- Валерия Михайловна, не морщитесь! Здоровья ребята наберутся - раз, природу понаблюдают - два. И третье - печки топить, сами себе готовить обед научатся. А дружба? Великое дело попасть всем вместе в трудную обстановку. Убеждена - многие забудут прежние ссоры, и завяжется у них крепкая дружба. - Она обернулась к Петру Владимировичу: - Вы там самоуправление наладьте, чтобы не вы, взрослые, а ребячий штаб у вас всеми делами заправлял.
- Ну конечно! - ответил Петр Владимирович.
- Что ж, поезжайте, - холодно согласилась Валерия Михайловна. - Единственное, что мне хотелось: пусть Совет Справедливых - назовите его, если желаете, штабом - будет и там возглавлять самоуправление.
Разумеется, это условие было тут же принято.
- Люба Райкова будет начальником штаба, - с готовностью обещал Владимир Яковлевич.
Валерия Михайловна встала, давая понять, что аудиенция окончена.
- Ну, заговорщики, поздравляю вас, - сказала Мария Петровна уже в коридоре. - Теперь я наконец побегу разыскивать своих внучат.
Светлана сразу сделалась серьезной, нахмурилась и сказала:
- Пойдемте разговаривать по классам!
* * *
В шестом "Б" рассказ Петра Владимировича о предстоящей "Полярной экспедиции" слушали все, не проронив ни слова, слушали, как сказку!
- Вы понимаете, какими вы должны быть эти дни? Сдерживайте себя вот так… - Петр Владимирович энергично сжал пальцами изыскательские жилки на обоих висках. Не сговариваясь, ребята тоже нажали пальцами на виски.
О, до самых каникул они будут теперь послушными, примерными, как в гостях… И учиться станут "не поднимая головы". И все свои двойки исправят.
Из шестого "А", седьмого и восьмого собралось ехать сорок семь человек, взрослых будет трое, шестибешников тридцать. Итого набралось восемьдесят участников "Полярной экспедиции".
НАЧАЛО СОВЕРШЕННО НЕВЕРОЯТНОЙ "ПОЛЯРНОЙ ЭКСПЕДИЦИИ"
Наконец настал долгожданный день - второе января. Интернатский автобус подъехал к учебному корпусу. Началась спешная погрузка. Бас Петра Владимировича заглушал тенорок Владимира Яковлевича. Начальник штаба "Полярной экспедиции" Люба Райкова встала у двери автобуса и начала было руководить погрузкой, но ее деликатно отстранил Петр Владимирович.
- Любочка, столько нужно всего втиснуть в автобус, боюсь, что ты не справишься. Там будешь командовать.
Люба обиделась и отошла в сторону.
Мальчики и девочки, перекликаясь, поеживаясь от мороза, торопливо забегали с вещами. Заднюю половину автобуса загрузили лыжами, палками, санками, переднюю - ящиками с консервами, крупой, макаронами, мешками с сахаром, хлебом.
Сейчас поедут оба шестых класса, из взрослых - Петр Владимирович и Светлана. Владимир Яковлевич с седьмыми и восьмыми классами двинутся после обеда вторым рейсом. Они захватят с собой всю посуду, а также постельные принадлежности - одеяла и матрасы.
Валерия Михайловна в шубке с поднятым меховым воротником стояла в стороне, издали наблюдая за оживленной сутолокой.
Народу в автобус набилось полным-полно. На каждой скамейке уместилось по трое, да на коленях у тех еще по двое, да в проходе поверх лыжных штабелей село на пол человек двенадцать. А несколько ребят еще дожидались на морозе.
Петр Владимирович стоял у двери автобуса.
- Еще теснее, еще плотнее! Вот сюда залезайте двое! - командовал он, подталкивая ребят, сперва легонько, потом сильнее. К нему подошли Люба Райкова и две девочки - члены штаба.
- Мы должны ехать первым рейсом, - заносчиво произнесла Люба.
Петр Владимирович искоса посмотрел на ее очки, вздохнув, отстранился от двери и пропустил всех троих.
