Распрощавшись с нашим комендантом, я ещё помедлил идти к Фатыме. В нарядной одежде мне хотелось повстречать побольше людей. "Может, - думал я, - подвернётся Маня или Люциина мама, которая приняла меня за босяка".
Но мне не везло: двор был пуст. Я уже было взялся за ручку двери, чтобы войти в Фатымину квартиру, как услышал знакомый свист. В ту же минуту показался и Ахмадей.
- Эй, Мансур, дуй сюда!
Я нарочно пошёл медленно, чтобы продлить удовольствие: Ахмадей ни разу не видел меня таким чистеньким. Пусть знает: если захочу, стану чистеньким не хуже Яши. Только мне не нравится быть воспитанным, охоты особой нет…
Мой друг выказывал все признаки нетерпения.
- В зубы - раз! В морду - два! - хмуро бормотал он, косясь на меня.
- За что? - крикнул я, замедляя шаги.
- За дело! С кладом надул? Надул!
- Так ведь это не я, а Яшка, - напомнил я.
- А кто говорит, что это ты? - пробурчал Ахмадей. - Третий час поджидаю его, да всё не появляется. Держись, Ахмадей!
Яшку, конечно, следовало проучить: вот уже два дня он не заикался про клад, а если мы заговаривали, начинал смеяться.
Однако я не особенно одобрял и планы Ахмадея. Ну, подерутся, поссорятся, и сразу станет скучно. Да и вообще, как однажды сказал дядя Яфай, драка - это не метод.
- Проучить следовало, да иначе, - заметил я Ахмадею, на всякий случай держась от него на расстоянии.
- Не одобряешь, значит?
- Не одобряю.
- Защищаешь?
- Нет, не защищаю, - сказал я. - Следует так проучить, чтобы весь век помнил.
Ахмадей, как всегда, когда ему возражали, сердито буркнул:
- Что предлагаешь?
- Пока планов никаких нет, но…
- А нет планов, так молчи!.. В морду - раз, по башке - два!..
Мой друг заложил руки за спину и начал ходить взад и вперёд.
Так делал старый генерал в отставке, который жил в нашем дворе на первом этаже. Мы иногда наблюдали за ним в окно и вообще дружили: он был добрый и не раз разговаривал с нами. Ахмадей тоже мечтал стать военным и вот теперь, как видно, репетировал.
- Может, Яшку судить следует, а? - предложил я наобум.
- Судить, говоришь? - сразу остановился Ахмадей.
- Конечно, - заторопился я. - За обман товарищей и враньё…
Ахмадей задумался.
- Наверно, подходящей статьи нет.
- Придумаем, ежели нет. А судить его следует.
- Впрочем, насчёт статьи выясним. Сбегай к Люции. Не может быть, чтобы в их библиотеке не было судейских книг!
- Статью найду, - заверил я Ахмадея. - И сам буду прокурором!
Гляжу, ему не понравилось моё заявление.
- Нет, не станешь ты прокурором. У настоящего прокурора и голос должен быть авторитетным - допустим, как мой, - и кулаки крепкие…
Думаю себе: перегнул Ахмадей - зачем прокурору крепкие кулаки? Однако спорить с ним было бесполезно.
- Что ж, согласен и на судейство, - примирительно проговорил я.
Ахмадей вскипел:
- Я сам его буду судить, потому что я зол на него!
- Я тоже зол! - заупрямился я. - Он у меня кишку отбирал!
Мой друг насупился:
- Так и быть, в свидетели тебя выдвигаю. Мало тебе этого? Будешь заседателем. Знаешь, какие права у народного заседателя?
Ну что ж, думаю, придётся согласиться на заседателя. Без заседателя тоже нельзя заседать!
Суд идёт!
Суд - канительное дело. В этом мы убедились с первого же шага… Ещё если бы нам приходилось судиться! А то никакого опыта. С одной этой статьей, сколько было возни.
Люция вынесла из отцовской библиотеки три сборника законов. Ни в одном из них мы не нашли подходящей статьи про обман товарища… Вот ведь, значит, не предусмотрели!
