- Ха! Удивил! - Дед решил перейти на "ты". - И мы мышей не ловим! Да и не видим в этом необходимости. Мышей, чтоб ты знал, вообще мало кто ловит по-настоящему!
- Мы, между прочим, нашим мышам недавно полный суверенитет предоставили. Официально! - добавил Иванушка солидно.
- Как интересно! И что - они вам не докучают? Неудобств не доставляют?
- Ну, не то чтобы совсем… Однако совсем без неудобств не бывает. И не должно быть. Верно, внук?
- Верно, дед.
- В общем, получив суверенитет, они стали вести себя очень достойно. Стараться стали. Ответственность появилась. На что мы и рассчитывали.
- Как интересно!.. А я могу сказки рассказывать!
- Знаем. Только у моего деда своих сказок - умотаться. - Это Иванушка решил, что будет не лишним сразу дать понять новому члену семейства, что здесь эстетические пристрастия как перчатки не меняют. В буквальном же смысле Иванушка вообще перчатки еще ни разу в жизни не менял.
- Еще могу - песни…
- Ой, и от этого, если можно, избавь! Мы телевизор-то лишний раз опасаемся включать.
- Похоже, вы в этих вопросах совсем как мои прежние… - Коту не хотелось произносить слово "хозяева", но он не смог подобрать подходящую замену.
- У всех есть недостатки, - сказал Иванушка довольно-таки сурово.
- Конечно-конечно! Но должен же я буду исполнить какие-нибудь обязанности?
- В этом доме никто никому ничего не должен, - постановил дед. - Только если - по движению собственной души. Кроме того, мы с внуком полагаем, что при определенных обстоятельствах вполне можно жить без всяких обязанностей. Во всяком случае, какое-то время.
- У меня не хватает слов! - Кафинэ был глубоко растроган. - Вы будто угадываете мои самые сокровенные помыслы!
- Да уж, это мы можем…
Ученый кот дожил с Иванушкой и дедом до глубокой старости. Без малейших обязанностей. И они никогда не пытались, что называется, лезть в душу - выпытывать да выспрашивать о предыдущем периоде жизни. Хотя, конечно, если бы он - сам, по движению души… Но он такого движения кошачья душа так и не сделала. Раз - кошачья. Кошки ведь, как известно, - сами по себе…
Под конец Кафинэ выжил из ума и начал гадить где попало, но Иванушка и дед все-таки удержались от соблазна его "усыпить", мужественно вытерпели до конца. И когда кошак тихо скончался, им было грустно почти так, как было бы в случае утраты близкого человека. Оба даже чуть не прослезились… Да нет же - прослезились оба без всякого "чуть"!
7. DISCOVERY, DISCOVERY…
В некотором царстве, в некотором секретарстве жили-были Иванушка и дед. Впрочем, к тому моменту произошла наконец долгожданная смена политического строя, царство переименовали в федерацию, во главе которой встал всенародно избранный Президент, которого сперва все или почти все подданные дружно и пылко залюбили, но постепенно столь же дружно и пылко начали разлюблять. Все или почти все, опять же.
Среди тех, из-за кого приходится употреблять это вечно снижающее любые высокие показатели словцо "почти", был дед. А Иванушка уж - благодаря влиянию деда. В данном конкретном случае, вероятно, влияние не приходится считать безусловно благотворным. Хотя, заметим, если дед и заблуждался, то абсолютно искренне, потому что всегда и во всем был искренним. По крайней мере - с внуком. Да к тому же когда-то в молодости дед водил довольно близкое знакомство с Президентом, в силу чего к нему, как, скажем, и к родственнику, бесчеловечно было бы применять в полном объеме требования высокой, без каких-либо скидок, гражданственности…
Итак, жили-были Иванушка и дед в некоторой федерации, но при этом жили точно так же, как до того - в царстве-государстве. Или даже несколько скромнее. В материальном плане. Зато в плане духовном, вне всякого сомнения, гораздо роскошней. В том смысле, что дед, особенно насмотревшись по телевизору разных жарких теледебатов, которые тогда только-только начали в моду входить, да тайком от Иванушки выпив стопарик ставшей фантастически доступной "паленки", сам весь воспалялся и начинал толкать внуку - а будто бы многолюдной взрослой аудитории - страстные спичи на темы, которых он во времена царства и не подумал бы касаться. Но не по причине лояльности или, наоборот, осторожности да сдержанности, а по причине того, что, во-первых, внука он тогда еще не имел, а во-вторых, потому, что о многом из открывшегося при смене социально-экономической фармации даже не догадывался.
