- И что вы обо мне думаете? - спросила она.
Вопрос застал Мэтью врасплох, но он тут же нашелся:
- Я полагаю, что должен у вас спросить, что вы думаете обо мне.
- Справедливо. - Она переплела пальцы. Нельзя сказать, что ее взгляд был полностью лишен лукавства. - Я думаю, что вы - сообразительный молодой человек, воспитанный в весьма грубых условиях сиротского приюта, и вы желаете продвинуться в этом мире, но сейчас не знаете, какой сделать следующий шаг. Я думаю, что вы - человек достаточно начитанный, вдумчивый и надежный, хотя вам недостает умения организовать свое время - пусть даже я всегда считаю, что лучше поздно, чем никогда. И еще я считаю, что вы старше своих лет. Я бы даже сказала, что юнцом вы вообще не были. Я права?
Мэтью не ответил. Конечно, он понимал, что все это она узнала от магистрата Пауэрса, но его интересовало, куда ведет избранная ею дорога.
Миссис Герральд подождала его ответа, не дождалась, кивнула и продолжила:
- Я думаю, что вы всегда ощущаете свою ответственность. За кого или за что - не знаю. Но в каком-то смысле считаете себя ответственным перед другими. Вот почему вы никогда не были юнцом, мистер Корбетт: потому что ответственность старит молодых. К сожалению, она также изолирует человека от сверстников. Заставляет его жить наособицу, погрузиться в себя даже больше, чем просто из-за трудностей жизни. Поэтому, лишенный истинных друзей или ощущения своего места в мире, он обращается к еще более серьезным и формирующим его влияниям. Скажем так: лихорадочное чтение. Умственная работа над шахматами, над поставленными себе задачами, которые должны быть как-то решены. Без ощущения цели эти задачи могут подавить человека, взять верх, владеть его мыслями день и ночь… и не иметь разрешения. С этого момента человек встает на путь, ведущий к очень тусклому и безрадостному будущему. Вы согласны?
Мэтью не только растерялся, не зная, что ответить, но и понял, что мокрый он сейчас не только от дождя. Под мышками выступил пот, Мэтью заерзал в кресле, ощущая себя треской на крючке. Эта женщина обходила Нью-Йорк, собирая о нем сведения? Он даже не знал, возвышен он таким ее вниманием или унижен столь сокрушительной проницательностью. Она наверняка обошла весь город, выясняя его привычки! Черт побери, да в ответ на подобное оскорбление он должен просто встать и уйти, не попрощавшись!
Но он сохранил спокойное и приветливое выражение лица и остался сидеть, где сидел.
- Так есть у вас мнение обо мне? - спросила она бархатным голосом.
- Я думаю… что вам нравится сам процесс выяснения, - ответил он и ничего не стал добавлять.
- Как это верно! - сказала дама. Они смотрели друг на друга в сгущающейся темноте комнаты. Время от времени стекла окатывал порыв дождя, двигались тени, и солнце струилось сквозь створчатое окно.
- Я - деловая женщина, - продолжала миссис Герральд. - Наверняка Натэниел… то есть магистрат Пауэрс вам это сказал?
- Да, он говорил; что вы сами ведете дела. Но не сказал ни какого рода эти дела, ни почему вы интересуетесь мной.
- Именно в силу вашего чувства ответственности. Именно из-за него я вами заинтересовалась. Из-за вашей юности - точнее, отсутствия юности. Из-за вашего ума, ваших целей. И даже из-за истории с магистратом Вудвордом.
Мэтью не смог скрыть, насколько он поражен. Эта невозможно бестактная женщина подошла слишком близко к могиле.
- Магистрат Пауэрс и об этом вам рассказал? Что именно? - Он вспомнил о хороших манерах и добавил: - Если позволительно спросить.
- Да, конечно. Он рассказал мне все. Отчего бы ему скрывать, раз я спросила? Ведь для вас это было трудное время? Но вы держались своих убеждений, пусть даже это терзало вас и вашего… наставника, наверное, будет правильное слово? Я уверена, что вы были ему беззаветно преданны, поскольку он выручил вас из приюта. Вы не считали свои действия предательством?