- Я тоже должен ехать первым рейсом, - послышался за его спиной самоуверенный ломающийся тенорок. Это был восьмиклассник Дима Топорков - председатель совета дружины.
- Я обязан ехать первым рейсом, - настойчиво повторил Дима. - Я ответственный дежурный на сегодняшний день.
Этот стройный, красивый, с тонкими чертами лица мальчик еще тогда, на дне рождения интерната, очень понравился Петру Владимировичу.
- Давай! - крикнул он ему.
Оба они кое-как втиснулись самыми последними и сели на ступеньках. Двери захлопнулись. Кряхтя и покачиваясь, автобус тяжело выехал с интернатского двора. Хорошо, что от дыхания сразу заморозились и запотели стекла, а то ни один милиционер не пропустил бы столь перегруженную машину.
В дачный поселок приехали через три часа. Дорогу к дому совсем завалило снегом, и автобус остановился на шоссе метрах в двухстах от дачи Вячеслава Александровича.
Петр Владимирович и Светлана поспешили вперед. К своему ужасу, Петр Владимирович увидел заколоченные окна у дома того соседа, которому дядя послал письмо с просьбой протопить дачу. Значит, письмо не дошло.
Он открыл ключом наружную дверь дома и вошел внутрь.
Навстречу пахнула угрожающая морозная тишина. Честное слово, снаружи было теплее. Светлана посмотрела на Петра Владимировича, он посмотрел на нее. Они прошли через кухню в комнаты. Мерзлые половицы гулко затрещали под ногами. Петр Владимирович прикоснулся было рукой к никелированной спинке кровати и тут же отдернул ее от холода.
- Ничего страшного! Мы студентами всегда приезжали в нетопленный дом, - непринужденно сказал он. - Увидишь, через два часа будет совсем тепло. И пожалуйста, без паники.
Он выскочил на крыльцо и, утопая по колено в рыхлом снегу, зашагал к дровяному сараю, а Светлана поспешила к путешественникам.
Автобуса уже не было. Ребята играли на шоссе в догонялки. Шумливые, беззаботные, они потащили свое имущество и ввалились в промороженный дом. Зазвенели половицы под их лыжными ботинками. Стены тотчас же покрылись пепельной изморозью. За три минуты все помещение окуталось паром.
- Петр Владимирович, где вы? - беспокойно спрашивала Светлана.
Скрытый туманом и толпой ребятишек, он сидел на полу на корточках перед кухонной плитой и силился ее растопить.
Береста вспыхивала, крутилась и шипела, но пламя ее едва дотрагивалось до древесины, а проклятый дым почему-то валил в кухню.
Петр Владимирович дул, пыхтел, шумно дышал, иногда прикладывал пальцы то к правому, то к левому виску… Потом он признался Светлане, что в эту минуту действительно очень испугался. Прежде, когда приезжали студенты, печки сразу растапливались.
- Я полезу на крышу, наверное, снегом завалило трубу! - крикнул Дима Топорков.
- Полезай! - не поворачивая головы от печки, отозвался Петр Владимирович.
Дима выскочил за дверь. Группа ребят притащила новые охапки дров. А дым продолжал ползти, ел глаза, лез в горло.
На железной крыше загремели шаги мальчиков.
- Ой как холодно! Ой как холодно! - запели Галя Крышечкина и Алла Анохина, в тумане они едва виднелись.
Но Петр Владимирович не слышал их; он ничего не видел, кроме охапки березовых полешек в печке, которые никак не хотели загораться. Набрав как можно больше воздуха в легкие, он изо всех сил принялся дуть в печку.
И тут дрова вдруг разом вспыхнули, пламя бодро затрещало, загудело, запело. Из комнаты раздались ликующие крики, в голландке тоже разгорелся огонь.
Петр Владимирович поднялся во весь свой огромный рост. Черный от копоти, едва видимый сквозь туман, он сейчас чем-то напоминал подъемный кран.
- Ребята, у нас же "Полярная экспедиция", мы холода не боимся! - утешала Светлана.
- Мы в Антарктиде! - вторил ей только что вошедший Дима Топорков.
Петр Владимирович готов был расцеловать мальчика.
