На Колюньку, объевшегося ежевикой, напала сонливость, и его засунули в спальный мешок, где он тот час заснул вместе со своим Чиполлинушкой.
Гусь перед сном вломился в чащу и выволок от туда целое деревце с корнями. Корни он отрубил топориком, ствол укоротил, подстругал - вышла дубина самому Илье Муромцу впору!
Поднатужась, Гусь приподнял ее, ахнул толстым корневищем об землю и остался доволен:
- Палица всорок пудов! На ночь рядом положу. Пускай тогда хоть сам медведь налетает, не говоря уж про Синиц!
Братец Кролик к длинной палке прикрутил проволокой кухонный ножик, и получилось копье.
- Никакого другого наконечника не нашлось! - объяснил он. - Дома теперь небось обыскались: куда ножик делся. А он вот где оказался: на копье!..
Потом хитро на всех посмотрел и достал из своего секретного мешка длинную веревку.
- Видали? - торжественно развернул он ее и поднял над головой. - Волосяная! Из конского волоса сплетена! Никакая змея не переползет! Вокруг себя окружим!..
Отец осмотрел веревку и одобрил:
- Читал я… как же… Во "Всаднике без головы" описывается… Давай окружай! Хоть об змеях тут вроде и не слыхано, а кто ее знает… Где взял?
- У пастуха! Тетка Федотьевна за ней ходила… по моему поручению!..
Еще больше округлив свои заячьи глаза, он по секрету шепнул Мишане:
- И порох у меня есть!.. У аспиранта-квартиранта отсыпал… Если все ж таки змея укусит кого, сыпнем на это место, подожгем, пыхнет, и весь яд сгорит!..
Он начал старательно обкладывать место ночлега веревкой, которой как раз хватило, чтобы змее негде было проползти и помешать всем спать.
Приползала какая-нибудь змея или нет - неизвестно, но только не змеи, а комары на всех накинулись.
На Синичке комары водились особой породы - поменьше мухи, но гораздо больше обыкновенного городского комара, с жалом толстым и острым, а голоса у них были громкие, грубые - лесные.
Стоило только закрыть глаза, как над ухом нахально раздавалось: зь-зь-зь-зь…
Одного прихлопнешь, другой уж зудит: примеривается, где бы сесть.
Поэтому все не спали, а хлопали комаров. Только и слышалось: хлоп! хлоп! хлоп!
Один Гусь как лег, так сразу богатырски захрапел под своей драной шубой.
- Ишь как старается! - позавидовал Гусю отец. - Никаких комаров не признает!..
- Если Гусь заснет, - объяснил Братец Кролик, - То его не то что какие-то там комары - пчелы не разбудят! Зря дубину приготовлял… Медведь успеет у него половину ног отъесть, покуда он проснется!.. У него сон крепкий, как у слона, потому что - закалка большая против всего! Я тоже с завтрашнего дня закаляться начну! Давно я собирался на зорьке купаться для закалки, но дома всегда просыпал! А тут, чуть рассветет, я сразу в речку - бултых!..
- И я! - сказал Глеб.
- И я! - сказал Мишаня.
- Я вам дам "бултых", - сказал отец. - Чтоб вы мне всю рыбу тут распугали?..
- Мы подальше место найдем! - успокоил его Братец Кролик.
Потом все долго молча хлопали комаров, стараясь уснуть по примеру Гуся, но никак не удавалось.
- Сквозь телогрейку прокусывают, черти! - громко сказал отец, и всем стало смешно, да и к комарам начали привыкать, потому что уже не разобрать было, где старый укус чешется, где новый комар кусает.
Долго молчавший Глеб сказал:
- Даже хорошо, что комары! Путешественники всегда становились жертвой комаров, москитов… Не какие-нибудь дачники, как Синицы дразнились!..
От этого настроение у всех еще больше улучшилось, и все начали воображать себя в тайге.
Скоро и комары перестали кусаться, наверное, уже наелись или кончился их рабочий день, и все уснули…
2
Ночью какой-то неизвестный лесной житель залез в продуктовый мешок и прогрыз дырки во всех пачках отцовских папирос - интересовался, что там положено.
