Глаза у Светы карие и лукавые, блестят и смеются. Светлая чёлка свешивается на лоб. Завтра Дима пойдёт к ней на день рождения. Завтра! А это совсем скоро. Если ложишься спать сегодня, то просыпаешься завтра. И это просто замечательно.
Сто бутылок "Буратино"
Даже на лестнице было празднично оттого, что у Светы сегодня день рождения. Играла за дверью громкая музыка, на весь подъезд пахло пирогами.
Дима ещё не может дотянуться до кнопки звонка, он постучал кулаком в мягкую дверь, обитую клеёнкой. Звук получился какой-то тихий.
"Не услышат, наверное", - подумал Дима и хотел уже повернуться к двери спиной и постучать ногой. Но тут Светина мама Татьяна Сергеевна открыла дверь и крикнула:
- Света! Дима пришёл!
Татьяна Сергеевна была в нарядном розовом фартуке, волосы у неё были пушисто взбиты, она убежала в кухню, а к Диме вышла Света в ослепительном голубом платье и с голубым бантом над ухом. Света была такая красивая, что Дима сразу забыл, какие слова надо сказать, хотя бабушка перед уходом его учила: "Войдёшь - скажи: поздравляю с днём рождения. И отдай подарок".
Он стоял и молчал. Света напомнила:
- Ну что же ты? Надо сказать: "Поздравляю с днём рождения". Не знаешь разве?
- Да, знаю, правда, поздравляю с днём рождения.
Она взяла у него коробку конфет, на коробке были нарисованы три богатыря. Они сидели на толстых конях и сами были очень крепкие, а на головах шлемы. У коней длинные хвосты и волнистые гривы.
- Шоколадные? - спросила Света. - А у Лены от шоколада лицо шелушится, а я могу хоть кило съесть, у меня никогда ничего не шелушится.
В большой комнате за длинным столом, накрытым белой скатертью, сидели взрослые гости. Они пели красивую песню вместе с певицей в телевизоре: "Поговори со мною, мама, о чём-нибудь поговори". Певица пела громко, и гости пели громко. Диме показалось, что они поют даже лучше певицы. Особенно одна тётя, которая не просто пела, а как-то особенно тоненько подвизгивала. Дима решил, что он потом тоже обязательно научится так же подвизгивать, когда поёт. И бабушку свою научит. Тогда любая песня станет намного лучше.
- Ну что же ты стоишь? - Света потянула его в другую комнату.
Там были два мальчика и девочка, они все сидели в ряд на диване и внимательно смотрели на Диму. Девочка спросила:
- Это кто? - и показала на Диму пальцем.
- Это Дима, - ответила Света, - он под нами живёт, мы их один раз залили, смеху было.
- Ты в какой группе? - спросил басовитый мальчик в красной рубашке.
- Он домашний, - сказала Света и развязала золотую ленточку на коробке с богатырями, - он вообще в детский сад не ходит.
- Не ходит? - девочка засмеялась. - Что же ты, такой большой, а в сад не ходишь, как маленький?
- Ко мне бабушка приезжает, - сказал Дима, - она со мной сидит.
Девочка высунула язык и сказала: "А-а-а!", как у врача, когда показывают горло.
- Эх ты, с бабушкой сидит, как маленький.
Дима тоже хотел показать ей язык, - кому приятно, когда дразнят? Но Света предложила:
- Давайте играть, отстань от него, Галя.
- Давайте сначала есть торт, - ответил басовитый мальчик, - сначала торт едят, а потом играют.
Другой мальчик был молчаливым и ничего не говорил, только подвинулся поближе к столику, на котором стояла коробка с тортом, нарезанным на куски.
- Мне с вишенкой! - крикнула девочка Галя и протянула руку к торту. Но Света оттолкнула Галину руку.
- С вишенкой как раз мне. У кого день рождения?
- Ну тогда, чур, мне с розой! - опять крикнула Галя и быстро взяла кусок с зелёной розой.
- А мне, чур, тоже с розой! - сказал басовитый Саша и взял кусок с другой розой, жёлтенькой. Откусил и сказал: - Моя жёлтенькая, вкусная.