Конечно, если бы с нами был сам Яшка, он живо придумал бы что-нибудь. Однако Яшка не показывался. Кроме того, до поры до времени мы должны были скрывать от него свои планы. Оставалось одно: самим придумать наказание.
- Как ты думаешь, ежели связать его… Но я сразу отверг этот план:
- Связывают только на кораблях. Я в кино видел…
- Так что же делать?
- Оштрафовать его - так откуда он деньги возьмёт? - начал рассуждать я. - Посадить в тюрьму хоть ненадолго? Нет во дворе тюрьмы!.. Все наказания какие-то однообразные! Может, высечь шомполами? Но это только при крепостном праве делали… И вообще, что высечь, что отколотить - никакой разницы!
Ахмадей вышел из терпения:
- По-твоему получается, что его нельзя тронуть даже пальцем! Какой же это суд, ежели не наказывать?
Я и сам понимал правоту Ахмадея. Тёр ладонью лоб, за уши хватался: иногда это помогает, чтобы мысль быстрее работала.
- Ну, вот что: довольно разговоров! - Ахмадей стукнул кулаком по ящику, на котором сидел. - Запрём его на месяц в сарае!
Тут во мне заговорило чувство жалости: целый месяц просидеть в сарае!
- Знаешь, - сказал я неуверенно, - на месяц, по-моему, долго.
Ахмадей неодобрительно покачал головой:
- А ещё в прокуроры просился!
- Так ведь родители будут искать его, - не сдавался я. - Ещё и нам самим попадёт!..
Ахмадей задумался.
- Что ж, ничего не остаётся: запрём на один день и строгий выговор объявим.
Это еще, куда ни шло, и я согласился.
В тот вечер мне пришлось быть не только народным заседателем, но и милиционером. Около восьми часов вечера, когда малыши убрались по домам, а из окон стал доноситься звон посуды, я арестовал Яшку на площадке четвёртого этажа.
Яша заинтересовался арестом:
- Мы ни разу не играли в милиционеров. Кому это пришло в голову? Вот здорово! Только договоримся так: я буду милиционером, а ты задержанным. Мне это больше подходит.
- Помалкивай! Будешь объясняться с Ахмадеем, - сказал я сурово.
В сарае, куда я привёл Яшку, было темновато. Ахмадей сидел на ящике, и лицо у него было строгое. Общий вид судьи портили только рыжие волосы, которые уж очень топорщились. Но что поделаешь, коли они такие непокорные!
- Послушай-ка, Ахмадей, - обратился к нему Яша. - Здорово это ты придумал! Должен сознаться, ни в одном городе мне не приходилось играть в милиционеров.
Судье, наверно, не понравилось поведение арестованного. Он поднялся на ноги.
- Шутки в сторону! Хватит, доигрались, - сказал он. - Так и знай: мы решили тебя засудить.
Яша с удивлением оглянулся на меня.
- Будем судить строго и за обман товарищей, и вообще, - подтвердил я.
У Яши постепенно менялось лицо. Вдруг у него раскрылся рот, и он начал хохотать, одной рукой придерживая живот, другой - штаны.
- Нет такой статьи, чтобы судить меня, - проговорил он, давясь от смеха.
Меня рассердили его нахальные слова. Что есть мочи я крикнул:
- Прекратить! Суд идёт!
Яша сразу осекся и сделался дисциплинированным. Теперь он не хохотал.
- Ну что вы, ребята! - сказал он, поглядывая то на меня, то на Ахмадея. - Я могу вам придумать другую игру, поинтереснее. Хотите?
Но Ахмадей уже вошёл в роль:
- Именем закона, - сурово проговорил он, одним глазом косясь на меня, - мы привлекли к суду Яшку, именующего себя Чёрным плащом, за обман товарищей…
Ахмадей сделал передышку и опять покосился на меня.
- И вообще… - подсказал я.
- И вообще! - живо подхватил Ахмадей.
- А ещё за подлог, - опять подсказал я. - Он сам подбросил монету в яму, чтобы мы поверили в клад.
- Неправда! - воскликнул Яша.
- Нет, правда! - подтвердил я. - Ты показывал эту монету ещё тогда, когда хотел отобрать кишку.
