Ребята стояли на краю берегового обрыва. Там, высоко вздымая водяные валы, разливаясь вдоль крутых берегов, по руслу старицы неслась река. Она ломала деревья, фонтанами взлетала над валунами и скалами, рассыпая миллиарды брызг. Размытые напором воды, повсюду рушились берега. Целые зеленые островки уносились вдаль, кружась и переворачиваясь в стремительном потоке. Река подошла к самому бору. Только одинокий холм с землянкой на его гребне был единственным открытым местом среди воды и леса.
- Ну вот мы и остались на необитаемом острове! - сказала Ольга Алексеевна. - Значит, река Песчана, переполненная ливнем, размыла-таки перешеек и хлынула в свое прежнее древнее русло. Это уже случалось не раз, ребята! Теперь сухопутных дорожек в город нет. К нам можно добраться только водным путем. Никто не унывает?
Вася достал планы, и Ольга Алексеевна подробно объяснила, почему они на острове. На востоке - Леденецкое озеро, затем две реки - Песчанка и Большая Чернявка, а на западе, по дороге домой - новая река образовалась. Сейчас над ней висел такой густой туман, что не видно было, соединилась ли она с Большой Чернявкой, или нашла другое русло.
Разведчикам это даже понравилось. Только Мухин испытывал некоторую тревогу.
Он так мрачно поглядывал на реку, что ребята, наконец, спросили, что с ним.
- Моя мама забеспокоится, - сказал Мухин. - Она узнает, что промчалась эта бешеная река, и подумает, что я погиб.
- Это очень похвально, Юра, что ты думаешь о своих близких, - сказала Ольга Алексеевна. - Вчера в лесу я бы не могла этого сказать о тебе. Ничего, не беспокойся, - сегодня вечером мы сообщим в город воздушной почтой о том, что у нас всё благополучно.
- Как так, воздушной почтой? - удивился Мухин.
- А очень просто! - вмешалась Женя. - У нас есть умеющие летать. Ты где живешь?
Мухин, недоумевая, смотрел на нее. Он всё больше проникался верой в силы и способности отряда разведчиков, но "воздушная почта" была чем-то новым и необъяснимым.
- Я живу в заводском поселке, рядом с клубом, - сказал он. - А что?
- Ну вот, - продолжала Женя, - отправится наш летчик с крыши этой землянки, р-раз через речки и леса, прямо на подоконник: "Это мама Мухина, да? Здравствуйте, мама! Он у нас в лесу, ваш знаменитый грибник. Жив и здоров! Не беспокойтесь, пожалуйста, мы его доставим вам в целости".
Только когда ребята стали смеяться, Мухин понял шутку и сказал Жене насупившись:
- Ловко сказки рассказываешь! Наверное, за сочинение пятерки получала?
- Наверно. А ты?
Но Мухин ничего не сказал. За него ответил Семен:
- Пятерки - дело наживное, правда, Муха?
Глава третья
Рассказ о балтийском матросе
Вчерашняя гроза прошла здесь настоящим ураганом и причинила немало бед Зеленому острову. На окраине бора длинной грядой, крест-накрест, лежали деревья. Их вывороченные корни в пластах буро-красной земли словно кирпичными стенами крепости закрыли подступы к лесу.
Когда течение в реке замедлилось и зрелище не представляло больше интереса, ребята захотели как следует осмотреть партизанскую землянку.
В ней было совсем темно. Отрядные "инженеры" соорудили подставку и зажгли свечи. Сразу под потолком обнаружилось небольшое углубление, вроде земляных полатей, прикрытое полуистлевшей клеенкой. Здесь стоял заржавевший, с испорченной горелкой фонарь "летучая мышь" и лежала выцветшая матросская бескозырка, с обтрепанными ленточками и разбитой эмалью на пятиконечной звезде. Миша Чогур и Вася Брызгалов вооружились лупами и по остаткам желтого крапа на ленте прочитали надпись: "Балтийский флот".
Кто же был этот моряк? Как он попал в глухое полесье Зеленого острова? Ведь от берегов Балтики ему пришлось пройти добрых две сотни километров. Может быть, в первых сражениях в борьбе с врагом погиб его корабль, морские волны выбросили раненого матроса на песчаную отмель родной земли и он полз, израненный и обессиленный, по вражеским тылам к своим, чтобы потом вновь принять участие в борьбе с врагами?
