- То-то! Не доросли еще, чтобы в амфибрахиях разбираться!.. - гордо сказал Андрейка и прошествовал дальше.
Ему захотелось сходить глянуть, как там проводит свою презренную жизнь вредитель природы и барахольщик Гриша, еще не знающий, что очутился под прицелом грозного Глаза и отныне навеки заклеймен позором благодаря остроумному амфибрахию "Кот-обормот".
Гриша стоял на стремянке перед домом и кропотливо окрашивал оконные наличники серебряной краской.
Андрейка замедлил шаги и окинул его суровым неподкупным взглядом.
Гриша сверху тоже взглянул на Андрейку и с противной ухмылкой спросил:
- Ну, успокоился?
- Мне не нужно успокаиваться… - таинственно сказал Андрейка. - Я и так спокойный… Вот кое-кому придется скоро обеспокаиваться сильно…
- Это кому? Уж не мне ли?
- Да хоть и вам!
- Почему же? - Гриша спустился на одну ступеньку.
- Да уж так… - ответил Андрейка и, не удержавшись, зловещим голосом произнес: - Глаз!
- Какой глаз? - Гриша обоими своими жуликоватыми и бессовестными глазами внимательно всмотрелся в Андрейку.
- Да имеется такой… Скоро узнаете!
И Андрейка отправился дальше, загребая ногами, как положено ходить авторам произведений.
- Эй, пацан, как тебя… Андрей! Погоди, слышь, что ль? - позвал сзади Гриша, но Андрейка даже не оглянулся.
Алеха и Моська с нетерпением его дожидались. Андрейка рассказал им все в подробностях.
- А про мой конец Зойка ничего не отзывалась? - спросил Моська.
- Нет…
Алеха проявил слюнтяйство и бабью жалостливость:
- А если он застесняется и мусор уберет? Тогда придется стих взять… К чему их напрасно срамить?
- Еще чего придумал! То вешать, то снимать, да? - забеспокоился Андрейка. - Пускай висит! В настоящей газете ведь после не вырезают?
- Да не уберет он… - поддержал его Моська. - Хотя кто их знает… Между прочим, я ему сейчас намекнул маленько… Он идет мимо, а я спрашиваю: "Товарищ Барбосов к вам еще не приходил?" Он: "Какой?" Я говорю: "Да насчет вытаскивания за хвост… Скоро придет, ждите!" Он ошалел и исчез! Хе-хе-хе-хе-хе-ха!..
Подождав больше часа, Андрейка в сопровождении друзей наведался в клуб, чтобы узнать, не приходил ли Гриша или еще кто читать газету. Клуб оказался на замке, но в окошко можно было увидеть, что амфибрахий висит как миленький, читателей ждет. Навели справки у бабушки Митревны, жившей по соседству с клубом. Она объяснила, что видела в окошко, как Зойка замкнула клуб и махнула с Валерой на мотоцикле в сторону райцентра - должно, производить закупки к свадьбе. А заходил ли в клуб кто-нибудь еще, она не заметила, однако ни Петровны, ни Гриши не было - это уж безо всякого сомнения…
Когда они шли мимо отремонтированного дома тети Фроси и только поравнялись с калиткой, Гриша сразу выглянул и веселым голосом позвал:
- Эй, орлы! Погодите минутку, что скажу!.. Давно собираюсь в гости вас позвать… Вручить кое-какие сувенирчики из Африки на память о дяде Грише, чтобы "мир-дружба", как говорится, а?
- На кой они нам, у нас своих много… - буркнул Андрейка, сообразив, что Гриша уже пронюхал обо всем и хочет теперь купить их своими ерундовыми сувенирчиками, чтобы амфибрахий сняли.
Моська, наверно, тоже так подумал и вызывающе заявил:
- Не выйдет! Раньше надо было думать! А теперь дело сделано, переделать уже нельзя…
- Да какое дело-то? - не отвязывался Гриша. - Вы хоть осветите в общих чертах!..
- Узнаете… - зловеще пообещал Андрейка, а Моська продекламировал:
Потом пришел один Барбос
И вытащил его за хвост!
Гриша даже растерялся:
- Кого?
