Хотя было важно начать спуск жидкости из всех домкратов как можно скорее, звук был настолько необычным, что Рочфорт смотрел вдоль ряда домкратов, пытаясь выяснить его источник. Пока он смотрел, звук повторился, похожий на тихий предсмертный писк. Рочфорт прищурился. Домкрат номер один выглядел странно погнутым.
Ему не потребовалось времени на раздумья.
- Уходим! - крикнул он. - Немедленно!
Рочфорт вскочил на ноги и побежал к каналу доступа. Эванс бежал по пятам. Рочфорт не сомневался, что на эти домкраты нагрузка оказалась больше, чем они предполагали в своих самых пессимистических прогнозах. Гораздо больше. Если они выберутся отсюда, можно будет определить - насколько.
Он слышал тяжелый топот и сопение Эванса у себя за спиной. Но прежде чем они добежали даже до подводящего тоннеля, первый домкрат сломался с ужасающим треском, за ним второй, третий… Затем наступила пауза, за которой последовали серии хлопков, похожие на пулеметные очереди, - это ломались остальные домкраты. Рочфорт оказался среди слепящих фонтанов гидравлической жидкости. Появился звук, напоминающий стрекотание огромной швейной машины. Повело опорные стойки и балки. Рочфорт бежал изо всех сил сквозь струи. Бьющая под давлением жидкость в клочья рвала одежду, жгла тело. Он осознавал, что шансы выжить стремительно уменьшаются.
Он понял, что они равны нулю, когда с мощным глухим ударом на него двинулся метеорит, сбивая стальные опоры, выдавливая землю, грязь и лед. Бесконечно огромное, сияющее, неумолимое и безжалостно кровавое - это было все, что Рочфорт увидел в последний миг.
"Ролвааг"
12 часов
Когда Макферлейн появился в библиотеке "Ролваага", он застал там молчаливую группу людей, разместившихся в креслах и на диванах. Потрясенность и подавленность витали в воздухе. Гарса неподвижно стоял у окон, уставившись на воды пролива Франклина и на остров Дисит. Амира сидела в углу, подтянув колени к подбородку. Бриттон и первый помощник Хоуэлл тихо разговаривали. Даже отшельник доктор Брамбелл был здесь, барабанил пальцами по ручке кресла и нетерпеливо посматривал на часы. Из основных игроков отсутствовал один Глинн. Но только Макферлейн нашел себе место, как открылась дверь библиотеки и вошел глава ЭИР с тонкой папкой под мышкой. За ним по пятам следовал Джон Паппап. Его улыбка и пружинящая походка казались совершенно неуместными среди приунывшей группы. Макферлейн не был удивлен появлением Паппапа - тот постоянно был с Глинном рядом, ходил следом как верный пес.
Глинн вышел на середину комнаты, и все взоры приковались к нему. Макферлейн задавался вопросом, насколько это тягостно для Глинна. Двое его людей, включая ведущего инженера, мертвы. Но он выглядел, как обычно, спокойным, бесстрастным и естественным.
Глинн взглянул на группу своими серыми глазами.
- Джин Рочфорт был с ЭИР с самого ее основания. Фрэнк Эванс работал с нами сравнительно недавно, но его смерть не менее огорчительна. Это трагедия для всех нас. Однако я здесь не для славословий. Ни Джин, ни Фрэнк их не желали бы. Мы сделали важное открытие, но далось оно нам нелегко. Метеорит Десоласьон оказался гораздо тяжелей, чем любой из нас мог предположить. Тщательный анализ аварийных характеристик домкратов и нескольких высокочувствительных гравиметрических измерений дал нам новую и более точную оценку его массы. Она равна двадцати пяти тысячам тонн.
Макферлейн похолодел от этих слов. Он быстро подсчитал, что удельная масса равна 190. В сто девяносто раз плотней воды. Кубический фут будет весить… Бог мой, почти шесть тонн!
Но два человека мертвы. Еще два, поправил себя Макферлейн, думая о жалкой кучке костей, которые остались от его бывшего партнера.