Однако хватит уже о политике, потому что дальнейшая наша история будет отнюдь не политической, но непосредственно вытекающей из упомянутой выше духовной роскоши, связанной с телевидением, по которому стали ведь не только политические шоу в изобилии показывать, но и многое другое, чего прежде не было. В частности, программу "Discovery", супротив которой отечественный "Клуб путешественников" гляделся убогим и жалким. Но если наших Иванушку и деда даже "Клуб…" побуждал страстно мечтать о путешествиях, то можно себе представить, какое воздействие оказала на них столь щедро профинансированная программа.
То есть если Иванушка относился более чем скептически к политическим симпатиям и антипатиям деда, а дед, в свою очередь, довольно индифферентно и даже временами откровенно антипатично - к промышленному производству мультиков бандой Уолта Диснея, то в оценке продукции "Discovery" они были на редкость солидарны. Она их обоих буквально заводила, срывала с места и побуждала бегать кругами по комнате, раз уж нет возможности незамедлительно отправиться в джунгли Амазонии, на Джомолунгму или, на худой конец, в Анталию, которая, впрочем, на тот момент для обитателей юной федерации была не менее экзотична, чем Амазония, зато существенно ближе.
Однако пока духоподъемный познавательный сериал шел в телевизоре более-менее бесперебойно, до реальных действий у Иванушки и деда не доходило. Потому что стоило им захотеть, к примеру, в Перу, а следующая серия уже звала с той же силой, наоборот, на Тайвань; только они воодушевятся Тайванем и начнут прикидывать, как бы туда попасть, а тут вообще - Новая Зеландия; только Новой Зеландией бредить начнут, а им - Тянь-Шань, лошадь Пржевальского и тому подобное.
Так что это, наверное, чистая случайность, что сериал закончился фильмом об Антарктиде. Хотя, может, и не случайность, а вполне просчитанное действие, призванное плавно остудить избыточный пыл телепутешественников и вернуть их к нормальной потребительской жизни. Однако если - просчитанное действие, то оно слабо учитывало ментальные особенности обитателей федерации, тем более пока еще не ставшей развитым обществом потребления, а лишь стремящейся им стать.
Поэтому мечта Иванушки и деда увидеть своими глазами Антарктику никакой иной аналогичной мечтой вытеснена не была. И она настоятельно требовала своей реализации. Нет, дед-то бы, пожалуй, будучи независимой человеческой единицей, умудренной, что ни говори, существенным жизненным опытом, скорей всего, искушение преодолел бы. Постепенно. Но самостоятельной единицей он на данном этапе жизни не являлся, а был целиком зависим от внука. Что тоже кое-что сообщает нам о склонности деда временами увлекаться чем-либо до потери здравого смысла.
Мечта несколько дней поминутно изнуряла деда голосом внука Иванушки:
- Де-е-д, айда в Антартиду, пока там лето!
- Тьфу! Ну, сколько можно, Иванушка! Я уже сто раз тебе объяснял: туда - ни на "Ёшкином коне", ни на маршрутке, ни на автобусе, ни на поезде, ни на самолете "Аэрофлота"! Нет регулярного сообщения, как говорится.
- Почему?
- Потому что - незачем!
- Почему незачем?
- Потому что мало таких, как мы с тобой… Романтиков, понимаешь…
- Но как-то же туда люди попадают?
- Попадают. Богатые люди-то. И - не жадные уже. В отличие от наших. Что им стоит зафрахтовать большой самолет или даже океанский лайнер.