- Да одного там кота!.. - туманно пояснил Моська и захохотал, наслаждаясь тонкостью и остроумием своей добавки. Андрейка тоже засмеялся, и они ушли, а Гриша бессильно грозился сзади:
- Меня не испугаешь… Я пуганый!..
Однако испугался: бросился следом и, догнав ребят, опять заговорил - ласковым лисьим голосом, точно сама тетя Фрося:
- Ну слушайте, пацаны… Ну чего вы под меня копаете?
- Не раскидывали бы мусор! - непреклонно ответил Андрейка.
- Да неужели ж вы из-за мусора все это затеяли? Скажите на милость! Разве это по-соседски?.. Ерунда какая…
- Кому ерунда, кому нет!
- Слышь, пацаны… - понизил голос Гриша. - Может, сговоримся, а?
- Нечего нам сговариваться! - стоял на своем Андрейка.
- Нас не купишь - поддержал его Моська и опять торжественным голосом повторил: - И вытащил его за хвост!
- Да хоть объясните, как это понимать: за хвост?
- А так! - ликовал Моська. - За ушко да на солнышко!
Они дошли до Моськиного дома, заскочили в калитку, закрыли ее за собой на засов и полюбовались в щелочку на Гришу. Тот стоял, злобно утупясь в землю, и выражение его лица было злее, чем у волка!
Он что-то шептал, потом махнул рукой и быстро-быстро пошел - почти побежал назад…
Вечером Андрейка несколько раз наведывался в клуб, но он был закрыт…
А на другое утро, когда Андрейка встал завтракать, отец сидел за столом и при виде Андрейки воскликнул:
- А, вот он ты, друг! Ну-ка, иди сюда на расправу! Рассказывай честно, что у тебя за история с Петровной вышла? Какую это вы там с дружками механику под ее Гришу подвели?
Пришлось сознаться:
- Ничего такого… Просто басню я сочинил… в виде амфибрахия… Про кота и про мусор… Как кот занимался порчей природы… Про Гришу там даже не упоминается!
- Это - что ты давеча мне зачитывал будто Крылова? - вспомнила мать. - То-то я гляжу: не Крылов это, нет! Больно несуразно…
За "несуразно" Андрейка не стал обижаться: раз сама Зойка, которая обучалась в культпросветшколе стихам всевозможных размеров и получше разбирается, и то не нашла ничего несуразного, наоборот, всячески расхваливала: "стиль неплохой", "верно подметил" и прочее, а мать что в таких делах понимает?
- Какой такой… амфи-брехий? - не понимал отец.
- Стих называется, - растолковывал ему Андрейка. - Пушкин так писал и другие многие… Все одобряют… Зойка даже для своей стенгазеты выпросила… Я не давал… Зачитать?
- Давай, послушаем…
Андрейка с выражением, на манер Игоря Ильинского, прочитал свой амфибрахий, отбросив Моськину добавку, которая, что ни говори, а басню портила, торчала там ни к селу ни к городу…
Отец прослушал и удивился:
- Сам сочинил?
Андрейка скромно кивнул.
Отец подозрительно присмотрелся к Андрейке:
- Да ты не врешь? Больше ничего не было?
- Честное пионерское!
Тут отцу ничего не оставалось, как поверить.
- Вот так поэт у нас в семье объявился! - хмыкнул он и обратился к матери: - Неужто только из-за этого он удрал?
- Кто? - не понял Андрейка.
- Гриша, кто же! Сегодня чуть свет покидал весь свой кримплен-гипюр в "Жигуля" и рванул. Я у Петровны спрашиваю: "Чего это он так экстренно отбыл, не доверша ремонту своего?" А она… - Отец здорово умел изображать тетю Фросю: - "Вы нябось, знаете… чаго спрашивать?.. Що жа ему остаетца, кады злы люди под него яму роють, со свету сжить хочуть, нязнамо за што? Завидывають моим сынам, што живуть хорошо, все в шалку ходють…" - "Кто же?" - спрашиваю… "Ай не знаити? Ох, не по-суседски это, не-ет… Бога надоть боятца-а… Андрюшка ваш со своимы фулюганами под тюрьму его подводють, доказать сулятся, страмотять на кажном шагу…"
- Пуганая ворона куста боится! - сказала мать.