Горели, мигая, свечи, и тени ребят ложились на стены старой партизанской землянки.
Ольга Алексеевна взяла в руки бескозырку и сказала:
- Мне неизвестно, ребята, как попал сюда этот матрос. Но я знаю, что его звали Федор Горбаченко. Он был последнее время заместителем Лаврова. Так мне сказали в Краеведческом музее.
Ребята удивленно зашумели:
- Ольга Алексеевна! Позвольте… Значит, его полевая сумка находится здесь на Зеленом острове? О ней шла речь, да? Где же она может быть? Как вы думаете?
Ольга Алексеевна пожала плечами:
- Кто это может знать, кроме самого владельца? Ребята стали просить вожатую рассказать о Федоре Горбаченко.
Она на минуту задумалась, стараясь полнее восстановить а памяти то, что ей было известно, и сказала:
- Я не так много знаю, ребята. Пожалуй, всего только один эпизод и кусочек биографии. Словом, это был балтийский матрос-минер, единственный моряк в отряде партизан-лавровцев.
- Слышал? - толкнул Семен своего друга. - Настоящий балтиец! Моряк, понимаешь! Вот это да!
На Семена сразу зашипели:
- Да не мешайте же! Тише! Что, в самом деле!
Ребята поближе придвинулись к Ольге Алексеевне, и она продолжала:
- Он был гармонист и весельчак, отличный снайпер и гранатометчик. К нему скоро привыкли в отряде, и он горячо привязался к своим новым товарищам. Но никак не мог Горбаченко забыть море. Он тосковал, пел о нем песни, видел море во сне. Во время самых сложных боевых операций Горбаченко надевал свою матросскую бескозырку. "Хоть на суше, да умру моряком!" - говорил он. Смелым и отважным был этот матрос-партизан. Его боевой опыт, ум и отвагу оценили, и вскоре он стал заместителем командира.
Однажды с "Большой земли" пришел лавровцам приказ - произвести диверсию на фашистском аэродроме. Была непроглядная, темная осенняя ночь. Выл пронизывающий ветер, бросал хлопья снега с дождем в лица лавровцев. Трудно было идти. Долгая непогода расквасила землю: глубока и цепка ледяная вязкая грязь. И нельзя зажечь огонек. Иди невидимкой в кромешной тьме. Но в назначенный час партизаны подошли с трех сторон к главным службам аэродрома и укрылись в придорожных кустах. Перед ними был кювет автостраду а по ту сторону ее - трехметровая стенка с проволочными заграждениями и охранные посты на вышках. Занят исходный рубеж, но нет сигнала… Лавров ждал. Он знал что вскоре сюда прибудет колонна грузовиков с горючим! И вот послышался рокот моторов. Всё ближе и ближе! Фашистская охрана уже суетилась у головной машины! Замелькали огни электрических фонарей. Колонна стала втягиваться на территорию аэродрома. И когда в широко открытых воротах мелькнула последняя машина, Лавров дал очередь из автомата. Смелым броском партизаны рванулись вперед. В короткой рукопашной схватке они уничтожили охрану, ворвались на аэродром и открыли огонь, блокируя все жилые помещения. Это послужило сигналом для двух фланговых групп. Их атака была стремительной. Запылали ангары, начали взрываться цистерны с горючим. Но врагам удалось вызвать подкрепление. Опаленные пожаром и оглушенные взрывами, партизаны стали с боем отходить в свои глухие леса. Они выполнили боевой приказ Родины.
Ольга Алексеевна на минуту замолчала, и ребята представили себе не ту дорогу, по которой они шли сюда в июльский полдень с весельем и песнями, а другую, когда осенней темной ночью, в слякоть и стужу, по ней пробирались партизаны, неся на руках своих раненых товарищей. Они отдыхали здесь в этой землянке, перевязывая раны, и шли еще дальше в глубь Синьковского бора, чтобы там, в лесной чаще, которая скрывала и свет и звуки, обогреться у костра и послушать у радиоприемника голос родной Москвы.
