Он позволил своей голове безвольно откинуться назад, когда практически свалился в кресло возле кровати. В глаза бросалось плачевное состояние его одежды, как заметила Хаос. Его грязные синие джинсы промокли до колен. Глаза девушки прошлись по его шее, от ворота белой футболки к бугрящимся мышцам.
Соломон склонил голову вперед.
- Я разогрею тебе ужин, как выйду из душа, - сказал он, сбрасывая сапоги и ставя их у камина. - Их, вероятно, придется сжечь после сегодняшнего.
Он подошел к комоду, достал одежду, а затем направился в ванную.
Оставшись одна, Хаос, наконец, смогла дышать. Пока ее разум вновь не оказался в бреду. Она опять представила мужчину голым. У него на теле много волос? А его мужское достоинство было твердым и охвачено страстным желанием? Ему легко угодить, или это будет трудно? Раньше она тайно сравнивала мужчин в Ордене по различным признакам их мужского естества. Не потому что хотела, просто ее разум делал это сам. Ей казалось интересным сравнивать их манеру действия и форму и то, как они отличались у разных мужчин. Хаос ничего не имела против увлеченности этим, ведь это служило хорошим отвлекающим маневром и помогало делу ускориться. Скорее всего, просто сила привычки призывала девушку проделать то же самое с Соломоном.
Хаос услышала, как он пробормотал что-то, все еще находясь в ванной, затем дверь открылась.
- Ты не могла бы, пожалуйста, не смотреть, пока я возьму то, что, кажется, забыл?
Его голос звучал расстроено, и Хаос быстро отреагировала, заслонив рукой глаза.
- Конечно, уже закрыла.
- Не волнуйся, я в полотенце, - невнятно попытался успокоить он, стоя напротив выдвижного ящика. - И где это, черт возьми?
Хаос никак не могла заставить свои пальцы сомкнуться и не подглядывать. Ее внутренности встряхнуло, как только его мышцы стали эффектно перекатываться по спине, пока Соломон, наклонившись, поспешно что-то искал в шкафу. Она быстро прикрыла рукой глаза, когда он развернулся и поспешил в ванную. Услышав, как захлопнулась дверь, девушка испустила судорожный вздох, вспоминая, как перекатывались его округлые ягодицы в крепких объятиях тонкого полотенца. Она увидела это прежде, чем он повернулся, подразнив девушку наготой. Но этого было достаточно, чтобы надолго запечатлеть в ее разуме его горячий образ. Достаточно всего лишь одной вспышки, вот как работает ее сознание. И сейчас ее мозг отмечал, что все мужчины Ордена, которые были до него, не дотягивали до его привлекательности и совершенства.
Когда дверь открылась снова, Хаос вновь закрыла глаза. Время казалось бесконечным в ожидании, когда Соломон подойдет к кровати. Мужчина устраивал себе спальное место на полу, когда Хаос, наконец, взглянула на него. Прежде чем обдумать, она выпалила:
- Что ты делаешь?
Он бросил на нее беглый взгляд.
- Оставляю кровать в твоем распоряжении, чтобы ты могла отдохнуть. Скоро будет ужин.
Тягучее чувство пустоты тяжестью осело в ее груди.
- Я не голодна. На этой постели достаточно места для тебя, это твой дом, и тебе не следует спать на полу.
- В любом случае, тебе нужно поесть. И мне не следует спать рядом с тобой.
В смущении она уставилась на Соломона, пока он копался в холодильнике.
- Я покормила волка. Он был голоден.
Соломон выпрямился во весь рост и опустил голову со вздохом.
- Мне жаль. Он был очень голоден, и это все, что я нашла в холодильнике. Все равно моему желудку сейчас не справиться с едой.
- Тогда ты не должна будешь пропустить свой завтрак, - сказал Соломон, указывая на нее; он вернулся к своей импровизированной постели на полу.
Хаос кивнула, пока мужчина устраивался на полу, переворачиваясь в поисках удобного положения. Закинув руки за голову, он, наконец, облегченно вздохнул.
