Мать держит в теплых ладонях жесткие, натруженные за день коричневые ножки; отмытые от пыли детские ступни напоминают ей Динку-ребенка. И кажется, только вчера эти розовые пяточки разбрызгивали воду в детской ванночке, буйно раскидывая пеленки, а она, Марина, смеясь, ловила их и прижимала к своим губам С тех пор прошло восемь лет… Но для нее, для матери, эта наплакавшаяся девочка - все тот же ребенок, та же Динка.
И, нежно склоняясь, мать целует влажные от воды, сбитые пальчики, маленькие жесткие ступни и розовеющую в сумерках детскую пяточку.
Целый день… с утра… бродила где-то ее девочка… "Нет, она не заблудилась. Это не то, не то…" - снова думает мать, и требовательный, настойчивый голос тревоги поднимается с новой силой.
Слушай, мать, голос сердца! Слушай свое сердце!..
Но так бывает в игре, что кто-нибудь из присутствующих отводит играющего от цели, затрудняя его поиски, сбивая с правильного пути.
- Это расстроенные нервы! - с сочувствием говорит Катя. - Ты очень переволновалась, Марина, и потому придумываешь себе всякие страхи… Как будто ты не знаешь Динки? Ну, побежала за какой-нибудь собакой, за птичкой и сбилась с дороги… Может быть, пошла не в ту сторону… Завтра мы всё узнаем от нее самой или от Мышки. Мышка - ее доверенное лицо!
- Да, может быть, это нервы… - задумчиво соглашается Марина, и голос материнской тревоги затихает.
Глава 25
МЕЖ БОЛЬШИМИ КОРАБЛЯМИ
Сегодня воскресенье, и Марина просыпается успокоенной, "Конечно, Динка сама все расскажет!" - думает она и тихо говорит сестре:
- Послушай… если Динка начнет что-нибудь рассказывать, не прерывай ее… И вообще никогда не прерывай и не высмеивай - ведь в этих рассказах она выкладывает какие-то свои впечатления, и можно многое понять…
- Как раз! Поймешь ты что-нибудь! Да она такого наскажет, что мы с тобой целый год будем ломать голову! - смеется Катя, расчесывая перед зеркалом свои густые кудри, и с привычным недовольным вниманием разглядывает свой нос. Этот нос всегда кажется Кате слишком длинным. А сегодня с утра приедет Костя, и Кате хочется быть красивой. - Вот нос так нос! - сердито говорит она, не слушая больше сестру. - Ты знаешь, как Динка меня копирует?
- Как?
- Ну ты бы только посмотрела! Усядется перед зеркалом - и начинается! Голову набок, туда, сюда… И морщится, и бьет себя пальцем по носу! Вот противная девчонка! За это бы драть и драть надо с утра до вечера!
- Так ты же при ней то же самое выделываешь со своим носом! - смеется Марина. - Не попадайся!
- Ну конечно! Я должна из-за нее прятаться под кровать с зеркалом! Ты такой защитник, Марина, что могла бы зарабатывать большие деньги.
- Детей я защищала бы бесплатно. У них всегда много обвинителей и мало защитников, - улыбается Марина и, вскочив с постели, открывает дверь в комнату детей.
- Мамочка!.. - радуется Мышка. - Ты сегодня дома!
- Мама! - садясь на постели, как ни в чем не бывало кричит Динка. - Чур, ко мне! Иди раньше ко мне, мама!
- Нет, ко мне! - просит Мышка.
Обычно спор между девочками и веселый голос Динки совершенно успокаивают мать. Поцеловав обеих девочек, она присаживается на кровать младшей дочки и с укоризной говорит:
- Ну и напугала ты нас вчера! Можно ли так далеко уходить, Диночка?!
- Уходить? - Динка сразу вспоминает вчерашний вечер к Костю, который нес ее на руках. - Я не уходила, мамочка! Я просто пошла я пошла… Мне хотелось покататься на гигантских шагах! - быстро придумывает она.
- На гигантских шагах? А где это?
- О, это очень далеко, о-о-чень далеко! - растягивая слово "очень", повторяет Динка.
- Но зачем же ты пошла одна? Уж если тебе так хотелось посмотреть на эти гигантские шаги, то попросила бы Катю, - недовольно выговаривает мать, не видя причин сомневаться в словах девочки.
