Идя в парк. Кот еще имел надежду поймать конопатого мальчишку, который, по его расчетам, должен был туда явиться. Поэтому всем знакомым он наказывал внимательно смотреть, нет ли тут конопатого мальчишки, и описывал его приметы:
- Ну, такой… конопатый такой… крокодил… противная такая морда… ехидная. Да вы его узнаете… Лови его сразу!
За полчаса ловцы-добровольцы привели ему трех перепуганных конопатых, но они оказались совсем ненастоящими, а настоящий конопатый, как видно, забросил даже развлечения, готовясь к новым каверзам и козням.
Сенька и Алеша жадно на все смотрели, но поначалу все помалкивали, дичились и жались поближе к Коту.
Зато Кот вел себя так, будто этот парк целиком его, и он показывает всякие достопримечательности приезжим гостям.
- Вы не стесняйтесь… - повторял он Сеньке и Алеше. - Если чего хочется - говорите.
После карусели, где Кот вызвал восторг большой толпы зрителей и негодование администрации, показав чудеса джигитовки, для чего он одолжил на время игрушечную саблю у одного малыша, с ног до головы увешанного разного рода оружием, Сенька и Алеша мало-помалу развеселились.
В музыке, звучавшей над парком, им больше всего понравился художественный свист.
Тотчас один из Котовой свиты вызвался сходить в будку, где "крутят радиолу", и попросить там "знакомого малого", чтоб он эту пластинку прокрутил второй раз. Сенька и Алеша, получившие возможность вновь насладиться художественным свистом, стали смотреть на него с уважением.
Перед эстрадой, где вот-вот должен был начаться кукольный спектакль "Алладин и волшебная лампа", передние ряды были уже заполнены. Но Страшила с усердными дружками мигом освободили самую первую скамейку от "неорганизованной" публики, грозно объявив, что эта самая "наша" скамейка была занята еще вчера.
На лучшем месте посадили Сеньку и Алешу. Между ними сел Кот и, когда представление началось, пообещал:
- Это я уже раза три видел! Для понятности я вам буду рассказывать, что дальше будет…
Сенька и Алеша запротестовали:
- Не надо….
- Мы сами…
- Как хотите… - снисходительно согласился Кот. - Но имейте в виду: в одном месте должен появиться верблюд!
Он добросовестно замолчал, и только когда в самом деле среди других кукол появился смешной верблюд, Кот дернул Сеньку и Алешу за локти и воскликнул радостно, будто увидел старого знакомого:
- Вот он! Верблюд!
Но Сенька и Алеша, захваченные кукольным представлением, которого им в жизни не доводилось видеть, разинув рты, глядели на сцену и ничего кругом не замечали.
Когда же мытарства Алладина наконец благополучно закончились, у Кота уже было намечено другое развлечение:
- Теперь в кино! Там "Цветик-самоцветик" - мультфильм! Вы мультфильмы видели когда, нет? Ну, я так и знал. Это вам еще больше понравится.
Возле дощатого здания летнего кинотеатра, где еще шел первый сеанс. Кот опять поразил Сеньку и Алешу своей осведомленностью. Он послушал через стенку музыку и голоса, доносившиеся с экрана изнутри, и определил:
- Скоро конец. Сейчас должны все завыть. - Ничего не понимавшим ребятам он объяснил: - Это кино много малышей всегда смотрят. А там есть место, где за девчонкой белый медведь гонится - вот-вот схватит! И в этом месте все какие есть малыши с горя вдруг к-а-ак завоют, заплачут, прямо оглушат - жалко им девчонку, но потом сразу смолкнут, потому что девчонка от медведя все-таки убежит. А там скоро и конец…
И верно: минут через пять изнутри раздались такие дружные вопли и рыдания, что дощатые стены театра задрожали.
- Пошли ближе к входу, - сказал Кот.
Но "Цветик-самоцветик" посмотреть не удалось. У входа в кинотеатр, окруженный поклонниками, стоял сам Манная Каша и хвалился новым значком.
- Ты откуда здесь? - бросился к нему Кот. - А козы?
- Какие козы, какие козы… - окрысился Манная Каша. - Козы, козы… Паси сам… Не нужны мне твои козы… Праздновать нужно. Все празднуют… Козы, козы…
- Куда дел коз? - заорал Кот.
- Домой отогнал… Куда, куда… К Михей Михеичу… Нужны мне твои козы… Хороший старичок… Копейку мне дал…
- Что теперь будет? - ахнул Сенька.
Манная Каша начал кривляться, радоваться:
- Порка будет, порка будет… Пошел вас искать… Ремешок будет… А мне копейку дал… Я хороший человек…
Сенька и Алеша оцепенели от испуга, беспомощно взглядывая на березовцев, а те и сами не могли сообразить, что же делать…
Кот махнул рукой березовцам:
- Айда за мной! Сенька, Алеша - с нами! А вы, - обратился он к остальной свите, - оторвитесь!
- Пока в трансформатор, а там подумаем! - шепнул он своим.
