- А сейчас ты уверен, что попал в рай?
- Стопудово. Раз - "Добро пожаловать". В аду никакого Добра не может быть. По определению.
- Дед, а мне и в раю как-то…
- Да мне тоже. Но это, наверное, с непривычки… Ох, я старый балбес, ох, нет мне никакого прощения, ох, погубил я тебя, доверия не оправдал, и родители твои, как узнают…
- Дед, не ной. Не маленький ведь. И, может, еще все не так…
Глядь, а к ним приближаются. Двое в темно-синем. Вроде как - в обмундировании. Явно не ангелы. Мужики. Вот - подошли вплотную. Официальные улыбки "на ширину плеч", глаза навыпучку. Но если бы Иванушка и дед могли в этот момент себя видеть, то пришлось бы признать - у них еще ширше. И тот, и другой - дурак дураком. Однако, само собой, поднялись навстречу.
- Welcome! - говорит один и лопочет что-то еще, выходящее за пределы дедовой эрудиции.
- Don’t understand, - отвечает дед. - We are Russian.
- Soviet?
- Don’t, don’t Soviet!..
Потом деду долго было неловко вспоминать свои последние слова по-английски, вернее, каким тоном он их произнес. Тем более что и нужды никакой не было, потому что туда, куда они попали, политические новости сверху так или иначе доходили. Пусть и с некоторым опозданием.
- Дед, - не утерпел Иванушка, - ты все понял?
- Понял главное - мы еще на нашем белом светике пока. Слава Тебе Господи!
- Это и я понял…
Между тем один из мужчин куда-то сходил, девицу какую-то, в смысле, мисс привел.
- Русские?! - осведомилась она с ходу, улыбаясь тоже широко, но уже как-то по-другому, по-нашенски вроде.
- Русские. Дед и Иванушка. Имеем честь.
- Иванушка и дед, - угрюмо поправил внук.
- Ну да, конечно, именно в таком порядке.
- Очень приятно. А я Лиза. Сейчас буду переводить, но потом, если не возражаете, поговорим как соотечественники. Я так рада, честное слово…
- И мы рады. Только еще не привыкли к мысли, что… Впрочем, работай, Лиза. Не будем тебе мешать.
И Лиза начала работать.
- Поздравляем вас с благополучным прибытием в наш славный Антарктик-Сити!
- Спасибо.
- С какой целью прибыли?
- Ни с какой. И даже без особого желания.
- Лучше бы вы радость изобразили. - Это уж Лизавета - от себя. - Тут все, конечно, - без особого желания, но принято радость изображать.
- Тьфу! И тут сплошное лицемерие. До чего скучен мир… Впрочем, спасибо, дочка. Мы давно мечтали побывать… И очень рады, что - вот… Угораздило… Да, в общем, ты ведь сама все знаешь, вот и переводи соответственно.
- И мы вам рады. Нам в нашем славном Антарктик-Сити люди нужны. Так что после прохождения всех формальностей - а как же без них - милости просим! Вы кто по специальности-то будете, сэры?
- Я палеонтолог, - солидно ответствовал Иванушка, которому надоело молчать, будто он маленький ребенок и ничего не понимает, - а дед - патологоанатом.
- Правда, мы дипломы с собой не захватили, - соврал на всякий случай дед, который в присутствии внука без крайней нужды врать воздерживался.