- Молодец, трубочист! Выручил! - Он обернулся к Светлане: - А вы все берите лыжи и отправляйтесь на "Южный полюс", это совсем недалеко - свернете по улице направо и попадете в лес. Там скорее согреетесь и нам тут мешать не будете. Даю слово: через два часа, даже полтора будет совсем тепло.
Дом опустел. Остались проворные дежурные во главе с Димой Топорковым. И еще штаб. Три девочки забрались в уголок, тесно прижавшись друг к другу.
Дрова весело гудели. По начинающим оттаивать стенам потекли водяные слезы, пар клубами поднимался к потолку, туман в комнате редел.
- Ребята, чувствуете, теплеет, теплеет! - ликовал Петр Владимирович. - А вторым рейсом привезут матрасы и одеяла, потом мы сделаем нары. - Он обернулся к Диме Топоркову: - Ну-ка, Дима, давай команду за досками. Там за сараем целый штабель.
- Дежурные, айда за мной!
И тут Дима обнаружил трех членов штаба - Любу Райкову и ее подруг, притулившихся на диване.
- А вы что тут бездельничаете? Побежали, побежали!
Две девочки медленно поднялись и пошли следом за ним. Люба Райкова осталась, сердито закутавшись в платок.
Наступили сумерки. Заметно потемнело. При тусклом свете электричества мокрые оттаявшие стены, мокрая мебель таинственно блестели в сизом тумане. Казалось, туристы попали в сырое подземелье заколдованного замка.
- Люба, дай команду все протереть, - попросил Петр Владимирович начальника штаба.
Люба, по-прежнему ежась на диване, проворчала:
- Распоряжения отдает дежурный командир.
- Члены Совета Справедливых занимаются так называемым общим руководством, - насмешливо бросил Дима Топорков. Он тотчас же распределил обязанности - кто в какой комнате будет протирать стены, вещи и даже потолки.
* * *
Уже в полной темноте прибыли на автобусе старшеклассники во главе с Владимиром Яковлевичем. Они привезли самое ценное - сорок спасительных матрасов, и восемьдесят теплых стеганых одеял.
Почти одновременно вернулись с "Южного полюса" лыжники, шумливые, смеющиеся, мокрые.
Теперь дача больше не смахивала на мрачное подземелье. Это были хотя и сыроватые, но уже теплые, обжитые комнаты.
Под потолком кухни лыжники протянули веревки, повесили сушить свои куртки и шаровары. Одежда свисала несколькими ярусами по всей кухне. Над самой плитой покачивались десятки ботинок.
Владимир Яковлевич осматривал дом. Расталкивая ребят, перешагивая через ноги лежащих на матрасах, он восклицал:
- Ничего себе дача! Только не на восемьдесят человек, а на двадцать. Впрочем, в автобусе было теснее. Устроимся, устроимся, наподобие шпротов в консервной банке.
После ужина стали думать, как разместиться на ночлег в трех комнатах и в просторной кухне. На самом деле, как втиснуть восемьдесят ребят? Под командой Петра Владимировича и Димы Топоркова соорудили нары, то есть положили доски между стульями, между диванами, кроватями, даже между столами. И пол и нары сплошь застелили матрасами. Девочки легли в двух смежных спальнях, мальчики - в столовой и на кухне.
Пришла старушка, до самых глаз закутанная в шерстяной платок, - это была соседка, врач на пенсии.
- Петруша, вы, я вижу, остались таким же неистощимым выдумщиком, как десять лет назад, - шутливо сказала она. - На этот раз детей привезли. А почему такая сырость в комнатах?
Петр Владимирович объяснил.
- Так вы должны были мне написать, неужели думаете, я не сумела бы вам дачу вытопить? - заволновалась старушка докторша. - Смотрите, если у кого-нибудь поднимется высокая температура, без всякого стеснения зовите меня. Сколько же вы их привезли?
- Около пятидесяти, - после легкого покашливания ответил Петр Владимирович.
- Ах, боже мой, Петруша! Невозможный вы человек! - всплеснула руками докторша. - Как вы их всех разместите? Да давайте ко мне дюжину девочек ночевать!
