У кого какие грехи?
- Девочки, - заговорила Фатыма, выйдя во двор и усаживаясь среди подруг, - знаете, что я вам хочу рассказать?.. Вчера мой папа вернулся с завода очень поздно. "Было собрание. Однако мне и досталось!" - сказал он. "Поругали?" - спросила мама. Мама всегда за него беспокоится. "Да ещё как!" - ответил папа. "Было обидно?" - продолжала выспрашивать мама. "Конечно, - сказал папа. - Очень обидно, когда говорят о твоих недостатках без всякой скидки, да ещё при всём честном народе… Но потом, некоторое время спустя, приходит удивительное, я бы сказал - светлое чувство. Я даже не знаю, как его назвать. Очищение от грехов, что ли!" Так говорил папа…
- А у меня папа погиб на фронте, - вдруг произнесла и низко опустила голову Маня. - А маму в крепости замучили - она была партизанкой…
Все девочки растерянно взглянули на Маню. А Фатыма порывисто обняла её.
- И вот я долго не могла заснуть, - опять заговорила Фатыма. - Всё думала и думала. Мне тоже захотелось испытать такое же чувство, о котором говорил папа. Но я не знаю…
При девочках я не мог рассказать о кладе и потому ждал, пока Фатыма останется одна. Но мне определённо не везло. Тряхнув головой, она вдруг выпалила:
- Девочки, давайте очистимся от грехов!
- Я согласна! - захлопала в ладоши Маня.
- А будет интересно? - осведомилась Люция. - И потом, я не знаю, как очищаются от грехов.
- По-моему, - неуверенно проговорила Фатыма, оглядывая подруг, - каждая встанет и по очереди расскажет о своих недостатках и ошибках.
- О, это неинтересно! - разочарованно протянула Люция.
- А я согласна! Чур, я первая! - закричала Зуляйха.
- Пусть начнёт Маня, она сидит с краю, - великодушно разрешила Фатыма. - Мы тебя слушаем.
- Я не слушаю бабушку, - тихо заговорила Маня. - Я не ем мяса, потому что люблю сладкое.
- Без мяса никогда большой не вырастешь, мне об этом тётя Эмма говорила, - заметила Фатыма. - С тебя хватит… Теперь Зуляйха, твоя очередь.
- Мама меня не добудится. И будильника я не слышу, - горько вздохнула Зуляйха. - Такая уж я ленивая…
- Ты не ленивая, а из деревни, - заключила Фатыма. - В деревне нет будильников, там есть только петухи. Ты привыкла вставать с петухами… Пусть теперь Люция выступает. После неё я сама тоже расскажу обо всех своих ошибках.
- Мне не о чем говорить, - пожала плечами Люция. - Мясо ем, сплю нормально.
- Разве не хочешь рассказать про деньги? - спросила Фатыма.
Люция вспыхнула.
- А какое тебе дело до этого? У меня много денег, и трачу я их как хочу. Я же не виновата, что вы завидуете мне.
От обиды Фатыма громко ахнула:
- Неужели тебе не стыдно? Деньги выпрашивала на учебники, а тратила на мороженое. А маме сказала, что потеряла…
- Ну и что ж? - ещё больше покраснела Люция. - Ты о себе лучше подумай!
От удивления Фатыма даже привстала:
- Как ты не понимаешь! Если ты не раскаешься, то все мы откажемся с тобой водиться.
Поднялась и Люция:
- А ты расскажи о себе. Почему ты краснеешь, когда встречаешь Ахмадея? Или даже когда произносят его имя?
Фатыма в самом деле покраснела. Маня подскочила к Люции:
- Как тебе не совестно так говорить!..
Неизвестно отчего - от обиды или от стыда, - Люция закрыла лицо руками и громко зарыдала. В эту минуту открылось окно на втором этаже, и все услышали громкий голос Люцииной мамы:
- Кто тебя обидел? Иди, иди домой! Сколько раз говорила: не водись с этими девчонками!
Так и не получилось у них очищения от грехов.
Признание
После того как ушла Люция, я тихонько окликнул Фатыму.
- Мне с тобой надо поговорить, - твёрдо произнёс я, желая наконец доверить ей тайну клада.
