Повесть "Я вернусь, мама!" рассказывает о юном герое, подпольщике, партизанском разведчике Косте Буднике.
Содержание:
Зарницы над лесом 1
Люди на дорогах 2
Лесные находки 2
"Освободители" 3
Подполье начинает действовать 4
В бывшем имении 4
Будь осторожен, сынок! 6
Ночные гости 7
Отцовская благодарность 7
Рудик 8
Мастерская старого балтийца 9
Имущество великой Германии 10
Партизанский помол 11
Хочу бить фашистов! 12
Я вернусь, мама! 12
Первое задание 13
Бой на Долгом острове 13
Затирка с приправой 14
Группа прикрытия 15
Танковый завод 15
Кнут 16
"Лесник" 17
Система дяди Леши 17
Бой в Колодинском лесу 18
Бои и походы 18
В пуще 20
Старый дот 21
Блокада 21
Ноги - важное оружие 22
"Не видать вам Восточного фронта!" 22
Галстук на автомате 23
Один за всех, все за одного 23
Переезд 24
Письмо от Колоса 25
Вместо эпилога 25
Даир Федорович Славкович
"Я вернусь, мама!.."
Зарницы над лесом
Этот июньский день был удивительно теплым.
В доме кузнеца Будника завтракали в воскресенье поздно: когда старший сын Костя пригонял корову с пастбища. А пригонял он ее, когда высоко поднималось солнце и кусачие слепни не давали Красуле пастись.
В этот час за столом собиралась вся семья Николая Романовича. Сам кузнец уже сидел у окна, заняли свои места старшая дочь Мария с маленькой дочуркой Линочкой, самый младший - Толик, дочери Валя и Лена. Лена только что окончила педучилище в Слуцке, сдала последний экзамен и приехала домой перед назначением на работу. В семье с гордостью говорили о "своей учительке". Не хватало только Кости, но по времени он должен был вот-вот появиться.
Хозяйка, Алена Максимовна, поставила на середину большого, чисто выскобленного стола горку пышных блинов, сковородку с яичницей, крынку топленого молока. Девятилетняя Валя, взглянув на блины, потянула носом и даже прижмурилась от удовольствия: скорей бы!
- Проголодалась? - улыбнулся отец и ласково погладил дочь по голове. - Сейчас, Костика дождемся. А вот и он!
В хату вошел подросток лет тринадцати, высокий не по годам, худой, светлые волосы были коротко подстрижены. Мальчик снял и повесил на гвоздь выгоревшую кепку, скинул с ног старые отцовские сапоги, начал расстегивать ремень, которым была подпоясана его серенькая свитка. Лицо его было непривычно хмурым.
- Ты что, Костик, такой невеселый? - спросил кузнец. - Или стряслось чего?
- Какие-то самолеты разлетались над лесом непонятные, - сказал мальчик. - Гудят не по-нашему: подвывают… Папа! А вдруг это враги?
- Да ты что, сынок! - всплеснула руками Алена Максимовна. - Откуда им взяться, врагам? С Германией мы мир подписали.
- Мир-то подписали, - вздохнул Николай Романович. - Только с таким волком, как Гитлер, самый лучший мир, когда его шкура на доске сушится. Ладно, давайте завтракать.
Упрашивать никого не пришлось. В этой семье, не бедной, но и не имевшей лишнего достатка, был единственный кормилец - отец, а едоков много, и дети уже сызмальства знали цену хлебу.
Алена Максимовна разволновалась - ее встревожили слова сына о неизвестных самолетах.
- Не приведи господь новую беду, - нарушила она молчание. - Хватит с нас гражданской: голодали, холодали, горели…
- А сколько ты, мать, поездила, пока меня раненого отыскала, - повернулся к жене кузнец.
- Ох и поездила… - живо откликнулась хозяйка дома. - И в Петроград с беженцами, и в Уфу с матросским отрядом. Куда только не пробиралась, где только не была! Да еще не одна, с Маней-малюткой.
- Если на нас нападут враги, я в кавалеристы пойду, - сказал шести летний Толик, отправляя в рот кусок яичницы.
- Кавалерист отыскался! - засмеялась Валя. - Тебя вон ребята в войну играть не принимают: нос не дорос.
Начинался общий разговор, шутки да подтрунивания, до которых были так охочи все Будники. Мать любила эти минуты: ее дети в сборе, здоровы, веселы. Алена Максимовна собралась вставить и свое словцо, пошутить вместе со всеми над младшим сынишкой, но взглянула в окно - и осеклась: кто-то бежал к их дому, не разбирая дороги.
- Не иначе беда какая, - прошептала женщина.
Стукнула дверная скоба. На пороге хаты вырос запыхавшийся парень.
- Николай Романович, тетка Алена! Война!