- А наших личных денег не хватит?
- Не хватит.
- А ты у родителей одолжи.
- Все равно не хватит.
- Но как-то же туда люди попадают?
- Тьфу!
- Значит, из нашей федерации там никто не был? Зачем нам тогда эта федерация?
- Ванька, ты мне демократическое завоевание не замай! Коли не "въезжаешь". Тем более что наши люди в Антарктиде не только бывали, но и регулярно зимуют там. С научными целями. Специалисты высокого класса. Хотя, возможно, сейчас, в связи с временными трудностями переходного периода, временно не зимуют…
- А - поточнее?
- И поточнее, наверное, можно разузнать. Если задаться такой целью. Думаю, что особых стратегических секретов в деле изучения Антарктики нет…
- Так разузнай!
- Щ-щас, пойду и разузнаю! Ты хоть думай, что говоришь. Мы - тут. А такие дела решаются - там. В столице. В каком-нибудь Главном Управлении или даже Министерстве. У меня в подобных учреждениях знакомцев не водится. Так что давай-ка, внучек, дружно выкинем это из головы.
- Ты ж говорил, что с самим Президентом… Врал?
- Как тебе не стыдно! Взрослые, тем более я, не врут, забыл, что ли?
- Так позвони!
- Нельзя. Неэтично пользоваться этим. Мало ли когда, где и с кем Президент… закусывал. Ему шагу не ступить, если все начнут… Да и не его это уровень…
- Дед, позвони!
- Нет.
- Позвони!
- Ни за что!
- Позвони, позвони, позвони, позвони, позвони, позвони, позвони…
И дед, в душе кляня себя последними словами, позвонил. И, главное, дозвонился! Минуя всех референтов и прочих. Так что, возможно, Президент не столь пуглив в отношении тех, с кем когда-то закусывал. Похоже, даже специальный телефонный номер для них держит.
И Президент с легкостью пообещал отдать необходимые распоряжения. Чтобы, значит, в очередную экспедицию на Крайний Юг включили Иванушку с дедом - много места не займут, лишку не съедят. Сказал еще, что как только - Иванушке и деду сразу позвонят.
Страшно удивился тогда дед, как легко и просто все вышло. Еще на несколько лет хватило ему очарования. Иванушка же не слишком удивился, но - тоже. Потому что маленько уже "въезжал" - с кем ведь поведешься…
Потом только, спустя годы, сообразили Иванушка и дед, отчего Президент такое участие проявил к их прихоти. То есть доподлинно - из прессы - узнали, что как раз в те дни все, кому не лень, клянчили у Президента нефтяные да газовые комплексы, металлургические комбинаты да автомобильные гиганты, а отдельные товарищи даже целые республики - прежде автономные - просили подарить в честь окончания ими средней школы. И добрый Президент никого не обижал. То есть оказались наши простофили и тогда в своем, как говорится, репертуаре…
Мама с папой с легким сердцем отпустили Иванушку в столь длительное путешествие. Поскольку они как раз собрались родить ему сестренку и понимали, что после этого у них на старшего ребенка еще меньше времени будет оставаться. А тут так замечательно все складывается. Кроме того, океанский лайнер представлялся им - и не без оснований - много безопасней и комфортней, чем легендарный "Ёшкин конь". Наконец, они очень надеялись, что дружный и слаженный коллектив полярников положительно повлияет не только на сына, а и на деда. Заразит обоих своим здоровым коллективизмом, убережет от всех мыслимых и немыслимых авантюр…
И вот деду позвонили. Поинтересовались, какими профессиями, могущими оказаться полезными в экстремальных условиях, владеет дед. Многими - таков был ответ, который, по-видимому, удовлетворил.