Но это обнаружилось потом, когда собрались завтракать, а рано утром Мишаня проснулся, выглянул из-под телогрейки и увидел двух собачек - желтенькую и пестренькую. Они навострили уши, дружелюбно вильнули хвостами и не спеша побежали рядышком по тропинке, которая вела в чащу леса.
Собачки, видно, прибегали посмотреть, кто здесь поселился, и заодно подобрали все корки, оставшиеся после ужина.
Трава была серая от росы, с воды поднимался пар.
Когда Мишаня сунул палец в воду, она оказалась теплая, но лезть в нее все равно не хотелось…
Мишаня разбудил Братца Кролика: может, он первый бултыхнется, как вчера обещал, а уж Мишаня - за ним…
- Купаться, да? - спросил Братец Кролик, выбираясь из общего логова.
- А как же! - сказал Мишаня. - Ты ж обещал! Глеб, вылазь, буди отца с Гусем: зорька уже кончается, а они все спят! И догоняй нас - мы пошли место для купания искать!
Когда Глеб их догнал, он уже успел от холода посинеть.
- Будил? - спросил его Мишаня.
- Да, будил… - ответил Глеб. - Говорю: вставайте, дядь Петь, зорька уже почти кончилась… А он говорит: мы всю ночь с этими проклятыми комарами не спали, какая тут зорька! В таком месте мы наловим себе рыбы без всякой зорьки… И опять заснул еще сильнее… А Гусь так и вовсе не просыпался…
Отыскалось хорошее место, где река была мелкая, и даже игрушечный пляжик величиной с песочницу для малышей.
- Раздеваемся! - сказал Братец Кролик и начал медленно-медленно высвобождать рубашку из-под пояса.
Мишаня тоже расстегнул одну пуговку. А Глеб быстро скинул рубашку, трусы, тапочки и подошел к воде:
- Лезть?
- Давай!
Никто и не думал, что он осмелится окунуться, а он бултыхнулся в воду, окунулся по самую шею, вытаращив глаза, как кот, побарахтался и обернулся:
- А вы?
Пришлось и Мишане с Братцем Кроликом лезть в речку! Вода была теплая и сидеть в ней приятно, но холодно и страшно вылезать.
Глеб опять осмелился и вылез первый, поскорее оделся, начал подпрыгивать, стучать зубами и размахивать руками, однако не уходил, а ждал всех.
Поневоле пришлось вылезать и Мишане с Братцем Кроликом.
Стало ясно, почему закаленные люди купаются рано утром: все сразу почувствовали необыкновенную бодрость и энергию.
- В пять раз лучше я себя чувствую! - заявил Братец Кролик.
Мишаня, не зная, куда деть появившуюся от купания силу, вернувшись в лагерь, начал тормошить спящего Колюньку:
- Ну, чего спишь, как птица-сплюшка? Купаться нужно! Вот окунем тебя сейчас в воду!..
- Меня нельзя окунать… - пробормотал Колюнька, не просыпаясь. - Я маленький…
От скуки натаскали целую гору сухих сучьев и разожгли огромный костер, но варить на нем было нечего, а солнце пригревало с каждой минутой все сильнее.
- Покуда они спят, пошли на разведку! - скомандовал Мишаня. - Мы будем разведывать местность, а Глеб пускай поддерживает огонь, как у первобытных людей!.. Смотри, чтоб не потух!..
Затем он заткнул за пояс свой нож, а Братцу Кролику посоветовал:
- Захватывай Гусеву дубину! Если какой зверь на нас нападет, я буду колоть его ножом, а ты бей сверху дубиной, только не промахнись!
Братец Кролик взвалил на плечо дубину, и они пошли по узенькой тропке, а свернуть в сторону было нельзя, потому что кусты, стоило их задеть, обрызгивали росой с ног до головы.
- Чащу мы обследуем потом, когда роса высохнет, - сказал Мишаня - А пока будем и будем идти по дорожке. Интересно, куда она ведет?..
Тропинка привела к озеру Синичка.
Оно было широкое и такое длинное, что и конца у него не видно, как у реки! На берегу виднелись из-за деревьев крыши каких-то туземных хижин.
Тут они встретили дикаренка. Он был Колюнькиного возраста, в девчачьем платье, но острижен наголо. Лицо у него, как у вчерашних туземцев, было черное от загара, а брови и немного отросшие волосы - белые. Он гнал веревочным кнутиком утят без утки и вытаращился на гусиновцев, будто они с луны свалились.