Но она так взглянула на меня, словно впервые увидела.
- Чего ещё тебе! - рассердилась она. - Неужели и ты не понимаешь?
С этими словами она убежала домой. Я не знал, что и думать. Почему обиделась Фатыма? Я ведь ничего плохого не хотел…
"Она меня не поняла, - догадался я и направился к её окнам. - Во что бы то ни стало надо объясниться…" Приставив к стенке порожний ящик из-под яблок (в нашем магазине чем только не торговали!), я глянул в окно. Фатыма сидела ко мне спиной и плакала. Её плечи вздрагивали. Я уже собирался постучать в окно, когда меня окликнула Маня.
- Тебе её тоже жалко? - спросила она.
От неожиданности я чуть не свалился с ящика. Немного придя в себя, я ответил:
- Жалко.
- А всё же нехорошо подсматривать в чужое окно.
Я покраснел и начал перед ней оправдываться:
- Я не думал подсматривать, я только хотел…
Маня поманила меня пальцем:
- Пойдём со мной!
Мы прошли через сад, мимо дровяника, в самый угол двора. Здесь Маня остановилась и доверчиво прошептала:
- Фатыма плачет не только из-за Люции, а потому, что любит. Но ты об этом никому не рассказывай.
- Ладно, - согласился я. - А зачем она любит? Теперь Маня поразилась моему вопросу.
- Каждая девочка любит мальчика, - пояснила она. - Я тоже люблю. Например, я люблю тебя.
Я покраснел и не знал, что сказать ей: это плохо или хорошо, когда тебя любит девчонка?
- Ты уже не сможешь отказаться? - спросил я, жалея её.
- Нет, уж всё решено, - со вздохом сказала она. Я ещё ни разу не любил, поэтому не совсем понимал, что от меня требуется.
- Как же я тебя буду любить? - спросил я.
- Любить - значит крепко дружить, - прошептала она. - Мы с тобой станем самыми близкими товарищами. Будем дружить, если будут ссориться другие мальчики и девочки.
- Пусть будет так, - не особенно уверенно согласился я.
Маня схватила мою руку.
- Ты не умеешь объясняться! - запротестовала она. - Ты кричишь, а надо шептаться. Я слышала, как большие девочки об этом говорили. Ты ничего не умеешь!
Маня была хорошая девочка, и я не возражал против того, чтобы с ней водиться.
- Ты должен меня защищать, если другие будут обижать, и всё время обо мне думать…
Я не отказывался от того, чтобы, при случае, защищать её, но всё время думать о ней - не мог. Кроме неё, у меня было о ком думать: о маме и об Ахмадее, с которым всё больше и больше начинал дружить.
Вспомнив о близких людях, я решил остаться честным человеком и сказать всю правду.
- Любить я не отказываюсь, - сказал я Мане, - но всё время о тебе думать не смогу. У меня, кроме тебя, есть о ком думать…
Я уже хотел повернуться и уйти, но Маня остановила меня.
- Ещё не всё, - проговорила она, будто стесняясь.
- А что ж ещё?
- Ты должен доказать, что любишь.
- Я не умею доказывать, - ответил я.
- Большим девочкам приносят подарки или гостинцы. Ты тоже можешь принести.
- У меня нет денег, - пояснил я ей. - На что я куплю подарок?
- Хотя бы мороженое купил, - предложила Маня. - Или цветов нарвал бы.
Я обрадовался, что так немного она у меня просит.
- Как только найдём клад, я тебе мороженого куплю, пять штук эскимо, - пообещал я великодушно.
Маня захлопала в ладоши:
- Я согласна! А вы будете искать клад? Вот здорово!
Я понял, что проболтался. Но отступать было поздно. Я объяснил ей, в чём дело, и попросил разговор сохранить в тайне.
Так из-за девчонки я впервые в жизни разгласил тайну.
Спор из-за клада
Ахмадей всерьёз собирался отколотить Яшу из-за луны, но, к счастью, небо прояснилось.
- Сегодня ночью непременно пойдём за сокровищами, - предупредил нас Яша. - План готов. Хотите познакомиться с ним сейчас или потом, перед тем как копать землю?