- Мы можем вдвоем уместиться на кровати.
Он поднял на нее взгляд своих голубых глаз, когда она привстала, оперевшись на локти.
- Этот вариант нам не подходит.
- Почему нет?
- Потому что ты девушка.
То, как он это сказал, в дополнение ко всему прочему, заставило Хаос почувствовать досаду.
- И что?
- И то, что я мужчина... а мужчина не спит в одной постели с женщиной, только если....
Она ожидала продолжения, поторопив Соломона, когда пауза затянулась слишком надолго.
- Только если что?
- Если они не женаты, - пояснил Соломон.
Хаос не смогла остановить вырвавшееся у нее хихиканье. А этот парень своеобразный.
- Ты можешь назвать меня старомодным, даже рассмеяться, но такой уж я.
- Значит... когда мужчина и женщина лежат в одной постели, они обязательно должны быть женаты, чтобы делать все те многочисленные вещи?
Настала ее очередь проявить снисходительность.
- Так нельзя.
- Почему? Я не планирую выходить за тебя замуж. Может, ты хочешь жениться на мне?
- Нет! Это просто... просто такова человеческая природа... и, в общем, мы не будем делать этого. Для твоего же блага.
- Потому что есть риск, что ты захочешь сделать со мной те вещи, которые делают женатые люди?
Эта мысль осчастливила Хаос, но затем она напомнила себе про женщину, фотография которой стояла на каминной полке.
- Это абсолютно исключено. Я бы никогда не сделал такое с женщиной.
Хаос откинулась на спину и уставилась в потолок, ответ Соломона ее расстроил.
- Почему нет? - девушка затаила дыхание, желая услышать, что это могло значить. Для него.
- Потому что для меня существует только одна женщина.
Услышав ответ, Хаос замерла в оцепенении. Это подтверждало ее предположение. Но как такое может быть? Предполагалось, что он должен был быть девственником.
- Ты женат?
Соломон притих, и Хаос терпеливо ожидала его ответ.
- Да.
Почему его "да" прозвучало столь странно и грустно? Сердце Хаос неистово билось в груди от этой информации.
- И где же она?
- На Небесах. Вот где она находится. И прежде, чем ты задашь следующий вопрос, я скажу тебе - не стоит.
Чувствуя облегчение, Хаос замолчала на некоторое время. Она чувствовала себя одновременно счастливой и грустной. Хаос, конечно, не была рада его браку, но ей не нравилась эта глубокая печаль, захороненная в его голосе. Казалось, что она должна была сказать что-то, но вместо этого девушка сделала то, что иногда у нее получалось непроизвольно.
- Что смешного?
- Ничего, - поспешно выпалила она, пока ее не охватил новый приступ смеха.
- Это определенно звучит так, словно ты смеешься надо мной, - с уверенностью сказал Соломон, но при этом он не казался оскорбленным.
- Прости, - она подавила смешок, - иногда со мной такое бывает.
- Смеяться над трагедией людей? Мило, - сухо, но беззлобно отметил Соломон.
Хаос просмеялась еще раз, ужасно себя чувствуя при этом, и поспешила объясниться:
- Нет, смеяться в самое неподходящее время над самыми неподходящими вещами, я не имею в виду то, что случилось с тобой... но это происходит тогда, когда я чего-нибудь слишком сильно хочу.
- И чего же ты так сильно хочешь?
- Сказать что-то подходящее, что прогонит грусть.
- Нет, нет. Здесь нет грусти, - пробормотал Соломон. - Я уже пережил траур.
- Ладно, - прошептала она.
- Я в порядке, - повторил Соломон зачем-то.
- Я услышала тебя.
- Хорошо-то как. Рад, что ты меня слышишь.
- Я слушаю тебя.
- Разве я говорил, что счастлив? - продолжал Соломон, словно девушка была с ним не согласна.
- Нет. Но быть несчастным и находиться в трауре – разве не одно и то же?