- Наша политика - двойное обеспечение, - продолжал Глинн. - Мы планировали вдвойне по сравнению с расчетными значениями все: затраты, усилия, груз. Значит, мы правильно считали и можем справиться с такой массой камня. Поэтому я здесь и говорю вам, что мы можем продолжать работы в соответствии с графиком. У нас есть все, чтобы достать метеорит, доставить на судно и поместить в трюм.
Макферлейну показалось, что в холодной тональности речи Глинна проскальзывала странная нотка, словно бы триумфа.
- Одну минуту, - вмешался Макферлейн. - Только что умерли два человека. Мы ответственны…
- Не вы, - мягко прервал его Глинн. - Мы ответственны. И мы полностью застрахованы.
- Я говорю не о страховке. Я говорю о двух человеческих жизнях. Два человека погибли при попытке сдвинуть эту штуку.
- Мы приняли все разумные предосторожности. Вероятность аварии равнялась одному проценту. Вы недавно сами говорили: ничто не достигается без риска. А по нормам риска несчастных случаев мы находимся в допустимых пределах.
Макферлейн едва мог поверить, что не ослышался. Он взглянул на Амиру, потом на Гарсу и не прочитал на их лицах возмущения, которое чувствовал сам.
- В допустимых пределах? Что это значит, черт возьми?
- В любой сложной инженерной ситуации, какие бы меры предосторожности ни предпринимались, происходят несчастные случаи. На этой стадии мы ожидали два таких случая.
- Боже, что за бессердечные расчеты!
- Как раз наоборот. Когда проектировался мост Золотые Ворота, по предварительным оценкам, его сооружение могло стоить жизни тридцати рабочим. Это не было ни проявлением хладнокровия, ни бессердечия, это было составляющей планирования. Бессердечно подвергать людей опасности, не оценив риск. Рочфорт и Эванс знали, каков он, и сочли приемлемым.
Глинн смотрел прямо на Макферлейна и говорил монотонным голосом.
- Уверяю вас, вы не представляете, как я горюю. Но меня наняли откопать этот метеорит, и я намерен это сделать. Я не могу допустить, чтобы мои личные переживания повлияли на мои суждения или ослабили мою решимость.
Неожиданно заговорила Бриттон. Макферлейн видел, что ее глаза блестят от возмущения.
- Скажите, мистер Глинн, скольким еще, по вашим расчетам, нужно умереть, прежде чем мы довезем до дома метеорит Десоласьон?
На мгновение показалось, что Глинн утратил невозмутимость при этом залпе с неожиданного направления.
- Ни единому, если это в моих силах, - сказал он холодно. - Мы сделаем все возможное, чтобы предотвратить гибель и увечья. И ваш вывод, что я нахожу определенное число смертей приемлемым, свидетельствует лишь о неосведомленности относительно оценки риска. Дело в том, что, как бы осторожны мы ни были, несчастные случаи могут происходить. Это как полеты. Самолеты падают, несмотря на все старания. Можно рассчитать вероятность смерти в каждом конкретном полете. Но мы летаем. И это решение продолжать летать не делает смерть более приемлемой. Это понятно?
Бриттон пристально посмотрела на Глинна, но ничего не сказала. Затем голос его неожиданно стал ласковым.
- Я понимаю, что вы искренне обеспокоены. Это естественно. Я это ценю.
Он повернулся и проговорил более жестко:
- Но, доктор Макферлейн, мы не можем поднять этот метеорит полумерами.
Макферлейн вспыхнул.
- Я не хочу, чтобы еще кто-то пострадал. Я так не работаю.
- Не могу ничего обещать, - сказал Глинн. - Не мне объяснять вам, как уникален этот метеорит. Его невозможно оценить в долларах и нельзя оценивать стоимостью человеческих жизней. Возникает единственный вопрос, который я задаю вам как представителю музея Ллойда: вы его еще хотите?
Макферлейн огляделся вокруг. Все взгляды были обращены к нему. В тишине, последовавшей за этим вопросом, он осознал, что не может себя заставить на него ответить.
Спустя минуту Глинн медленно кивнул.
