- Не пойду я больше в школу-у! Не пойду-у! Я думала, школа хороша-ая! А там… смеются! Дураки! Нельзя-а-а… бантик нарисовать, подумаешь! Не хочу! Не пойду! Про-отив-ная школа! А-а-а!
Баба Вера решительно приступила к Глебу:
- Расскажи всё толком!
Глеб рассказал.
Ревела Зойка целый час, не стала обедать вместе со всеми. Потом, когда немножко утихла, баба Люба её умыла и накормила отдельно. А баба Вера пошла к соседям названивать по телефону папе, маме и дедушке.
Семейный совет
Вечером папа, мама, баба Вера и баба Люба уселись вокруг обеденного стола. Зойке и Глебу велели сесть на диван рядом с дедушкой.
Папа строго посмотрел на Зойку:
- Так ты, значит, не хочешь ходить в школу?
Плотно сомкнув губы, Зойка замотала отрицательно головой.
- Но ведь ты так хотела! - огорчённо сказала мама.
- Хотела, а теперь - ни за что! - буркнула Зойка.
- Дедушка хлопотал, - вздохнула баба Вера. - Как это неудобно!
Откинувшись на диване, дедушка обиженно засопел.
- Скоро мы получим квартиру, - сказал папа. - Тогда Глеб будет ходить в школу в том районе. Но Зойку не удастся отдать в детсад. Никто её не возьмёт: ей через несколько месяцев семь лет будет.
Папа с мамой снимали комнату в ожидании квартиры, а дети жили у бабушек.
- Послушай, Витя, - сказала папе баба Люба. - Если даже вы получите жильё, то зачем вам сразу забирать детей? Оба вы целые дни заняты. Вам же трудно будет.
Папа Витя работал инженером и писал диссертацию, а мама Машенька кончала медицинский институт.
- Сколько времени вы уже отдуваетесь за нас, - виновато сказал папа.
Зойка внимательно посмотрела на бабу Веру и бабу Любу и сказала:
- Они не отдуваются. Они просто дышат.
- Молчи, когда говорят старшие! - накинулся папа на Зойку. - Сокровище растёт!
Мама встала, подошла к дивану, раздвинула Зойку и Глеба, села между ними и обняла за плечи обоих сразу: Глеба одной рукой, Зойку - другой. И сказала жалобно:
- Только и мечтаю о том, чтобы жить вместе со своими обезьянками!
Зойка стала целовать маму и утешать её:
- Что же делать, мамочка, если всё не помещается! Подумай сама! - Она широко обвела рукой вокруг себя: - Телевизор, бабы наши, ты с папой, папины чертёжные доски, которые и тронуть нельзя, кошка, твои медицинские учебники, горшки с цветами, шкаф, Глеб, его большая деревянная лошадь, буфет с посудой, все наши игрушки…
- Всё равно всё не перечислишь, - усмехнулся дедушка.
- Ой! - воскликнула Зойка. - Главное-то я и забыла перечислить. А я-то сама!
- Ах, ты, значит, главная? - от возмущения папа даже со стула вскочил и зашагал взад-вперёд по небольшому пустому месту возле стола. - Да ты самая последняя спица в колеснице, вот ты кто! Фитулька!
- Ну, зачем ты унижаешь ребёнка? - сказала мама. - Она, не подумав, сболтнула.
- Ничего я не унижаю. Больно много о себе воображает. Посмеялись над ней в школе, подумаешь! Да надо мной в детстве сколько раз смеялись. А я сам громче всех хохотал.
- Что-то не верится, - сказала мама. - Это она в тебя такая обидчивая.
- Ещё бы! Как раз! - насмешливо отозвался папа.
Дедушка похлопал рукой по дивану:
- Дети, перестаньте! Маленькие слушают.
"Какие маленькие?" - подумала Зойка, вдруг сообразила, что дедушка назвал "детьми" папу с мамой, и очень удивилась.
Глеб, который сидел, прислонившись к маминому плечу, звонко сказал:
- Она и правда маленькая. И пусть не ходит в школу, если не хочет. На будущий год пойдёт.
Все посмотрели на Глеба. На минуту в комнате стало тихо.
Потом папа сказал:
- Ты так думаешь?