Уже несколько дней шла война. Радио в доме кузнеца не было, почта приходила теперь редко, и точных известий о последних событиях никто на заводе не знал.
…Июньская ночь черным платком накрыла Рысевщину: лесопильный завод с его постройками, заводские склады, растянувшиеся на километр, и молчаливый лес с острыми настороженными шпилями елей.
Все семейство кузнеца и их соседка - тетка Мальвина - стояли во дворе, с тревогой смотрели на север, поеживаясь от ночной прохлады. Далеко над лесом, на темном небе вспыхивали и гасли зарницы, скрещивались тоненькие светлые ниточки - лучи прожекторов.
Тихо переговаривались:
- Минск бомбят!
- Взрывов не слышно.
- Так не близко…
А над лесом занималось зарево далекого пожара.
- Может, Красная Армия скоро разгромит немцев и войне конец? - ни к кому не обращаясь, спросила с надеждой Лена.
Вопрос этот мучил всех: что впереди, надолго ли беда пришла в их жизнь?
- Война только начинается, милая…
Все обернулись на голос. Это был живший по соседству объездчик Никонович. Никто не заметил, когда он подошел, встал сзади - взгляды всех были прикованы к беспокойному военному небу.
- Люди каждый день в военкомат идут, - продолжал между тем объездчик. - Сегодня и я был, народу - тьма! Меня из-за легких не взяли…
- Наш вояка тоже вчера ездил, - Алена Максимовна взглянула на хмуро молчавшего мужа.
- И что же? - заинтересовался Никонович.
- Что же! Что же! - сердито отозвался всегда сдержанный кузнец. - Годы мои не понравились. Прихрамываю, видишь ли. Я ему говорю: "Товарищ военный комиссар, я революцию делал, сражался за нее! Ты в ту пору еще пешком под стол ходил. А теперь меня бракуешь!" У него один сказ: "Закон есть закон".
Николай Романович досадливо махнул рукой и отвернулся.
Помолчали.
- А знаете, кого я сегодня в военкомате встретил? - опять заговорил объездчик. И, выждав, когда глаза всех вопросительно обратились к нему, хитровато подмигнул Косте.
- Не может быть! - ахнула Алена Максимовна. - Кастусь скотину пас.
- Провожал кого? - повернулся к сыну кузнец, еще поглощенный своими невеселыми думами о военном комиссаре и своем возрасте.
- Не-е! - Объездчик покачал головой. - На фронт ваш старший собрался.
- Да ты что, сыночек! - запричитала Алена Максимовна. - Твое ли это дело - воевать? И не спросил никого! Разве война - игра? На фронте ведь убивают…
- Ему и капитан говорит: "Подрасти еще, малец. Таких не берем". А он свое доказывает: "Возьмите. Я стрелять умею, санитарное дело в школе проходил". Все вспоминал какого-то писателя. Он в четырнадцать лет командиром был на гражданской. Забыл я фамилию.
- Гайдар, - глухо подсказал Костя.
- Нарвать крапивы да показать ему санитарное дело! - возмутилась тетка Мальвина.
Николай Романович в раздумье смотрел на сына. Костя стоял потупившись, будто бы даже безразличный к тому, что о нем говорят.
Кузнец догадывался, что сейчас творилось в душе его старшего сына. Они сегодня оба были в одинаковом положении. "Вот и я второй день не могу успокоиться, - думал Николай Романович. - А каково мальчишке? Кастусь в таком возрасте, когда хочется всем доказать, что ты уже взрослый, самостоятельный, уже мужчина. А тебе: "Подрасти…"
Но Костя ведь и правда мал. Он только-только начинает свою жизнь. "И начинается она с войны", - невесело подумал Николай Романович. Ему вдруг стало жаль сына до слез. Он шагнул к мальчику, обнял его за плечи, сказал:
- Не горюй, сынок! Найдется и для нас с тобой стоящее дело.
Люди на дорогах
Из Слободки, соседней деревни, принесли весть: будто видели Сергея, брата Алены Максимовны, в Самохваловичах, под Минском. Говорили: лежит раненый в госпитале. Алена Максимовна засобиралась в дорогу.
- Поеду! Может, разрешат забрать, дома выходим.
Но кузнец рассудил иначе.
- Ты, мать, будь при младших. Может, чего перепутали, - решительно пресек он сборы жены. - Сначала необходимо все выяснить. Я бы сам съездил, да в такое время завод нельзя оставить: мало ли что. Придется их послать. - И Николай Романович взглянул на Лену и Костю. - Давайте-ка, ребята, отправляйтесь завтра.
- Папа! - обрадовался Костя. - Вот здорово!
…Выехали на рассвете. Костя сидел за кучера, помахивал кнутом:
- Но, Гнедой! По холодку хорошо пробежишь, в жару меньше маяться.