Яша рванулся к двери, чтобы улизнуть, но я всё время был настороже - живо загородил ему дорогу. Яша ожесточился:
- Не признаю я ваш суд!
- Ах, вот как! - закричал Ахмадей. - Мансур, связать его!
Я вытащил из кармана бечёвку, и Яшка сразу стал уступчивее.
- Во всех городах, где я жил до сих пор, у меня было много друзей, - проговорил он. - Но таких, как вы, не было. Судить товарища! И за что? За купцов, которые для вас сокровищ не спрятали. Мечтали быстренько разбогатеть, да не вышло!
После его речи, высказанной вне очереди - раньше прокурора, - мне стало грустно. Действительно, разве можно наказывать Яшку из-за проклятых купцов?
- А ты помалкивай, пока тебе не дали слова, - попытался утихомирить его Ахмадей, но ничего из этого не вышло.
- Хотели разбогатеть! - горячо продолжал Яша. - Всё себе да себе! Нет, чтобы про других подумать. Про всех, про город свой подумать!..
- А что мы можем думать про город? Разве мы горсовет? - спросил я, стараясь отвлечь Ахмадея от суда.
- Люди уморились от жары, вот что! - Яша повернулся ко мне: - Тридцать градусов! Дышать нечем! Об этом вы не думали?
- Так что ж из того, что жара, - попробовал возразить я. - При чём тут мы?
- "При чём"! - развёл руками Яша. - Арыки можно создать, как в Ташкенте. Для начала в центре, а потом повсюду.
Заметив наш интерес, Яша с жаром продолжал:
- Никому в голову не пришла мысль про арыки, а нам пришла!
Я всё ещё держал в руках верёвку, но тут решил незаметно бросить её в угол. Наш суд явно провалился.
- Про арыки я тоже думал, да только до поры молчал, - высказался наконец Ахмадей. - Теперь, пожалуй, наступило время!
Так нам пришлось отказаться от суда и переключиться на благоустройство города.
Арыки на нашей улице
Весь следующий день мы занимались обсуждением Яшиного проекта. Первый арык решено было пустить по нашей улице. Сначала неясно было с водой: действительно, не отводить же её из реки - тут и с бульдозером на полгода работы хватит! А там жара кончится.
Однако вопрос решился неожиданно просто.
- Водопроводные краны!.. На улице!.. - неожиданно выпалил Яша.
Мы с Ахмадеем даже затанцевали от радости. Ох и голова же у этого Яшки!
Яша тут же сбегал домой, принёс лист бумаги и принялся вычерчивать план улицы. А Ахмадей ходил, заложив руки за спину, и диктовал ему:
- Первый водопроводный кран у здания двадцатого магазина. Потом идёт наш. Ещё один кран рядом с ювелирным магазином. Потом - здание почты.
- А на той стороне? - напомнил я. - Забыл, что ли?
Всего решили открыть шесть кранов.
Ключ для открывания этих самых кранов поручили достать мне. И понятно: я сын дворника, не лезть же чужим людям в карман маминого фартука!
Когда всё было готово и Ахмадей дал команду приступить к операции, произошла заминка.
Меня давно мучило одно сомнение, и вот в последнюю минуту я решил поделиться им с товарищами:
- А уши не надерут? Как думаете?..
Ахмадей и Яша отнеслись к моему предположению серьёзно.
- Опять придётся ждать ночи! - в сердцах сказал Ахмадей.
А Яша даже произнёс целую речь.
- Конечно! - говорил он, горько усмехаясь. - Со взрослыми всегда так! Можно самое распрекрасное дело придумать - и никакого понимания! "Это не детское дело!", "Пожалте на техническую станцию!", "Поговорите с вожатым!" - Яша так размахивал руками, что нам с Ахмадеем пришлось посторониться. - И главное, своей же пользы не понимают! Конечно, арыки - пустяки, так, плюнуть, а насколько лучше жить станет! Вот увидите - наутро раскричатся. А немного подышат прохладным воздухом - сами благодарить нас будут!..
Но делать пока было нечего, и мы долго сидели за гаражом, ожидая, пока опустеют улицы. Даже ужинать не пошли.