- Нет. Можно несчастным, и не держать траур.
- Да, - согласилась Хаос, - понимаю.
- Правда? - пробормотал он.
- Да. Я всегда была несчастна. И я не в трауре. Думаю, что нахожусь где-то посередине. Не там и не там.
Соломон не ответил ей, и Хаос вдруг поняла, что ей нравилось просто говорить с ним.
- Что если... мне приснится сон?
- Тогда я разбужу тебя.
Хаос подумала о его пении.
- Мне понравилось, как ты пел мне.
- Кто бы сомневался, - голос Соломона звучал сонно.
- Что за песню ты напевал мне?
Он глубоко вдохнул, затем с шумом выпустил воздух.
- "Она разговаривает с Ангелами".
Хаос улыбнулась сама себе, услышав его ответ.
- Откуда ты узнал эту песню?
Хаос ждала ответа в течение многих секунд, решив, что Соломон уснул.
- Она научила меня.
Дюжина чувств ударила в Хаос, когда она услышала столь многое в его голосе, от того, что он говорил о ней. Девушка не была уверенна, хорошие это чувства или нет, они просто были ей в новинку. Так она считала. И последовал новая сокрушительная волна, когда она услышала, что он сказал потом.
- Итак... она разговаривала с ангелами? - изумляясь, спросила Хаос.
- Да, - ответил он мягко, - все время.
Ее охватило благоговение.
- Вау, - прошептала Хаос. - Она, должно быть, удивительная.
- Была.
Сила этого слова, так негромко прозвучавшего, пробудила в Хаос чувства, которые заставили ее сердце биться сильнее. Не зная, насколько эти чувства уместны, девушка задвинула их подальше.
- Я никогда не разговаривала с ангелами, - грустно призналась она. - Я говорила с мертвыми и демонами. Мне не разрешалось даже попробовать поговорить с ангелами. Я правда хотела, - добавила Хаос, чувствуя, как это могло быть расценено со стороны.
- Очень сильно. Моя мать была ангелом.
Хаос внезапно запаниковала, осознав, в чем только что призналась. Боясь его реакции, она ожидала молча в полной тишине. Сказать, что это была шутка, значит проявить наивысшую степень богохульства.
Ее так быстро охватили плохие предчувствия и опасения, что дыхание замерло, как и все ее тело. Хаос ощущала, как ледяные пальцы ее кошмаров подбирались к разуму, пришедшие, чтобы забрать ее туда, откуда она могла никогда не вернуться.
- Не мог бы ты спать со мной, - выдохнула Хаос. – Прошу тебя.
Она не посмела озвучить свои страхи.
Соломон приблизился к ней: его прекрасное лицо и ярко-синие глаза у ее постели.
- Что-то не так?
Девушка обернула руки вокруг его шеи, услышав твердый командный тон Соломона.
- Пожалуйста, - прошептала она, прижимаясь щекой к теплой колонне его мышц. - Не оставляй меня. Не отпускай меня.
- Ладно, ладно, - убаюкивал он, укладываясь рядом с Хаос.
Хаос сместилась чуть ниже, чтобы можно было обвиться вокруг него, лечь головой ему на грудь; и она вздрогнула, когда Соломон притянул ее ближе и обнял, он даже положил на нее свое бедро, словно желая уберечь, защитить собой.
Боль в ее теле уменьшилась перед лицом такого страха. Это ощущение мешало заснуть, Хаос не могла вспомнить, когда подобное случалось с ней со столь большой силой. Годы назад. На заре ее обучения.
Хаос всхлипнула с облегчением, лежа на его груди, когда Соломон начал напевать, а она прижалась ухом к его телу, чтобы чувствовать силу его голоса. На это раз, когда мужчина пропевал слова, Хаос, будто завороженная, смогла повторить их. Плохие предчувствия медленно покидали ее разум, уходили все дальше и дальше.