- Ну, я не догадалась. Я думала, они ближе… - вздохнув, говорит Динка и, как всегда, держась где-то около правды, начинает рассказывать: - Я шла, шла… а там такие дачи богатые-богатые… И за калиткой дети… много детей… И мамы там всякие… И дворники в фартуках… Один был с метлой даже… А мальчики такие нехорошие… Они одному старичку дали сухие недоеденные корки. Разве так можно, мама?
- Конечно, нельзя! Вот ты бы и сказала этим мальчикам…
- Я не сказала… - говорит Динка, с привычной осторожностью избегая опасных положений.
Но мать ни в чем больше не подозревает свою девочку, рассказ кажется ей вполне естественным; она только спрашивает еще, как Динка искала и как нашла дорогу… И тут начинается сочинение на вольную тему.
- Я так ищу, ищу дорогу… - Динка широко разводит руки и оглядывается вокруг. - И вдруг вижу - идет маленькая тетенька… такая маленькая, что даже трава выше ее головы и все цветочки выше…
- Что же это? Карлица, что ли, какая? - пряча смеющийся взгляд, серьезно спрашивает мама.
- Да! Наверное даже! - с коротким смешком подтверждает Динка, вздергивая плечом и лукаво поглядывая на маму. - Она потом села на колокольчики и начала так качаться, качаться…
Мышка фыркает, прячется за мамину спину, но мама тихонько толкает ее.
- И что ж, долго эта тетенька на колокольчике качалась? - снова спрашивает мама.
- Нет, недолго. Но она качалась и пела песенку, - задумчиво припоминает Динка.
- Песенку! Вот какая прелесть! А ты помнишь, что она пела? - с живым интересом спрашивает мама.
- Я помню… Я сейчас вспомню… - медленно говорит Динка и, схватив со спинки кровати полотенце, накрывается им с головой - Я сейчас вспомню…
Мышка за спиной мамы давится от смеха, но мама протягивает назад руку и грозит ей пальцем.
Из-под полотенца вдруг раздается тоненький-тоненький голосок:
Я меньше травочки лесной,
Я меньше паучка,
Но тот, кто встретится со мной,
Узнает про жука…
Динка вдруг открывает полотенце и застенчиво улыбается:
- Вот так она пела…
- Очень хорошо пела, - говорит мама. - И про какого-то жука. Что же это можно узнать про жука?
- Ну, про жука! Вот с такими рогами! - Динка показывает пальцами, какие рога, и вдохновение ее вдруг иссякает. - Мамочка, мне хочется пить и есть!
- Ну, пойдемте умываться! - весело и облегченно говорит Марина. - Сейчас будем пить и есть!
- Ну что? - спрашивает ее за дверью Катя.
- Кажется, ты была права… Материнские нервы! - смеясь, отвечает Марина.
- Ну, слава богу! Мне иногда кажется, что я лучше знаю ее, чем ты, довольно улыбается Катя.
- Ни ты, ни я! - вдруг фыркает Марина и, потянув сестру за руку, тащит ее в свою комнату. - Динка так смешно пела… - хохоча, рассказывает она. - Про маленькую тетеньку, которая знает что-то про жука…
- Про какого жука? - удивляется Катя. Но Марина ничего не может сказать от смеха и только машет на нее руками:
- Тише! Молчи… молчи…
После завтрака приезжает Костя. Поговорив о чем-то с Катей и Мариной, он начинает дурачиться с детьми. Костя очень веселый сегодня, и дети с удовольствием возятся с ним. Даже Алина, смеясь, завязывает ему на голове бантик из своей ленточки.
- Нет, вы погодите со мной шутить! - говорит вдруг Костя. - Я вам сейчас такое скажу, что вы все подымете рев!
- Не подымем! - бойко кричит Динка.
- Ладно. Посмотрим. А ну-ка, сядьте рядом со мной! Костя торжественно усаживается на крылечке, вытянув вперед длинные ноги. Дети охотно примащиваются рядом.
- Вы знаете, что я теперь жених? - важно говорит Костя.
- Знаем! - улыбаются Мышка и Алина.
- Давно знаем! - кричит Динка.
- Хорошо. Объясняться со мной и гнать меня не будете?