В самом дальнем конце парка ребята перелезли через забор и осторожно, как на войне, перебегая от угла до угла, добрались до трансформаторной будки, залезли внутрь (Сенька и Алеша ни о чем не спрашивали и все делали, как во сне) и, задвинув засовом дверь изнутри, перевели дух.
- Вот наше убежище! - гостеприимно повел рукой Кот.
В глазах Сеньки и Алеши пробудился интерес.
Алеша подошел к двери, потрогал ее и одобрительно сказал:
- Крепкая. Через такую дверь он сюда не залезет.
- Прямо дом и дом… - сказал Сенька, вертя головой во все стороны. - Только печки нет.
- Печку можно построить, - сказал Алик. - Но сейчас и так жарко.
И тут Кота осенила замечательная мысль:
- Живите тут! Еду и все прочее мы вам будем приносить! А этот эксплуататор пускай эксплуатирует самого себя! А то - нашел батраков!
Березовцы затаили дыхание, подавленные грандиозной выдумкой Кота: какие возможности открывались!
- А что? - продолжал Кот. - В моей жизни был такой случай. С отцом у нас получился конфликт. В общем, костерик я, небольшой такой, на чердаке развел, с одним там… Ну и пришлось мне два дня на огородах проживать… В смородине. Еду этот парень мне носил. По сравнению с смородиной здесь можно жить до старости!
Сеньку и Алешу такой выход из положения вполне устраивал, и они быстро закивали оба враз: согласны.
- На чем спать, чем накрыться я вам сегодня вечером, как будет темно, все перетащу, - пообещал Кот. - От старых жильцов осталось. У нас в сарае много всякого добра. Есть даже большущая шкура! Ее я тоже принесу, чтоб вам было мягче!
- А я принесу всяких книжек, будете читать! - сказал Зямка.
Алик, у которого недавно окотилась кошка (он сильно беспокоился о дальнейшей судьбе котят), предложил:
- Принести вам котенка? Пускай с вами живет. Чтоб у вас была своя кошка, ловила мышей…
- А вы не побоитесь тут ночью привидений? - спросил Зямка.
Алеша вопросительно посмотрел на Сеньку. Сенька ему объяснил:
- Да нечистая сила…
- Ничего не бойтесь, - успокоил их Зямка. - Раньше вы были верующие, имели право, конечно, бояться. А теперь вам бояться нечего: сюда привидения не могут попасть - это же трансформатор, а не церковь какая-нибудь. Они электричества не любят, не говоря уж о том, что их вовсе нет!
- Теперь! Чтоб не забыть! - поднял руку Кот. - Это все самая страшная тайна! Проболтнуться не моги!
Березовцы дружно возмутились: таких безответственных людей не могло быть среди них.
- Теперь! Насчет еды! - продолжал Кот. - Значит, пускай дома никто ничего не ест! То есть пускай ест, чего нельзя утащить, суп, например… А все остальное - самое лучшее - несет сюда. Чего они не смогут съесть - мы все вместе поможем! Теперь! Сколько у нас денег?
Он вытащил из карманов на ладонь общие деньги и пересчитал их:
- Два рубля шестьдесят одна копейка! Пусть сейчас кто-нибудь пойдет и купит булку там, колбасы, конфет… Лимонаду две бутылки. В общем, на все деньги! Кто пойдет? Беги, Пушкин! Да не вздумай хоть одну конфетку сам съесть, а то ты привык пробовать!
Пушкин, гордый вновь оказанным доверием, ушел. Остальные продолжали совещание: многое нужно было обсудить для такого важного дела!
Глава XV
- Бабушка, я эти пирожки не буду… Только ты мне их дай побольше! Чтоб много было! Мы с ребятами сегодня устраиваем такой… пир! Празднуем, одним словом… - говорил Сережка бабушке. Он даже и не врал, потому что вот уже второй день в трансформаторной будке все приносимые березовцами продукты поедались совместно, в обстановке, очень напоминающей праздничный пир.
- А можно узнать, в честь чего вы пируете? - спросила бабушка. - Какие такие свои успехи вы намерены отметить? Что-то я их не вижу…
- Это ты, бабушка, не видишь, а они у нас есть…
- А именно?
- Пока секрет…
Бабушка не стала допытываться, а просто сложила пирожки в большой бумажный пакет, туда же, улучив момент, Сережка добавил еще кое-каких припасов, добытых самостоятельно в чулане, буфете и погребе.
К этому времени внутренность трансформатора имела уже вполне обжитый вид. В углу была большая постель из матраца, набитого сеном, таких же подушек и старых одеял. Сверху лежала вытертая шкура какого-то неизвестного большого зверя. Вместо ковра стенку украшала яркая картинка "Степан Разин и персидская царевна": ее тоже принес Кот. Два ящика заменяли шкафы. В одном стояли книги, принесенные Зямкой, в другом - продукты и необходимая посуда.
Когда явился Сережка с пакетом, то в будке, кроме постоянных ее жильцов, находились еще Кот, Алик и Пушкин. Они разлеглись поперек постели и грызли яблоки. Еще один жилец будки - маленький полосатый котенок лакал из блюдечка молоко.