Мишаня спросил:
- Девочка, как тебя зовут?
Дикаренок застеснялся, отвернул лицо в сторону и невнятно пробормотал:
- …лопец…
- Ка-ак?
Дикаренок разозлился и крикнул:
- Хлопец! Пэтя!
Потом рассвирепел еще больше и замахнулся на Мишаню кнутиком:
- Як запалю!
- Какие тут злые туземцы… - удивился Мишаня, идя дальше. - Надо подползти к их деревне и всё хорошенько высмотреть: не задумывают ли они на нас какого нападения? Только вот росы много, но ничего - разведаем в другой раз! А вон еще один туземец…
Второй туземец был босиком, в трусах и в большом пиджаке, спускавшемся ниже колен. Первобытной кривой удочкой он старался поймать рыбу и уже наловил полное ведерко. На вид ему было столько же лет, сколько и Мишане. Хлопец в девчачьем платье Пэтя, наверно, приходился ему братом: такой же белоголовый и загорелый.
- Вот бы сделать на него нападение и захватить в плен! - предложил Мишаня. - Отвести к себе в лагерь, пускай живет у нас в плену!.. Нет! А то другие разозлятся и сами на нас нападут… Лучше начнем мирные переговоры…
При виде Мишани с Братцем Кроликом туземец не то испугался, не то удивился: уж очень грозный вид имели Мишаня с ножом за поясом и Братец Кролик с дубиной на плече.
Для начала мирных переговоров Мишаня поднял ракушку и запустил в воду рядом с поплавком туземца.
- Чи сдурел?! - с обидой спросил туземец. - Чого тобе надобно?
- А что?
- Места вам нема?
- Нам тут лучше…
- Приихали, та ще хозяевають тут… Ходьте с нашего озера!
- "С нашего"… Закупили вы, что ль, его?..
- Мы тут живемо!
- И мы живем!
- Мы живемо у своий хати!
- Мы тоже будем! - сочинял Мишаня. - Состроим землянку и будем жить… пока не переловим и не переедим всю рыбу… всех птиц, зверей, какие тут водятся!
- Хто ще вам дозволить?
- А кто нам запретит?
- Батько наш!
- Боялись мы твоего батьки! У нас свой есть! У нас еще есть пять ружей и три пистолета! - врал Мишаня. - Устроим окоп и будем отстреливаться!
Со зла туземец начал ругаться, передразнивал Мишанин разговор:
- Шарлоты гарадские!
- А ты - синица, - сказал Братец Кролик, - Которая часто ворует пшеницу!..
Туземец насупил свои белобрысые брови и тихо спросил:
- Яку ще пашеницу?..
- В доме, который построил Джек! - ошарашил его Братец Кролик, и они с Мишаней пошли назад, а туземец крикнул вслед:
- Ге, дурный! Не уси дома?..
Отец и Гусь уже встали и возились в продуктах.
- Как ты смел брать дубину без моего личного разрешения? - набросился Гусь на Братца Кролика. - Вы вот спите все да разгуливаете, а у нас ночью кража произошла… точнее, обокрали нас!..
Оказывается, неизвестные лесные жители не только проникли в рюкзак, но и похитили самые хорошие яблоки, помидоры и всю картошку.
- Кто же это мог быть? - гадал отец.
- Тут две собачки прибегали! - сообщил Мишаня.
- Сырую картошку собачки съели? - спросил отец. - Догадливый ты парень!.. Я было на дикого кабана думал, но тот стопчет да замусолит чего не съест… Следы были б…
- Может, Синицы уперли? - предположил Гусь.
- Нужна им твоя картошка! - засмеялся отец. - У них погляди-ка огородище какой - целое подсобное хозяйство!
Глеб стоял у костра, где в Гусевом котле кипятилась вода для чая. Чайник не взяли, потому что отец сказал, что настоящие лесовики варят чай в котелках: он получает особенный вкус от дыма и угольков, которые в него попадают из костра.
- Закипает! - сообщил Глеб. - Будем так пить? Чаю-то не взяли…
- На кой он нам! - сказал отец. - Настоящие лесовики, брат, заваривают шиповник и кипрей: так он и зовется - Иван-чай!.. Беги-ка сорви мне во-он с красной метелочкой: он и есть!
