Взяв письмо, он взглянул на большую красивую марку с изображением пушистого кота, надписью сверху - "Звери нашей Родины", и внизу - "Дикий кот", разорвал конверт, вынул лист бумаги, торжественно развернул и начал читать вслух:
- "Здравствуйте, уважаемый Котофей Котофеич Царапников! Привет вам из сибирских лесов…" От конопатого! - плюнул он и, не читая дальше, разорвал письмо в клочки, хоть весь лист был исписан сверху донизу, и вообще было видно, что конопатый мальчишка здорово над ним потрудился: лист был кругом разрисован мышами, рыбами и воробьями. Кот ничего этого не оценил, а, тяжело вздохнув, сказал:
- И где он только такую марку достал, крокодил!..
Глава XII
А назавтра березовцев постигла неудача. Идя на работу. Сережка повстречал двух октябрьских тимуровцев.
Отчего-то злорадно ухмыляясь, один спросил:
- Ну, как там ваш старик поживает?
- Да уж получше вашей старушки! - ответил Сережка. - Даже и сравнить нельзя.
- Ну еще бы! - ухмыльнулся и другой. - Потому что наша старушка бывшая революционерка, а ваш - спекулянт. Да он вообще-то и не старик никакой!..
- А борода? - растерялся Сережка.
- Мало ли что! Притворяется!
Оба злорадно захохотали и пошли дальше. Сережка рассказал об этом ребятам, собравшимся возле трансформаторной будки, но Кот его успокоил:
- Зло их берет, вот они и стараются нашего старика захаять. У них - так, значит, революционерка, у нас, - значит, спекулянт. Знаем!
Уже на Козьем бугре навстречу им попался Страшила. Через каждые два шага он высоко подпрыгивал, а за неимением футбольного мяча, бодал головой воздух.
- Привет! - воскликнул Страшила и тотчас задал Коту свой обычный вопрос: - Как там брат?
- А я почем знаю! - отмахнулся Кот. - Я с ним в ссоре.
- Да ну? Через что?
- А так… Вмешивается в мои дела личные… Я ему сказал: "Ты ко мне больше не приставай!" И все.
Страшила покачал головой и причмокнул. У него еще больше прибавилось уважения к Коту, который может запросто ссориться с самим Масленкиным.
Он с завистью сказал:
- Эх, был бы у меня такой брат, пускай бы вмешивался, куда хотел! Мой вон брат заделался каким-то кандидатом и ходит в очках, как шпик… А Масленкин такой гол закатал вчера "Локомотиву"! Чуть вратаря не убил! Это- брат! А вы куда? Опять к Михей Михеичу ишачить? Зря это вы делаете, пацаны!..
- Почему? - взвился Кот.
- А-а! - махнул рукой Страшила. - Нашли б кого другого, если уж вам так нужно…
- А этот чем плохой?
- Он - сектант… - таинственно сказал Страшила. - У него секта…
- Это что - банда какая-нибудь? - с интересом спросил Кот.
- Да ну-у… - презрительно сморщился Страшила. - Так, всякая шушель… Завесят окна, запрутся…
- И колдуют? - обрадовался Зямка.
- Да ну-у… Больше поют…
- Наверное, пьянствуют?
- Не-е… Все трезвые оттуда выходят… и драк не бывает… А какое же пьянство без драки?
- Это точно, - подтвердил Кот. - В пьянстве самое интересное - драка. Сначала целуются, целуются, потом как начнут драться! Я люблю смотреть! У нас были соседи - каждую неделю дрались. Прямо кино! А может, там все-таки разбойники?
- Разбойники! - возмутился Страшила. - С таким жлобом стали бы разбойники связываться! Очень он им нужен! Как будто они кого интереснее не найдут! Так - старухи, бабы всякие… А сам он просто кулак. И пацаны, которые у него живут, - настоящие придурки: ни с кем почти не разговаривают, даже в школу не ходят, не говоря уж про футбол…
- В школу не ходить я люблю! - сказал Кот. - Вот когда болел я ангиной - целую неделю в школу не ходил. И ничего! Нормально! Глянешь в окно - все в школу тащатся, а тебе не надо! И так прямо радостно станет - никакая ангина не болит! Но совсем не ходить - будет скука.