Молчаливый мальчик Слава ничего не сказал. Просто ел торт. А Дима тоже ел, но ел медленно. Все уже взяли по второму куску, а он съел только половину.
Галя сказала:
- Копается. Вот запихаю тебе этот кусок за шиворот.
Дима уставился на неё. Зачем за шиворот?
- Она шутит, - сказала Света. - Давайте играть.
В соседней комнате запели другую песню, тоже очень красивую: "Есть только миг между прошлым и будущим, и этот миг называется жизнь". Девочка Галя вдруг отстала от Димы, прикрыла глаза и стала тоненьким голоском петь эту взрослую песню. Дима слушал, не отрываясь. Она знала все слова этой удивительной песни и пела протяжно, вытягивая тонкую шею. А тётя в той комнате опять немного подвизгивала, и от этого песня становилась не такой уж серьёзной, а как будто немного смешной. Дима засмеялся, тоже хотел подвизгнуть, но всё никак не удавалось ему выбрать в песне место, куда этот визг поместить. А у той тёти всё получалось легко и удачно.
- Ну что вы распелись? - нахмурилась Света. - Давайте играть.
- Сначала "Буратино" пить, - сказал Саша, - сначала надо попить, а после уж играть.
Слава молча придвинулся к бутылкам со сладкой водой, на картинках был нарисован Буратино с длинным носом.
- Наливай и пей, только поскорее, - сказала Света.
Они стали пить праздничную воду "Буратино", от неё кололо язык мелкими прохладными иголочками. Сколько раз Дима пил такую воду дома, но ничего похожего не было - никаких иголочек.
- А мне каждый день покупают "Буратино", - сказала Галя, - хоть сто бутылок.
- Врёшь, сто не выпьешь, - сказал Саша после раздумья.
- А вот выпью, выпью, - заспорила Галя, - ты не выпьешь, а я выпью.
- Не, не выпьешь, - упёрся Саша.
Слава вдруг сказал:
- Если с хлебом, то сто можно выпить. Особенно с отдыхом.
- Ладно, ладно, - сказала Света, - давайте играть и веселиться.
Дима предложил:
- Давайте в пряталки.
- Нет, пряталки не подходят, - отмахнулась Света, - сегодня день рождения. Давайте лучше в магазин. Или в дочки-матери.
- Я не хочу, - сказала Галя, - давайте играть в мою игру, которую я принесла в подарок. - Галя взяла коробку. - Называется лото "Живая природа", смотри, как красиво.
Саша сказал:
- У меня тоже есть такое лото, только карточки потерялись.
Галя фыркнула, раскрыла коробку, стала показывать картинки.
- Смотри, Света, смотри, вот лебедь, вот серая утка, смотри, вот чайка. От такой игры будешь развитая.
- Я и так развитая, - сказала Света.
- А вот павлин. - Дима показал на картинку, где большая синяя птица распустила огромный переливчатый хвост. - Смотрите, павлин. - Ему не хотелось, чтобы девочки ссорились.
- Какой ты умный, - сказала Галя насмешливо.
- Я не хочу играть в игру, - объявила Света, - ну её, игру какую-то.
- Не хочет. - Галя пожала плечом. - Ну и не надо, а я буду.
- Давайте конфеты есть, - напомнил Саша и взял конфету.
- Давайте лучше толкаться! - вдруг крикнул молчаливый Слава и толкнул Свету. Света от неожиданности отлетела к дивану и села прямо на пол.
- Ты что! У меня день рождения!
И тут Дима не раздумывая налетел на Славу. Он свалил его и уселся на него верхом. Слава запыхтел и стал выворачиваться из-под Димы, но Дима не пускал.
- У человека день рождения! Понял? А ты что?
- Дима молодец! - сказала Света. - Дай этому Славке как следует!
- Во домашний даёт! - взвизгнула в восторге Галя и бросила игру.
Саша перестал жевать, все смотрели, что будет дальше. Мальчишки покатились по полу. Они ни за что не хотели уступить друг другу - и тузили один другого, и в это время учились смелости - так бывает у мальчишек.
До каких пор продолжалась бы эта борьба, неизвестно. Но тут они налетели на полку, там стояла ваза с цветами. Ваза свалилась, цветы упали, а вода потекла на пол.