Небольшой степенный мерин проворно перебирал ногами. Колеса дробно стучали железными ободьями по мощеной гати.
Миновали Слободку, Теляково. В деревнях уже не спали. Поскрипывали колодезные журавли, над печными трубами хат курились дымки.
Женщина с ведрами - ребята узнали тетку Виктора Колоса, Костиного приятеля, - хотела перейти дорогу, но заметила детей кузнеца, пошла рядом с подводой.
- Что, ребятки, дядю искать? Слышала я про вашу беду. А у нас такое творится! Сначала мобилизация была. Наш Витя с товарищем повестки по хатам разносил. Мужчины в военкомат ушли, а тут в правление колхоза позвонили: дать коней и ездовых для красноармейцев. Витька как услышал, что надо бойцов на фронт везти, тут же к председателю побежал. Уехал, и вот… Уж какой день ни его, ни коней…
Женщина еще что-то говорила, но Костя не слушал - жаркие думы поглотили его. Виктор был старше всего на два года, а на колхозных собраниях садился рядом с мужчинами. Он и дома был хозяином: родители Виктора умерли, сестры разъехались: одна учительствовала где-то, другая училась в Минске. И жил Витька один. Теперь вот на фронт подался. Пусть коноводом, а все же на фронт! Было чему позавидовать.
- Ты что, братик, или задремал? - донесся вроде бы издалека голос сестры.
- Что? - встрепенулся Костя. - Нет, я не сплю. Но, Гнедой!
Проехали деревню Теляково, и тут из разлапистого темного ельника вышли на дорогу два вооруженных человека в военной форме.
- Стой! - приказал боец в пилотке. - Куда направляетесь?
- В Самохваловичи, - ответила Лена.
- Не время кататься. - Красноармеец внимательно рассматривал ребят. - Чего вам дома не сидится?
- Дядя наш там раненый лежит. - Лена повернулась к военному в командирской фуражке. - Вот наши документы. - Она как старшая протянула свой паспорт и метрику Кости.
Командир просмотрел бумаги.
- Ехать, ребята, опасно, - сказал он. - Дороги бомбят. Да и на десант нарваться можно, - и умолк. Был он худой, с запавшими глазами. На петлицах Костя успел рассмотреть два лейтенантских кубика.
- Как-нибудь проберемся, - сказал мальчик.
Из чащи позвали:
- Уколов! Лейтенант! К рации!
- Ну что ж, поезжайте. - Командир вернул документы Лене. - Только будьте осторожны.
Лейтенант Уколов и Костя мельком взглянули друг на друга. Оба, конечно, не знали, что суждено им еще встретиться при других, чрезвычайных обстоятельствах и стать друзьями…
По Слуцкому шоссе двигались военные машины, конные повозки с красноармейцами. Обочинами шли измученные, усталые беженцы: старики, женщины, дети. С тележками, узлами, чемоданами. Шли молча, с тревогой бросая взгляды то на дорогу позади себя, то на ясное июньское небо.
Вдруг ноющий звук возник где-то вверху. Люди опрометью бросились с дороги в разные стороны.
- Лена! Самолет с крестами, немецкий! - крикнул Костя и поднялся на телеге, чтобы лучше разглядеть самолет.
Зловещая металлическая птица сделала круг над дорогой и скрылась за лесом. Но едва люди, машины, повозки снова поползли розорванной цепью по серому неровному шоссе, как со стороны леса послышался зловещий гул моторов, и тут же из-за деревьев вынырнуло несколько самолетов. Они летели очень низко вдоль дороги.
Черная тень фашистского бомбардировщика на миг накрыла воз, ребят, березки у шоссе.
- Бежим, Костя! - Лена спрыгнула с воза, рывком сдернула на землю брата, увлекая его за собой, упала в канаву, заросшую пропыленной полынью.
Застучал пулемет. Потом воздух содрогнулся от оглушительного взрыва. Затрещали ветви придорожных деревьев. Над шоссе повисли черные клубы дыма. Раздался отчаянный детский вопль. Рядом кто-то громко стонал.
Самолеты скрылись из виду так же внезапно, как и появились.
Лена подняла голову, огляделась. На дороге горела полуторка. Рядом с ней всхрапывал раненый конь, пытался подняться на перебитые ноги.
- Ма-а-ма! Ма-а-мочка! - звала маленькая девочка, размазывая слезы по лицу.
Лена обернулась к Косте. Брат лежал неподвижно и широко раскрытыми глазами, не мигая, смотрел в небо.
- Костенька, ты цел? Не ранен?
Лена лихорадочно ощупала брата. Нет, как будто не ранен. Почему же молчит?
- Лена, зачем они так? - Губы, словно чужие, не слушались Костю. - Беженцев, детей… За что?