- Да, я так думаю, - твёрдо сказал Глеб. Слезинки повисли на Зойкиных ресницах.
- А на будущий год… - Она всхлипнула. - На будущий год… ты второклассником будешь…
- Второгодником Глеб, конечно, не станет, - заметил дедушка.
- Мы вот как сделаем, - предложила баба Вера. - Завтра Зоя в школу пусть не идёт. А Глеб скажет учительнице, что у неё болит голова. А потом решим.
- У меня не болит голова, - сердито сказала Зойка и чихнула.
- Нет уж! - заявил папа. - Не будет Глеб врать, ни за что не позволю! Пусть он скажет учительнице правду. Что заболела Зойка капризами.
- Да как он такое скажет? - заговорили разом мама и обе бабушки. - Ему же неудобно такое говорить. Выдумаешь тоже, Витя!
Сердито глядя на папу, Зойка чихнула три раза подряд. Баба Люба поднялась со стула:
- Спать, спать, спать! Никогда дети так поздно не ложатся. Завтра утром всё сообразим.
Спала Зойка беспокойно, ворочалась и хныкала во сне. В шесть часов утра баба Люба поставила ей градусник. Оказалось, тридцать семь и четыре. Не пришлось Глебу врать: у Зойки начался небольшой грипп. Наверно, заразилась от своего соседа по парте Колотушкина.
С какой буквы начинается ящерица?
Четвёртый день Зойка сидела дома. Температура у неё была нормальная, насморк прошёл. Но врач сказал, что несколько деньков нельзя выходить на улицу.
Тихо было в комнате. Баба Люба уходила в магазин и по всяким делам. Баба Вера в кухне готовила обед. Зойка одна возилась в своём уголке. Она усаживала куклу Ларису на кукольный диванчик и строгим шёпотом спрашивала её:
- Так ты не хочешь ходить в школу?
- Не хочу! - сердито отвечала Лариса.
- Но ты же так хотела!
- Я думала, что школа хорошая, - отвечала Лариса. - Что там весело. А школа плохая, противная.
- Подумаешь, посмеялись над тобой, - говорила Зойка Ларисе. - Да надо мной в детстве сколько раз смеялись, а мне и ничего. Воображуля ты и фитулька, вот ты кто!
- А я всё-таки не хочу, - отвечала Лариса, но голос у неё был какой-то неуверенный.
В половине первого приходил из школы Глеб. Они обедали. Глеб подробно описывал, как они ходили гулять в сквер и учительница очень интересно рассказывала им про осень.
- Ну и пусть! - бормотала Зойка.
А на уроке арифметики рисовали цветные квадратики. Зойка пожимала плечами.
- Ну и пусть!
Когда Глеб садился за уроки, Зойка тоже вынимала тетради из своего ранца и усаживалась за стол рядом с ним. Глеб показывал ей, что задано, и она тоже делала уроки. Потом она списывала и срисовывала в свои тетрадки всё, что Глеб делал в школе.
Немножко странные получались тетрадки, какие-то наоборотные: сперва в них домашнее задание, а потом классная работа. Но зато ничего не пропущено. Зойка тщательно следила, чтобы всё у неё было так, будто и она тоже побывала в школе.
На четвёртый день утром Зойка вышла в коридор. Скучно как! В кухню к бабе Вере, что ли, пойти? Не любит она, когда Зойка вертится под ногами. Но лучше пусть немножко побранят, чем одной сидеть.
Внезапно одна из дверей распахнулась, пулей вылетел пятилетний Павлик и с размаху ткнулся головой Зойке в живот.
- Авария! - вскрикнул он. - Падай! Ты теперь задавленная. Я же паровоз!
- А почему ты не в детсаду? - спросила Зойка.
- Я болен карантином! - важно объявил Павлик. - У нас Митюшка заболел. У него, кажется, ветрянка.
- Только год ему - и уже ветрянка, - посочувствовала Зойка. - У нас с Глебом давно была, но всё-таки не в год.
Потом подумала: "Павлик болен карантином, а я капризами". И сказала:
- Иди ко мне играть!
- А мне новые кубики подарили, - похвастался Павлик. - Ба-альшая такая коробка.
- Тащи в нашу комнату свои кубики! - велела Зойка.
Коробка и правда была большущая, но принёс её Павлик без труда: кубики оказались из картона, очень лёгкие.