- Что наделали! - закричала Света.
Светина мама, Татьяна Сергеевна, заглянула в комнату.
- Ну? Что случилось? Вазу разбили? Не разбили? Встаньте, мальчики, кому я сказала? В чём дело? Почему драка?
- Они играли, - сказала Света, - ничего такого.
- Никто не дрался, - сказал Слава честным голосом.
И Дима повторил:
- Никто не дрался, играли, и всё.
В соседней комнате танцевали, дробно стучали каблуки.
Татьяна Сергеевна осмотрела ещё раз вазу, собрала с пола цветы и ушла танцевать.
- В другой раз я тебе не поддамся, - сказал Слава.
Дима не ответил. Он смотрел на Свету, она улыбалась ему, смелому силачу, отважному и непобедимому.
- Я тоже умею цыганочку, - сказала Света и застучала туфельками часто и громко.
И все стали топать и прыгать, кто как умел. И Дима тоже топал.
Галя кричала:
- Цыганочку не так! Вот как надо!
Любит она спорить, эта Галя. Она поводила плечами, встряхивала головой. Но всё равно Света плясала гораздо лучше. Света плясала и ни с кем не соревновалась, и ни с кем не спорила. Дима хлопал в ладоши, и топал, и смотрел на Свету. Голубой бант выпал из Светиных волос, и она топтала его, ей ничего не было жалко.
- А бант-то свалился! - засмеялась Галя. - У самой день рождения, а сама без банта! Эх ты!
Дима ничего не сказал Гале, только взглянул на неё, и она вдруг перестала дразниться, только проворчала: "Защитник выискался".
И опять все плясали и пели песни.
Но всё хорошее быстро кончается, Дима давно это заметил.
В комнату вошла та самая женщина, которая так красиво взвизгивала, когда пела.
- Галя, поехали домой, завтра рано вставать.
- Ну мама, ещё немножко, - захныкала Галя.
- Домой, домой.
Галина мама увела Галю, все стали расходиться, день рождения кончился.
Дома мама спросила:
- Дима, ну как, понравилось тебе в гостях?
- Очень. Мы веселились до упаду.
- Это было слышно даже здесь, - сказал пана, - чуть люстра не свалилась.
- Там были разные дети из детского сада, очень хорошие.
Папа заметил:
- Светины коллеги, значит.
- Ну да, коллеги. И они сказали, что я домашний, с бабушкой сижу, как маленький. Почему вы не отдаёте меня в детский сад?
- Это долгий разговор, - сказала мама, - мы его отложим. Спать пора.
- Мама, а ты можешь выпить сто бутылок "Буратино"?
- Она не может, - сказал папа.
Мама стала снимать с Димы рубашку, самую нарядную, в синий горошек. И надевать на него пижаму.
- А если с отдыхом - сможешь?
- Не сможет, - сказал папа и отвернулся.
- А ты, папа, сможешь?
- Вряд ли, - сказал папа. Видно, мужское самолюбие не позволило ему сказать "нет".
- Спи, маленький. - Мама погладила Диму по щеке.
- Я не маленький, - сказал Дима в темноте и уснул.
О чём шепчутся деревья
Почему сказку надо ждать так долго? Иногда несколько дней, а иногда и целую неделю? Почему сказка обрывается на самом интересном месте? Почему именно тогда, когда хочется знать, что будет дальше, мама объявляет, что пора спать? Почему, ну почему?
Наверное, потому, что сказка приходит, когда может, а уходит, когда захочет. Она ускользает, как солнечный зайчик. Вот он здесь, яркий тёплый зайчик, а захочешь поймать, удержать - и останешься с пустыми руками. Сказка прихотлива, капризна, и ничего нельзя знать заранее.
Вот мама сказала совсем обычные слова:
- Дима, умывайся поскорее и не забудь почистить зубы.
Самые будничные слова, а Диме послышалось в мамином голосе что-то такое, что предвещало сказку. И именно в этот вечер.
Так и получилось.