- Испугаешься! Какую он тут коммерцию развел, что твой коробейник: "есть и ситцы и парча…" Эй, поэт, чье стихотворение? Верно! Думал, ты не знаешь… У них в торгфлоте насчет этого строго! Там с такими коммерсантами разговор короткий: за хвост - и вон! Он, надо полагать, прослышал, что ребята критику какую-то на него написали, да не разобрал, в чем дело, и рванул следы заметать. Спекулянт чертов! Вот, брат Андрейка, каких делов вы настряпали с брехием своим! А написано толково… Ты, мать, зря придираешься! Однако, поэт, ты у меня смотри!
Отец погрозил Андрейке пальцем, на чем весь разговор и закончился.
По утрам клуб не работал, поэтому Андрейка побежал к Зойке домой, чтобы разузнать подробности.
Зойка еще спала, имея привычку до самого выгона стада просиживать с Валерой на крылечке у бабушки Митревны, где они вдвоем нагрызали целые горы шелухи от семечек.
Андрейке пришлось долго барабанить в стекло, пока заспанная Зойка не высунулась в окошко.
- Доброе утро, Зой! - приветствовал ее Андрейка. - Ох, и подолгу ты спишь!
- Чего тебе!..
- Да спросить… Гриша приходил вчера читать про кота?
Зойка хлопала глазами, ничего спросонья не соображая, потом закричала:
- Это ты меня за этим будил? Да ты очумел, что ль? Вот навязался! Я те дам людей будить с котами своими.
- Ну, Зой… Ну, скажи… - канючил Андрейка. - Ну что тебе - жалко? Приходил?
- Он сроду не ходит! - ответила Зойка. - Он за границей разных кабаре насмотрелся, своим брезговает, презирает… А ты, Андрейка, черт, вот попробуй еще разбуди меня, я прямо не знаю, что с тобой сделаю!
И она захлопнула окошко.
Это Андрейку ничуть не огорчило, даже наоборот: еще и не прочитав амфибрахия, Гриша в панику ударился, а если бы прочитал, что с ним было бы? Глаз ему не шутка.
Березовую поляну Андрейка с друзьями вскоре освободили из-под мусора. Пришли с лопатами и кое-что в сторонке закопали, кое-что сожгли, а Моська все-таки не утерпел и отрезанные боты тети Фроси закинул ей через забор в сад. Опять стала полянка такая же. Может, только чуть похуже, чем была…
За хлопотами сочинить что-нибудь еще было просто некогда, и когда Зойка, увидав как-то Андрейку, крикнула: "Эй, поэт! Чего же больше ничего не приносишь?", Андрейка ответил: "Вдохновение не нашло! Как найдет, обязательно принесу!
РАЧЬЕ МЕСТО
Раков лучше всего ловить раколовками. Делаются они просто: на проволочный обруч натяни сетку с грузилом посередке, к ней привяжи приманку и на длинной веревочке закинь куда-нибудь, где водятся раки. Обрадовавшись неожиданному угощению, они со всех сторон собираются на пир. Тут раколовку нужно быстренько вытянуть, пока они не сообразили, в чем дело, и не удрали. Главное, найти хорошее место, где живет много раков. Тогда только поспевай вытягивать раколовку да выбирать оттуда зевак к себе в кошелку.
Наверное, под водой у них есть и села, и города. Они там живут и от своих домов отдаляться не любят. В одном месте то и дело вытаскиваешь их полными раколовками, а отойдешь за несколько шагов - раколовка пролежит на дне пустая и приманка не тронута…
У всех шапкинских ребят имелись свои раколовки: у кого одна, у кого две, а у Андрейки - много. Потому что Андрейка был великий раколов, а недавно отыскал себе такое место - прямо рачья столица.
Одно плохо - идти туда очень уж далеко, и дорога тяжелая - все по кустарнику да по зарослям…
В этот раз получилось, что с собой пришлось взять Читаку - человека книжного, дохлого, к тяжелым походам не приспособленного. Рюкзачище навесил - корову можно засунуть, на голове громадная шляпа держится на ушах, штаны чересчур велики - волочатся…
Сам Андрейка нес все только нужное: тяжелую связку раколовок и кошелку с кое-какими харчами.
Они тронулись в путь пораньше, чтобы прийти на место до самой жары: солнце только еще вышло из-за леса, грело слабо, роса еще не просохла, и тапки сразу промокли в высокой лесной траве.