- Мы вас зачисляем патологоанатомом, а вашего внука - наоборот, палеонтологом, - таковым было окончательное кадровое решение, - отплытие назначено на… Вам предлагается прибыть…
И незнакомый пока начальник отключился, ничего не пояснив относительно явной экзотичности профессий, определенных им для новых членов экспедиции. Так что пришлось Иванушке с дедом в оставшееся время проштудировать кое-какую специальную литературу, а то ж - неудобно. Однако, проштудировав, они все равно не поняли, в каком месте ледового континента и каким образом они смогут применить полученные знания. Потом уж, оказавшись наконец в уютной и просторной каюте со всеми мыслимыми удобствами, они узнали - ни в каком и ни каким. Что не должно их беспокоить ни в малейшей степени…
И поплыли. Однако скоро сказка сказывается, да не скоро до Антарктиды дочапаешь. Даже на современном дизель-электроходе ледового класса. Хорошо, хоть на судне были до мельчайших подробностей продуманы быт и досуг. Могли ведь возникнуть нездоровые тенденции и болезненные пристрастия, а так - нет. Плавание прошло на высоком морально-идейном уровне, о чем сама-то далекая Родина отважных и довольно старомодных полярников уже на момент их отплытия бесповоротно, скорей всего, позабыла. Таким образом, родители Иванушки еще и за то должны были благодарить судьбу, деда да и Родину, наконец, что сын их на длительное время избавлен от тлетворного влияния.
За время плавания Иванушка с дедом еще много чему полезному научились, прочитали значительное количество умных книг, просмотрели около сотни кинофильмов про предыдущую в основном экономическую формацию и нашли, что формация была, пожалуй, не настолько и плоха, как считалось на Родине. А еще, когда пересекали экватор, был традиционный "праздник Нептуна", и новичков, искупав, торжественно посвятили в моряки, а заодно - в полярники. А еще однажды на тридцатой примерно параллели встретилось стадо последних синих китов, совершавших очередную миграцию в район острова Лабрадор. И полдня корабль двигался параллельным курсом, любуясь впечатляющим зрелищем да слушая бредовую сказку шизанутого патологоанатома про то, как он со своим внуком однажды был проглочен таким же примерно животным, только обитающим в пресноводном и совсем небольшом водоеме, но при этом ни патологоанатом, ни палеонтолог не погибли, порукой чему - их участие в данной экспедиции.
В общем, долго ли, коротко ли, но однажды Антарктида со всей неотвратимостью вплотную притиснулась к борту дизель-электрохода. В смысле, конечно, не сама она, но лишь так называемый припай. Лед, в смысле. На него и выгрузились со всем скарбом - вездеходами, научным оборудованием, припасами всякими. И корабль, пользуясь благоприятной ледовой обстановкой, поспешил покинуть опасные для судовождения места. Хотя, конечно, он еще захватил со станции предыдущих зимовщиков, которые чуть поголовно с ума не посходили, пока дожидались, когда их, а также результаты их работы отсюда заберут. А также - Иванушку и деда очень растрогала и позабавила эта милая старомодная традиция - корабль повез на родину письма остающихся зимовать, написанные в процессе плавания. Они же ни одного письма никому не написали, потому что им никто не догадался подсказать, о чем потом не раз пожалели…
Нет, разумеется, погрузка-выгрузка длилась не один день, а несколько, горючку только на тягачах возили да возили, но нельзя же рассказывать об этом тоже несколько дней, тем более что наше повествование и так что-то недопустимо затягивается, а кое-кому уже давно уснуть пора…
Короче, устроились на новом месте, обопнулись, что называется, да и - за дело. Дел-то - невпроворот. Тем более - пока погода. Иванушка с дедом, пока нет работы по специальности, взялись было другим помогать, но от них чаще всего отмахивались. Мол, мешаетесь только. Либо, наоборот, заваливали неквалифицированной тяжкой работой. Чтоб, видимо, в другой раз подумали, прежде чем приставать.
Ну, и ладно, сказали сами себе наши герои. И решили просто жить в Антарктиде. Раз уж так случилось. Раз уж черт их дернул сюда припереться, где голимое белое безмолвие и такая же, похоже, тоска.