Уже несколько раз во двор выходили наши мамы - Ахмадея и моя. Яшина мать была артистка и работала вечером.
- Твой дома? - спрашивала моя мама.
- Нет. А твой?
- Тоже нет.
- Опять куда-то улизнули!
- Ну что за ребята!
- Добегаются! - мрачным голосом заявила мама Ахмадея. - Мой совсем от рук отбился… Ахмадей, где ты? Ахмадей!
Но мы не отвечали.
- На этот раз я ему не спущу! - пригрозила мама Ахмадея, скрываясь в дверях.
Вскоре и моя мама ушла домой.
- Ну что, не пора? - спросил я.
- Погоди… вон, видишь, пешеходы. Из театра возвращаются, - сказал Яша.
Волей-неволей пришлось сидеть и ждать. А тут ещё мысли разные лезли в голову. Ахмадей тяжко вздохнул:
- Опоздали мы на свет родиться! На всё опоздали!.. Всё без нас понаоткрывали. На полюсах побывали, на дно океана опускались. Ничего нам не оставили! Вот такие дела, ребята!.. Остаётся одно: арыки пускать…
В эту минуту не один Ахмадей испытывал горечь от сознания, что поздно на свет родился. Схватившись обеими руками за непокорные рыжие волосы, Ахмадей воскликнул:
- Мне на луну охота попасть, никак не ближе! На луне никого ещё не было. Вот возьму и полечу! Только бы мне настоящих друзей!..
Но вот исчезли последние прохожие, и мы приступили к делу.
Мне, сыну дворника, не привыкать открывать краны. В течение пяти минут мы пустили воду в трех местах. Чистая и холодная вода понеслась вдаль тротуара.
А возле ювелирного магазина пришлось повозиться. Ночной сторож подозрительно покосился на нас. Однако всё обошлось благополучно.
Теперь вода шла из пяти кранов, канава вдаль тротуара наполнилась почти наполовину.
- Идите на ту сторону! - приказал Ахмадей.
- Есть!
Мы говорили отрывисто: торопились, боясь, что нам кто-нибудь помешает.
- Только бы не перебежала дорогу черная кошка, - проговорил Яша, который знал все приметы и по ним предугадывал все события. - Чёрная кошка - невезенье!
Не успел он сказать, как со двора аптеки, что стоит на углу, выбежала кошка и шмыгнула на ту сторону.
- Чёрная! Теперь всё пропало! - произнёс Яша.
- Она была не совсем чёрная, а серая, вроде нашей. Только у нашей кошки голова белая, - успокоил я его.
Несмотря ни на что, мы решили продолжать работу.
- Мансур, за дело! - скомандовал Яша.
И в эту минуту почти рядом с нами раздался свисток.
- Я вам, окаянные! - кричал сторож, тяжело топая сапогами.
Сторож, который стоял у ювелирного магазина, тоже побежал к нам.
- Врассыпную! - приказал Ахмадей.
Мы бросились в разные стороны. Я побежал от дома, чтобы скрыть, где мы живём.
Я знал, что сторож меня не догонит, беспокоил только его свисток. Поэтому я бросился в переулок; слышу - гонится. Хотел спрятаться во дворе - там залаяли собаки. Забор на другой стороне - высокий, не перелезешь!
Пришлось выбираться на другую улицу. Я бегу - сторож за мной. Заворачиваю за угол - он тоже.
Оставалось шмыгнуть во двор почты. Вижу - лестница, здание высокое. Думаю, не полезет же сторож за мной на крышу.
Уже сидя на крыше, я отдышался. Ах, до чего же хотелось скорее дожить до того дня, когда ликвидируют должность ночного сторожа! Когда это произойдёт? Лет через пять или десять? Но я твёрдо уверен в одном: при коммунизме вовсе не будет ночных сторожей.
А пока их надо было остерегаться нам, мальчишкам, совершающим подвиги. Поэтому я целый час просидел на крыше, не рискуя спуститься.
Кто предал Фатыму?
На другое утро мне пришлось снова наряжаться, чтобы навестить Фатыму. Занявшись судом и арыками, я за три дня так и не сумел побывать у неё.
Про ночные приключения я решил не рассказывать - ещё высмеет.