- Само собой. У нас тут все - специалисты, но с дипломами - раз-два, и обчелся. Что естественно. И могу вас обрадовать: патологоанатом нам нужен позарез, а то в этом деле - никакого порядка, потому что вы - наш первый профессионал данного профиля. Палеонтолог - это вас, должно быть, удивит - без работы также не останется. Потому что здесь, где сейчас находится наш замечательный город, и жизнь, и даже первые люди появились очень давно. О чем наверху не подозревают. Так что, глубокоуважаемые сэры, улаживайте формальности, устраивайтесь и - за дело. Верное средство, между прочим, от ностальгии…
И они, отвязав ставшие ненужными коньки и выкинув их в урну, пошли к окошечку, где светилось: "Прием иммигрантов", и уладили формальности, и вышли из "зала прибытия", отличавшегося от всех других "залов прибытия" мира, наверное, только тем, что вместо потолка в нем была дыра в большой мир. Правда, чтобы попытаться в этот мир выбраться, требовалось серьезное специальное снаряжение, да и то - вряд ли, ведь толщина льда в Антарктиде достигает нескольких километров…
Забегая вперед, скажем, что навестившая их вечером в лагере для перемещенных лиц соотечественница Лиза сразу развеяла скороспелые надежды: уже бессчетно раз предпринимались попытки отдельных смельчаков покинуть Антарктик-Сити через вход в него. И все до одного - кто раньше, кто позже - свалились обратно. А вот выхода пока обнаружить никому не удалось. Скорей всего, выхода вообще нет и быть не может. Во всяком случае, весьма убедительная теория на этот счет разработана крупнейшим по здешним меркам ученым…
Мир, в котором очутились наши путешественники, оказался, по сути, большим воздушным пузырем, неведомо почему образовавшимся между собственно материком и покрывавшей его толщей реликтового льда. Весьма вероятно, что были в Антарктике еще подобные пузыри, но в Антарктик-Сити никто ничего о них не знал. Весьма также вероятно, что данный пузырь был изначально намного меньше, но существенно увеличился благодаря активной производственно-хозяйственной и бытовой деятельности его обитателей.
А среди обитателей, в разные годы и в разные эпохи туда свалившихся, кого только не было! И ладно б - выходцы из стран, традиционно присутствовавших на ледовом материке, имевших на нем свои постоянные или временные поселения, а то - чуть не все этносы планеты были представлены. Из чего следовало, что Антарктида, как и Америка та же, была открыта задолго до ее официального открытия. И это, забегая вперед, скажем, подтверждали результаты раскопок, в которых скоро принял участие и наш Иванушка. Правда, не столько в качестве палеонтолога, сколько в качестве археолога. Более того, черепки в шурфах попадались, возможно, даже более древние, нежели удавалось откапывать в обжитых местах планеты.
Однако не было в нижнем мире столь крупных специалистов, какие водились в верхнем, а то б таких смелых предположений на сей счет навыдвигали, таких грандиозных гипотез напридумывали, что только держись. А так шло, в сущности, просто накопление фактов и артефактов. То есть если только по этому судить, хотя судить можно и по многому другому, подспудная надежда большинства на то, что однажды наступит знаменательный день и час счастливого воссоединения с основной частью человечества, всегда теплилась, жила. Только не принято было об этом разглагольствовать, тем более оно не поощрялось на официальном уровне…
Что же касается той части истории этого мира, которой - с определенными оговорками - можно доверять, то она началась сравнительно недавно. В сущности, вместе с началом освоения континента самого. А именно, когда стали падать в трещину не только невесть как очутившиеся в Антарктиде людишки да животные всевозможные, но и люди грамотные, ученые даже, рукастые, да головастые, да предприимчивые - ну, что поделаешь, если без них никуда - а также всякая техника, инструменты, материалы и пр.
До того был мрак, но, по-видимому, не абсолютный, да всякое мракобесие, а тут скачком развилась цивилизация. Пробурили скважины, нашли нефть и газ, получили в достатке энергии, получилось достаточно светло и тепло, настроили домов да кое-каких предприятий, создали даже некоторое подобие сельского хозяйства. Ну и - как уж без этого - сама собой сформировалась некоторая власть. К счастью, не особо обременительная. Пока, во всяком случае.