- Они фашисты, - сказала Лена.
Сестра говорила что-то еще, но Костя как будто не слышал: по-прежнему лежал не шевелясь. И этот страшный застывший взгляд…
- Да очнись же, Кастусь! - Лена принялась испуганно тормошить мальчика. И когда он медленно, словно пробуждаясь от тяжелого и долгого сна, поднялся и сел, спросила:
- Может, вернешься домой? А я одна поищу дядю…
- Нет! Что ты, поедем вместе…
В этот день Костя и Лена еще раз попали под обстрел и бомбежку. Соскочив с телеги, они успели спрятаться во ржи, которая стеной стояла вдоль дороги. Гнедой послушно шел следом за ними по полю, оставляя за собой дорожку из смятых колосьев…
Дядю Сергея ребята так и не нашли. Госпиталь из Самохваловичей переехал, а куда, никто в сумятице тех первых военных дней не мог сказать. Домой возвращались ни с чем…
Лесные находки
Вражеские самолеты все чаще и чаще кружили над лесом, лесопильным заводом и окрестными деревнями. За темными вершинами бора, восточнее Рысевщины, гудели танки, гремели взрывы: там шли бои. Враг был рядом.
Костя теперь пас корову только в лесу. Делал он это не без умысла.
Молчаливые и безлюдные в мирное время чащобы теперь стали иными. К мальчику часто подходили военные. Они пробирались из окружения. Многие были ранены. Истощенные, с потрескавшимися от жары губами, красноармейцы расспрашивали Костю, есть ли поблизости деревня, какой дорогой к ней лучше пройти, занята ли она немцами. Костя отвечал кратко и точно, делился с военными своим завтраком, который мать обычно клала ему в сумку от противогаза.
- Берите, дяденьки! - говорил Кастусь. - Я сегодня уже ел. Пригоню корову, чего-нибудь похлебаю, а вам хлебушек пригодится.
Солдаты останавливались на короткий отдых, а мальчик вертелся рядом, смотрел, как военные чистят оружие, как разбирают и собирают пистолет или автомат.
Пожилые бойцы хмурились:
- Мал ты еще к оружию примеряться.
Те, кто помоложе, объясняли, как чистить винтовку, вести прицельный огонь, как ставить на боевой взвод и бросать гранату.
Отдохнув, солдаты шли дальше. А Костя снова гнал свою Красулю по лесу, заглядывая под каждый куст. И не напрасно: находок было много - патроны, гранаты, трофейные винтовки; однажды Костя нашел бинокль…
Мальчик вернулся домой, когда стемнело.
- Где ты пропадал, сынок? - бросилась к нему Алена Максимовна.
- В Липняги гонял. Там трава по пояс.
- Маня с Леной охрипли, клича тебя. - Алена Максимовна с тревогой смотрела на Костю. - Время лихое, всякое думается… Ну, иди в хату.
Костя повесил кнут возле открытой двери, ведущей в темные сени, снял с плеча сумку, оглянулся и быстро сунул ее под крыльцо.
- Ты что прячешь, Кастусь? - послышался из сеней голос отца.
- Сумку, папа… - растерялся мальчик.
- Сумку, говоришь? - Отец вышел во двор. - Дай-ка ее сюда.
Делать было нечего, Костя протянул отцу сумку.
На крыльцо посыпались обоймы с патронами, выкатились ребристые гранаты-" лимонки".
- Так… - проговорил кузнец. - Голова у тебя на плечах есть? Немцы каждую минуту могут нагрянуть. Встретят тебя с такой сумкой… И… Расстрел или виселица всей семье. Заруби на носу: ничего домой не таскать!
- Больше не буду, папа…
Костя сдержал слово. Оружие он собирал по-прежнему, но в дом его не приносил.
На следующий день Костя погнал Красулю к Кролевому болоту - в самый глухой уголок Рысевского леса. Это место славилось густым клюквенником и тетеревиными выводками. Клюква пока была еще зеленая, а рябые тетерки, испуганные грохотом взрывов и стрельбой, позабивались в непролазную чащу. Зато трава здесь была свежая, сочная, стояла выше колен.
Но не ради травы пригнал сюда Костя корову. Вчера вечером был у них сосед, объездчик Лещанин. Долго о чем-то шептался с отцом. Но Костя все же уловил из их разговора нечто важное для себя: возле Кролевого болота прошла воинская часть, и немцы обстреляли ее с самолетов.
"Может, удастся найти автомат? Или даже пулемет?" - распалял он свое воображение, пробираясь к сухому островку посреди болота.
На пригорке виднелись следы от костров, валялись пустые банки из-под консервов. Нашел Костя пробитый осколками котелок, изрядно поношенную пилотку с красной звездочкой. Ни оружия, ни боеприпасов не было…