- В другой дом? Ни за что! Да мы никогда так интересно не ночевали. И отсюда не уйдем! - решительно запротестовали девочки.
Старушка поахала и ушла. Все улеглись спать одетыми, тесно прижавшись друг к другу, сняв только ботинки и лыжные костюмы. Через час стало так душно, что пришлось приоткрыть наружную дверь.
Среди ночи вдруг - бац! Загремели падающие доски, раздался визг, смех. Петр Владимирович повернул выключатель. Что случилось?
Провалились доски второго этажа. Мальчики шестого класса задавили мальчиков седьмого, спавших на матрасах под ними. Опять соорудили нары, опять улеглись.
Петр Владимирович крикнул своим страшным басом:
- Лежите не двигаясь! Все на правый бок! Захотите повернуться на левый - поворачивайтесь только по команде. На животе и на спине спать запрещается.
Он погасил свет. Но разве можно было сразу уснуть в такой необычной обстановке? Только четвертый зычный окрик Петра Владимировича навел порядок и тишину.
ЧТО СДЕЛАЛ МИША КЛЮЧИК
Миша Ключик проснулся. Он только что видел сон. …Лето. Жара. Луг, залитый солнцем. Опушка елового леса. Миша идет и удивляется: почему же луг не зеленый, а светло-лиловый? Он подходит ближе… Да ведь это фиалки! Луг усыпан бледными голубовато-лиловыми душистыми фиалками. Теми самыми… Запах такой тонкий и нежный, что его чувствуешь с закрытыми глазами. Как странно! Ведь душистые фиалки никогда не растут среди луга на солнцепеке, лишь в тенистых кустах или под деревьями, на сырой и черной земле.
Миша бросается рвать цветы. Он рвет не разгибаясь. Букет получился огромный, как сноп.
Вдруг он видит, из леса выходит Галя Крышечкина в своем синем спортивном костюме, похожая на тоненького мальчика. Она остановилась, смотрит на него, кажется, ждет его…
Миша с букетом в руках идет к ней… Он хочет подарить ей букет… Как страшно!.. Дух захватывает от страха… Ноги подкашиваются… "Изыскатель, смелее!" - шепчет Миша. Но у него руки заняты, он не может дотронуться до виска…. Галя смотрит на него широко открытыми, удивленными глазами… Вдруг Миша спотыкается, падает… И просыпается.
Миша не сразу понял, где он и куда попал. "Да ведь мы на дачу в деревню приехали, на полу ночуем. Ух, сколько набилось народу в комнате, прямо жуть!" В темноте никого не разглядеть. Миша закрыл глаза и снова уснул.
- Подъе-о-о-о-ом!
До чего противно будит Крокозавр! И тотчас все зашевелились, засопели сквозь сон, позевывая. В промороженные окна забрезжил тусклый рассвет.
- Давай, давай быстрее! Матрасы, одеяла - свертывай к стенке! - густым басом торопил Крокозавр.
- На утреннюю зарядку, на мороз - беги! - раздалась звонкая команда Димы Топоркова.
- Снегом, снегом! Умываться снегом! - кричала на кухне Светлана.
Мальчики и девочки выскакивали из-под одеял, перекликаясь, сновали между кухней и комнатами, искали ботинки, шаровары, куртки. Все торопливо одевались, обувались, выбегали один за другим в сени, оттуда на скрипучее от мороза крыльцо, на снег.
Миша выпрыгнул наружу. И сразу же он забыл свой необыкновенный сон, мороз захватил дух.
Началась утренняя зарядка - раз-два-три-четыре!
Все встали рядами по едва намеченным на снегу огородным грядкам, между клумбами, между молоденькими яблонями. Миша стоял в первом ряду, прямо перед Владимиром Яковлевичем. С особенным удовольствием он наклонялся, выпрямлялся, топал ботинками, хлопал в ладоши…
Мороз ударил крепкий. Опушенные инеем розовые деревья, отбрасывая синие тени, стояли неподвижно. Розоватый дым столбами поднимался ввысь из обеих труб…
* * *
Сразу после завтрака шумливые лыжники отправились на ближайшую высокую гору.