Глеб выдернул куст с корнем и принес ему. Кипрея этого росло по берегу столько, что хватило бы напоить лесным чаем всю Гусиновку.
Отец отрезал своим ножом грязный корень, а остальное сунул в котел. Обстругал несколько веточек шиповника и тоже - туда! Потом начал заглядывать в свое варево, потирая руки:
- Заварится - аромат необыкновенный! Куда там всяким чаям! И не только не вредный, но и полезный вдобавок - витамины содержит!
Когда котел закипел, его сняли с огня и накрыли телогрейкой, чтобы хорошенько настоялось.
На завтрак ели опять хлеб с помидорами, которые почему-то забраковал ночной воришка, потом стали пить знаменитый лесной чай. Цвет у него был очень красивый, темно-красный, а по вкусу - чай и чай… Но все пили его кружка за кружкой, после каждого глотка чмокали, ахали, восхищаясь необыкновенным вкусом, и допили весь котелок до дна.
Особенно старался Глеб.
- Поеду обратно в Свердловск - целый мешок этого иван-чая наберу! - сказал он. - Или, лучше, два!.. Буду только иван-чай дома пить. Жалко, я раньше не знал!
После чая отец торжественно заявил:
- Ну, братцы-разбойнички, подготовляйтесь к ухе!
Он собрал свои удочки, банки с насадкой и прикормкой и пошел на берег. Вместе с ним ушел Гусь.
Остальные вели наблюдения за дикой мышью.
Ее увидел Глеб и показал всем: похожа на домашнюю, но вся какая-то лесная. Она вылезла из травы, никого не боясь, схватила большую хлебную крошку и куда-то понесла. Потом быстро вернулась и начала искать, нет ли чего еще. Глеб стал отламывать от хлеба кусочки и кидать ей. Мышь проворно относила их к себе в нору, стараясь обернуться как можно скорее, чтобы запасти хлеба побольше, а уж отдыхать - потом!
- Хозяйственная какая! - сказал Братец Кролик. - Она, наверно, и папиросы нагрызла… Но картошку ей не дотащить… Картошку и помидоры кто-то другой свистнул…
Колюнька тоже начал крошить мыши хлеб, говоря:
- Вот мышата сейчас радуются-пляшут: никогда они не видали такого вкусного хлеба!.. И много столько!..
И даже сам заплясал от радости за мышат.
- Эх, жалко, ничего другого вкусного не взяли! - жалел Глеб. - Могли бы ей всего дать… Чтоб на всю зиму запаслась!
Но мышь испугалась Колюнькиной пляски, шмыгнула в траву и больше не вышла.
- Беги на берег, узнай, сколько там рыбы наловили! - приказал Колюньке Братец Кролик. - Небось уж полкотла.
Колюнька долго не возвращался, а потом прискакал и восторженно доложил:
- Уже рака поймали! Клещами своими так и шевелит… Черный, страшенный… Пошли покажу! Он у нас сидит на привязи!
Колюнька повел всех к берегу и показал место, где привязанный веревочкой за лапу сидел в воде угрюмый рак, который отполз по дну на всю длину веревочки и замер, видно раздумывая над своим безвыходным положением.
- Пока не будем отпускать, ладно? - спросил Колюнька.
- Пускай сидит, покуда не доловим их до полного котла, - согласился Мишаня.
Но ни одной, даже маленькой, рыбки отец с Гусем пока не поймали.
- Не клюет почему-то… - сокрушался отец, - Я уж и прикормки набросал килограмма два, а все не клюет…
- На Гусиновке нашей и то лучше ловится! - подтвердил Гусь. - Я там раз тридцать восемь пескариков натягал, как копеечку!.. Аж круглые от жиру, чуть не лопаются!..
- Надо полагать, к непогоде это! - сказал отец - Недавно жаба кричала: тр-р-р-ю-ю… А жаба перед дождем кричит - примета есть…
- Как же так! - заспорил Глеб. - Я все приметы читал! По приметам, дождя не будет: дым от костра идет вверх - раз! Ласточки высоко летают - два!
- Ну, насчет ласточек - это еще вопрос! - не сдавался отец. - Они и высоко летают, и низко, глянь-ка!