И в то же время - даже без всяких раскопок - на каждом шагу попадались доисторические древности. Правда, не в чистом виде, а в причудливой смеси с более поздними напластованиями. В частности, фермеры здешние нередко имели в хозяйстве мамонтовидных коров, носороговых свиней, пещерных овец и даже саблезубых кур! Правда, больше - никаких птиц, что со всей убедительностью доказывает истинность старой поговорки: "Курица - не птица…"
Между тем надой, настриг, яйценоскость - вполне приемлемые. И агрессивности особой не проявляют. Хотя глядеть, конечно, - жуть! С непривычки. Зато уже не только наличие жизни на Марсе не вызывает ни малейшего сомнения, но и вопрос о существовании жизни на Луне представляется явно преждевременно снятым с повестки дня. Так что…
Был за городом и лес. Вроде как папоротники какие-то, хвощи. Или их светонелюбивые мутанты. Знания дедом фауны, увы, ограничивались школьной ботаникой. А грибов - море! Но все незнакомые. И хоть весь лес перерой - ни одного груздочка. Что удручало. Зато в любой лужице - отменная рыбалка. И клюет на все. Правда, тоже - такие чудища! Не для слабонервных, как говорится…
То есть сообразили они, конечно, что жить в этом мире можно. И даже несколько лучше, чем в том, откуда прибыть угораздило. Несмотря на отдельные недостатки, которые есть, как известно, везде. Даже, наверное, и в раю.
Примечательно, что из всех недостатков деда особенно раздражал один. Даже иногда бесил. И дед бухтел то и дело: "Епэрэсэтэ, все более-менее, но почему и здесь - Америка?! И все вывески - на американском! И деньги долларами называются! И шагу не ступишь без их собачьего языка! Свет клином, что ли, сошелся?!" И сам себе объяснял со вздохом: "Видно, уж так…" Между тем Иванушка против Америки ничего не имел…
А тут зарядили дожди. Нескончаемые. Ни за грибами, ни на рыбалку, ни на раскопки. Только телевизор день-деньской. Правда, у деда работы, наоборот, прибавилось. Чем он и спасался. Потрошение несчастных жмуриков все-таки эффективно отвлекает от бесполезных мыслей, ностальгию притупляет, излюбленные терзания по поводу погубленного его стариковской дурью малолетнего внука помогает забывать иногда.
А по телевизору то и дело ученые выступают. И все - насчет такого небывалого дождя. Про какой не то что старожилы не помнят, но и в самых старых письменных источниках - ни слова. И вдруг Иванушку осенило. Он вспомнил одну телепередачу из прежней еще жизни. Про "парниковый эффект" и тому подобное. Насилу дождался с работы деда и незамедлительно ему свои предположения изложил. И дед отнесся к услышанному с полной серьезностью. Обрадовался, как и внук. Еще много разных подробностей, превращающих смутную догадку в стройную теорию, припомнил. И давай на телевидение звонить. А там - ему: ну-де, приходите.
И отправились они оба к назначенному часу в студию. Договорились, что излагать будет Иванушка. По праву автора идеи, во-первых, а во-вторых, потому что его профессия ближе к науке, нежели дедова. Дед же пообещал дополнять и уточнять внука по мере надобности.
И дали им прямой эфир. То есть имелись-таки в нижнем мире преимущества, по сравнению с верхним. Иногда - существенные. И сделали они сообща доклад. Краткий - на полчаса, но энергичный и убедительный. Однако немного просчитались с общим пафосом своего сообщения. Сами-то они, как недавно прибывшие, едва сдерживали ликование по поводу открывающихся перспектив, но людям, пустившим тут, как говорится, корни и вполне комфортно обустроившимся - начальству в первую очередь - перспективы показались не ахти. Тем более - близкие. Если б отдаленные - еще куда ни шло. Чтоб, значит, морально подготовиться. Да и по возможности не только морально.
Иванушка с дедом - в микрофон:
- Сбылись вековые чаяния - льды Антарктиды, казавшиеся вечными, стремительно тают, и скоро все мы вернемся домой, к нашим родным и близким!