- Да это буквенные! - обрадовалась Зойка. - Сейчас научу тебя читать.
На каждой грани кубика была написана буква и тут же нарисована картинка.
- Звуки обозначаются буквами, - объясняла Зойка. - Ты видишь, тут нарисован арбуз? Скажи: а-ар-буз!
- А-арбуз! - повторил Павлик.
- А-ар-буз начинается со звука "а" - и тут напечатана буква "А". С какого звука начинается слово, такая и буква напечатана, понял? Ну, какая это буква?
- "А", - сказал Павлик. - Я давно эту "А" знаю, безо всяких звуков.
- Но ты так и каждую букву сможешь понять. Ведь нарисовано. Вот, например, "с-с", потому что нарисована собака. Вот барабан нарисован. Какая это буква? Б-б-ба-ра-бан.
- "Б", - сказал Павлик.
- Молодец! А это какая буква? - Зойка показала на ящерицу.
- "И", - сказал Павлик.
- Почему "И"? Почему "И"?! - закричала Зойка.
- Конечно, "И", - упорствовал Павлик.
- Глупый какой! - возмутилась Зойка. - Ещё спорит! Ты что, не видишь, что здесь нарисовано?
- Идовитая животная нарисована, - решительно ответил Павлик. - Значит, "И"!
Зойка опешила, помолчала, потом проговорила недовольно:
- А может, эта ящерица вовсе и не идовитая, а простая?
- Давай лучше в войну играть, - сказал Павлик. - Или, или нет, давай в транспорт. Ты будешь автобус, а я такси грузовое.
- Не хочу я быть автобусом. Учи буквы! И сиди смирно, не скачи всё время. Ты же на уроке!
- Мне надоело. - Павлик потянулся.
- Ах, вот ты какой… - вдруг Зойка покраснела, секундочку подумала и выговорила торопливо и строго: - Если всем так сразу надоест и все уйдут, то что же это будет? Дети ничему не научатся.
Она решила насильно заставить Павлика учить буквы и даже прикинула мысленно, в какой угол его поставить, если не будет слушаться, но тут мама Павлика позвала его кушать.
Под вечер к ним зашёл детский врач.
- Митеньку мы помещаем в больницу, - сказала она бабушкам. - Павлик посидит на карантине. А тебе, Зоенька, можно уже выходить, ты здорова. Ветрянка у вас обоих была, так что карантина на вас нет.
Как только врач ушёл, Зойка спросила:
- Баба Люба, воротничок от формы у меня чистый?
- А что? - сказала баба Люба.
- Так ведь я же завтра в школу пойду.
Таким спокойным, даже равнодушным тоном Зойка это сказала, что бабушки переглянулись удивлённо. Баба Вера покачала головой:
- Ох, уж эта Зойка!
Отличница
В школу Зойка явилась с таким независимым видом, что, посмотрев на неё, Надежда Васильевна слегка приподняла брови. Зойка бросала косые взгляды на ребят, особенно на мальчишек, и на лице её было ясно написано: "Попробуйте меня тронуть - не обрадуетесь!"
Но никто и не думал над ней смеяться. Все давно забыли про бантики.
На уроках Зойка сидела теперь чинная, подтянутая. Андрюша Колотушкин спросил её о чём-то на арифметике. Не поворачивая головы, Зойка шепнула, еле пошевелив губами:
- На уроке не разговариваю.
Андрюша заморгал и вздохнул. Зойка на него и не взглянула.
Писала Зойка аккуратно-аккуратно, выводила каждую букву.
Через два дня Надежда Васильевна её похвалила:
- Вот как ты хорошо научилась писать. Молодец!
За классную работу Зойка получила пятёрку. А у Глеба за эту же работу стояла четвёрка.
- Я тебя научу хорошенько закруглять буквы, - снисходительно пообещала Зойка. - Они у тебя слишком острые.
Обе бабушки только диву давались, какая Зойка стала отличница. Мама с папой тоже радовались её пятёркам.
Не только учебники, но и все тетрадки Зойкины были завёрнуты в бумагу, на каждой тетрадке наклеена в левом углу красивая картинка. А внутри тетрадок не было ни одной помарочки, ни одной кляксочки. Промокашки вложены аккуратно, в учебники всунуты разрисованные закладки. Смотреть любо-дорого.