В самом деле: одни ласточки мелькали под облаками, как черные точки, другие ловили мошек над самой речкой.
- Муравьи ползают как ни в чем не бывало, - спорил Глеб. - А перед дождем они обязаны сидеть дома, укреплять свой муравейник.
Но отец был упрямым, не хуже Глеба:
- Я в муравьев не верю, это насекомые, у них ума нет, один инстинкт, а жабы - мозговитые твари!
Они начали спорить, у кого больше ума, - у муравьев или у жаб, и наконец Глеб сдался:
- Я, дядя Петя, здешних примет не знаю, - сознался он. - Я больше знаю приметы, какие в Африке действуют или там в Бразилии… Например, если термиты и гремучие змеи попрятались, то должно быть наводнение… Еще знаю…
- Это точно! - согласился отец. - Те приметы верные… А здесь черт знает что: путаница, понимаешь!.. В Африке мы б с тобой не пропали! И в Бразилии не растерялись! Но только вот одного я не пойму никак: по какой такой причине тут рыба не ловится? Быть не может, чтоб в таком месте она не ловилась! Я его с малолетства знаю, самое что ни есть рыбное… Должно, ночью дождик зажарит, так что готовься, голытьба!..
Колюнька тем временем ползал по круче, выискивая место для своего Чиполлинушки, чтобы и он мог пожить дикой жизнью в какой-нибудь уютной пещере под корнями, и вдруг закричал:
- Сюда! Сюда! Нашел! Картошка наша!
Кручка заросла вениками и кипреем, в ней было множество укромных ямок, и в каждой ямке, под корнями ветел, в кустах были спрятаны картошины, помидорины, яблоки. Кому-то здорово пришлось потрудиться, чтобы распрятать их по всему берегу!
Отец сказал, что это сделал скорее всего какой-то лесной зверек.
- Давай собирай обратно! - скомандовал он, не отводя глаз от поплавка. - Картошка нам еще при годится, а то пока начнется клев, как бы на одних помидорах с голоду тут не опухли!..
- Не опухнем! - гордо сказал Гусь. - Какая важность!
Однако первый кинулся выискивать картошины среди ямок и зарослей, а запрятал их неизвестный зверек так хитро, что, когда собрали все, картошки получилось гораздо меньше, чем было утащено. Остальную зверек, наверное, успел перетаскать в свою кладовую.
- Пускай! - сказал Глеб. - Будет теперь есть, нас вспоминать!
И Колюнька ликовал:
- Всем мы всего дали! Мышу - хлебушка, зверьку - картошечки! Они рады, а, Глеб?
- Еще как! - ответил Глеб. - Где им тут взять!
- А Чиполлинушку моего они не унесут?
- Нужен им твой Чиполлинушка!
- Пускай бы унесли! - вдруг решил Колюнька. - Он бы у них пускай жил, как Дюймовочка, - девочка такая маленькая, мне бабушка про нее сказку читала!.. Рассказать вам?
- Мы знаем!
- Вы другую знаете - плохую… - загрустил Колюнька. - А эта - длинная, интересная!.. Там есть знаете кто? Крот!.. А тут кроты живут?..
- Никаких тут кротов не живет, отстань!..
Явился пропадавший где-то Братец Кролик и, скосив круглые глаза в сторону отца, зашептал:
- Я брод нашел на Меркушкин остров!.. Синичата сейчас переходили с острова на берег: наш большой Синичонок маленького Синичонка на себе верхом перетаскивал, всего по грудь было!
- Значит, и я могу с вами! - сразу догадался и обрадовался Глеб, так и не научившийся за лето плавать.
Все заранее разделись, чтобы не канителиться с одеждой. Братец Кролик сложил в мешок лопатку, топорик, фонарик, Мишаня прихватил свой нож, Гусь взвалил на плечо дубину, а Глеб и Колюнька пошли так, безо всего.
Быстро перебредя речку, оказавшуюся в этом месте мелкой, гусиновцы углубились в дебри острова.
Остров и вправду был дикий, глухой и почти непроходимый, особенно для людей, одетых только в трусы.
На острове росли почему-то одни только колючие и жгучие растения, а разрослись они до неимоверной величины: и шиповник, и ежевика, и крапива - все было выше человеческого роста.