- Я ждать больше не могу, - нахмурился Ахмадей. - Хватит валять дурака!
Яша не стал осложнять дела.
- Я готов, - согласился он. - Но где соберёмся? Надо, чтобы никто нас не видел. Дело секретное, сами понимаете!
- С краю один дровяник пустует. Оккупируем его, - предложил Ахмадей.
Сарай был самый обыкновенный: глиняный пол, глухие стены. В углу стоял пустой ящик.
- Подходяще, - заявил Яша, придирчиво осмотрев стены.
Я видел нетерпение Ахмадея и то, как он старался взять себя в руки.
Яша из-за пазухи вытащил тетрадку, бережно раскрыл её и ладонью разгладил страницы.
Мы с Ахмадеем так и впились глазами в разрисованный лист бумаги. На нём были изображены дерево с толстым стволом, скала, озеро и большой крест. В уголочке, отдельно, была нарисована золотая монета. Над ней витала птица - по всей видимости, орёл.
- Нарисовал так, что ничего не поймёшь, - проворчал Ахмадей. - Зачем нарисовал дуб? У нас во дворе растут одни липы, а дубов вовсе нет. Потом, эта скала… Где ты её видел? Во сне, что ли?
Но Яша не растерялся.
- Ты не понимаешь, - сказал он. - Так должно быть. Во всех планах, по которым ищут клады, всегда рисуют озеро и скалу. А то ещё ущелья и овраги. Я пытался нарисовать овраг, но у меня не получилось. Поэтому я поставил дуб.
Ахмадей остался доволен объяснением.
- Продолжай дальше, - разрешил он.
- Теперь надо заготовить лопаты, лом и топор…
- А зачем нам топор? - удивился я.
Товарищи на меня взглянули осуждающе.
- Сразу видно, что ты никогда не искал сокровища, - снисходительно заметил Яша. - Топор нужен на всякий случай. Может, придётся вырубать просеку или делать мост…
- Зачем нам мост… если будем искать клад в нашем дворе?
Наверно, Яша не был готов к подобному вопросу, он замигал глазами. На помощь ему пришёл Ахмадей.
- Может, звери, какие встретятся. Придётся отбиваться, - сказал он.
Я ему, конечно, не поверил, но перечить не стал, зная, что к добру это не приведёт.
- Ладно, я достану лопату, лом и топор. У мамы всё это есть… А куда мы денем сокровища? - спросил я, вспомнив обещание, данное Мане, и желая узнать дальнейшие планы моих товарищей.
Яша громко рассмеялся:
- Были бы сокровища! Вот чудак голова! Можно опять запрятать их или отправиться в путешествие…
Но Ахмадей неожиданно стукнул кулаком по ящику.
- Не смей закапывать! - крикнул он. - Ты чего один распоряжаешься? Решим вот как: сдадим сокровища в ювелирный магазин, а на вырученные деньги купим путёвку.
- На курорт собрался, что ли? - спросил Яша, широко раскрыв глаза.
- Нет, я сам не поеду, - нехотя сказал Ахмадей, с минуту подумав. - У Фатымы, знаешь, мама болеет. У них туго с деньгами. Не могут же они каждый год на курорт её отправлять. Так вот я предлагаю…
- Не согласен! - сразу закричал Яша. - Я свою долю не отдам!
- Отдашь!
- Не отдам!
- Ах, так! - Ахмадей стал засучивать рукава. - Держись, Ахмадей!
Яша уступил:
- Ладно, пусть будет по-твоему. Уступаю свою долю сокровищ…
- То-то! - сказал Ахмадей. - А теперь говори: во сколько пойдём на поиски? Я готов хоть сейчас.
- Сейчас нельзя. Сам знаешь, клад всегда ищут при лунном свете… Я предлагаю ровно в полночь, - прошептал Яша.
- Ровно в полночь, - тоже шёпотом повторил Ахмадей. - Сбор в этом сарае…
Я никак не могу понять, почему Ахмадей решил купить путёвку для матери Фатымы. Ведь они подрались, были в ссоре, даже не здоровались… Непонятные дела происходят в жизни!