Всё-всё Зойка делала, как "велели". Если Глеб между примерами по арифметике пропустит одну строчку, а не две, Зойка его десять минут ругает. Вот до чего дошло!
Дядя Юра, когда приходил, от изумления стукал себя кулаком по коленям: - Неужто Зайка у нас педанткой стала? Никогда бы не подумал!
В октябрятской звёздочке Зойка была санитаркой.
- Уж теперь с грязными руками не походишь, - посмеивалась баба Вера. - Тому, кто у других руки проверяет, ходить грязнулей было бы совсем стыдно.
Какая там грязнуля - Зойка каждый палец отмывала.
Подружилась она с Ирой Козловой. Ира тоже была отличницей. Всегда чистенькая, аккуратная, она говорила тоненьким, вежливым голоском:
- Эти мальчишки так себя ведут! Смотреть невыносимо Я с мальчишками ни за что не играю.
- И я с мальчишками теперь не буду играть, - заявила Зойка, с завистью посматривая на ровный, как ниточка, пробор на Ириной голове. Вот уж этого Зойке не достигнуть. У Иры гладкие, волос к волоску, косички. А у Зойки целая копешка светлых кудрей. На самой макушке бант. Ниточный пробор на такой голове не приладишь, как ни старайся. Зато Зойка отводила душу, вслед за Ирой ругая и презирая мальчишек:
- Такие они - фу! Им бы всё драться и возиться. Вчера иду по коридору, а Тимошкин и Сковорода у меня под ногами валяются. Как глупые какие-то!
- Ужасно! - соглашалась Ира. - Правда, есть у нас в классе один мальчик очень хороший.
- Кто же это? - недоверчиво спрашивала Зойка.
- Твой брат, - почему-то со вздохом отвечала Ира. - Он очень славный.
- Чем же Глебка славный? - удивлялась Зойка. - Вообще-то он, конечно, ничего. Но чтобы славный - не замечала.
- Привыкла, потому и не замечаешь. А как он о тебе заботится, например. Прошлый раз ранец твой из школы нёс, я видела.
- Сунула ему в руки, вот и нёс. Не выбросить же ранец? У ранца лямка оторвалась, на спине не держался. Как я его потащу с оборванной лямкой?
Странно было Зойке, что Ира, такая аккуратница, хвалит Глеба. Ведь он частенько делает что-нибудь не так: то в тетрадке намажет, то забудет в ранец бумагу положить цветную, когда завтра урок труда, и Зойка должна ему напоминать.
Напоминать-то Зойка напоминала, но при этом "пилила" Глеба.
- Ты что это его пилишь? - спросила как-то баба Люба.
- Надо, вот и пилю, - непреклонно ответила Зойка.
Сказать по правде, Зойкины замечания так и сыпались на голову Глеба. Глеб Зойкины приказы исполнял, но, случалось, поглядывал на неё с недоумением.
Постепенно все в доме привыкли, что Зойка - круглая отличница, и перестали этому удивляться. Зойке приходило на ум, что не мешало бы иной раз и удивиться её пятёркам и чистеньким-пречистеньким тетрадкам. Но даже дядя Юра безо всякого удивления спрашивал:
- Ну, как поживаешь, педантка?
Вечно он придумывал какие-то глупые и непонятные слова и при этом хохотал.
Так длилось долго… трудно сказать, сколько времени. Во всяком случае, давно наступила поздняя осень, а потом зима. Несколько раз выпадал и таял снег. И опять белели крыши и тротуары. Прошли ноябрьские праздники, промелькнули коротенькие осенние каникулы. Почти все ребята в классе уже научились читать. Только Вова Сковорода и ещё четыре мальчика и три девочки еле-еле читали по складам. От собственной лени.
Так оно всё и шло. А потом…
Талисман
Где-то Зойка слышала, что понедельник считается тяжёлым, то есть, значит, трудным днём. Глупости какие! Гораздо хуже оказалась среда. Именно в среду, на уроке чтения, Зойка повернулась к Андрюше Колотушкину и спросила шёпотом:
- Тебе не хочется залезть под парту? И проползти под всеми партами? Будто ты лесной уж.