Потом возникли вопросы. Они пробились в ее сознании, когда она услышала слова, и Хаос цеплялась за каждое из них, используя в качестве якоря, чтобы не провалиться в эту бездонную тьму. Как только в ее голове стали возникать головоломки, она сразу задвинула их прочь. Почему она улыбается, когда боль возобновилась? Возможно, она нашла утешение в боли? Действительно ли она сирота? Мастер всегда говорил, что она его плоть и кровь, но Хаос временами чувствовала себя одинокой.
Кем был этот мальчик в песне? И мужчина на кресте, которого она еще не встретила? Как ее называли ангелы? Может, у нее было несколько имен?
Потом был вопрос, который горел внутри Хаос настолько сильно, что ей действительно хотелось знать ответ, нужно было знать ответ по многим причинам. Как его жена могла не знать его, как любовника, если они были женаты? И почему это так много значило для него?
В отсутствии страха Хаос постепенно начала осознавать его присутствие рядом. Тепло от его рук распространилось вдоль ее позвоночника, и твердость его пальцев ощущалась на нижней части спины девушки. У Хаос перехватило дыхание, когда она думала о жаре, которым обдавало его бедро, лежащее поверх ее ноги. Прижимаясь к нему щекой, Хаос чувствовала слабый запах мыла. Это ощущалось... превосходно. Просто замечательно. Казалось, ее тело жаждет то чувство, к которому она совсем не привыкла. Она поняла, что особое удовольствие ей доставляло мягкое, бережное движение другой его руки, когда он скользил ладонью по ее волосам, затем предплечью и обратно, чтобы начать свой путь с начала.
Слушая негромкое пение Соломона, Хаос прижалась к нему, пытаясь вспомнить, испытывала ли она когда-нибудь что-то подобное. Она не могла. Никогда.
Что это за чувство?
Она замерла, когда нашла ответ. Это было райское чувство, спустившееся к ней прямо с Небес. Соломон получил кусочек Рая от жены, когда она покинула его. Вот как это работало. Когда ты умираешь, ты оставляешь близким все, что было в твоем сердце. Вот что это за чувство - это Рай.
Хаос не осмеливалась нарушить это замечательное мгновение. Она знала, что не имеет права делить с ним этот священный момент.
И, тем не менее, очень осторожно она покорилась той теплоте, что обволакивала ее. Хаос была рада, что у нее нет семьи, чтобы оставить что-то подобное близкому человеку. Радовалась, что она даже не способна на любовь. Но даже если у нее бы действительно была семья и способность любить, Хаос не желала оставлять кому-либо часть того, что она несла в своей душе.
Глава 10
- Итак, прошло уже четыре дня, - заявил Соломон.
Войдя в комнату, он сел рядом с кроватью Хаос, где та доедала свой завтрак. Ему было ненавистно начинать этот разговор, но сделать это было необходимо. Прошло уже достаточно времени.
- Я предоставил тебе еще два дополнительных дня, уверен, ты заметила.
Хаос кивнула, медленно пережевывая пищу. Черт, лучше бы он дождался, когда она доест.
- Спасибо, - прошептала девушка, чем еще больше усложнила ему задачу.- Что ты хочешь знать?
Соломон пристально посмотрел на нее, с каждой секундой чувствуя себя все большим ублюдком. Но, услышав ее рассказы о разговорах с демонами и мертвецами, про запрет обращения к ангелам, он понял, что с ней произошло. Ритуальное надругательство. И это сильно отличалось от спектакля одного актера. Соломону было просто необходимо разузнать больше. Она была подвешена к веткам дерева вверх ногами, одетая только в красное платье, находясь на волосок от смерти, и, возможно, была еще и изнасилована; представшая перед ним сцена, когда он обнаружил ее, походила на имитацию распятия.
