30
Спустя несколько месяцев Володе Ласточкину довелось снова побывать в Порт-Саиде. Танкер медленно плыл меж двух берегов. Лента голубой воды сквозь жёлтые пески пустыни - с одной стороны, и зелёные поля, рощи кудрявых пальм, апельсиновых и банановых деревьев - с другой. Володя держался за перила мостика и чувствовал внутреннюю дрожь танкера. Если бы не это чуть ощутимое подрагивание тёплых перил, можно было бы вообразить, что танкер стоит неподвижно и мимо судна проплывают красивые берега.
Володя Ласточкин стоял на вахте. Мелодично били склянки - всё вокруг было мирно, тихо, спокойно. Сквозь листву деревьев апельсины светились, точно фонарики. Бананы висели такими тяжёлыми гроздьями, что ветки клонились книзу. Впереди по голубому небу плыл зелёно-звёздный флаг Египта.
Красивый ажурный мост снова висел над каналом, перекинутый с берега на берег.
Мир. Тишина. Спокойствие. А ведь совсем недавно здесь рвались бомбы и кровь лилась по этой дороге вдоль канала.
"Нет, - думал Володя, - если народы всего мира возьмутся за руки и скажут "нет", не быть войне!"
И всё-таки Володя не мог забыть страшные дни, когда захватчики бомбили Порт-Саид. Не мог он забыть и египетскую девочку, её восковое лицо, бескровные губы, закрытые глаза. Сколько таких египетских детей убили и искалечили захватчики? Где теперь маленькая Камила? Нашла ли она своих родителей? Живёт ли как прежде или осталась бездомной сиротой?..
На стоянке у выхода из канала Володя сошёл с танкера. На берегу оглянулся. Маленькие волны с тихим шелестом набегали на гранит набережной. На тонких вышках, которые упирались в небо, горели разноцветные огни. А в самом небе через каждые полминуты пробегал луч маяка, и казалось, что кто-то невидимый размахивает по тёмному небу сверкающим клинком огромной сабли.
Однако всё вокруг было спокойно. Ведь так и должно быть на узкой полоске воды, которая отделяет Африку от Азии и называется Суэцким каналом. На этой водной улице огни прожекторов и вышек заменяют светофоры. Ведь не так-то просто провести караван судов по каналу. Нужно очень внимательно следить за идущими впереди и сзади кораблями, вовремя обогнуть в узком проходе землечерпалку и главное идти всё время как по ниточке. Тут нужен большой опыт и умение или, как говорят моряки, "чистая морская работа". А не то - растянешь караван в гармошку и может быть столкновение.
Ласточкин посмотрел на канал. Тёмная вода несла на себе расплывчатые отражения звёзд и сигнальных огней. А над водой, казалось, протянулось длинное ожерелье из светящихся бус. Это стоял вытянутый в линейку караван судов. И Володя подумал о том, что все угрозы и бомбёжки захватчиков не смогли остановить жизнь на канале, как туча не может погасить солнце. Всё равно золотые лучи солнца разгонят тучи, согреют землю, осветят всё вокруг…
Быстро густели сумерки. Ярче разгорались звёзды.
Ласточкин покинул набережную и прежде всего отправился в Эль-Манах - квартал бедноты, который захватчики так недавно сровняли с землёй.
В сиреневом воздухе сумерек чётко вырисовывались новые белые дома и молодые деревца, окутанные точно вуалью. Это маленькие почки и клейкие листочки покрыли сетку ветвей.
Синева вечернего неба погустела, и небо это стало почти чёрным. Золотые, серебряные и голубовато мерцающие звёзды вспыхивали на нём. Золотые звёзды были точно такими, как на флаге Египта.
Володя прошёл шумными кварталами центра, набрёл на какую-то маленькую улочку, попал в садик и сел на скамью. Ласточкин не спешил. На танкер он мог возвратиться к утру, когда было назначено отплытие.
В саду стоял густой запах цветов, которым был напоён тёплый и ласковый воздух Порт-Саида. Погасли фонари, и от этого звёзды стали ярче и крупнее. И снова Ласточкин вспомнил Камилу. Он ничего не знал об этой девочке, кроме ее имени. Но Камил в Порт-Саиде, должно быть, тысячи. Как среди них разыскать эту курчавоволосую, большеглазую девочку, глубоко запавшую ему в сердце?
Сначала тоска по маленькой Камиле была где-то рядом с Володей. А потом она накрепко застряла в его сердце. И он сидел не двигаясь, точно окаменевший, одурманенный густым запахом южных цветов и неповторимой прелестью египетской ночи.
31
От этого забытья Володя очнулся, когда почувствовал, что кто-то расположился рядом с ним. Ласточкин повернулся, но было так темно, что он смог только определить: на скамейке, чуть сгорбившись, сидит молодой египтянин.
- Добрый вечер! - сказал египтянин.
- Вернее - добрая ночь, - ответил Володя. - Сейчас ведь за полночь. - Он запнулся, боясь, что коверкает слова.