Андрюша польщённо улыбнулся: ещё бы, примерная Зойка заговорила с ним на уроке. Подумал и ответил:
- Застрянешь где-нибудь. Ног очень много, не протиснуться будет.
- Если постараться, то можно пролезть, - возразила Зойка и мысленно полезла под партами, ловко лавируя между ногами ребят.
От этого занятия ей стало легко и приятно. Точно она была связана невидимыми верёвками, а теперь её распутали. Она улыбнулась во весь рот. А на улице-то солнышко! После школы сразу побежим гулять.
В очень хорошем настроении, не подозревая, какие беды её подстерегают, Зойка прогуливалась по коридору. Ира Козлова позвала её, но Зойка, сама не зная почему, не подошла к Ире.
Только подмигнула ей и пошла в другую сторону.
Она ходила, чуть-чуть припрыгивая, и думала ни о чём. Ей просто было весело. Может быть, какая-нибудь определённая и даже особенная мысль и пришла бы Зойке на ум, но вдруг кто-то потянул её за рукав. Зойка глянула, а это Вова Сковорода собственной персоной со всеми своими кляксами на пальцах и на носу, со взъерошенными отросшими волосами, по которым уже недели две тоскуют парикмахерские.
- Посмотри, что у меня есть! - без всякого смущения сказал патлатый Сковорода, хотя прежде, может, раз или два всего подлезал к Зойке с разговорами и притом безуспешно. Но такая уж это выдалась странная среда.
Слегка удивлённая приятельским тоном Сковороды, Зойка весело спросила:
- Что же у тебя есть?
- Мировая штука!
- Это какая - мировая?
- А вот такая! - Вовка разжал кулак. На ладони у него лежал маленький хорошенький значок. Зойка такого никогда не видала. На значке - вытянутая фигурка с луком и стрелами в руке.
- Это какой значок? - спросила Зойка. - Физкультурный?
Сковорода презрительно присвистнул, тихонько, конечно, чтобы не услыхали учителя или дежурные пионеры из седьмого класса.
- Что там - физкультурный! Иностранный значок. Не простой. Ты бы хотела получать одни пятёрки? Даже и не уча уроки?
- А у меня и так… - начала Зойка. - Не уча уроки, ты говоришь? Так не бывает.
А про себя подумала: "Всё учи да учи уроки - надоело ведь!"
- Ещё как бывает-то! Не выучишь - тебя просто не вызовут. Это волшебный значок. Талисман называется.
- А письменные уроки как же? - спросила Зойка. - Тетрадки ведь забирают на проверку.
- Письменные, если и кое-как сделаешь, всё равно пятёрку поставят.
- Значит, ты теперь будешь круглым отличником, - сказала Зойка. - Уроки ты часто не учишь, а уж двоек у тебя теперь не будет.
- Видишь ли… - Сковорода почесал затылок. - Мне на двойки наплевать. Я, может, скоро перееду в другой город. Купи у меня значок! У тебя деньги есть?
Ой, как захотелось Зойке иметь значок!
- Двадцать копеек на завтрак у меня есть. - Зойка грустно вздохнула. - А талисман твой, наверно, дорого стоит?
- Конечно, он стоит тысячи. Ведь он не простой какой-нибудь. Но тебе я, уж так и быть, отдам его за двадцать копеек.
Как раз прозвенел звонок. Зойка побежала в класс, скорей достала из пенала двадцать копеек и скорей-скорей отдала их Сковороде. Она очень торопилась: боялась, как бы Вовка не передумал.
- Только никому не говори и не показывай, - отдавая значок, предупредил Сковорода. - Нельзя о талисмане болтать. И показывать его нельзя. Покажешь - силу потеряет.
- Никому не покажу, - сказала Зойка и осторожно опустила необыкновенный значок в карман своего передника.
Талисман подействовал сразу. Надежда Васильевна раздала ребятам домашние тетради, взятые на проверку, и у Зойки красовалась пятёрка. На арифметике её вызвали к доске. И опять она получила пятёрку.
Надежда Васильевна сказала довольным тоном:
- Зоя Платонова радует меня своими успехами.
"То ли ещё будет! - подумала Зойка, садясь на место. Теперь у меня иногда бывают четвёрочки, а вот как перестану учить уроки, и четвёрок не будет - одни пятёрки!"