- Не будем, - застенчиво прячась за Алину, говорит Мышка.
- Мы ни с какими женихами больше связываться не будем! - машет рукой Динка.
- Понятно. Так вот, если я жених, то вы должны меня слушаться! - продолжает Костя.
- Так ты же не наш жених! - возражает Динка.
- Нет, я не ваш. Я Катин. Но Катя вам тетя - значит, я ваш дядя! Что?
- Дядя! Дядя! - хохочут девочки. - Вот так дядя!
- Да-да! Костя теперь ваш дядя! - весело подтверждает Марина, садясь рядом с детьми.
- Ну вот! А дядя - это не тетя. И я за вас возьмусь самым строжайшим образом. Первым долгом я привяжу за ногу Динку вон к тому клену, чтобы она не бегала где попало! - угрожающим тоном говорит Костя.
- А я не бегаю! - быстро возражает Динка.
- Как это - не бегаешь? А кто вчера распевал романсы на чужой даче? Я рассказываю Крачковским, что ты потерялась, а Гога говорит, что слышал твой голос на соседней даче!
- Гога врушка! Гога врушка! - в смятении кричит Динка.
- Дина! Дина! - останавливает ее мать.
- Он врушка, врушка! - в беспокойстве и гневе топает ногой Динка.
- Подожди, подожди! Ведь он не сказал, что видел тебя, он только слышал, как какая-то девочка пела, и, по его мнению, это был твой голос, - поясняет Костя.
- Ну, "по его мнению, по его мнению"! - передразнивает Динка. - Он еще даже не знал ни одного берцового ребра, когда Мышка его спросила!
- Ну, вот берцового ребра не знал, а твой голос узнал? - поддразнивает девочку Костя.
- А чья это была дача? - быстро спрашивает Марина. Волнение Динки снова пробуждает в ней успокоенный утром голос материнской тревоги.
- Да это соседняя с Крачковскими, очень богатая Дача, - поясняет Костя.
"Богатая дача? Динка тоже говорила про богатые дачи", - быстро сопоставляет Марина и тихо спрашивает Костю:
- Это дача… по дороге туда… к гигантским шагам?
- А где эти гигантские шаги? - удивляется Костя. Динка испытующе и выжидательно смотрит на лица взрослых.
- Да нет, мамочка! Гигантские шаги - это в одной стороне, а дача Крачковских - в другой стороне! - говорит Алина. Динка победоносно и лукаво улыбается.
- Я потерялась на гигантских шагах, а совсем не около Крачковских, спокойно говорит она.
Марина тоже успокаивается.
"Действительно, глупости. Как могла она очутиться на какой-то богатой купеческой даче, да еще распевать там песни?" - думает она, объясняя волнение Динки протестом против напрасного подозрения Гоги.
Так, лавируя между большими кораблями, маленькая утлая лодчонка Динки выплывает на поверхность, а всколыхнувшийся было голос материнской тревоги, снова затихает.
Глава 26
ЛЕНЬКА СКУЧАЕТ
В воскресенье время проходит быстро. На террасе не смолкают веселые голоса и громкий смех Кости. К обеду неожиданно появляется Малайка с Марьяшкой на руках.
- Мы приехал, а он кричит, ложком бьет в калитка… Стал гонять, он плачет… - недоумевающе подняв брови, рассказывает Малайка.
У Марьяшки красное личико и мокрые полоски на щеках; она тоже что-то взволнованно пытается объяснить на своем языке.
- Это наша! Это Марьяшка! - кричит Мышка, подбегая к Малайке. - Она, наверное, никак не могла достучаться!
- Никак не мог! - подтверждает Малайка.
- Так вы прибили бы для нее медную дощечку к калитке, - говорит Костя, чтобы по всему дому сразу пошел звон! А то ведь действительно ничего не слышно!.. Что, брат, не пускают тебя? А говорят: "Дорога ложка к обеду!" шутит он, заглядывая в повеселевшие глазки ребенка.
Марьяшка вдруг тянется к нему и, наклонив головку набок, показывает на Малайку:
- Дядя у-у… Незя!..
- Бери, Костя, носи… - торопясь освободиться от нес, весело говорит Малайка.
- Нет, погоди, куда же… Поставь на дорожку, - отмахивается Костя, но Марьяшка упорно тянется к нему.
