Жизнь представляется Цинни Тейлор клубком спагетти. Она мечтает вырваться из своего дома, в котором так много шума и суеты. Однажды Цинни нашла на задворках фермы давно забытую всеми тропу и, камень за камнем, принялась расчищать ее. Эта длинная дорога помогла ей распутать тайну жизни тети Джесси.
А пока Цинни гоняется в лесу за призраками, Джейк Бун пускается в погоню за ней...
Содержание:
Шарон Крич - Тропа Журавушки 1
1. Клубок спагетти 1
2. Полоса затишья 1
3. Болото 2
4. Специальное предложение 2
5. Пунктик дяди Нэта 2
6. Головастики и тыковки 3
7. Моя тропа 3
8. Бутылочные крышки 4
9. Назад в ящик 5
10. Моя затея 5
11. Подарки 6
12. Птицы, роза и черепаха 7
13. Бинго 8
14. Пончик 8
15. Потери и находки 9
16. Буги-вуги 10
17. Проход запрещен 10
18. Доказательство 11
19. Обвинение 11
20. Глаза-бусинки 12
21. Требуется лошадь 12
22. Колючая проволока 12
23. Я нечаянно 13
24. Лошадка 13
25. Новый план 13
26. Сборы 14
27. Одна 15
28. Роза в пакете 16
29. Краем глаза 16
30. Снова дома 17
31. Чертово тело 17
32. Отпад 18
33. Старушка 18
34. Даже мартышки... 19
35. Возвращение 19
36. Люди 20
37. Лощина Призраков 21
38. Медвежий ручей 21
39. Заблудившись в лесу 22
40. Моя лошадь 22
41. Поехали 23
42. Хижина 23
43. Ящики 24
44. Петуния 24
45. Цикорий 25
46. Дороги 25
Шарон Крич
Тропа Журавушки
Тропа Байбэнкс-Чоктон
1. Клубок спагетти
В кухне у тети Джесси висели черви. Красные черви облепили комок коричневой грязи в миске. И миска, и черви, и комок грязи были вышиты крестиком на панно над плитой.
Научившись читать, я разобрала голубые буквы чуть ниже: "Жизнь похожа на тарелку спагетти... " Черви оказались не червями, а длинными макаронинами. Я представила, как барахтаюсь среди липких клубков. Это и есть жизнь?..
И дальше: "... иногда попадается тефтелька". То, что я принимала за комок грязи, было тефтелькой. Я поняла так: тефтелька - это потрясающий приз, который может достаться, если как следует раскопать спутанные макаронины жизни. Было к чему стремиться, ради чего барахтаться в липкой массе.
За тринадцать лет жизни мне доставались и тефтельки, и комки грязи.
* * *
Меня зовут Цинни - Цинния Тейлор. Всю жизнь я провела на ферме в городке Байбэнкс, штат Кентукки. Наш дом вплотную примыкает к дому дяди Нэта и тети Джесси, будто это и не два дома, а один, разделенный глухой стеной пополам. У нас в семье столько народу, что порой не разберешь, кто ты сама. Будто все наши макаронины перепутались в одной большой кастрюле.
Прошлой весной я открыла на задворках фермы дорогу - старую, заросшую травой и кустарником. Я сразу почувствовала: эта дорога моя, и только моя. Тогда я еще не знала, какой она окажется длинной, как тяжело будет ее расчищать, - а меня будет тянуть и тянуть к ней с неодолимой силой, точно лису в курятник.
Эта дорога была словно клубок спагетти, где переплелись пути моей семьи, тети Джесси, дяди Нэта, мой собственный и Джейка Буна. Я долго трудилась, прежде чем смогла его распутать.
2. Полоса затишья
Пересечь коридорчик, ведущий из нашей кухни в комнаты дяди Нэта и тети Джесси, было все равно что уплыть назад по волнам времени. На нашей половине царил шумный хаос: с топотом и грохотом вверх-вниз по лестнице носились Бен, Уилл и Сэм; оглушительно орал приемник Бонни; гудел компьютер Гретхен; на стене надрывался телефон по душу Мэй.
Но стоит миновать коридор, и наступает Полоса затишья - на половине дяди Нэта и тети Джесси тебя обступает могильная тишина. Взгляд скользит по старомодным подушечкам и вышивкам со стихами и изречениями; там пахнет корицей и мускатным орехом; мебель там гладкая на ощупь, накрытая мягкими пледами и покрывалами.
Я могла проводить в Полосе затишья дни напролет. Братьям и сестрам там не нравилось, а для меня дядя
Нэт и тетя Джесси, его Журавушка, стали вторыми родителями. Теперь у них не было детей, а когда-то была Роза, девочка, родившаяся в один год и месяц со мной.