- Мы откопаем тела и похороним их с почестями, когда вернемся в Нью-Йорк.
Доктор Брамбелл прочистил горло и проговорил ворчливым ирландским тоном:
- Боюсь, мистер Глинн, там будет нечего хоронить, кроме двух коробок влажной земли.
Глинн одарил Брамбелла ледяным взглядом:
- Хотите еще что-нибудь добавить по существу, доктор?
Брамбелл, в зеленой робе хирурга, положил ногу на ногу и сложил кисти рук домиком.
- Могу рассказать, как умер доктор Масангкей.
Все затихли.
- Продолжайте, - сказал наконец Глинн.
- Его убило молнией.
Макферлейн пытался это осознать. Его старый товарищ был убит молнией в тот самый момент, когда сделал величайшее открытие? Это казалось выдержкой из плохого романа. И тем не менее, если оглянуться назад, это похоже на правду. Фульгуриты, которые он видел на раскопе, подтверждали это. А сверх всего, метеорит является гигантским громоотводом.
- Ваши доказательства? - спросил Глинн.
- Обгоревшие кости свидетельствуют о том, что сквозь тело прошел сильный электрический ток. Мне приходилось это видеть и раньше. Только электрический разряд молнии может обусловить такого типа обгорелость и раздробленность найденных костей. Видите ли, молния не только сжигает кости. Мгновенно вскипает кровь, и происходит взрывной выброс пара. Это вызывает резкое сокращение мышц, которое дробит кости. В некоторых случаях молния бьет с такой силой, как будто в тело врезался грузовик. Тело доктора Масангкея, в сущности, взорвалось.
Врач произнес слово "взорвалось" по слогам, с удовольствием растягивая их. Макферлейна бросило в дрожь.
- Спасибо, доктор, - сказал Глинн сухо. - Я буду с нетерпением ждать результатов вашего анализа биоты в восьмидесяти мешках образцов, которые мы собрали в непосредственной близости от метеорита. Я как раз отправил их в вашу лабораторию.
Глинн открыл свою папку.
- Если метеорит притягивает молнию, тогда есть еще одна причина держать его закрытым. Давайте работать дальше. Минуту назад я сказал, что мы можем работать по графику. Однако придется внести в него некоторые поправки. К примеру, поскольку вес метеорита так огромен, нам нужно доставлять его на судно от места падения наикратчайшим путем.
Это означает перемещение метеорита через снежник, а не вокруг него. Метеорит можно перемещать только прямо по дороге с постоянным уклоном. Будет непросто, потребуется большой объем земляных работ, но это исполнимо. Кроме того, капитан Бриттон сообщила мне, что на нас движется зимний шторм. Если он не изменит направления, нам придется учитывать и этот фактор в графике. Но в некотором смысле он послужит нам прикрытием.
Он поднялся и продолжил:
- Я приготовлю письма семье Джина Рочфорта и вдове Фрэнка Эванса. Если кто-то из вас хочет добавить личное послание, пожалуйста, отдайте его мне, прежде чем мы прибудем в Нью-Йорк. Ну и последнее. - Он посмотрел на Макферлейна. - Вы сказали мне, что коэсит и импектит вокруг метеорита сформировались тридцать два миллиона лет назад.
- Да, - подтвердил Макферлейн.
- Я хочу, чтобы вы собрали образцы с потоков базальта и с вулканической вилки за лагерем и тоже определили их возраст. Очевидно, что нам необходимо знать больше о геологии острова. Вторая серия тестов позволила прийти к каким-нибудь новым выводам?
- Только к новым загадкам.
- В таком случае вашим следующим проектом будет геология острова.
Глинн обвел взглядом присутствующих:
- Есть что-нибудь еще, прежде чем мы вернемся к работе?
- Да, парень, - раздался надтреснутый голос.
Это был всеми забытый Паппап, сидевший на стуле с прямой спинкой в углу библиотеки - волосы взъерошены, тянет руку и крутит ею, как школьник.
- Слушаю, - сказал Глинн.
- Вы сказали, что умерли два человека.