А люди-то думают: "Какие, к черту, родные и близкие, когда мы тут родились, и родители - тут, и квартира наша, хоть маленькая да плохонькая, а все же своя, и сбережения… И это - прахом?…"
А начальство прикидывает: "Большой мир - большие возможности, конечно. Однако нам там - наготовлено? Наши нынешние должности нам сохранят?… Ну - нет. Надо выжить здесь. Любой ценой. Даже если все растает - суверенитет останется. Должен остаться. И тогда уж можно - международные отношения, договоры о дружбе и взаимопомощи, тому подобное. С позиции территориальной целостности и невмешательства во внутренние дела…"
Да и, в общем-то, не поверил никто. Разве что горстка таких же недавно прибывших и не успевших занять хоть какие-то ключевые позиции. Что по-человечески очень понятно: невозможно поверить, что Светопреставление уже завтра. В неопределенном будущем - сколько угодно. И в то, что есть еще какой-то белый свет, помимо этого, обжитого и почти домашнего, - тоже ведь…
Так что ничего Иванушкино выступление не изменило. Разве что телевизионщикам слегка попеняли. Мол, надо ж как-то более взвешенно. С учетом.
А Иванушка с дедом стали строить в лесу убежище. Глубокое и прочное. Потому что ледяной свод угрожал со дня на день обрушиться под собственной тяжестью, и не было никакой надежды, что здешние строения это выдержат. Они оба уволились с работы - Иванушку отпустили легко, так как - дождь, деда, наоборот, очень уговаривали, даже прибавку обещали, но он только посмеялся и, отработав положенное по закону, больше не выходил. И все появившиеся сбережения на это дело пустили, оставив на всякий случай или на память лишь несколько долларов. Не такие уж маленькие были, между прочим, сбережения, ведь Иванушка с дедом ничего солидного не покупали, поскольку и мысли не допускали, что застрянут навсегда. И целыми днями они под проливным дождем работали, домой возвращались грязные, мокрые, изможденные, мылись, ели, и - отдыхать, сил набираться. И даже Иванушка каждый вечер новую сказку - страшную и длинную - требовать перестал. Да ведь сама жизнь - сказка.
В общем, отрыли они - экскаватор, разумеется, наняли, а не вручную - глубоченный котлован. Поставили большой насос, чтобы воду откачивать, забетонировали все двухметровым слоем, вентиляторы смонтировали, дизель-генератор приобрели, холодильник емкий продуктами набили, жилое помещение со всеми возможными удобствами оборудовали, горючки запасли, сколько посуды нашлось. Ну, и все такое. Долго перечислять.
И, ничего никому не говоря, съехали из обреченного Антарктик-Сити. И долго-долго сидели в своем бункере, ждали апокалипсиса местного значения, который ведь, как ни крути, должен был стать частью общего Апокалипсиса. Если не окончательного, то, как минимум, промежуточного.
Скучно было. Ужасно скучно и даже тоскливо временами, хоть вой. Без внешнего, пусть и маленького, мира. Иванушка-то хоть дедовыми сказками опять пробавляться начал, а деду - чем свою печаль-кручину и состояние подвешенности в пространстве-времени унять? Да еще ведь сомнения - а не просчитались ли в самом деле, не возомнили ли себя пророками без достаточных на то оснований?
Зато сколько бывало радости, когда изредка прибегала навестить Лизавета! Отдушиной она была, можно сказать. Прибегала, свежие новости приносила. Которые обнадеживали, если только уместно здесь такое слово. Говорила, что уже гораздо больше становится людей, которые уверовали в близкие страшные события. Многие тоже строят бункеры. Правда, несолидные в основном. И доказательства новые появляются. В частности, несмотря на еще более усилившийся ливень, с каждым днем становится светлей и светлей. Даже фонари теперь выключили.
Конечно, всякий раз Иванушка с дедом подолгу уговаривали девушку остаться. Мол, места и припасов хватит. И она категорически не отказывалась, но все откладывала на потом. Но, наверное, что-то было ей в этом мире слишком дорого. Или кто-то. Только Лиза не хотела об этом говорить. И они не допытывались. Потому что, вообще-то, убежище и припасы не рассчитывались на большую ораву. Трое - куда ни шло, но ни одним человеком больше. И ничего с этим нельзя было уже поделать.