Когда нам было по четыре года, я подхватила коклюш и заразила им Розу. Роза болела тяжело и долго, очень долго. Когда она умерла, тетя Джесси повела себя очень странно. Она выдвинула нижний ящик своего массивного комода, перенесла его на стол и выложила дно розовым детским одеяльцем. Она положила Розу внутрь и зажгла на каминной полке дюжину свечей.
Тетя Джесси верила, что первой колыбелью человека должен быть ящик комода (слава богу, поставленный на стол), как и его последним пристанищем перед тем, как тело опустят в гроб. Если положить умершего в ящик комода, он непременно возродится на свет невинным младенцем. Такие у нее были странности.
Я то и дело прокрадывалась в комнату, чтобы посмотреть на Розу. Вот-вот закрытые глаза дрогнут, и она очнется. "Не трогай ее!" - говорили мне, но я не удержалась. Я похлопала ее по руке - и меня бросило в холодный пот. Это была не ее рука. Будто кукольная, восковая, ни холодная, ни теплая. Я долго после этого изучала свои пальцы - не станут ли они теперь тоже кукольными, как у Розы.
Целых два дня в комнату входили и выходили люди, прощались с Розой, лежавшей в ящике. Мне было четыре года; я решила, что Роза попала в ящик из-за меня. Я все ждала, что меня накажут. Но взрослые только спрашивали, как я себя чувствую, и повторяли, что мне очень повезло. Особого везения я не ощущала. Мне все чудилось, будто это я лежу в ящике или что сейчас оттуда вынут Розу и положат меня.
Казалось бы, раз я погубила Розу, а сама осталась жить, тетя и дядя должны были бы меня возненавидеть. Напротив - они окружили меня заботой. Я росла слабой и болезненной, чихала и кашляла от малейшего ветерка. И каждый раз, когда я болела, тетя Джесси уносила меня к себе, кутала в одеяло и нянчилась со мной, пока я не поправлялась.
Иногда она звала меня Розой вместо Цинни. Меня охватывало странное чувство, и я думала: а вдруг я и есть Роза, вдруг на самом деле умерла Цинни, и тетя Джесси - моя настоящая мама?
Моя мама рожала одного ребенка за другим. Может, она чувствовала смутную вину за то, что у них с папой целых семеро детей, а у тети Джесси и дяди Нэта ни одного. Может, она, как позднее и я, ощущала, будто наша семья перед ними в долгу. Так или иначе, родители не смели запретить им возиться со мной. Мне нравилось бывать на той половине - вот только ящика я опасалась. Он давно вернулся на свое место в комоде, но мне все мерещились в нем жуткие вещи - в основном трупы.
Когда я выздоравливала, дядя Нэт и тетя Джесси брали меня на прогулку вокруг фермы. Дядя Нэт принимался рассказывать, что у белого дуба поры открытые, и его древесина идет на бочки для сыпучих продуктов. А у красного дуба поры залеплены тягучей смолой, которая надежно запечатывает дерево от влаги; из таких бревен строят корабли. Дядя Нэт и тетя Джесси были ходячими энциклопедиями.
- Бинго! - восклицала тетя Джесси и наклонялась показать мне лютик или куст папоротника. Или находила древние окаменелости и рассказывала, как лист отпечатался в камне миллионы лет назад. - Ну разве не чудо! - И так обо всем, кроме змей. Она шарахалась от каждого извилистого сучка, принимая его за гадюку. - Если я чего-то и не терплю, так это змей, - повторяла она. - Нет в них ничего чудесного. И зачем только Бог сотворил этакую пакость?
* * *
Наши прогулки неизменно заканчивались у семейного кладбища, где лежала Роза, но дядя Нэт и тетя Джесси обходили ее могилу стороной. Странно они себя вели, словно вычеркнули ее из памяти раз и навсегда. Из дома исчезли все ее игрушки, платья и даже фотографии. Я едва помнила лицо двоюродной сестры. Словно все, что было связано с Розой, наглухо заперли в потайной ящик моего сознания.
Иногда я приходила на кладбище одна и клала цветы в изголовье могилы. Я шепталась с Розой, делилась с ней своими бедами и сомнениями. Для меня это было очень важно: с живыми людьми вокруг я едва здоровалась.
Я вовсе не была умственно отсталой (попробуй объясни это учителям!) и не таила на людей злобы. Просто вокруг так много говорили, что мне нечего было добавить. Я любила слушать.
3. Болото
Тетя Джесси ушла от нас полгода назад, холодной весенней ночью. Приподнялась на подушке - и умерла. Это было невыносимо.
Ее смерть обрушилась на нас так внезапно и неожиданно, что еще долго мы бродили по дому, пошатываясь, как в тумане, пытаясь прийти в себя. Будто гигантская рука опустилась с неба и отвесила нам пощечину.