Все сидели серьезные и взволнованные, а Ольга Алексеевна продолжала:
- Партизаны отходили с боем, но не было с ними их командира Лаврова и матроса Горбаченко. Лавров с маленькой группой товарищей оказался отрезанным от основного отряда. Пятерка храбрецов мужественно вела неравный бой. Им удалось прорваться, но далеко от своих и ценой больших потерь: трое товарищей пали смертью храбрых, был тяжело ранен и сам командир. Он лежал на земле неподвижно, но сознание не покидало его. "Дай мне гранату, Федор, и уходи… - сказал командир. - Примешь отряд… Я больше не жилец на белом свете…"
Горбаченко успокаивал его: "Уйду, уйду, но только вместе с вами. Разве я могу оставить своего командира… да вы не беспокойтесь, - живыми нас не возьмут. У меня две гранаты: одна - для фашистов, а другой хватит нам обоим. Умрем рядышком на родимой земле!".
Но фашистам было теперь уже не до партизан. Появились наши бомбардировщики. Многочисленные пожары хорошо освещали наземные цели, и, наверное, летчики, начиная громить врага, добрым словом помянули партизан.
"Ну вот, и подмога пришла, - сказал Горбаченко. - Значит, не судьба нам с вами умирать, товарищ командир!"
Он говорил это весело, стараясь не выдать боли, от которой судорожно ныло всё тело. Горбаченко сам был ранен и чувствовал, как неотвратимо убывают силы. Рядом лежал, тяжело дыша, командир, а впереди был долгий путь и тьма ночного леса.
Матрос собрал все свои силы. Ленточку на бескозырке закусил покрепче зубами.
"Отдать швартовы! - сказал он и поднял с земли командира. - Курс на Зеленый остров, командир. Держитесь! Доплывем до наших партизанских берегов!"
Только на рассвете встретили партизаны матроса Горбаченко. В обгорелом ватнике, с многочисленными ожогами и ранениями на всем теле, он нес тяжело раненного командира. В следующую же ночь их обоих отправили на самолете, присланном с "Большой земли".
- Командир Лавров жив! - крикнули ребята. - Мы знаем… Читали о нем… А матрос Горбаченко? Ольга Алексеевна! Что же он?.. Неужели…
Наступила тишина. Все с надеждой смотрели на Ольгу Алексеевну.
- Он жив, ребята.
Вздох облегчения вырвался у всех.
- Горбаченко работает капитаном товаро-пассажирского парохода на Ладоге. Вот и всё, что я знаю о нем от работников Краеведческого музея.
- Ура! - закричали ребята. - Напишем капитану Горбаченко письмо и пошлем бескозырку. Вот, наверно, обрадуется! Эх, найти бы его полевую сумку!
Ольга Алексеевна молчала. Лицо ее стало серьезным и даже суровым. Может быть, в эту минуту она вспомнила свою боевую солдатскую службу, трудные дни войны, фронтовых друзей.
Она провела ладонью по бескозырке, словно погладила по голове матроса, и подняла глаза.
Ребята притихли и смотрели на нее. Помолчав, она сказала:
- Отец Павлуши Кантышева, Герой Советского Союза, - тоже прославленный партизан. Сражался на Украине. Умер от ран после боя. Я это говорю новичкам, - они, наверно, не знают.
Все посмотрели на Павла. Его смуглое лицо при мерцающем огне свечей казалось слегка побледневшим. Рассказанные Ольгой Алексеевной боевые эпизоды стояли перед глазами, как живые картины. Они напомнили Павлу о тяжком и долгом горе матери. Даже теперь, спустя несколько лет, перебирая старые отцовские вещи, она горько вздыхала и украдкой утирала слезу.
Ребята словно угадали чувства своего маленького командира, прочли его грустные думы. Каждому вдруг захотелось подсесть к нему поближе, коснуться плечом, протянуть руку, сказать что-нибудь ободряющее - дескать, не унывай, товарищ, мы рядом с тобой.
Да, это были его верные и преданные друзья. Павел это знал. И, может быть, впервые он не смог сдержать волнения.
- Жаль, что мы тогда были такими маленькими! - сказал он горячо. - Мы бы помогли партизанам-лавровцам в борьбе. Коля Смирнов, Миша Чогур, Петр - все ребята могли бы вместе с партизанами выполнять боевые задания!