Рана
В двенадцать часов, как было условлено, мы втроём, захватив инструменты, направились в угол двора, где когда-то стоял деревянный дом. Но не успели мы уточнить место раскопок, как услышали Манин голос:
- Вы пришли за кладом, да?
От удивления мы все разинули рты.
- Как она разнюхала? - спросил Ахмадей, подозрительно поглядывая на меня.
Я промолчал, в душе ругая себя на чём свет стоит. Вдобавок Маня была не одна. С нею вместе подошли Фатыма и её брат Искандер. Этого ещё не хватало!
- Я знаю, вы собрались искать клад, - вежливо заговорил Искандер. - Примите и нас в свою компанию. Я сам не буду копать. Мне надо беречь пальцы. Сами понимаете - скрипка…
- А я не боюсь испачкать руки, - вмешалась Фатыма.
- На это не рассчитывай! - отрезал Яша. - Женщины не ищут клады. Если не веришь, почитай книги.
Но Фатыма была не из тех, кто отступает.
- Теперь другое время, - заявила она. - У нас равноправие.
- А ты, Яшка, не задавайся! - неожиданно поддержал её Ахмадей. - Пусть поищет… жалко, что ли!
Я тоже поддакнул:
- Всем хватит!
Яша остался в меньшинстве, и ему пришлось сдаться.
Мы, мальчишки, за исключением Искандера, по очереди брались за лом и за лопату. Яму вырыли достаточно глубокую, но клада всё не было. Зато битого стекла и кирпича было сколько хочешь.
- А почему вы решили именно тут искать клад? - вдруг спросила Фатыма. - Может, его вовсе не было?
Я тоже усомнился. В самом деле, почему мы начали копать в этом углу двора, а не около гаража? Там ведь тоже когда-то стоял старый магазин…
В эту самую минуту Яша быстро нагнулся над ямой, запустил в неё руку и вытащил оттуда монету. Все были поражены.
Мне сразу показалось, что где-то я уже видел эту монету. Не её ли показывал мне Яша, когда пытался завладеть шлангом? Я шагнул вперёд.
- Дай-ка сюда, я взгляну! - потребовал я.
Яша даже переменился в лице. Кажется, он понял, что я хочу изобличить его в обмане, поэтому громко проговорил:
- Я дарю эту монету Мансуру! Первую монету из нашего сокровища!..
- Смотрите, Яшка нашёл монету! - захлопала в ладоши Маня. - Он подарил её Мансуру!
- Покажь монету! - блестя глазами, потребовал Ахмадей!
Я показал ему монету. Фатыма тоже повертела её в руках, даже на зуб попробовала.
- Польская монета, - решила она. - Видишь, написано "польска". И ещё на обороте - "1зл", значит, "злотый". А это…
Но Ахмадей решительно прервал её.
- Она совсем, может, и не золотая, - возразил он. - Кроме золота, тоже бывают дорогие металлы.
- Я не утверждаю, что она золотая! - вскипела Фатыма. - В Польше рубль называется "злотый"…
Ахмадей начал петушиться:
- Монета вовсе не рублёвая. Рубль - сам по себе, злотый - сам по себе.
Поняв, что вот-вот возникнет ссора, я попытался их помирить.
- О чём вы спорите? - сказал я. - Монета ещё не клад.
Во мне боролись два чувства: желание открыть обман Яши и радость оттого, что я стал обладателем редкой и единственной монеты.
- Ты не понимаешь, Мансур, - вмешался Искандер. - Находка монеты говорит о многом. Я слышал, что в подвалах старых домов часто зарывали целые состояния. Кто знает, может быть, тут потайное место всяких драгоценностей?
После его слов у всех загорелись глаза.
- Дайте мне лом! - потребовала Фатыма. - Я тоже хочу копать.
- Не отдам! - заупрямился Ахмадей.
- Отдай, говорят!
- Не отдам!
И тут, прежде чем мы успели вмешаться, Фатыма схватилась за лом. Каждый из них начал тянуть его к себе. А потом не то Ахмадей отпустил лом, не то лом выскользнул из его рук - этого никто не понял. Одним словом, случилось несчастье. Фатыма застонала и присела на землю. Через чулок проступила кровь. Наверно, она сильно поранила себе ногу. Раздумывать было некогда. Маня сбегала домой. Она принесла одеколон и марлю. Промыв рану, мы перевязали ногу. Я боялся, что Фатыма заплачет, но она сдержала себя.