- Я считал свои действия, - ответил Мэтью ровным голосом, хотя ему хотелось заскрежетать зубами, - поисками справедливости.
- И вы предположили, что в этом случае вы понимаете больше, чем опытный и прекрасно знающий свое дело магистрат Вудворд?
Мэтью глядел на свои руки, прижимая костяшки пальцев друг к другу. Он чувствовал, что миссис Герральд внимательно за ним наблюдает - вероятно, ищет признаки слабости или бреши в его невозмутимости, которую он до сих пор отлично сохранял. Он сосредоточился на дыхании, чтобы оно было ровным и спокойным, чтобы не проявить ни зернышка эмоций. Когда он счел себя готовым, то поднял глаза прямо навстречу ее холодному взору.
- Я считал, что я прав, - заговорил он, - не только на основании существующих улик, но и отсутствующих улик. Судя по моему опыту - весьма ограниченному, как вы совершенно верно указали, - иногда вопросы, на которые легко ответить, неправильные вопросы. Иногда вопросы с легкими ответами направлены на то, чтобы увести человека в темноту. И поэтому, чтобы добыть свет - как это и было сделано, - я обращаюсь к вопросам, которых не задал бы никто другой. Непопулярным вопросам, невежливым вопросам. Наглым вопросам. Я их долдоню, я их талдычу снова и снова, и зачастую моя стратегия - доставать до печенок тех, кто не дает мне нужных ответов. Пусть у меня мало друзей, пусть я слишком погружен в себя, но…
Он замолчал, сообразив, что шагнул прямо в маленькую хитрую западню откровенности, которую миссис Герральд для него расставила. "Она меня вывела из себя, - подумал он. - Я утратил самообладание и все вывалил".
- Продолжайте, - напомнила она тем же тихим голосом. - Вы говорили о невежливых вопросах.
- Да, невежливых. - Мэтью потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. - В Фаунт-Ройяле, тогда, с магистратом Вудвордом… все очень быстро двигалось. И двигалось к сожжению на костре. У меня… у меня не было ощущения, что на некоторые… на многие трудные вопросы уже дан ответ. Да, он был моим наставником. И моим другом. Но… я просто не мог оставить эти вопросы без ответа. Не мог. Когда горожане так рвались ее сжечь.
- Ее?
- Ее звали Рэйчел Ховарт. Обвиняемая.
Миссис Герральд кивнула и отвернулась к окну, какое-то время рассматривая лес мачт за окном. Потом она спросила:
- Что вы сегодня сделали первым делом?
- Ну… позавтракал с семейством Стокли. Я живу в мансарде над их мастерской…
- Нет, после этого, - перебила она.
Он наморщил лоб, недоумевая:
- Пошел на работу.
- Это в точности так? Или вы перед этим еще куда-то заходили?
Он понял, к чему она ведет.
- Я пошел на Смит-стрит, где нашли тело мистера Деверика.
- Зачем?
- Хотел посмотреть при дневном свете. Увидеть, нет ли чего-нибудь на земле… что могло там остаться. Пуговица, например, от сюртука убийцы. Ну, что угодно.
- И что вы нашли?
- Ничего. Кровь уже засыпали песком, землю разровняли граблями. Предполагаю, что это был приказ главного констебля - чтобы жизнь вернулась к нормальной.
- Нормальной ее назвать трудно, - сказала миссис Герральд. - Два убийства за такое короткое время? Как вы думаете, кого должен искать главный констебль?
Мэтью не успел подумать и высказал то, что было у него на уме с самого утра, как только он проснулся:
- Палача-джентльмена.
- Хм, - произнесла она, но больше ничего не сказала. Потом прокашлялась, наклонила голову и посмотрела на него так, будто в первый раз видит.
- Я полагаю, вы никогда ничего не слышали об агентстве "Герральд"?
- Нет, мадам, не слышал.