- И я бы в таком деле пригодилась, - заявила Аринка уверенно. - Я живу на станции и знаю всё, что на железной дороге делается. Могла бы сообщать вам тайно все секретные сведения: какие отправятся эшелоны и какие прибудут.
- Аринка на станции, а я в городе, - подхватил Вася. - Да, да… Добыв нужные сведения, я пробираюсь по ночному лесу сюда, на Зеленый остров. Мне не трудно найти дорогу по звездам. Я могу ходить в самые опасные разведки и везде пройду тихо и незаметно… - очень тихо прибавил он и замолчал, взволнованно теребя свою кепку.
И все так ясно представили, как в глухом черном лесу неслышно движется маленькая фигурка Василька, козырек его брезентовой кепки отогнут вверх, чтобы зоркие глаза разведчика видели в небе Полярную звезду.
- А я, конечно, медсестра, - сказала Женя. - Здесь, землянке, мой полевой госпиталь. И если кто-нибудь из вас тяжело ранен… Мы бы с Лидой сидели все ночи напролет, чтобы спасти вас! Правда, Лидочка?
- Правда, - сказала Лида, и в ее голосе прозвучали незнакомые твердые ноты, которых никто никогда раньше не слышал. - Правда! - повторила она еще более твердо. - Но если бы мне пришлось умирать так, как умирала Зоя Космодемьянская… Я хотела бы быть похожей на нее… Пусть враги угрожали бы смертью, требуя признаний, я сказала бы так: "Ленинцы не сдаются!".
Она встала, высоко подняв голову, и все увидели ее горящие глаза и залитые густым румянцем лицо и шею.
В наступившей тишине было слышно, как шуршит лента на бескозырке в руках Ольги Алексеевны.
И вдруг поднялся Семен. Он вскочил, волнуясь от накипавшей отваги. Он ничего не сказал, а только взмахнул в ярости палкой, как бы разрубая стальным клинком вражескую каску. От этого рывка пламя свечей взметнулось в сторону и тени ребят вдруг выросли и сблизились, словно тесно сомкнули свои ряды под дулами вражеских автоматов.
Глава четвертая
Над островом развевается знамя
Место на холме у землянки, где расположился отряд, получило название "Заветный берег".
Собрав обломки разбитых ураганом белых берез, ребята выложили эту надпись полуметровыми буквами у окраины бора над старицей. Рядом вбили шест, привязали к нему красный флажок и между двумя камнями оставили подробное письмо о дальнейшем маршруте отряда.
Покончив с этим, разведчики торжественно подняли над лагерем флаг.
Весь отряд стоял в строю в положении "смирно", когда Коля и Вася привязывали к верхушке огромной сосны пионерское знамя. Высоко в небе оно развевалось на ветру. В лучах яркого солнца горели вышитые слова пионерского девиза:
К борьбе за дело Ленина - Сталина будь готов!
Когда Коля и Вася спустились вниз, они доложили Ольге Алексеевне и командиру отряда, что уровень воды на болоте резко понизился, болото обмелело и кое-где, среди огромных луж, уже виднеются зеленые перешейки.
На площадке у землянки горел костер. Каждый занялся порученным ему делом: ребята таскали дрова, воду, приводили в порядок обувь, чистили фиолетовые боровики.
Мухин развязал свой мешок и предложил попробовать его грибы, но он так растряс их в дороге, что в мешке оказалась одна труха.
Главная повариха - Лида - разбирала продукты и готовила обед. Аринка тоже вовсю хлопотала по хозяйству и оказалась просто незаменимой помощницей. Она делала всё быстро и умело. И посуду помыла, и котелки вычистила до блеска. Аринка всем нравилась: простая, скромная девочка.
Семен разделял общее мнение. Он серьезно побаивался, как бы ребята не стали вспоминать о тех недавних происшествиях, виновниками которых был он с Мухиным. Но никто об этом не говорил, даже Женя. Она не обращала на друзей никакого внимания, как будто их вовсе не было в отряде. Семену очень хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы она, наконец, его заметила.