Хотя на танкере Ласточкин считался одним из знатоков многих языков, но разве моряку, совершающему рейсы по всему земному шару, запомнить и выучить языки всех народов земли! Да, Ласточкин мог поговорить с египетским лоцманом, с торговцем, который привёз на танкер свежие фрукты, и, наконец, со своим братом моряком. Для этих разговоров нужен небольшой запас одних и тех же слов, которые Володя отлично знал. А вот беседа с людьми, не связанными с морем, всегда была для него трудной.
Так и сейчас. Сказав о ночи, Володя замолчал. Зато начал говорить его сосед.
- Вы давно в Порт-Саиде? Сегодня, наверное. Да?
Володя кивнул головой, но египтянин переспросил:
- Сегодня? Да?
- Да! - сказал Ласточкин. - Сегодня. Я с корабля.
- Болгарин?
- Нет. Русский.
- Русский!!! Русский!!!
Египтянин дважды повторил это слово и, пошарив в темноте, схватил Володины руки, крепко пожимая их.
- Товарич, русский товарич!
Потом несколько мгновений он молчал и заговорил быстро, взволнованно, громко:
- Русский? Я видел их, когда они проводили суда по каналу, когда русские заменили сбежавших за границу лоцманов. Я видел их золотистые волосы. У русских голубые глаза и серые глаза. У них белая кожа…
Египтянин говорил несвязно. Он обрывал фразы, перескакивал с одной темы на другую, перебивал сам себя.
- …Вы видели Порт-Саид утром? - спрашивал он Ласточкина. И тут же, не дожидаясь его ответа, говорил: - Белый город. Голубой канал. А какой тростник по берегам - зелёный, как изумруд. Да, вы же моряк! Знаете! Утром воздух над каналом розовый. А подъёмные краны в порту совсем как жирафы. У нас ведь богатая и очень красивая страна. Снег. Нет, у нас не бывает настоящего снега. Но вы видели наши хлопковые поля? Это как белая зима у вас, в России. А жёлтый Нил! А Каир! Вы не были в Каире? Это очень большой город. Почти как Москва. Там есть новый район - Гелиополис. Вы знаете, что это значит? Гелиополис - город солнца. Да, это правильное название. Там очень красиво…
- Как вас зовут? - спросил Володя.
- Яхия. Яхия, сын Мустафы.
- Вы художник?
Яхия промолчал. А Ласточкин подумал о том, что он зря задал этот вопрос. Ну как можно спрашивать человека о профессии, которая, может быть, была его мечтой и только мечтой осталась! Молодой египтянин, с которым он познакомился несколько минут назад, чем-то покорил его, привлёк. Нельзя было сказать даже, что Володя увидел Яхию. Темнота ночи скрывала египтянина. Володя видел только контуры его фигуры - опущенные плечи, чуть наклонённую вперёд голову и руки, лежащие на коленях.
Молчали. И Володя не решался первым прервать это молчание.
Неожиданно Яхия спросил:
- У вас есть в России сестра?
- Есть. А у вас?
- Не знаю. Я потерял её в день, когда шли бои за Порт-Саид. Может быть, она спаслась. Может быть, живёт здесь, в городе, у добрых людей. А может быть…
Он молчал.
Володя расстегнул пуговицы на кителе. Было душно и парко, точно в бане.
"Порт-Саид большой город, - думал он. - Но ведь Москва во много раз больше. Неужели в Порт-Саиде нельзя найти девочку? Не прячут же её где-нибудь в подвале. А днём все маленькие портсаидцы на улицах, в садах и скверах. Если ходить изо дня в день, обязательно удастся найти девочку. Ну, не в первый день - во второй, в третий, в пятый…"
Яхия, будто он подслушал мысли Володи, сказал:
- Я ищу её каждый день. Хожу по городу, бываю в садах, в парках. Но мне трудно, очень трудно.
- Почему? - спросил Володя.
- В Порт-Саиде много детей. А у детей часто очень похожие голоса. Вот и сегодня мне показалось, что я слышу Камилу. Позвал, протянул руки - нет…
- Камилу?!
- Да. А почему вы спрашиваете? У вас в России нет такого имени?
- Нет, не в России. Я знал девочку, по имени Камила, здесь, в Порт-Саиде. Она была у нас на танкере.
Яхия вскочил. Он как-то странно провёл рукой по воздуху, быстро ощупал голову и шею Володи, стиснул его плечи.
- Говорите!..
Светало. В одном углу небо стало розовато-серым. Яхия стоял во весь рост - курчавый, смуглый, красивый. И теперь Володя увидел, что Яхия слеп.
32
Что мог Володя Ласточкин рассказать Яхии? Да, он видел, как раненую Камилу принесли на корабль, как ей переливали кровь. Всё, что можно было сделать для спасения девочки, сделали моряки советского танкера. Потом, когда кончились военные действия, автомашина Красного Креста увезла Камилу. Вот и всё. Больше Володя Ласточкин ничего не знал о судьбе сестры Яхии.
А отчего и когда ослеп Яхия?