- Самое веселое - это там, - подтвердил Страшила. - Я туда нарочно за час раньше прихожу. Где и побаловаться, как не в школе!
- А почему он их в школу не пускает? - спросил Зямка. - Это какая-то ерунда… Что тут такого?
- А-а! Говорит - грех…
- По-моему, он просто отсталый, - пожал плечами Зямка. - Просто ему никто не объяснит. А если ему хорошенько все объяснить - он поймет, правда, правда!.. Страшила был другого мнения:
- Так он вас и послушал! Он никого на нашей улице не слушает, всех ненавидит…
- Нас он послушает! - уверенно тряхнул головой Кот. - Нас он послушает, как из пушки! Как же он может не послушать, если это - правда? Каждому дураку понятно.
- Может, тебя и послушает, - серьезно сказал Страшила. - Но только вряд вам это удастся.
- У нас удастся! У нас удастся, как из пушки! Пошли!
Сережка и остальные березовцы тоже не сомневались, что если хорошенько поговорить с Михей Михеичем, то, несмотря на свою отсталость, он поймет.
Кот, не любя чего-нибудь надолго откладывать, сразу приступил к делу. Тем более, что Михей Михеич в этот день находился в очень хорошем настроении и даже погладил Сережку по голове.
- Михей Михеич! - по-деловому обратился к нему Кот. - А что - правду говорят, что вы этих своих… ну, племянников в школу не пускаете, а?
Доброе лицо Михей Михеича сразу изменилось - стало злым и внимательным.
- А вам кто же это сказал? - вкрадчиво спросил он.
- Да там один! - беспечно ответил Кот.
- Так, значит, вы это тут ко мне ходите шпионством заниматься? Вам какое дело? Вы кто - сыщики?
- Почему - сыщики? Мы - пионеры, - обиженно сказал Зямка.
На щеках Михей Михеича появились пятна, он говорил медленно, раздельно, заикаясь от злости:
- Пионеры-ы? Ха-ра-шо! Прекрасно! Это вас в пионерах научили чужих делов касаться… вынюхивать тут? Научили очень даже прекрасно… Ну, а воровать вас где научили?
- А что мы украли? - тихо спросил Кот, и все березовцы подумали про конфетку, съеденную Пушкиным.
- Чего? - Михей Михеич совсем разъярился и уже кричал. - Чего украли? Овес! Вот что!
- Какой овес? - переглянулись ошеломленные березовцы.
- Ка-акой? Сляпой! Мешочек под крыльцом был прибрат, куда он делся? Отвечай, ну?
- Мы откуда знаем… Зачем он нам нужен…
- А-а. Не знаете?.. А кто ж знает? Пионеры? Нюхают тут! А сами овес смыли! Вот это пионеры! Вот это - патриеты! У инвалида труда овес воровать! Да ежели я вашему начальству… А ну, пошли прочь с моего двора! Нюхают тут!
Березовцы молча вышли и молча побрели по улице.
Только минут через десять к ним вернулся дар речи:
- Ты скажи, а?
- Вот так так!
- Да-а-а…
- Здорово…
- Еще и выдумывает…
Первым опомнился Кот и, хлопнув папахой по коленке, сказал:
- Правильно делал Стенька Разин, когда громил таких гадов! Пускай сам свой лук поливает! Пошли заберем своего Пушкина и-хватит! Найдем другого, революционера найдем!
Глава XIII
Пушкин, и не подозревая о подлости Михей Михеича, прилежно занимался собственным перевоспитанием в компании его племянников и коз.
Пастухи, сидя рядышком на косогоре, о чем-то беседовали, а козы бродили внизу сами по себе.
Разговор, по-видимому, был очень интересный, что ни Пушкин, ни племянники даже не заметили, как сзади подошли березовцы. Все трое вздрогнули, когда за их спинами раздался голос Кота:
- Привет!
И Кот, не обращая внимания на племянников, приказал Пушкину:
- Вставай, пошли!
- Куда?
- С нами.
- Амнистию тебе присудили, - объяснил Борис. Пушкин, конечно, обрадовался, но, будучи честным человеком, решил признаться:
- Да я еще… как-то… ну, не чувствую, что исправился… Как был, так и есть…
- Ничего, - ободрил его Кот. - Доисправишься потом!