Так что когда началось, Лизавета, конечно, опоздала. А то и не захотела успеть. И грохот был такой, что даже сквозь двухметровый бетон да пятиметровый грунт донеслось. Миллиарды, наверное, тонн льда разом обрушились.
Потом еще довольно долго отсиживаться пришлось. Пока лед растаял да воды стекли в океан. Когда наконец двойной бронированный люк открылся, узников наших чуть не наповал сразило огромное, ослепительное солнце. Но ничего, выдержало зрение, видать, не настолько отвыкло от настоящего света. Выбрались. И предстала перед ними картина…
Да нет, ничего особенного, поскольку потоки тающей воды - вряд ли эти потоки можно представить, воображения человеческого не хватит - все, что разрушили, то и унесли прочь. Оставив только голую, каменистую, начисто лишенную даже признаков почвы, поверхность. И океан, конечно, приблизился сильно, и был он мутный, грязный, чуть не сплошь покрытый всяким мусором. Хорошо еще, что дедовы "клиенты" не плавали, о них, видимо, позаботились обитатели вод, которым это глобальное бедствие - манна небесная. Еще б немного - и не выйти. И - жара. И - ни души. Значит, другие бункеры не выдержали. А ведь говорено же им было. Ни даже - пингвиненка лядащего. Пустыня в самом буквальном понимании слова. Даже, наверное, микроорганизмы не уцелели…
К счастью, в подземном жилище довольно много чего оставалось еще. Не съеденного и не выпитого Лизаветой, Царствие ей небесное, со святыми упокой…
И герои наши, не откладывая, стали строить что-то вроде ковчега из деревянных обломков, которых немало уже прибило назад, к берегу, и продолжало прибивать, гвозди - только вытаскивай да выправляй. И железки, в том числе наподобие молотка да топора, самые большие деревянные конструкции сохранили в достаточном количестве и ассортименте.
Построили наконец остатки пресной воды и провианта погрузили, поставили фанерный парус и - курсом строго на норд…
Долго их по океану носило. Все припасы закончились. Однако доплыли-таки до Австралии. Вернее, до того, что от нее осталось. Но все же там - форпост выжившего после катаклизма человечества. И какой-никакой порядок. И власть. И связь с прочим миром.
Узнали, что Иванушка с дедом умудрились в самой Антарктиде не пропасть - пошли навстречу и, взяв в качестве сувениров несколько антарктических долларов, помогли сесть на парусник до Катманду, ставшего неожиданно для себя крупным морским портом. В Катманду, выслушав захватывающую одиссею Иванушки и деда, тоже в содействии не отказали. Как не отказались и от сувениров.
Забегая вперед, скажем, что потом нашим отважным мореплавателям и землепроходцам пришлось пожалеть об этой расточительности, потому что, когда жизнь наладилась, коллекционеры за диковинные артефакты диковинной цивилизации очень неплохие деньги предлагали…
Потом Иванушка с дедом сделали пересадку в Кабуле, затем - в Душанбе, и наконец увидели в тумане берег родной федерации. Даже - родного поселка, который тоже стал морским портом и, разумеется, изменился неузнаваемо. Но тем не менее домишко их уцелел! И в нем жили родители Иванушки с маленькой Дашей - сестрой Иванушки и внучкой деда, которую наши робинзоны еще не видели! И то-то радости было, а слез счастливых пролито еще больше!
А потом, успокоившись, Иванушкина мама ввела деда в курс дела. Мол, мир, хотя сделалась пригодной для жизни Антарктида, стал тесен, городу, где они обитали, тоже - кирдыкшэн, только с десяток ничтожных островков "точечной застройки" над водой торчит - ну, чисто рифы коралловые. Однако и человечество изрядно сократилось, так что проблемы жизненного пространства особой нет. Но, поскольку совершается, в сущности, очередное переселение народов, то хотя прежние большие политические разногласия враз исчезли, зато постоянно тут и там возникают малые очаги напряженности, которые того и гляди перерастут в большие. И языки смешались покруче, чем во времена библейского Вавилона, только - наоборот. Так что - жизнь продолжается.