Глинн промолчал. Наблюдая за ним, Макферлейн отметил, что Глинн не смотрит в глаза Паппапу, как остальным.
- Вы сказали, что могут умереть и другие люди.
- Ничего такого я не говорил, - сказал Глинн твердо. - Теперь, если мы закончили…
- А случится, что все умрут? - неожиданно громко спросил Паппап.
Повисло неловкое молчание.
- Проклятый сумасшедший, - едва слышно пробормотал Гарса.
Паппап просто указал на иллюминатор. Все взгляды обратились туда.
Сразу за скалистыми очертаниями острова Дисит, темный на фоне далекого неба, в поле зрения появился устрашающий нос эсминца. Все его орудия были направлены на танкер.
"Ролвааг"
12 часов 25 минут
Глинн вытащил из кармана маленький бинокль и посмотрел на корабль. Он ожидал, что Валленар предпримет новую попытку. Очевидно, это она.
Бриттон поднялась со своего кресла и подошла к иллюминатору.
- Похоже, он хочет нас потопить, - сказала она.
Глинн присмотрелся к мачтам, потом к четырехдюймовым пушкам и опустил бинокль.
- Это блеф.
- Откуда вы знаете?
- Проверьте.
Бриттон вопросительно взглянула на первого помощника. Хоуэлл сказал:
- Приемная антенна не улавливает активности радара наведения.
Бриттон повернулась к Глинну, и тот протянул ей бинокль.
- Он направил на нас орудия, но не собирается из них стрелять. Посмотрите - радар системы наведения не крутится.
- Да, вы правы, - подтвердила Бриттон, возвращая бинокль. - Всем по местам стоять, мистер Хоуэлл.
- Мистер Гарса, позаботьтесь подготовить гостевую каюту на всякий случай, - попросил Глинн.
Он положил бинокль в карман и посмотрел на Паппапа. Метис сидел, прислонясь к спинке стула, и поглаживал свои длинные висячие усы.
- Мистер Паппап, я бы хотел пройтись с вами по палубе, если не возражаете.
Выражение лица Паппапа не изменилось. Он встал, вышел вслед за Глинном из библиотеки и направился за ним по широкому коридору.
Снаружи через пролив задувал резкий ветер, взбивая на воде танцующие барашки. По палубе скользили куски льда. Глинн шел впереди, маленький старик за ним по пятам. Так они дошли до возвышения палубы на носу судна. Глинн остановился, прислонился к якорной лебедке и посмотрел на далекий эсминец. Теперь, когда Валленар сделал следующий шаг, проблема заключалась в том, чтобы предусмотреть его дальнейшие действия. Глинн исподтишка глянул на Паппапа, единственного человека на борту, который мог просветить его относительно Валленара. И именно этого человека он понимает хуже, чем любого другого. Глинн обнаружил, что не может предсказать или контролировать действия Паппапа, ходившего за ним как тень. Это почему-то тревожило.
- Сигареты не найдется? - спросил Паппап.
Глинн вытащил из кармана полную пачку сигарет "Мальборо" стоимостью на вес золота и подал ее Паппапу. Старик вскрыл пачку и вытащил сигарету.
- Спичка?
Глинн дал ему прикурить от своей зажигалки.
- Спасибо, парень, - поблагодарил Паппап и глубоко затянулся. - Немного холодно сегодня, да?
- Да, холодно.
Они помолчали.
- Где вы выучили английский, мистер Паппап?
- У миссионеров, где же еще? Я только у них немного и поучился.
- Один из них был не из Лондона случайно?
- Оба, сэр.
Глинн подождал немного, пока Паппап курил. Даже с учетом культурных различий этот человек был для Глинна загадкой, он в жизни не встречал такую непроницаемую и непредсказуемую личность.
Глинн начал издалека.
- Красивое кольцо, - сказал он, указывая небрежно на маленькое золотое кольцо у метиса на мизинце.
Паппап с улыбкой поднял руку вверх.
- Да, чистое золото, жемчуг, два рубина. И все.
- Подарок королевы Аделаиды, я полагаю?