Наконец, собравшись с духом, я открыл дверь.
- Спасибо, что пришёл, - улыбнулась мне Фатыма. За неделю, которую я тут не бывал, в квартире кое-что изменилось. Вижу, новый радиоприёмник купили, на маленьком столике лежала стопка книг. Под столом шуршал ёж: наверно, это отец ей принёс.
Фатыма всё время следила за моими глазами, потом сказала:
- Это, чтобы я не скучала.
Я посмотрел на заголовки книг - все новые! Выключил радиоприёмник, заглянул под стол - ёж уже спрятался за диваном.
- Возле тебя можно посидеть?
- Конечно. Возьми вон ту табуретку.
Я сел у изголовья, поджав ноги и сложив руки на коленях. Сидел и смотрел на неё. Я всегда любил на неё смотреть. У неё был такой красивый прямой нос, хоть куда! Мне бы такой нос!
- Ты из-за меня нарядился? - спросила Фатыма. Я покраснел и опустил голову.
- Спасибо! - проговорила она тихо.
Я с благодарностью поднял на неё глаза.
- Я хотел тебе принести книгу почитать, как в настоящем госпитале, - сразу, одним духом, сообщил я.
- Я перечитала массу книг, - сказала она. - Я успеваю почитать и помечтать. Знаешь что, Мансур, как только поднимусь на ноги, мы сходим, поищем дом писателя Аксакова. Ведь он наш земляк… В его книге про нашу Уфу написано…
Но тут разговор пришлось прервать. С работы вернулся её отец. Он разделся, потом подошёл к дочери:
- Ну, как ты себя чувствуешь? Доктор был?
- Был. Сказал, дня через два можно выходить, - сообщила Фатыма.
Папа её задумался - наверно, что-то вспомнил.
- Всё это хорошо, - сказал он вдруг. - Плохо одно, что ты нам сказала неправду.
Фатыма густо покраснела. Я - тоже.
- Выясняется, что тебя ударил Ахмадей, - добавил её папа. - Зачем ты скрыла это? Нас твой поступок огорчил.
Фатыма закрыла лицо руками.
- Меня предали, - прошептала она. - Сами упросили не говорить, а сами…
Я немедленно улизнул. Уж очень неудобно было сидеть и молчать. И потом, я боялся, что меня спросят про это дело.
"Кто же мог её предать?" - спрашивал я себя, перебирая а памяти всех кладоискателей.
Ахмадей ни за что бы не проболтался. У Искандера слова силком не вытянешь. Яшка вряд ли… Оставался один человек - Маня. Она у нас болтушка и не может не вмешаться в разговор. "Если она, надо проучить", - решил я, пообещав себе выяснить эту историю.
Где этот дом?
С того дня, как Люция отказалась сознаться в своих ошибках, все девчонки нашего двора перестали с ней водиться. Теперь Люция всё время сидела дома, а если ходила гулять, то только с мамой. Она всячески доказывала девочкам "Большого оркестра", что может преспокойно обойтись и без них.
В свою очередь, остальные девочки придумывали всякие новые и шумные игры, чтобы показать Люции, как им весело живётся. После ранения Фатымы девочки присмирели. Все они ожидали того дня, когда Фатыма снова появится среди них.
Поиски дома Акасакова, о чём со мной говорила Фатыма, пожалуй, были задуманы не без задней мысли. Так мне, во всяком случае, показалось. Девочки лишний раз хотели поранить сердце гордой Люции, не иначе.
Я успел рассказать о затее Фатымы моим друзьям. Как ни странно, Ахмадей сильно заинтересовался:
- Что ж, и мы сходим с ними. Мне тоже интересно взглянуть на дом Аксакова…
Яша, наоборот, не поддержал эту идею.
- В Ялте я видел дом Чехова, а в Киеве памятник Шевченко, - похвалился он. - Куда вашему Аксакову до Чехова или, скажем, до Шевченко!
Я понимал, что Ахмадей постоит за своего земляка, даже не остановится перед тем, чтобы пустить в ход кулаки. Не желая драки, я вмешался в спор.
- Писатели все хорошие, - заявил я. - На мой взгляд, плохих не бывает.