- Костя, возьми! Она к тебе хочет! Ей ты понравился! - уговаривают Мышка и Динка.
- Понравился-то понравился, - смеется Костя, - но я совершенно не умею обращаться с детьми. Ну, так и быть!
Он осторожно берет Марьяшку на руки и подкидывает ее вверх. Марьяшка заразительно хохочет.
За обедом Алина объявляет, что в четыре часа начнется литературный вечер и каждый должен что-нибудь приготовить.
- Я всю жизнь на всех вечерах говорю одно и то же стихотворение. Вот я его вам и скажу! - обещает Костя.
- А я? - волнуется Динка.
- Ну, и ты подумай, с чем тебе выступить, - говорит Марина.
- Можно сказать "Дон Педро"? - спрашивает Динка.
- Что хочешь…
- А Мышка?
- Я скажу "Лесной царь", - откликается Мышка.
Но главный номер программы - это Анюта. Анюта должна прочитать по букварю любой рассказик по желанию публики, а потом она еще скажет стихи. Это выдумала Алина, чтобы показать свою ученицу, а заодно и себя как учительницу. Анюта приходит после обеда, и обе они, взволнованные предстоящим экзаменом, старательно готовятся в уголке сада.
Динке вдруг делается очень скучно. "Ленька не придет, - думает она, - ведь сегодня воскресенье… А может быть, все-таки придет?"
Девочка на всякий случай бежит к забору, и лицо ее расцветает от радости: на заборе весело трепыхается цветной флажок.
- Макака! Я тута… - шепчет Ленька, перебегая от куста к забору и боязливо оглядываясь. - Не пойдешь на утес?
- Не могу я… Мама дома…
- А я чай вскипятил, чайку бы попили…
- Нельзя мне… Посиди лучше ты тут… - просит Динка.
- Опасно тут… Твоя Алина так и шмыгает туда и сюда. Уж один раз еле скрылся. Чего это она так шмыгает?
- А это… - Динка вспоминает палатку Никича и просьбу Кости, чтобы никто не знал о его поручении. - Это большая тайна, - прижимаясь к забору, шепчет она. - Алина ищет…
- Чего ищет? - таращит глаза Ленька.
- Она не чего, а кого… Одного человека.
- Человека?
- Ну да… Ей велел Костя… - еще тише шепчет Динка.
- Чудно! - удивляется Ленька. - Может, меня? Может, кто прознал, что я сюда шатаюсь, дак и ищут?
Динка широко раскрывает рот. Это никак не приходило ей в голову. А вдруг правда?
- Проверить бы надо… Я где-нибудь подальше от забора нарочно попадусь ей на глаза и погляжу, что будет! A поймает она меня здесь, так тебя из дому не выпустят. Скажут вот с какой рванью дружится! - взволнованно шепчет Ленька.
- С рванью? Что ты? У нас так никто не скажет! Я бы все рассказала… Тебя бы все жалели… - с робкой надеждой шепчет Динка. Ей так хочется привести Леньку к маме! Мима что-нибудь сделала бы такое, что жизнь Леньки сразу бы изменилась.
Но Ленька сурово обрывает ее мечты:
- Меня жалеть не за что! Я не калека и не нищий. Ты этот разговор брось, Макака! Знаю я твои мысли. И приживалом нигде не буду. От тебя возьму, от Степана возьму, от дяди Коли помощь принял бы… А от чужих людей мне ничего не нужно!
Динка грустно замолкает. Она не хочет спорить с Ленькой. Но как может ее мама быть кому-нибудь чужим человеком?
- Тогда иди на утес, - тихо вздыхает она. Но Ленька не уходит.
- Скучаю я там без тебя, - серьезно говорит он. - Камни да Волга. Тоска забирает…
Динка вдруг вспоминает о литературном вечере.
- Лень, Алина не будет шмыгать! У нас скоро вечера стихи будут читать! Я тоже прочту! - радостно шепчет она. - Знаешь что? Ты тогда подойди поближе и послушай, ладно?
- Ладно! А ты прибеги, скажи, где будете, я поближе сяду! - оживляется Ленька.
- Хорошо! Я сейчас узнаю! Наверное, уже все собираются! Подожди здесь!