Паппап вздрогнул, сигарета прыгнула во рту. Но он быстро пришел в себя.
- Вы правы.
- А что стало со шляпой королевы?
Паппап посмотрел на него с интересом.
- Похоронили вместе с хозяйкой, как было принято в старину.
- Значит, Фьюджия Баскет была вашей прапрапрабабушкой?
- В некотором смысле можно сказать и так.
Глаза Паппапа оставались прикрытыми.
- Вы выходец из выдающейся семьи.
Говоря это, Глинн пристально посмотрел в глаза Паппапу. А когда тот отвел взгляд, Глинн понял, что этим комментарием достиг ожидаемого эффекта. Тем не менее следовало действовать с величайшей хитростью. У него будет только один шанс войти в доверие к Паппапу.
- Ваша жена давно умерла.
Паппап продолжал молчать.
- Оспа?
Паппап покачал головой:
- Корь.
- Вот как, - удивился Глинн. - Мой дед тоже умер от кори.
Это было правдой. Паппап согласно кивнул.
- У нас есть еще кое-что общее, - продолжал Глинн. Паппап посмотрел на него искоса.
- Мой прапрапрадедушка был капитан Фицрой.
Глинн произнес эту ложь очень спокойно, не моргнув глазом.
Паппап отвел взгляд от моря, но Глинн заметил у него в глазах беспокойство. Глаза всегда выдают. Если, конечно, их не тренировать.
- Странно, как история себя повторяет, - продолжал Глинн. - У меня есть гравюра, на которой ваша прапрапрабабушка еще маленькой девочкой встречается с королевой. Она висит у меня в гостиной.
Для ейган установление семейных связей имеет огромное значение, если верить прочитанной Глинном литературе по этнографии.
Чувствовалось, что Паппап испытывает все большее напряжение.
- Джон, можно мне еще раз взглянуть на кольцо?
Не глядя на него, Паппап поднял свою коричневую руку. Глинн взял ее осторожно, ласково пожимая ладонь. Кольцо он заметил в первый же раз, когда увидел пьяного Паппапа в забегаловке в Пуэрто-Уильямсе. Людям в Нью-Йорке потребовалось несколько дней, чтобы определить, что это такое и откуда взялось.
- Судьба - странная вещь, Джон. Мой прапрапрадедушка, капитан Фицрой, командовавший корветом "Бигл", похитил вашу бабушку Фьюджию Баскет и отвез ее в Лондон познакомиться с королевой. А теперь я похитил вас, - добавил он с улыбкой. - Забавно, правда? Только я не повезу вас в Лондон. Скоро вы снова будете дома.
В тридцатые годы девятнадцатого века было принято привозить с собой со всех концов света аборигенов и показывать их при английском дворе. Фьюджия Баскет через несколько лет вернулась на Огненную Землю на том же "Бигле", со шляпкой и кольцом, подаренными ей королевой. Другим пассажиром на этом корабле был мистер Чарльз Дарвин.
Хотя Паппап по-прежнему не смотрел на Глинна, было видно, что из глаз его уходит беспокойство.
- Что будет с кольцом? - спросил Глинн.
- Пойдет со мной в могилу.
- Нет детей?
Глинн уже знал, что Паппап - последний оставшийся ейган, но он хотел услышать ответ.
Паппап покачал головой.
Глинн кивнул, продолжая держать его за руку.
- Неужели больше никого не осталось?
- Есть несколько метисов, но я последний, кто говорит на языке.
- Должно быть, вам это очень горько.
- У ейган есть старая легенда. И чем старше я становлюсь, тем больше думаю, что она обо мне.
- Что за легенда?
- Когда придет время умирать последнему из ейган, Генукса сам заберет его под землю. И из его костей вырастет новая раса.
Глинн отпустил руку Паппапа.
- И как Генукса заберет последнего из ейган?
Паппап покачал головой:
- Это же все чертовы суеверия, разве не так? Я не помню подробностей.
Глинн не стал настаивать. Это был опять прежний Паппап. Глинн понял, что ему не узнать, удалось ли склонить старика на свою сторону.