Хаос слегка наклонила свое все еще болезненно-бледное лицо в сторону Соломона; не выдержав чувства вины, он опустил голову. Но ему нужны ответы, черт возьми. И она была единственной, кто может дать их, если, конечно, он не собирался обойти весь город, расспрашивая каждого жителя. И если это действительно было связано с каким-то ритуалом, то виновником мог быть кто угодно, поэтому о расспросах не могло быть и речи. Он стал настоящим параноиком, когда, во время поисков своей жены, ему пришлось изучить множество громких криминальны дел о жестоких преступлениях, поэтому он не мог никому доверять. Особенно местным властям.
- Давай начнем с чего-нибудь попроще.
Соломон осмотрел девушку с головы до ног, стараясь не замечать, как ангельски она выглядела в белом хлопковом платье. Казалось, они давно уже были близкими друг другу людьми. Хаос выглядела нуждающейся в его прикосновениях, а его тело слишком охотно отзывалось желанием угодить ей.
- Какой твой любимый цвет?
Девушка взглянула на него с удивлением, прежде чем одарила легкой улыбкой.
- Фиолетовый, - ответила она.
Фиолетовый.
- Честно говоря, меня уже тошнит видеть на тебе этот цвет.
Хаос широко улыбнулась ему, и Соломон позволил себе изучить черты ее лица. На самом деле, глядя сейчас на девушку, он отметил, что ее губы почти вернулись к норме, и лицо уже выглядело лучше. Это подтверждало то, как верно Соломон первоначально оценил ее внешность, когда он только нашел ее. Она была прекрасна. Девушка обладала редкой в своем роде красотой.
- Сколько тебе лет? - задал следующий вопрос Соломон.
- Двадцать четыре, - ответила Хаос, и она казалась гордой счастливой, сообщив ему это, но внезапно ее лицо приобрело серьезное выражение. - Почему… она улыбалась, когда было больно? Твоя жена?
Соломону потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что она имела в виду текст песни, которую он напевал ей. Так она подумала, что это про его жену? Неожиданно затронутая запретная тема вызвала у него желание опустить все подробности, но потом Соломону пришла в голову идея, что, возможно, Хаос будет не против справедливого обмена личной информацией. Он подумал о том, куда это может привести его, и не был уверен, что сможет вынести это в итоге. Но затем Соломон задумался о том, какие результаты это может дать…в отношении нее.
- Это просто метафора.
- Так ей не нравилась боль?
Соломон пожал плечами.
- Сомневаюсь, - он внимательно посмотрел на Хаос. - Зачем бы ей это было нужно?
Девушка пожала плечами, не поднимая взгляда.
- Иногда боль помогает чувствовать себя лучше.
Его живот скрутило от осознания того, что это могло значить для Хаос.
- Думаю, я могу согласиться с этим.
- Правда?
- Когда я качаю мышцы, нагружая себя почти до боли, мой разум отдыхает.
- Потому что ты уверен, это сделает тебя сильнее? - надежда прозвучала в голосе Хаос.
- Ага. У тебя есть фамилия?
Она слегка покачала головой.
- А у тебя?
- Гордж – моя фамилия.
Соломон не стал настаивать на более конкретном ответе. Пока нет. Еще два дня, а затем он обрушит на нее более значимые вопросы.
- Твое любимое блюдо?
Хаос с улыбкой опустила взгляд к тарелке.
- Твой суп.
Соломон подождал немного, гадая какой следующий вопрос она ему задаст.
- Твоя жена была сиротой?
Он покачал опущенной головой.
- Нет.
- Тогда...
Соломон ненавидел, что ему приходилось лгать, что содержание текста песни имело непосредственное отношение к нему или к ней, но сейчас он чувствовал себя скованным, загнанным в угол.
- Я думаю, чтобы заставить чувствовать себя лучше. Это меня усыновили.
По крайней мере, вторая часть была правдой.
- Меня тоже, - произнесла она радостным голосом.
Он сдержал свое удивление, и это происходило часто, когда он задавал ей вопросы, ответы на которые рассчитывал получить.
- Твои любимые цветы?
Улыбка лишь слегка коснулась уголков ее рта.
- Нет таких. Я не люблю цветы.
Ее странный ответ побудил его в удивлении приподнять брови.