С тех пор дядя Нэт целыми днями, а то и ночами пропадал в полях. Он щелкал фотоаппаратом и говорил с призраками. Чаще всего он звал тетю Джесси, свою Журавушку. Ему казалось, он видит, как она ускользает прочь. Мы видели другое: одинокий немолодой человек несся скачками по полям, в воздухе мелькала суковатая палка. Дядя не собирался бить ею тетю. Палка была при нем всегда.
Он носил ее с собой, чтобы убивать змей. Я-то за все годы на ферме видела одного-единственного ужа, да и того сама притащила из леса. Но дядя Нэт не давал себе послабления. Он бросался с палкой на все, что хоть отдаленно напоминало змею. Помню, однажды он до смерти забил поясок, упавший на пол. А в другой раз принялся колотить бельевую веревку. Неужели он думал, что змея запросто позволит натянуть себя между столбами и дождется, пока не высохнет белье?
Теперь я винила себя еще и в смерти тети Джесси. Что же я наделала?.. "Цинния Тейлор - ангел смерти", - думала я про себя. Было такое чувство, будто меня связали и швырнули в середину болота, словно протухшую тефтельку. Как неприкаянная мумия шаталась я по дому, наглухо закрытая от мира, - и все глубже погружалась в трясину.
Где-то через месяц после тетиной смерти в городе объявился Джейк Бун. Мы знали его семью всю жизнь - в маленьких городках все друг друга знают. Года четыре или пять назад родители Джейка разошлись. Миссис Бун забрала сына и уехала, бросив мужа. И вот вскоре после того, как тетя Джесси навсегда нас покинула, Джейк вернулся. Он попытался вытащить меня из болота. Только странный он выбрал для этого способ.
4. Специальное предложение
Я запомнила Джейка Буна тощим мальчишкой. "Худенький, как секундная стрелка", - приговаривала тетя Джесси. Однажды он прорыдал всю церковную службу: моя сестрица Мэй толкнула его в колючие кусты за то, что он осмелился подарить ей нарцисс. А потом Джейк уехал, и я совсем о нем позабыла, честное слово.
Снова мы встретились вскоре после похорон тети Джесси. Была пятница. Меня послали за мукой в магазин миссис Флинт. Вместо нее за прилавком стоял высокий широкоплечий парень, на вид лет шестнадцати. (Столько ему и было. ) На нем была белая футболка, и рукава он закатал до плеч. У нас в городе так не носят. Его короткие волосы были темными, а улыбка - ослепительной.
- Здорово, - сказал он. - И кто же ты из сестер? Я с детства привыкла к этому вопросу и предпочла
промолчать.
- Ты явно одна из сестренок Тейлор, вы все как две капли воды, - продолжал он. - Но вот какая? Гретхен? Или Мэй?
- Цинни. - Я давно не слышала собственного голоса. Внезапно он показался мне чужим.
- Да ладно, брось! Когда я уезжал, ты была вот такой козявкой.
- Когда же такое было?
- Черт, да я не видел тебя с тех пор, как свиньи слопали бабулю!
Свиньи его бабушку не трогали. Это всего лишь местная присказка.
- Ты что, не узнаешь меня? - удивился он.
- Может, узнаю, а может, и нет. - На самом деле я понятия не имела, кто он такой.
- Я Джейк! Джейк...
Я подозрительно оглядела его с ног до головы.
- Ты Джейк Бун?
- Ну да. - Он похлопал себя по груди, будто удостовериться, что не исчез. - Точно, я.
Он вовсе не был похож на маленького грязнулю, которого Мэй когда-то толкнула в колючие кусты.
- Ну что ты так смотришь? - спросил он. - Не веришь?
Точно - я не верила. Может, он только притворялся Джейком. Откуда мне знать? В одном фильме мужчина вернулся домой с войны, и жена только спустя два года поняла, что он - совершенно чужой человек, который ловко притворился ее мужем!
- Ты сильно изменился.
- Ты тоже, - ответил он. - Как предки? Мне страшно жаль тетю Джесси. Что дядя Нэт, держится?
- С трудом.
- Как поживают Мэй, Бонни и Уилл? А Гретхен? И Билл с Сэмом?
Вот это память.
- Прекрасно.
- А как там Саламанка Хиддл? Всё подруги не разлей вода?
- Сол уехала, - пожаловалась я. - В Огайо.
Вот и пусто на душе. Моей лучшей подруге пришлось переехать с отцом в Огайо. Сол обещала вернуться, но я не очень-то верила. Ее мама тоже так говорила... И где она теперь?
- А кто живет на их ферме? Я видел машину...
- Батлеры. Хиддлы сдают им дом.
- Что сестричка Мэй? По-прежнему чуть что на людей кидается?