Пушкину коротко рассказали, что произошло у Михей Михеича. Племянники тоже слушали. Старший вдруг сказал:
- Он такой… он…
- Да и вы небось такие, - перебил его Борис. - Все в него…
- Он нам не отец, - с обидой сказал младший. - Мы племянники…
- Это нас не касается, - сказал Кот. - В общем, оставайтесь, пасите тут своих козлов, а нам больше не попадайтесь!
Племянники молча отвернулись.
Пушкин пошел было с ребятами, но вдруг остановился;
- Знаете… Вот что… Подождите… Их, по-моему, нельзя так бросать, пацанов этих… Надо им как-то помочь, что ли…
- Помочь? - спросил Кот. - А! Верно! Сейчас мы им поможем! Это ты хорошо придумал! Сейчас они у нас покатятся с горки, аж пятки замелькают, лучше, чем на салазках! Больше им ничем не поможешь!
Березовцам эта мысль понравилась, они повернули было назад, но Пушкин стал хватать их за руки:
- Да стойте! Подождите!.. Что скажу!.. Вы что? Я же не это хотел! Я… по-хорошему помочь!..
- Довольно помогали! - зло сказал Борис. - Допомогались, что октябрьских обходи за десять кварталов…
- Да вы знаете, - горячился Пушкин, - вы знаете, что они в школу не ходят!.. И книг… и совсем невежественные и одичалые… В кино ни разу не были!
- Знаем! - сказал Кот. - Только нам до этого никакого дела нету! Кулаки всегда бывают одичалые - глянь хоть в какой книге. А кто с ними водится, тот называется подкулачник, мне отец говорил.
- А если они тебе нужны, иди к ним, - добавил Борис, - будешь сам подкулачником. А нам это ни к чему!
- Ну и что ж!.. Ну и пойду… - взбунтовался вдруг Пушкин. - Мне, конечно, неохота… Но только нельзя их бросать, если они никакие не кулаки, а сами, если хотите знать, угнетенные!
До Зямки дошло раньше всех, и он загорячился:
- Слу-ушайте, ребята… Да ведь так оно и есть! Да нет, вы только подумайте, а? Какие же мы ослы!
- Чуть не побили совсем напрасно! - понял Кот. - Пошли к ним!
Он первый обратился к племянникам, высказывая все дружелюбие, какое имел:
- Так, значит, вы племянники? Интересно… Я, понимаете, прошлый год сам был племянником, когда к тетке в гости ходил. Все меня так и звали - племянник. А вы к нему откуда приехали?
- У нас в деревне мать померла, - сказал старший. - А отец еще раньше помер… А он наш дом продал, а нас к себе перевез…
- Наша деревня - Ушинка. - с удовольствием сообщил младший.
- Да он-то ее мало помнит, - пренебрежительно кивнул на него старший.
- Помню!
- Мы хорошо жили… Разве мы б тут стали… А он говорит: "Вас в приют возьмут, будут на горох коленями ставить и кормить баландой…"
- Ну это он не в курсе, - сказал Кот. - Это, может, в старину так… У нас в городе был детдом, где сейчас детские ясли, а потом перевели его куда-то… Вообще-то там не очень хорошо жить, как в санатории или лагере каком - все по часам, но зато там пацаны дружные! Тронуть кого-нибудь ихнего - не моги! Вот нам от них доставалось! Ну и им от нас тоже! Все-таки нам больше перепадало! А только мы с ними заключили мир - их перевели. Вот жалко…
- Слушайте, неужели правда, что вы в кино ни разу не были? - никак не мог поверить Зямка.
- Почему это не были? - ни с того ни с сего обиделся старший.
- Когда в колхозе жили, мы много кии смотрели. Джульбарс там… Про собаку… Давно, конешно, сейчас плохо помню… А он-то и совсем не помнит, мал был…
Березовцы дивились на дикарей, не видавших кино, и всем сразу захотелось немедленно повести их туда, но сейчас это было невозможно.
Зямка продолжал докапываться:
- А книжки какие вы читали?
- Тоже мало доводилось… Еще в колхозе… "Царевна-Лягушка", "Доктор Айболит"… Мировые! Я ему все рассказал.
- Я все запомнил, - подтвердил младший.