- Его основал мой муж. Мой покойный муж, в Лондоне, в тысяча шестьсот восемьдесят пятом году. Он в молодости был достаточно известным юристом, а позже помогал многим, кто об этом просил. Юридическая помощь и консультации, да, но агентство "Герральд" специализируется на… процессе выяснения, как вы проницательно сформулировали.
- А! - ответил Мэтью, хотя понятия не имел, о чем она говорит.
- У нас сейчас два отделения в Лондоне, одно в Эдинбурге, одно скоро открывается в Амстердаме, и мы думаем - я думаю - об открытии отделения в Нью-Йорке. У нас есть с десяток агентов с различными специальностями по решению проблем. В основном они пришли из служителей закона, хотя имеется и несколько человек из противоположного лагеря. С ростом городов, как видите, растет и наше предприятие. И нет необходимости говорить, что вскоре Нью-Йорк - как Бостон и Филадельфия - превратится из поселка в настоящий город. Вот почему я ищу место для центрального филиала…
- Прошу прощения. - Мэтью с озадаченным лицом подался вперед. - Простите, что перебиваю, но что вы имеете в виду под словами "решение проблем"?
- Я отвечу примером. В апреле молодой наследник из очень влиятельной банкирской семьи неудачно обошелся с бриллиантовым браслетом своей матери, подарив его своей невесте - голландской актрисе довольно сомнительной репутации. Мать хотела получить браслет обратно, но оказалось, что невеста внезапно исчезла после премьеры. Более того, у нее была компаньонка, известная в криминальном мире, одно имя которой обращало лондонских ястребов закона в робких голубок. Таким образом, перед нами встала задача - найти и вернуть браслет, а также гарантировать, что наша криминальная знакомая - ничего, кстати, не знавшая о флирте своей подруги - не обработает девицу топором так, как двух предыдущих дам, поскольку юный наследник по-прежнему желал на ней жениться. Проблему удалось решить, но, к сожалению, жених и невеста поссорились, обсуждая посуду для своего будущего дома, а к тому же открылся театральный сезон в Нидерландах.
- Под проблемами, - спросил Мэтью, - вы подразумеваете… личные затруднения?
- Пропавшие документы, поддельные письма, кража денег или имущества, сомнения в искренности и верности - как в деловых вопросах, так и в вопросах брака. Курьеры для доставки важных предметов или же телохранители для важных персон, выяснение любых вопросов, которые могут возникнуть относительно истины и лжи в любой конкретной ситуации. Все это и многое другое. - Миссис Герральд помолчала, давая Мэтью время осознать услышанное. - Кроме того, - продолжала она, - к нам часто обращаются официальные служители закона для расследований на опасной территории профессиональной преступности и преступных организаций, в которых никогда не было недостатка и которые наверняка - учитывая человеческую испорченность и жадность к деньгам и власти - расцветут так, как мы сейчас представить себе не можем. Я могла бы также указать, что одной из наших специальностей является расследование убийств, и у нас тут блестящая история успеха. У вас есть вопросы?
Мэтью утратил дар речи. Он понятия не имел, что может существовать нечто подобное. От услышанного все мысли о юридической школе вылетели из головы стаей медленных старых гусей.
- Я… но что вы хотите от меня?
- Не будьте вы тупицей! - прикрикнула она добродушно. - И скромником тоже не надо. Вас очень высоко ценит Натэниел Пауэрс, иначе бы вас тут не было.
- Но… это у нас беседа по поводу работы?
- Цель нашей беседы - определить, интересует это вас или нет. Интересует?
- Да, - ответил Мэтью почти сразу. - Конечно, интересует. Но что конкретно я буду делать?
- Выяснять, - ответила миссис Герральд. - Решать проблемы. В опасных ситуациях - думать быстро. Честно говоря, иногда держать в руках собственную жизнь. Или же доверять ее чужим рукам. Брать какой-то вопрос, как… как шахматную фигуру и находить ей место на доске. Если все это вас интересует, если вы хотите быть первым работником агентства "Герральд" в Америке и получать за это хорошие деньги, вы сделаете то, о чем я вас сейчас попрошу.
Мэтью слушал, но ничего не говорил.