Правда, на самом берегу табунились пингвины, которых можно легко ловить, маленько мучить и снова на волю выпускать, а еще иной раз неплохо покататься в окрестностях станции на коньках-снегурках - распахнешь, если не очень холодно, куртку пошире и катишь, как на буере - ветер-то в Антарктиде не стихает почти никогда. Хотя, конечно, потом возвращаешься против ветра и невольно вспоминаешь поговорку: "любишь кататься - люби саночки возить". Хотя Ванька в этих случаях пускался на свою обычную хитрость - ныл да ныл, что устал, что больше шагу не может сделать, и деду приходилось становиться для внука попутным как бы ветром - в спину его толкать до самой станции.
Конечно, начальник станции несколько раз пенял деду, мол, что ты, ей-богу, как пацан; пугать пытался, мол, здесь у нас такие глубокие трещины бывают, что провалишься и поминай как звали; мол, бывали случаи. А дед на это все - поминутно помня, что уж здесь-то начальству от него так легко, как раньше, не избавиться - отвечал кротко, но дерзко: дескать, ну, ладно, давай, я тебя тогда анатомирую! Заодно намекая, что не он себе такую профессию выбрал, а тот, кому теперь и расхлебывать. И начальник отставал, махнув на деда рукой. Мол, что с такого возьмешь. Мол, известно ведь, по чьей протекции эти дед с внуком тут, мол, когда такое вот чудо оказывается во главе огромной державы, то - конечно…
И вот однажды в очередной раз затеяли патологоанатом с палеонтологом на коньках кататься. Дул ровный и теплый-теплый, пахнущий океанскими просторами норд - большая редкость в этих местах - солнышко жарило сутками напролет, так отчего б не порезвиться в преддверии неотвратимо подступающей беспросветной и почти бесконечной зимы. И укатились они далеко-далеко - никогда прежде не отваживались так, однако ничто ничего особенного не предвещало, и думалось: а, вернемся как-нибудь потихоньку, подумаешь!..
Но тут вдруг без всяких предварительных признаков как рванул порыв леденящего зюйда, как потемнело все вокруг, как разыгралась колючая вьюга, вихри снежные крутя!..
Конечно, Иванушка с дедом моментально куртки застегнули и капюшоны на головы накинули, тормознули, само собой, да где там - дуло, как от реактивной турбины, выработавшей ресурс и приспособленной напоследок взлетно-посадочную полосу чистить от снега и льда. То есть - не устоишь на ногах. И понесло, покатило наших героев все дальше и дальше от спасительных домиков, которые, впрочем, почти сразу исчезли во мгле. А ведь бывалые люди предупреждали о коварстве Антарктиды, но что для нас, большинства людей, чужой опыт - так, нечто занятное, но совершенно бесполезное…
И докатились они до обещанной начальником трещины, и канули в нее. Друг за дружкой. Ладно, хоть стенки трещины были не отвесными, как они себе это представляли, а будто - склоны горы, так что не шмякнулись они вниз и не разбились в лепешку, но достаточно мягкую посадку произвели. Тем более что там, на низу, тоже мягко оказалось. И, что совершенно невероятно, вполне светло. То есть мертвенно-голубоватый свет струился от висящих по стенам светильников, да сияли, слегка слепя, крупные, тоже голубоватые буквы: "The arrival-hall. Welcome!" А Иванушка и дед лежали на чем-то вроде толстого мягкого мата, и сверху еще осыпалось облако снега, которое они, катясь кубарем по наклонной, увлекли за собой.
Кое-как выбрались из поролоновых, судя по всему, объятий, ступили на твердый пол, озираясь. Мол, где это мы? И подумали, что неудивительно, об одном.
- Дед, - чуть раньше обрел дар речи внук, но первые слова произнес полушепотом, - что написано?
- "Зал прибытия", кажись. Да еще, кажись, "Добро пожаловать!"… - Хотя дед познаниями в иностранных языках, как уже говорилось, обладал весьма скудными, но их, однако, хватило, чтобы перевести надпись на световом табло.
- Стало быть, нам еще повезло?
- Еще как! Потому что я был совершенно уверен: мое место - в аду.