- Так я вам книг принесу! - сказал Зямка. - Вам каких?
- Не надо, - покачал головой старший. - Он не велит… Грех… Только божественные…
- А вы молитвы знаете? - заинтересовался Кот. - Много?
- У нас не молитвы… Ну, такие… песни. Духовные называются.
- Спой хоть одну! - сразу пристал к нему Кот. - Спой, что тебе стоит… Хоть коротенькую… Ну, спой…
Старший смутился.
- Я спою? - оглянулся на него младший, тот кивнул. Мальчишка вытянул шею, прижмурил глаза и тоненько запел:
Ныне, ныне я печален,
Ныне я покой отверг,
Я остался безотраден,
Провожаю дни в скорбех…
- В скорбех! - повторил Кот и захохотал. - В скорбех! Вот так да! Это я никогда не слыхал. В церкви-то мы с одним там были! Мы притворились, что тоже верующие: и перекрещивались, и кланялись, но они все равно нас разоблачили! Сразу за шкирку и - на улицу! На самом интересном месте: поп вышел, весь переодетый, запел…
Старший взглянул на солнце и встал:
- Нам время коз отгонять…
- Валяйте, - сказал Кот. - Только, значит, мы завтра к вам сюда придем. Завтра в парке - детский праздник, по радио объявляли: карусель, детские фильмы… Мы вас поведем!
- А козы?
- Козы - чепуха! Кто-нибудь из нас попасет. Надо кого-нибудь выделить, только кого? Меня нельзя, я завтра буду всем руководить.
- Да Пушкин свой срок еще не отбыл! - сообразил Борис. - Сам говорит, что еще не исправился…
- Правильно! - обрадовались ребята. - А мы и забыли. И сам он стоит помалкивает! Вот пускай он и пасет! А то так и остался бы недоисправленным! Пушкин, будешь?
- Конечно. Раз нужно, буду. А почему же?
- Ну и порядок!
Когда братья ушли, гоня своих коз, березовцы еще немного посидели на косогоре.
- Жалко пацанов… - вздохнул Алик. - А что делать?
- При Стеньке Разине это было - пустяк, - сказал Кот. - Налетели б на конях, эксплуататору этому - секир-башка, коз его, свиней беднякам роздали, а пацанов этих приняли в свою армию. Дали бы им коней, сабли и ускакали на Волгу, на утес!
- Может, большим скажем? - предложил Алик.
- А если этот тип наврет на нас, про этот самый… овес его какой-то? - сказал Борис.
Сережка тоже был против.
- Если моя бабушка узнает, что наша тимуровская команда какому-то кулаку помогала, она меня совсем засмеет… Не-ет…
- Ничего никому не говорить! - решил Кот. - А мы что - калеки? Сами все сделаем; будем их водить в кино и вообще везде, книжки давать, еще что-нибудь придумаем. А там видно будет. А насчет того, что мы целых три дня эксплуататору помогали, пусть октябрьские не думают: мы это с целью разведки делали!
Глава XIV
Для расходов на детском празднике Сережка получил от бабушки целый рубль. И у других было: у кого рубль, у кого полтинник. Пушкин тоже принес полтинник и пожертвовал в общую кучу, хоть и не положено было ему участвовать в праздновании. Долго ждали главного распорядителя - Кота; наконец он явился, очень веселый, и показал два полтинника:
- Один мать дала, другой - брат, мы с ним помирились. Я опоздал-то почему? Папаху мою спрятали: "Да как же так, да кто же ходит летом в такой махине, да надень тюбетейку"… Я, понимаешь, все обыскал - нету! А тут брат приходит, узнал, где она спрятана, мне потихоньку вынес, а уж на улице я ее надел. Вот удивятся, что я опять в папахе!
Кот вынул из кармана тюбетейку и нахлобучил на голову Пушкину:
- На, носи. Чтоб тебе голову не нагрело, пока будешь этих эксплуататорских козлов пасти. А то получится у тебя солнечный удар, и разбегутся козлы по всему городу. Хватит кулаку работы - их собирать!.. Страшно интересный сегодня будет день. Молодец, кто эти праздники придумал! Пора идти к пацанам. А как их зовут?
- Большого - Сенька, поменьше-Алеша… - сказал Пушкин.