Миссис Герральд открыла стоявший рядом черный портфель и извлекла оттуда белый конверт.
- Вы знаете имение де Конти?
- Да.
Оно находилось милях в восьми от города на острове Манхэттен. Мэтью был там с магистратом Пауэрсом около года назад на приеме, который устроил для юристов города Огюст де Конти, владелец и каменоломни, и одной из самых больших лесопилок в колонии.
- Вы знаете, что мистер де Конти в марте покинул этот мир? И что его вдова и дочь переехали в Бостон?
- Знаю.
- Знаете ли вы, что теперь имение принадлежит мистеру Хадсону Грейтхаузу, коммерческому консультанту, ставшему владельцем совсем недавно?
- Этого я не знал.
- Он очень замкнутый человек. Сегодня вы с ним увидитесь и передадите ему это письмо. - Она подала Мэтью конверт. Первое, что сделал Мэтью, - перевернул конверт и посмотрел на красную сургучную печать с оттиском буквы "Г". - Открывать вы его не должны. Если печать будет сломана, я понесу значительный убыток и ущерб для моей репутации, а вы вернетесь на свою должность у магистрата Пауэрса.
- Могу я спросить, что в этом письме?
- Дополнения к договору, требующие подписи. С земельными владениями де Конти были некоторые трудности, и это - процедура их устранения. Таким образом, вы должны будете передать это письмо мистеру Грейтхаузу, увидеть, как он лично это подпишет, и принести ко мне обратно в семь часов вечера сегодня. Да, кстати. - Она опустила руку в портфель и достала некоторый предмет, который передала Мэтью без колебаний. - Заведите их сейчас. Каминные часы показывают без двенадцати два.
В руке у Мэтью сверкнули серебряные часы. Он открыл крышку и посмотрел на красивый белый циферблат - черные цифры и стрелки. Если каминные часы идут верно - а он не сомневался, что педантичный мистер Винсент заводит их аккуратно, - то эти часы тоже показывают правильно. И все же Мэтью взялся за головку завода и очень осторожно и медленно повернул ее несколько раз, пока не ощутил сопротивление пружины.
- На лошади ездить умеете? - спросила миссис Герральд.
Мэтью кивнул, все еще разглядывая серебряные часы. Бывало ли в мире серебро настолько сияющее, циферблат настолько белый, римские цифры такие изящные, будто выведенные пером императорского гравера?
- Эй, я здесь! - окликнула она его. - Смотрите на меня.
Он посмотрел.
- Я спросила вас: на лошади ездить умеете?
- Да, мадам.
Если бы он не умел, ему пришлось бы при всех путешествиях по колонии с магистратом Пауэрсом мотаться на самом разбитом осле из конюшни Тобиаса Вайнкупа.
- Ваши издержки приплюсуйте к моему счету в этой гостинице. А теперь, Мэтью, слушайте меня внимательно. Я предлагаю вам возможность показать мне, насколько вы надежны. Содержимое этого конверта имеет финансовую ценность, хотя лично вы ничего на нем нажить не смогли бы. Но некоторые люди, имеющие нужные ресурсы в неподходящих местах, могли бы. Вам понятно? - Она подождала, пока он кивнет. - Все время помните, что курьер - работа серьезная. Не медлите, не отклоняйтесь от главной дороги. Не останавливайтесь помочь даме или джентльмену в беде - это самый старый трюк в учебнике для разбойников.
- Разбойников?
У Мэтью заколотилось сердце и слегка свело живот. Он не учел того факта, что документ с денежной ценностью может привлечь внимание рыцарей - или же дам - с большой дороги.
- У вас есть пистолет? Шпага?
- Нет, - ответил Мэтью, несколько обескураженный. - Я ни тем, ни другим пользоваться не умею.
- Это нужно будет исправить, если вы сегодня успешно справитесь. Что ж, быть может, так даже лучше. Если у вас нет опыта стрельбы или фехтования, то погибнуть при попытке будет как нечего делать. Просто все время смотрите по сторонам и, как я уже сказала, не останавливайтесь.