Думая об этом, он позвал своего друга и предложил пойти в лес, надеясь найти там "что-нибудь интересное". Но Мухин отказался. Его больше прельщала рыбная ловля в компании с Петром, который понравился ему больше других.
- Все разведчики ничего, - заметил ему на это Семен. - Хорошие ребята! И зла не помнят, что ни говори! В конце концов, вчера из-за меня весь обед был испорчен. Правда, я не виноват, - кто же знал, что сук гнилой?..
- Угу, - ответил уклончиво Мухин.
- Вот поединок с командиром я зря затеял.
- Зря, - согласился Мухин. - Я же тебя дергал…
- "Дергал"! - передразнил Семен. - Да мне хоть руки оторви, я уже не могу остановиться. Характер такой… А девчонки напрасно подумали, будто я хочу командира палкой ударить. Палка совсем для другой цели, ты же знаешь: подставил противнику под ногу, - он споткнулся, ну, легкий толчок свободной рукой в грудь - и с ног долой! Вот какой прием! Поздно теперь объяснять. А относятся ребята к нам хорошо, правда?
- Угу.
- И Ольга Алексеевна тоже…
- Ага.
- Ну иди ты, "угу-ага", на свою рыбалку! - рассердился "капитан". - Разве с тобой поговоришь серьезно!
Семен пошел в сторону. Ловкими ударами палки он срезал головки ромашек, вымещая на них свою досаду за несостоявшийся разговор. Но, отодойдя на несколько шагов, примиряюще крикнул:
- Смотри, в реку не упади, чемпион мира по плаванию!
- Ничего, - откликнулся Мухин не оборачиваясь. - Вытащат!
После обеда объявили решение командования отряда: разведчики направляются обследовать северо-западную и северо-восточную части Зеленого острова. Длина маршрута не менее двадцати километров. Отряд, экономя силы и время, на базу не возвращается. Час был дан на то, чтобы все отдохнули перед походом, привели в порядок снаряжение, обувь, сделали необходимые записи.
Миша Чогур тотчас засел за походный дневник. Павел и Коля тоже достали свои записные книжки. Вася бродил по окраине леса, внося поправки в топографический план. Девочки с Ольгой Алексеевной занялись шитьем и вязаньем, сидя у потухавшего костра. Оттуда часто доносился веселый смех.
Мухин и Петр сидели у старицы с удочками, но рыба не клевала.
Неожиданно они увидели, как легкое течение приближает к ним какой-то темный предмет: бревно или низкую лодку. Вскоре оказалось, что это простой, темный от смолы, рыбачий челнок.
- Скорей сюда! - начал сзывать разведчиков Петр, взбежав на вершину холма. Он уже увидел, что челнок пуст, в нем нет даже весел. На дне валялось что-то вроде черпака.
- Эй-эй! - истошно завопил Мухин. - Челнок плывет! Челнок!
Все сбежались.
Петр уже раздевался, торопливо говоря:
- Ольга Алексеевна, разрешите я его достану. Он очень нужен для обратной переправы.
- Верно, нам повезло, - заметила Ольга Алексеевна: - не надо будет строить плот. Доставай. Только не один - с Колей и Павлом.
Она знала, что все они превосходно плавают.
- Позвольте мне, - вертелся перед ней в одних трусах Семен. Никто не заметил, когда он успел так быстро раздеться. - Я лучший пловец в школе! Рекордсмен! Плаваю любыми стилями!.. - горячо убеждал Семен, делая движения руками, как будто он уже находился в воде.
- Троих вполне хватит, Сеня!
- Эх! - повернулся в сердцах Семен. - Не дают ни одного ответственного поручения. Не могу развернуться! Затирают!
Пловцы были уже в реке и настигали челн. Обошли его по течению.
Петр и Коля схватились руками за правый борт, удерживая челнок в равновесии, чтобы дать возможность Павлу влезть в него. Павел с другого борта подтянулся на руках и тотчас оказался в утлом суденышке. Орудуя черпаком, как веслом, направил челнок к берегу, и вскоре он ткнулся носом в мягкий песчаный откос.
- Превосходная находка! - сказала Ольга Алексеевна. - Вытащите его полностью на берег.
- Не надо, - заметил Вася. - Он нам пригодится через полчаса.