Когда он бросил гранату в танк, его ранило, ослепило, и потом Яхия почти ничего не видел. Ведь танк этот был совсем близко. Может быть, Яхии и можно было бы спасти зрение, если бы сразу же его лечить. Но это не заботило захватчиков Порт-Саида. Когда в госпитале Яхия упал, от сильного сотрясения он окончательно ослеп. На следующий день интервенты уже покидали Порт-Саид. Придя в себя, Яхия узнал, что в Порт-Саиде интервентов уже нет. Медицинская сестра-египтянка поила Яхию из чашки с носиком, вроде маленького чайника. Ласковые руки гладили лоб и виски Яхии.
- Снимите повязку с глаз, - попросил Яхия.
- Не надо, - сказала сестра.
- Почему не надо? У меня болит голова. Я сильно ударился. Повязка давит голову. Снимите!
- Не надо.
- Сейчас день или ночь? - спросил Яхия.
Сестра молчала.
Подошёл врач. Он взял руки Яхии в свои большие тёплые ладони. От этого врача-египтянина Яхия узнал, что он ослеп.
- Успокойтесь, Яхия. - Врач крепко сжимал его руки. - Не надо, дорогой. Не надо. Это война. Она всегда приносит несчастья.
Всё лицо Яхии покрылось мелкими каплями. Красная струйка крови выступила на губе. Яхия прикусил губу…
33
Прошла война. Египтяне прогнали захватчиков. Египетский флаг снова поплыл по ветру над египетским городом и каналом.
А по улицам Порт-Саида, постукивая палочкой, шёл слепой Яхия, повторяя одно и то же имя:
- Камила! Камила!! Камила!!!
Сотни девочек, услышав это своё имя, откликались на него, подбегали к Яхии. Он клал им руку на голову, гладил по волосам.
Нет, это была не его Камила.
Камилу искал не только Яхия. Ему помогали добрые люди из квартала Эль-Манах. В этом районе не было семьи, которую миновало бы горе. Но это горе ещё больше сближало людей - простых людей бедного квартала. От имени Яхии они посылали письма во все концы страны.
"Нет ли у вас черноглазой, черноволосой девочки, по имени Камила? Не знаете ли вы девочку Камилу, потерявшую родителей во время боёв за Порт-Саид?"
"Нет, - сообщали в Порт-Саид. - Пока такая девочка не обнаружена. Но мы ищем её и, если найдём, обязательно сообщим".
В самом Порт-Саиде, конечно же, были проверены все госпитали, больницы и детские дома. Камилу не нашли.
Но её продолжают искать. Ведь никто не видел её и не сказал, что Камила погибла. Видели гибель её матери Фатьмы, знали о том, что в порт-саидской больнице умер сошедший с ума Мустафа. Но Камила просто исчезла.
- Я верю, что найду её, - сказал Яхия Володе.
Пока они говорили, серо-розовая полоска ширилась и росла на горизонте.
Посветлело небо, и стали видны скамейки, цветники, аллеи большого парка.
Володя шёл в порт, на свой танкер. Яхия провожал его. Они шли, взявшись за руки, как дети. Яхия не постукивал своей палкой. Он чувствовал твёрдую руку русского друга и шёл уверенно, так что со стороны и не определить было - видит он или не видит дорогу впереди…
На этом можно было бы окончить рассказ о том, что произошло в Порт-Саиде с девочкой Камилой, её отцом, матерью и братом - с семьёй носильщика Мустафы. Но к этому нужно добавить, что Володя Ласточкин, вернувшись из плавания, побывал в Одессе, где есть знаменитый на весь мир Институт глазных болезней имени академика Филатова. Володя расспрашивал наших врачей, нельзя ли как-нибудь помочь слепому Яхии. Оказалось, что о случае с молодым египтянином Яхией в институте уже знают из письма египетских врачей. Помочь Яхии никак нельзя. Бывают случаи, когда врачи, даже самые искусные, бессильны.
34
Когда в Волгограде я сидел на скамейке в начале улицы Порт-Саида, здесь было много детей. Мальчики гонялись друг за дружкой, играя в салочки, малыши что-то лепили из песка. Но интереснее всего было смотреть, как две девочки быстро и ловко крутили верёвочку, которая сливалась в моих глазах в сплошной прозрачный шар. А девочка с двумя косичками прыгала сквозь этот шар, ни разу не зацепив веревочку.
Такой была улица Порт-Саида в Волгограде, Здесь было шумно и весело, И я подумал об улицах Порт-Саида, Что там сейчас? Постукивая палкой, идёт по городу Яхия и зовёт свою сестрёнку Камилу.
Найдёт ли он её?
Думаю, что найдёт, а скорее всего - уже нашёл.
Каждый раз, когда Володя Ласточкин приплывал на своём танкере в Порт-Саид, он искал в парках города Яхию. Случилось так, что в последнее плавание Ласточкин был на вахте и не смог сойти на берег. Но его товарищи, побывавшие в Порт-Саиде, рассказывали, что видели слепого египтянина, которого вела за руку маленькая черноволосая курчавая девочка. У неё были тугие тёмно-красные щёки и большие чёрные глаза.
Должно быть, это и была Камила.