандаш. И он, конечно, поднимет и отдаст его мне. А потом, уже в художке, мы снова будем сидеть рядом, мольберт к мольберту и рисовать кувшин с парафиновыми грушами. На одной груше отпечатаны чьи-то зубы, и Максим обязательно скажет: "Кого-то дома плохо кормят", и все засмеются, включая Федора Николаевича. А потом мы снова вместе пойдём по скверу. С неба будет сыпаться сухая манка и геркулесовые хлопья. Первый снег.
Мы будем ловить его на ладони и молчать, наблюдая, как быстро он тает. Молчать и ждать. Ведь главное - дождаться вечера, когда мы по-настоящему будем вместе - онлайн.
Глава 13
Море зимой
Я давно не была у Морской птицы, вернее, так: не вспоминала о ней.
О ней хорошо думать там - на берегу моря. Оно теперь холодное. Тёмно-серое и плоское, как только что уложенный катком асфальт. Такое море можно нарисовать, разбавив чёрную акварель, - это запросто. Или, смешав все краски в одну, - тоже получится море зимой, но тогда придётся повозиться.
Сегодня у Лизы день рождения - ей исполнилось бы шестьдесят восемь лет. Я беру термос, бутерброды с колбасой (теперь - спасибо Петру Сергеевичу - она в нашем доме не переводится) и бегу на берег. Жаль, у меня нет складного табурета, только старый плед с медвежатами.
Расстилаю его на холодном сером песке. Надо мной парят альбатросы - учуяли колбасу и каркают, совсем как вороньё на помойке. Благородная внешность - ещё не признак благородства души. Откусываю от бутера и показываю им язык.
Баба Лиза смеётся - она тоже терпеть их не может, каркающих альбатросов.
- У тебя всё хорошо? - спросит она.
- Так… - отвечу я и пожму плечами.
- А чего бы тебе хотелось?
- Много бы чего. С Максимом встречаться, например.
- Разве вы не встречаетесь?
- Мы просто дружим, я же тебе рассказывала, - немного сержусь я на бабушкину непонятливость.
- Ааа, "сп"?..
Я киваю.
- Знаешь, у нас с дедушкой тоже никогда не было штампа в паспорте, а жили мы весело! С одним на двоих парашютом прыгали, одним воздухом дышали.
Я представляю, как бабушка прыгает с парашютом и дышит, дышит.
- Ты же высоты боишься!
- Возьмёт меня в охапку, усадит к себе на плечи - сам большущий, как кухонный шкаф, а я шмакодявка, - и несёт до самого магазина "Фрукты-овощи". Обратно тоже на закорках - с авоськами, из которых огурцы, как пальцы, во все стороны.
- А почему у папы с мамой не так?
- Они разные. А мы с дедом были совсем одинаковые. Одинакие такие.
- Ну и что, что разные? Разве не могут вместе ужиться два хороших человека?
- Могут. Только им для этого соки нужны, которыми они друг от друга питаться будут, как берёзы-двойняшки. Чай вкусный?
Чай у меня невкусный - в нём чего-то не хватает… Бабушкиной заботы. Бабушкиных рук.
- Я иногда думаю, что я - это не я. Особенно, когда сверху подолгу разглядываю свои руки. В тишине. Сижу и гляжу на них, рассматриваю, какие они уникальные и великолепные. А потом бац! И в один момент кажется, как будто, это уже не мои руки, а чьи-то ещё. И коленки тоже, и ступни в домашних тапочках. Как будто кто-то залез ко мне внутрь и смотрит через мои глаза вокруг, и всё видит за меня. И решает тоже за меня. Вот он решил сейчас, что надо поднять руку и почесать себе нос, и я поднимаю и чешу.
А нос тоже не мой - это только нелепая выпуклая часть моей странной оболочки. Вернее, оболочка - это я и есть. Всего-то какая-то оболочка. Я ненормальная, Лиза, да?
- Это внутри душа. Просто не у всех получается её в себе нащупать.
- А у тебя получается?
- Получается, только у меня по-другому бывает.
- А как?
- Потом расскажу.
- Вот если бы я смогла расстегнуть свою кожу, как пальто, и вылезти наружу, тогда бы я увидела, кто я на самом деле.
Бабушка не отвечает, она говорит:
- Давай подождём её.
- Кого? Морскую птицу?
Лиза кивает.
Мы с бабушкой сидим на покрывале с медвежатами и пьём невкусный чай из крышечек от термоса. Мы ждём. А за нами кто-то наблюдает, оттуда - изнутри.