- Будем знать. А ты сам готов?
- Готов.
- Хорошо приготовился?
- Хорошо!
- Смотри. Ну, пошли, пацаны!
Сенька и Алеша находились уже на косогоре. Там же шлялся неизвестно откуда взявшийся Манная Каша. Он то и дело хлопал кнутиком и орал на коз:
- Ты-ы к-куда пошла! Козы шарахались от него в разные стороны.
- Вот так пастух выискался! - сказал Кот. - А что заставить его попасти, пока мы будем ходить?.. Тогда б и Пушкина могли с собой взять! Есть у меня одна штучка…
Кот пошарил по карманам и достал древний значок Осоавиахима на двух цепочках. Поздоровавшись с Манной Кашей за руку, Кот помахал у него перед носом значком:
- Леня, глянь, что есть!
Манная Каша жадно протянул руку:
- Дай, дай… Ну, дай…
- Знаешь, Леня, - сказал Кот, не отдавая значка. - Мы уйдем, а ты тут коз паси, пока мы вернемся! За это мы тебя награждаем значком. Понял?
- Понял, понял… Почему не понять, почему не понять… Дай!
- А пасти будешь?
- Буду, буду… Дай… Ну, дай… И я тебе чего-нибудь дам, и я тебе чего-нибудь дам…
Кот нацепил Манной Каше на грудь значок и махнул ребятам:
- Двигаемся, пока он не раздумал!.. Сенька, Алеша, айда!
Сенька и Алеша, помявшись, все-таки решились и пошли вместе с березовцами.
Отойдя немного, ребята оглянулись: козы ходили, а Манная Каша стоял столбом и не сводил зачарованных глаз со своего нового значка, выпятив грудь и наклоняя голову то направо, то налево, как петух.
- Леня! Ты паси! А то назад отберем! - крикнул ему Кот.
Манная Каша встрепенулся и, хлопнув кнутом, заорал:
- Ты-ы к-куда пошла!
- Полный порядок! - успокоился Кот. - Давайте разработаем план: сначала пойдем прокатимся на карусели. Там вчера коней устанавливали: рыжих, вороных, в яблоках; ну и лодки для всяких маленьких. Я уже себе одного коня приметил, вороного - на нем поскачу! Сережка, а у вас, в Ленинграде, много каруселей?
Сережке даже смешно стало, и он не удержался, чтоб не похвалиться:
- Карусель! Я там сколько раз на живых осликах катался!
- Ска-ажи! - подивился Кот избалованности ленинградцев. - Да, может, и сюда осликов привезут. А что? Этот парк с будущего года будут реконструировать. Мы с одним ходили на лекцию насчет реконструкции города. Сказали, что после будут показывать кино. Но и лекция оказалась интересная: как, что будет через пять лет. Сам председатель горисполкома товарищ Елисеев делал. Много кое-чего будет! Я, понимаешь, забыл ему сказать насчет осликов. Он говорит: "Какие будут вопросы, предложения?" Ну, я внес предложение, чтоб сюда речку какую-нибудь провели. Тут разные дураки начали смеяться, а он говорит: речку проводить далеко, а будет бассейн. Я согласился. Ладно, пускай уж хоть бассейн, раз речку нельзя. А вот насчет осликов не сообразил, позабыл, вернее… В другой раз увижу его, скажу. Можно и пару верблюдов. На верблюдах еще интереснее кататься!.. А их в Средней Азии сколько хочешь, насажал в поезд - и сюда!
В парке уже играла радиола, и весь он был заполнен детворой.
Кота со всех сторон радостно приветствовали многочисленные друзья и знакомые. Некоторые тут же присоединялись к ним, и скоро маленький отряд березовцев вырос в многолюдную армию пацанов с самых разных улиц.
Страшила с какими-то дружками спортсменского вида присоединился одним из первых.
- Ого, и батраки тут! - вытаращил он глаза на Сеньку с Алешкой, но Кот его осадил:
- Почему это - батраки? Какие это тебе батраки? А ты сам кто? Может, похуже. Мы теперь за них, имей в виду!
- Я ничего… - оправдывался Страшила. - Я так… удивился только…
Он что-то потихоньку сообщил своим дружкам, и те уже больше не отходили от Кота, всячески стараясь ему услужить.