- Огнеопасная девица, - согласилась я.
Джейк вспомнил, что я все-таки пришла за покупками.
- И это все? - Он пробил чек и упаковал муку. А потом обернулся и снял с полки коробку печенья.
- Мука стоит дороже, - заметила я. - И печенья я не просила.
- До чего же ты строга, Цинни Тейлор! Как училка. - Джейк протянул мне пакет. - На муку сегодня скидка. И в придачу получаешь бесплатное печенье.
- Вовсе не в духе миссис Флинт.
- Это новые правила, - пояснил Джейк. - Специальное предложение, действует только сегодня. - И добавил, когда я уже повернулась к двери: - Я к тебе загляну на днях.
- Давай, кого-нибудь всегда застанешь, - ответила я, решив, что он имеет в виду не меня, а всех нас.
* * *
За ужином мама удивилась.
- Цинни, откуда у нас печенье?
Я рассказала.
- Миссис Флинт - и скидки? - не поверил папа.
- Это не она. Это Джейк Бун.
Сестрица Мэй, которой уже исполнилось шестнадцать - тоже мне повод пыжиться от гордости - сразу же встряла:
- Джейк Бун? Помню, тощий грязнуля...
- Да, я тоже слышал, они с матерью вернулись, - сказал папа.
- Что же, навсегда? - спросила мама.
- Миссис Бун вернулась к мужу? - вставила Гретхен.
- Выходит, так, - ответил папа.
Один дядя Нэт не интересовался судьбой Джейка Буна. Он молча сидел с краю и все надеялся, что кто-нибудь заметит его отчаянные жесты и передаст соусник. Я пришла ему на помощь.
Но Мэй не сдавалась:
- И каким стал этот заморыш?
- Сам на себя не похож, - ответила я. Гретхен, старшая из нас, спросила:
- Симпатичный?
Все посмотрели на меня. Я только пожала плечами:
- Не знаю. (Еще какой!.. )
Мэй все выпытывала:
- Ну он хоть собирается к нам в гости?
- Наверное.
- Знаешь, Цинни, в твоем возрасте пора бы научиться говорить целыми предложениями, - закатила глаза Мэй. - Так когда он заглянет?
- Не знаю. На днях.
Если Мэй положила на парня глаз, можно тихо отползти в сторону и умереть. Она своего добьется. Никто еще перед ней не устоял. Она сносит соперниц, как скорый поезд.
5. Пунктик дяди Нэта
От фермы до центральной площади нашего городка каких-то полтора километра. Три школьных здания, магазин миссис Флинт, бензоколонка, церковь и почта - вот и весь центр. Дорожный знак на подъезде к городу утверждает, что в Байбэнксе живет сто двадцать два человека. И почти у каждой семьи своя ферма. В нашу школу ходят дети из соседних поселков, иначе у нас едва набралось бы полтора десятка учеников, включая всех семерых Тейлоров.
За фермой простираются холмы, леса и реки - дикая природа на сотню километров вокруг. Говорят, можно бродить среди холмов часами, днями, даже месяцами - и не встретить ни единой живой души. Вроде бы там даже есть места, где еще не ступала нога человека.
Насколько я помню, ферма всегда принадлежала дяде Нэту, папиному старшему брату. А может, и папе. Они вечно из-за этого спорили. Дядя Нэт утверждал, что ферма принадлежит папе, а папа упрямо доказывал обратное.
Дяде Нэту не сиделось на месте. Непоседливый, резвый, как молодой щенок, он вечно путался под ногами у тети Джесси. Она не выдерживала и гнала его прочь, в холмы или на ферму. Дядя, конечно, выбирал холмы и звал с собой жену:
- Идем вместе.
Иногда она поддавалась соблазну и уходила вместе с ним, но в последнее время все чаще глубоко вздыхала и отказывалась. У нее было слабое сердце. И ее мучил диабет. Она звала его "сахаром".
- Опять сахар разыгрался, - жаловалась она. И дядя Нэт отвечал:
- Что же, пойду один, повидаю мою лапушку. Я не придавала его словам значения, думала, дядя так шутит.
Дядя Нэт пропадал среди холмов целый день, а иногда брал с собой спальный мешок и оставался там на ночь. Фермой он занимался редко, тут у дяди был свой пунктик. Он постоянно зарекался.
Сначала он решил разводить кур, но не смог вынести и мысли, что придется их забивать. Дядя Нэт зарекся разводить кур. И взялся за табак. Условия для выращивания табака у нас райские: в меру солнца, в меру дождя, почва жирная и влажная. Дядя Нэт всегда любил выкурить трубочку-другую, но тут услышал слова министра здравоохранения: курение, мол, опасно для здоровья. И дядя зарекся выращивать табак.