Наверное, понял Мэтью, у него на лице отразилось страдание, потому что миссис Герральд заговорила мягче:
- Я по натуре человек очень подозрительный, мне за каждым кустом мерещится заговор. Пусть вам будет известно: если вас ограбят, у вас на руках только копия, но на ней весьма ценная подпись и печать королевской палаты по земельным сделкам. С оригинала, естественно, можно будет сделать новую копию, хотя на повторение подписи и печати уйдут месяцы. Но отдавать за это жизнь не стоит. Вы готовы ехать?
Он не ответил - язык не очень слушался.
- Если у вас предчувствия, - сказала миссис Герральд, - можете вернуть конверт. Я дам вам денег на ужин и на стакан вина в таверне по вашему выбору, и будем рассматривать нашу встречу как упражнение в пустословии. Как вы решите?
- Часы я должен вернуть? - сумел спросить Мэтью.
- Да, и почистить их.
Он встал - в одной руке часы, в другой - опасный конверт.
- Я поеду.
Миссис Герральд осталась сидеть.
- В семь часов, - сказала она твердо.
Мэтью подумал: что будет, если его тело найдут только в восемь? Но заставил себя выпрямиться и вышел из гостиной.
- Погодите! Корбетт, постойте! Я к вам обращаюсь! - крикнул мистер Винсент, выходя из-за своей конторки, но у Мэтью теперь были часы, а время никого не ждет.
Глава десятая
Мэтью двинулся в путь на среднего размера пегой кобыле по кличке Сьюви, которую брал из конюшни мистера Вайнкупа в прошлых деловых поездках. Кобылка передвигалась нога за ногу, но была послушна и никогда - как утверждал добродушный Вайнкуп, попыхивая трубкой, - никогда не сбрасывала всадника. Итак, верхом на Сьюви, держа в руках поводья и сунув ноги в стремена, с запечатанным пакетом во внутреннем кармане, застегнутом на пуговицу, Мэтью поехал по Бродвею на север, объезжая пешеходов, фургоны, тележки разносчиков, собак, гоняющих котов, которые, в свою очередь, гоняли кур, избегая выплескиваемых на улицу ночных горшков и помойных ведер и прочих предметов и явлений, которых следовало избегать.
Он жалел, что забыл взять шляпу, потому что начался еще один короткий дождик, который его промочил и снова сменился солнцем. Но, экономя время, Мэтью решил не заезжать к себе в гончарную.
Из конюшни он выехал почти в два тридцать. Была одна важная работа, которую надо было закончить в Сити-холле, и еще надо было спросить у магистрата Пауэрса разрешения на поездку, хотя вторая половина дня у Мэтью была свободна, и он знал, что магистрат возражать не будет. Однако магистрата в кабинете не оказалось, и Мэтью оставил записку, закончил свою работу и бросился вниз по лестнице - где налетел на поднимавшихся ему навстречу главного констебля Лиллехорна и генерального прокурора Байнса.
- Привет, Мэтью! - У весельчака Байнса было выдающееся пузо, румяное лицо и аккуратная седая борода. - Куда так несемся?
- Здравствуйте, сэр. Простите, я спешу по делу.
- Тогда секунду. - Байнс протянул руку и положил на плечо Мэтью мясистую лапу. Лиллехорн попытался проскользнуть мимо, но места не было. - Две вещи. Я хотел с тобой поговорить насчет твоих предложений на собрании. Очень интересно и может быть полезно, и наверняка главный констебль их должным образом изучит. Я прав, Гарднер?
- Да, сэр! - неожиданно радостно отозвался Лиллехорн. - Я давно уже собираюсь их как следует рассмотреть.
- Отлично! - Такая была высшая похвала у генерального прокурора на все случаи жизни. Потом он слегка помрачнел, и голос, который мог вызвать в зале суда гром и землетрясение, сделался почти отцовским: - И насчет вчерашнего вечера. Ты оказался при этом трагическом событии. Гарднер мне описал всю картину, и я видел тело. Эти отметины вокруг глаз… очень тревожны, правда?
- Да, сэр.