- Болит? - спросил я её.
Она кивнула головой.
- Ахмадей ударил тебя не нарочно, - сказал я.
Она ничего не ответила.
- Ты, Фатыма, не думай, что я нарочно или там по злости, - подтвердил Ахмадей.
Но она опять промолчала.
- Если узнают дома, мне здорово попадёт, - сдавленным голосом произнёс Ахмадей.
Мне стало его жалко.
- Нельзя подводить товарища, - вмешался Яша. - Когда ищут клад, и не то ещё бывает!..
Я по очереди заглянул всем в глаза; все были расстроены и не знали, что посоветовать. Зная, что у Фатымы отзывчивое сердце, я снова обратился к ней.
- Ты не выдавай Ахмадея! - попросил я. - Какой интерес подводить товарища? Ну, скажешь маме, что ты сама… Или ребята, незнакомые, на улице… Чего тебе стоит?
Фатыма завертела головой:
- Я не могу обманывать.
К счастью, вмешался её брат.
- Сестру я знаю. Она никого не выдаст, ручаюсь головой. Только, чур, всем молчать! - сказал он.
- Один за всех, все за одного! - громко сказал Яша.
- Правильно! - обрадовался я.
Поиски сокровищ пришлось отложить до следующего раза: было очень поздно, а ведь надо было ещё незаметно пробраться домой. Кроме того, все расстроились из-за раны Фатымы.
Как я стал народным заседателем
Через два дня после этого происшествия я стоял на стуле около комода и рассматривал себя в зеркало. Тут как раз вернулась мама.
- Ты ли это? - ахнула она. - Вот удивил! Никогда не думала, что ты можешь смотреться в зеркало!
Я пожал плечами, а она всё не переставала восторгаться:
- Наконец-то вид у тебя настоящий!.. Оделся по-человечески!..
Никогда я не замечал за моей мамой такой восторженности. Ну и что из того, что я надел новые ботинки! И волосы причесал… Не понимаю, чему тут умиляться!
Стараясь быть вежливым, я сказал:
- Неужели мне нельзя одеться или перед зеркалом расчесать волосы? Сегодня седьмое августа. Скоро в школу, а я ни разу не примерял ботинки и новую рубашку…
Хотя, если говорить правду, школа тут была ни при чём. Я собирался навестить Фатыму и поэтому оделся по-праздничному.
У мамы, наверно, тоже заговорила совесть: поняла, что зря привязалась ко мне. Она поцеловала меня в нос и вытолкнула в коридор.
На дворе я ощутил какое-то изменение. Всё было на месте: и деревья, и палисадник, и турник, и гаражи, и в то же время всё выглядело по-новому. Подумав, я решил, что пришла пора прощания с летом. Под опавшими листьями воровато шуршал ветер. Он щекотал листья, опрокидывал, собирал их и разносил снова. Я взглянул на наши липы. Сбросив листья, они будто похудели. Скоро, скоро пойдут дожди, и стёкла окон будут напоминать косые линии в тетради для письма… Сердце сжалось: прошло лето!
Не успел я спуститься с крыльца, как услышал гулкий смех дяди Яфая:
- Куда собрался, непоседа?
Он по-прежнему называл меня непоседой.
- Здравствуй, дядя Яфай! - обрадовался я и протянул ему руку. - Вот кстати вы мне повстречались!
- Рад тебе помочь, - улыбнулся он, пожимая мне руку своей большой и твёрдой лапой.
Я сразу приступил к делу:
- Вам на войне приходилось лёживать в госпиталях?
- Даже не раз… А зачем тебе понадобился госпиталь?
- Собрался навестить Фатыму, она у нас раненая… Да вы уже слышали. И вот не знаю, как её занять… С чего начинать…
Дядя Яфай, по обыкновению, прищурил глаза:
- Решил, значит, навестить? Отлично, непоседа! И думаю, что она очень обрадуется. Больной человек никогда не забывает подобного внимания. Посиди подле неё, расскажи новости, что творится в "Большом оркестре". А ещё в госпитале нам книги читали.