Тихо в доме. Папа шелестит журналом, а Дима, чисто умытый, сидит рядышком с мамой. Мама рассказывает:
- Летит мальчик над тёмными полями, а из головы у него не выходят слова грустной девушки: "Хочу помочь, да не могу. До тебя не добегу. Свет в окне не погашу, твоей помощи прошу".
А ветер тем временем принёс мальчика к сосновой роще. Сосны высокие, а над ними яркие звёзды, и среди них голубая, холодная, её уже теперь не отличить от других. Мальчик пролетел над самыми вершинами деревьев, колючие мохнатые лапы задевают его лицо. И тогда мальчик уцепился за верхушку самой высокой сосны, да так крепко, что ветер не мог его оторвать, как ни старался. Ветер, конечно, очень разозлился. Он выл, свистел, трепал эту высокую сосну и кричал:
"Разгонюсь, наколдую, всё равно тебя сдую!"
Вот сейчас он снова потащит мальчика, ещё чуть-чуть - и мальчик отпустит ветку. Разве сладить с таким сильным злым ветром? Но тут мальчик снова вспомнил слова грустной девушки: "Свет в окне не погашу, твоей помощи прошу". И сразу почувствовал, что сил стало больше. Так всегда бывает - когда кому-нибудь нужна наша помощь, мы становимся сильнее.
Мальчик смог удержаться, и деревья заслоняли его от злого ветра.
А ветер? Он покружил, покружил да и улетел. Мальчик остался один на сосне и тихо крикнул "ура".
Конечно, не самое уютное место - верхушка сосны, но всё-таки лучше сидеть на одном месте, чем нестись со скоростью ветра неизвестно куда.
Мальчик вздохнул, уселся поудобнее, осмотрелся. Внизу чёрная земля, вверху чёрное небо. Весь мир спит, только звёзды мигают и деревья шепчутся.
О чём шепчутся деревья в ночном лесу? Этого не знает почти никто. Ни в школе, ни в институте, ни в академии не изучают язык деревьев. Но если сидеть совсем тихо, если прислушиваться очень внимательно, то кое-что можно понять, а кое о чём догадаться.
Мальчик слушал долго. Сначала это был просто ровный глухой шум и шелест, ветки с длинными иглами касались друг друга и шуршали. Но вот до мальчика донёсся шёпот:
"Кто же снимет его отсюда? Кто спасёт? Или ему всю жизнь сидеть на этом дереве? Всю жизнь? Всю жизнь?"
"Снимут, снимут. Спасут, спасут. Попросит, и спасут".
Это говорили сосны вокруг. Они надеялись, они сомневались, качали головами. А мальчик слышал их и тоже надеялся, что помощь придёт. И сомневался - кто его спасёт? Кто отыщет человека, который среди тёмной ночи оказался на высоком дереве в незнакомой сосновой роще?
"Спасут, спасут", - шуршали деревья.
"Отыщут, отыщут", - шептали другие.
"Помогут, помогут", - соглашались третьи.
А какой-то один голос в темноте твердил своё:
"Если сумеет попросить, если сумеет попросить".
А тем временем ночь подходила к концу.
Небо из чёрного стало синим. Звёзды из ярких стали бледными. А внизу, на далёкой земле, мальчик разглядел белые цветы. Цветы казались совсем маленькими, земля была далеко. Мальчик тяжело вздохнул. Он подумал: "Другие мальчики умеют лазить по деревьям вверх и вниз, а я не умею, не научился. А теперь он мог только поглядывать вниз да вздыхать. Может, он даже заплакал бы, но плакать мальчик не любил. Может быть, и закричал бы, но для чего кричать, если никто не услышит?
И вдруг в предутренней тишине раздался голос, уверенный и резкий:
"Брат! Брат! Пора! Брат!"
Мальчик вздрогнул от неожиданности, а голос повторил:
"Брат! Пора!"
Вдруг это пришла помощь? Мальчик крикнул:
"Я здесь! Вот он я!"
Но тут он увидел того, кто кричал, и радость сразу прошла. На соседней сосне сидела знакомая ворона и не сводила с мальчика своего сердитого глаза.
Вот тебе и помощь.
Мама посмотрела на часы.
- Всё, Дима, спать.
- Ну вот, всегда так, - заныл Дима, - спать, спать. Скажи хоть, зачем она прилетела, эта ворона? Скажи, и я сразу засну.