Впереди лежала трудная дорога, - сквозь густые джунгли ивняка и крапивы, переплетенные лианами колючей ежевики.
- Если кто какое-нибудь место первый откроет, то имеет право название для него придумать, верно? - рассуждал Андрейка. - Я свое решил назвать так: Берег Синих Раков!
- Каких еще синих? - недоверчиво переспросил Читака. - Таких не бывает…
- Не бывает… - усмехнулся Андрейка. - А зачем я тебя веду? Чтобы ты своими глазами увидал, какие бывают синие раки! Они не совсем синие, как вот… небо! Но синеватенькие, голубоватенькие такие… Огромадные, как… морские! Поменьше, конечно… но клешни у них как прямо ножницы: так и шевелят ими во все стороны, даже брать боязно, того гляди укусит! А где ты ловишь, то не ловля, а кошачьи слезы.
- Кошачьи… - обиженно протянул Читака. - Я вчера семь штук поймал.
Андрейка схватился за живот:
- Сколько? Мараться не стоит! Столько штук я… в корыте наловлю! Ну-ка показывай, какие они были.
Читака честно показал половину ладони.
- Ну вот! Это так… рачьи дети. А мои - в пять раз больше. Шейка длинная, одной можно наесться, если не сильно есть хочешь… Чистые-пречистые, даже не надо их мыть, прямо вари в котле, никакой от них грязи. А твоих я знаю: чумазые они, в иле все, начнешь мыть, никак до чистого не домоешься… Таких нести - срамиться только. А те - особые… дикие. Нигде таких нет.
- И много ты их налавливал? - расспрашивал Читака.
- Ужасно! Видишь, все руки покусаны? Они!
- А чего же я их не видал?
- Поели! Не веришь - спроси хоть у матери, хоть у кого. Она говорит: не таскай ты больше этих раков, ну их. Аж язык больно от них. Да частично я их там варил и ел, чтобы не тащить такую обузу. Сам увидишь: весь берег в раковой скорлупке, пройти негде… Все я наел.
- Врешь!..
- Вру? Да если б я тебе показал, сколько у нас за сараем и в огороде валяется этой скорлупы, а сколько еще ее поросенок поел, даже боимся, чтобы у него не произошло засорение желудка… А вчера, когда я у окошка последних доедал, даже два кота прибежали, сели и глядят: чего я тут ем? Из Тюковки бежали на запах, своих я всех знаю, а те - чужие…
Отдохнувшие за ночь ноги в утренней прохладе шагали легко, весело.
Как на крыльях, ребята взлетели на гору - посмотрели вниз, на заливные луга…
- Перед их смелым взором открылся необъятный горизонт, - с восхищением произнес Читака, выпячивая свою тощую грудь и озирая луга, покрытые утренним туманом. - А вдалеке туземцы варили себе чего-то на завтрак.
И Читака показал на далекий синий дымок.
- Что за костерик там горит? - заинтересовался Андрейка. - И лошади пасутся… Пошли посмотрим? Сделаем небольшой крюк…
Сбежали обратно с горы и пошли по мокрому лугу. Сверху костер казался не так далеко, а шли до него долго, обходя тальниковые заросли и болотца.
Лошади оказались тюковские. Их пас тюковский парень, толстощекий и конопатый.
Вернее, он не пас, а спал на телеге с сеном. Лошади, прыгая на спутанных ногах, паслись сами.
Андрейка и Читака с интересом осмотрели лошадей, которых в Шапкине давно не водилось. Прискакал симпатичный жеребенок с пушистым, как метелка, хвостом и начал нюхать Андрейкину кошелку.
- Харчи чует! - радостно сообщил Андрейка Читаке. - Интересно, будет он огурцы?
Он достал огурец и протянул жеребенку. Тот осторожно вынул его губами из рук и запросто схрумкал.
- Они смело кормили мустангов! - воскликнул Читака.
Парень проснулся и поднял голову:
- Привет сельхозуполномоченным! Чего это вы там жеребенку даете без моего контроля?
- Огурцы…
Парень оживился:
- Огурцы? Много у нас?
- Огурцов у нас хватит… - важно ответил Андрейка. - Чего-чего…
- Дайте-ка их сюда на анализ! Может, они вредные для жеребячьих организмов?