Динка исчезает и скоро возвращается.
- Мы будем на крокетной площадке. Это близко к лазейке, там можно спрятаться у самого забора. Пойдем, я покажу! - шепчет она.
Но им приходится пережидать Костю. Костя прибивает к калитке медную дощечку для Марьяшки.
Глава 27
БЕЛОГЛАЗЫЙ ЧЕЛОВЕК
Ленька выбрал за забором пышно растущие кусты орешника и, спрятавшись в них, глядел через щелку, как подходили, рассаживались на крокетной площадке взрослые и дети. Марину он знал хорошо и в ответ на ее улыбку, обращенную к детям, тоже улыбнулся за своим укрытием из зеленых крашеных досок забора. Катю он знал меньше и, впервые хорошенько приглядевшись к ней, отметил про себя, что она красивая, но гордая. Костя ему понравился, он был, по его мнению, настоящий политический, со своими лучистыми глазами и серьезным лицом. Лина напомнила Леньке одну из тех картин, которые продавали на базаре за 2 рубля. Там обязательно был нарисован зеленый пригорок с крупными цветами и восседающая на этих цветах красавица в русском сарафане… Но больше всех понравился Леньке Малайка. Он сидел около Лины и, как только она поворачивалась к нему, опасливо отодвигался на самый край скамейки. Круглое сияющее лицо его и нерусский говор смешил Леньку, и, прижавшись щекой к забору, Ленька от души хохотал, глядя на Малайку.
Выступление хотели начать с Кости, но Анюта так волновалась, что Алина решила выпустить раньше ее.
- Анюта Казбекова учится читать недавно. Сегодня она прочтет по букварю маленький рассказик по желанию публики, - серьезно сказала Алина, выводя за руку Анюту на середину площадки и передавая в "публику" букварь.
Анюта в чистеньком коричневом платьице и в черном гимназическом переднике, подаренном ей Алиной, выглядела настоящей гимназисткой на первом экзамене. Глаза ее испуганно смотрели на свою учительницу, щеки пылали.
Марина и Костя выбрали рассказик в четыре строчки и передали его Алине.
- Читай громко, не торопись, - строго предупредила Алина свою ученицу.
Анюта дрожащими руками поднесла к глазам букварь и по складам прочитала рассказ.
"Публика" наградила ее громкими аплодисментами. "Я куда лучше могу!" - с гордостью подумал Ленька.
- Анюта Казбекова прочтет стихотворение… - снова начала Алина, но ободренная Анюта не дала ей досказать и громко закричала:
Ну, пошел же, ради бога!
Небо, ельник и песок…
Невеселая дорога…
Она говорила бойко, весело, и аплодировали ей долго. Потом выступила Мышка.
- "Кто скачет, кто мчится под хладною мглой…" - начала она, и серебристый голосок ее вызвал у Леньки задумчивую, мягкую улыбку.
Но он волновался за Динку. "Не осрамилась бы энта Макака… Ведь ей как в голову взбредет…" - c тревогой думал он, получше пристраиваясь у забора…
На крокетной площадке наступила тишина. Динка что-то шептала на ухо Алине… Ленька прислушался, но сзади пего тихо прошелестела трава; мальчик оглянулся. Человек в сером костюме осторожно шел вдоль забора, пристально разглядывая сидящих на площадке. Крадущиеся шаги его и настороженное выражение длинного серого лица привлекли внимание Леньки. Остановившись под кривой березой, человек оглянулся, и мальчика неприятно поразил пустой, холодный взгляд его бесцветных глаз.
"Кто же это? Подглядывает чего-то…" - забеспокоился Ленька.
- "Каменщик, каменщик в фартуке белом…" - громко начала читать Динка, и мальчик снова приник к щелке, изредка взглядывая на незнакомца в сером костюме.
"Слушает… Может, так, проходя, заинтересовался, а может, какой знакомый ихний… - снова подумал Ленька. Но неулыбчивое лицо с пустым выражением глаз внушало ему беспокойство. - Уж не тот ли это, которого ищет Алина? - вдруг подумал он, и морозный холодок пробежал по его спине. - Что ж делать? Сказать бы…"
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье…
донесся с площадки голос Кости, и незнакомец вдруг придвинулся вплотную к забору.