Миша как будто случайно занял лыжню сзади Гали. Она скользила, хлопая по снегу лыжами. Комочки снега налипли на ее светлых кудрях, облепляя синюю с красным помпоном шапочку. Миша двигался следом за Галей, чуть не наступая лыжами на концы ее лыж.
Ехали по санной дороге, через мелкий осинник. Пушистые красногрудые снегири, клевавшие конский навоз, неохотно уступали путь, перепархивали на ветки.
Ага, вон она, та гора! Ух как высоко! Все встали над самой кручей. Далеко-далеко внизу, окаймленная коричневыми полосками кустов, легла белая и ровная широкая дорога.
"Это Москва-река, - догадался Миша. - А на той стороне белое, блестящее на солнце поле, темная, словно прочерченная рейсфедером, тонкая линия шоссе, опять белое поле и лес пепельно-серый до самого неба, и небо голубое, и воздух морозный без всякого ветра… Интересно, на сколько километров отсюда видно! - подумал Миша. - Спросить бы об этом Крокозавра! Вон стоит, смеется с девчонками, что-то им объясняет. Они перед ним совсем маленькими кажутся. Да нет, не стану спрашивать".
- Мы первые съедем с горы, а вы смотрите, - сказал Крокозавр. Он был в белом свитере, Светлана - в красном, Владимир Яковлевич - в черном. Все трое взмахнули палками и одновременно понеслись вниз, вздымая снежную пыль.
"Как здорово! И не очень страшно, - подумал Миша. - Нет, страшно".
Уже через секунду белое, черное и красное пятна исчезли далеко внизу в клубах снега, маленькие фигурки вылетели на Москву-реку, остановились далеко под противоположным берегом. Крокозавр, кажется, звал кого-то. Миша ничего не слышал.
- Чего мы тут мерзнем? Давайте! - воскликнул Дима Топорков.
- Дима, подожди, команды не было! - предостерегающе крикнула Люба Райкова. Но уже понеслись вниз сразу четверо восьмиклассников, трое - по готовым лыжням, Дима - по целине. Двинулись еще четверо. Вон двое упали, еще один барахтается в сугробе. Галя Крайнева была первой девочкой, которая решилась спуститься. Она съехала плавно, как настоящая спортсменка.
Взрослые поднялись на гору.
- Ребята, что ж вы тут стоите? - пристыдила Светлана лыжников. - Совсем не страшно! - Румяная, улыбающаяся, она тяжело дышала после подъема на гору.
- Докажите… - шепнул Крокозавр своим ребятам, чуть-чуть приподнимая руку.
Понятно, он хотел сказать - докажите, что вы изыскатели.
Помчалась Наташа Ситова, за нею Нина Вьюшина, Вася Крутов, другие мальчики и девочки шестого "Б".
- И… - тихо позвала Алла Анохина.
Игорь Ершов тут же оказался рядом, и оба понеслись вниз.
Миша, конечно, тоже полетит, но только после Гали. В случае чего будет ее спасать. Он встал рядом с ней, напряженно ожидая. Но она не ехала, только сверху заглядывала - верно, побаивалась.
Скоро по всей белой горе рассыпались разноцветные фигурки. Одни стояли наверху, другие летели вниз, или неторопливо поднимались, или копошились в снегу…
- Я боюсь… Я никогда в жизни… Я не умею… - упирался и пыхтел Вова Драчев.
- Эх ты, будущий космонавт! А как космонавты тренируются? - Светлана не знала, то ли ей смеяться, то ли сердиться. - Давай вместе, за руки.
Стиснув зубы, Вовка наконец ринулся вниз, ухватив Светлану за руку, и тут же кувыркнулся носом в снег, увлекая за собой девушку. Вся в снегу, смеющаяся Светлана едва выбралась сама, вытащила Вовку, помогла ему встать, отряхнула.
Наконец Галя Крышечкина, кажется, решилась, двинула лыжи. Миша встал наготове. Она чуть нагнулась, оттолкнулась и полетела.