Андрейка протянул ему раскрытую кошелку. Парень взял один огурец, осмотрел, надкусил и сморщился:
- Горький… Можете давать жеребенку. Соль есть?
- А как же! Вон - в спичечном коробке…
- Хлеб у меня свой, не беспокойтесь… - успокоил ребят парень, доставая из-под изголовья краюху.
Андрейка, вынимая из кошелки куски своего хлеба, давал жеребенку, а парень хрустел огурцами, макая их в соль. Штуки три, оказавшихся горькими, он вернул назад - для жеребенка, остальные съел сам.
- Порядок! - сказал он, покончив с последним. - Хорошие в Шапкине огурцы!
- А как же! - подхватил Андрейка. - У нас климат лучше, чем в Тюковке, - чернозем…
Парень с сожалением заглянул в кошелку и спросил:
- А это там поднизом виднеется что - яблоки? Шапкинские яблоки тоже славятся! Дадите заесть?
- А чего ж… - согласился Андрейка.
Парень выгреб яблоки и начал грызть, расспрашивая ребят, куда они идут. Узнав, что за раками, он пригласил:
- Заворачивайте на обратном пути, а? Покажете свой улов… Сказку про Кедрила-обжору знаете? Это был мой предок. Раков я съедаю за раз конское ведро, без преувеличения. Не верите? Придете - увидите… Интересно! За это я выдам разрешение прокатнуться вам на лошади… Бери любую и скачи!
- Далеко можно скакать? - обрадовался Андрейка неожиданной удаче.
- А ты верхом ездил? - спросил парень.
- Нет…
- Такому ездоку дозволяется скакать безо всяких ограничений!
- А можно на жеребенке? - осведомился Читака.
- У жеребенка спина слабая, проломишь… - ответил парень. - А лошадь - на выбор! Ну как: договорились? Придете?
- Придем! - пообещал Андрейка.
За такую заманчивую штуку не жалко доловить раков и на пастухову долю! Хоть он и сильный обжора, но в том месте и ему хватит.
- Уговор дороже денег! - напутствовал их парень. Андрейка с Читакой двинулись обратно в гору.
В мокрой луговой траве тапки совсем промокли и хлюпали.
- В другой раз надо будет побольше чего-нибудь жеребенку захватить, - сказал Читака. - У меня было три пышки, я отдал той пестренькой лошадке…
- Ничего, зато груз полегчал! - бодро сказал Андрейка. - Чем меньше несешь, тем идти легче!
- А скоро придем? - спросил Читака.
Андрейка разозлился:
- Приде-ом? Уже приходить задумал? Не успели отойти! Ты думаешь, раки прямо около дома тебе будут водиться?
- Спросить нельзя, что ли!.. Грозный какой…
- Я не грозный, а не люблю таких людей… нытики которые!
- Я не нытик, а спросил только… - оправдывался Читака.
Взглянув из-под горы на то место, откуда заметили дымок, Читака вздохнул, воскликнул:
- Они стремглав двинулись к вершине! - и начал пыхтя взбираться.
Взобравшись обратно на гору, Андрейка с Читакой сначала долго шли песками среди маленьких саженых елочек, где идти было сухо, но очень тяжело: ноги увязали в рыхлых песках и солнце припекало, а елочки еще не доросли до настоящей тени…
Читака начал выдыхаться и отстал. От духоты и усталости у него даже уши отвисли, поэтому шляпа стала велика и съезжала на глаза… Но когда Читака совсем уж выбивался из сил, он восклицал для подбадривания себя:
- Они все шли и шли по пустыне!
Или:
- Перед их безбрежным взором тянулись пески!
От этого сил у него сразу прибавлялось, и он начинал шагать заметно быстрее.
Когда наконец пески кончились и путешественники спустились в прохладную тенистую низину к реке, Читака вовсе повеселел.
- Короткой дорогой пойдем!.. - объявил ему Андрейка. - Не по берегу. Срежем угол, а то речка тут петляет загогулинами всякими…
Идти короткой дорогой Читака согласился с охотой. Переход через лес он совершал с удовольствием, хотя в чаще то рюкзак у него зацеплялся, то шляпа падала, то сам проваливался в яму, скрытую зарослями шиповника и кипрея, не успев договорить:
- Он стремглав перескочил через…