- Я бы с удовольствием сказала тебе, - ответила мама, - но этого пока не знает никто.
- И ты, мама?
- И я. В сказках всегда так - до самого конца неизвестно, чем всё кончится.
Ненавижу манную кашу
В то утро мама варила манную кашу. Дима увидел и заворчал:
- Опять манная, ненавижу манную.
- От манной каши растут и крепнут, - ответила мама.
- Не хочу расти и крепнуть. - Так сказал Дима и выдвинул вперёд нижнюю губу. Начинались капризы.
- Перестань, - попросила мама, - ты не маленький.
- Маленький, - сказал Дима громко, противным голосом.
Папа перестал жужжать бритвой, вышел в кухню и мирно спросил:
- О чём толкуете? Доброе утро!
Лицо у папы доброе, круглое, щёки блестят, глаза, как щёлочки, а в них весёлые точечки.
- Опять манная, - упирается Дима, - ненавижу и не буду.
Мама сердито молчит, мешает кашу, лицо у мамы замкнутое, безразличное. Как будто не её сын тут переживает, а какой-то посторонний человек, до которого маме нет никакого дела. От этого Дима разозлился ещё больше и закричал ещё громче:
- Не буду! И всё! Не хочу! И всё!
- Чего не будешь-то? - поинтересовался папа, намазывая масло на хлеб.
- Ничего! - завопил Дима. - Не хочу ничего!
Когда человек капризничает, он делается глупым, и тогда он перестаёт соображать и не понимает тех, кого любит.
- Не хочу ничего! - вопил Дима.
- Не хочешь? Не надо, - очень спокойно сказал папа.
- Не хочешь, не надо, - очень спокойно повторила мама.
Дима стоял у стола и нарочно не садился на своё место. А на столе стояла тарелка с ненавистной кашей. Каши было много, почти до каёмочки.
Мама и папа ели яичницу и не обращали на Диму внимания. Мама взглянула на часы и охнула:
- Ой, как по утрам время бежит.
Она говорила так каждое утро.
Папа посмотрел в окно.
- Дождь начинается, не забыть бы зонтик.
Спокойные обычные слова, тихие голоса. И Дима ушёл в комнату, обиженный - не замечают, как неродные. Но кричать перестал - хотелось послушать, о чём они говорят. Потому что папа сказал:
- Разве он у нас избалованный?
- По-моему, нет, - ответила мама. Она помолчала, подумала и сказала уверенно: - Нет, он не избалованный.
- Я не избалованный, - сказал Дима негромко, - избалованные все плаксы, а я не плакса.
- Он не плакса, - подтвердила мама.
Только тут Дима заметил, что он опять пришёл к ним, в кухню, что он говорит нормальным, совсем не капризным голосом. А на плите кипит чайник, а за окном накрапывает дождик. Жёлтые листья прилипли к мокрому асфальту, и асфальт стал нарядным от ярких жёлтых кружочков.
- Дима, - сказал папа, - знаешь, какая еда самая невкусная на свете? Самая-самая невкусная. Знаешь?
- Какая? - спросил Дима и на всякий случай посмотрел на папу исподлобья.
- Самая невкусная еда на свете - это холодная манная каша. Так что мой тебе совет - ешь, пока тёплая.
Мама мягким движением подвинула Диме табуретку, посмотрела на него ласково и весело, как будто хотела сказать: "Забудем эту глупую историю. Забудем, и всё".
Дима был согласен забыть, каким он был несколько минут назад. И ему очень хотелось, чтобы они забыли. Он взял ложку и стал есть кашу. Она ещё не успела остыть и была довольно вкусная - сладкая, без комков, каша как каша.
Он ел, а мама быстро вытирала посуду, она не любила оставлять бабушке лишнюю работу.
- А сами манную кашу не едите. Как мне, так кашу, а как себе, так не кашу.
- Здравствуйте, я ваша тётя, - сказала мама.
- А что, разве справедливо? - не отставал Дима, хотя сам чувствовал, что разговор о несчастной каше пора прекратить. Но так иногда бывает: чувствуешь, понимаешь, а остановиться не можешь.