Сережкины пирожки получили полное одобрение:
- Это пирожки хорошие, - сказал Пушкин. - Начинки много, и она близко. А то бывают такие, что ешь его ешь, никак до начинки не доешь. И не успеет она появиться, как уже и кончилась.
Остальные, жуя, молчаливыми кивками подтвердили справедливость его слов.
Пакет, где остались другие продукты, положили в ящик, полный всяких свертков, коробок и баночек.
- Еды теперь полно! - сказал Кот. - Надолго хватит. Но только это не дело, чтоб они взаперти сидели. Не может человек сидеть взаперти! Когда я болел ангиной, меня на улицу не пускали, а у меня там дел было полно! Хорошо, что пацаны приходили, я голову в форточку высовывал, и они мне про все рассказывали, а то бы я и не выздоровел!
- Ты мог еще больше простудиться, - сказал Сережка, но Кот помотал головой с твердой убежденностью:
- Ни в коем случае! Как же я мог еще простудиться, когда уже был полностью простуженный, так что и микробов во мне больше уже не помещалось! А Сеньку с Алешей мы должны продолжать водить везде. Сидеть они и у старика могли! А мы будем ходить в кино, в кукольный театр, на собачью выставку… Говорят, скоро приедет зоопарк!..
- Это правильно, - сказал Алик. - Незачем напрасно время тратить. Надо тратить с пользой. Мне, когда мама дает денег, говорит: "Ты трать их с пользой". Я думаю, думаю: с какой пользой? Никак не придумаю. В тире стрельнуть - польза?
- А как же! - сказал Кот. - Мы и в тир пойдем. Как дашь, так там что-нибудь и кувыркнется!
- Один раз, я это знаю, - продолжал Алик, - с пользой я время провел: сходил в краеведческий музей. Но билет там стоит только две копейки…
- В музей мы тоже пойдем, - сказал Кот. - Там чучело волка - вот громадное! Пойдем в музей? - спросил он Сеньку и Алешу.
Те с готовностью кивнули.
- Я вам там все расскажу. Что это за штука, зачем она тут лежит, откуда взялась… Там даже моя денежка есть, где выставлены старинные деньги. Я ее вам покажу!.. Куда можно еще сходить?
- Я знаю, где в одном месте работает машина, - сказал Пушкин. - Такую машину стоит идти смотреть: канавы для водопровода сама копает, большая, похожа на комбайн, она себе едет, а за ней глубокая канава остается. Такая машина за день может прокопать канаву от станции до аэродрома…
- На аэродром обязательно сходим! - вспомнил Кот. - Посмотрим, как всякие самолеты приземляются. Я могу целый день смотреть. Там, который дядька флажки на поле ставит, гоняет всех пацанов. Сам, крокодил, целый день смотрит, а другим - нельзя! Я бы всех пускал! Что тут такого? Только туда надо ехать на автобусе.
- На автобусе, - сказал Алик, - я один раз целый полтинник проездил: сначала съездил в совхоз "Гигант", оттуда на лакокрасочный завод, с завода - на станцию, а больше у меня денег не хватило… Это с пользой я потратил или нет?
Этот вопрос так и остался неразрешенным. Сенька сказал:
- На велосипеде нам охота научиться…
- Об этом и говорить нечего! - ответил Кот. - Надо только велосипед где-то достать - у моего руль набоку! Я знаю одного, он даст велосипед, но только за это нужно с ним стукнуться лоб об лоб. У него лоб очень твердый, вот он и загордился, всем предлагает стукаться. Если увидит, что ты перед ним слаб, значит, - ты ему друг… Кто хочет стукнуться? Я б сам, да мы уж стукались…
Сперва никто из ребят не проявлял желания стукаться лбом - все только удивлялись странным привычкам хозяина велосипеда и его необыкновенному дарованию.
Однако велосипед-то был нужен! И Сережка решил пожертвовать собой:
- Давайте - я… А так он не даст?
- Может, и даст. Но так он не любит…
- Ну - я… А много раз надо стукаться?
- Один раз. Он увидит, что твой лоб слабее, сразу обрадуется и, что попросишь, - все даст…
- За один раз и говорить нечего, - Сережка с облегчением вздохнул. - Я думал, раз двадцать надо… Это что… очень твердый лоб?
- Как камень!
- Ладно, потерплю как-нибудь, зато велосипед для пацанов будет! Только как же им выходить, а вдруг их старик поймает?
- Ничего не поймает! - лихо тряхнул челкой Кот. - В крайнем случае, мы их переоденем… Только в кого? Можно в девочек, а? И всем надо переодеться-вот сила! Налетят на нас какие-нибудь чужие пацаны. Во-от удивятся: девочки, а их самих избили! А мы давай нарочно задираться! А?
- Откуда мы столько платьев возьмем? - сказал Пушкин. - Хоть бы для них достать…
- Для них мы достанем! - уверенно заявил Кот. - Для них мы достанем, как из пушки! У Светланы и у твоей сестры… Пошли сейчас! А вы, пацаны, сидите пока тут, должны подойти Борис и Зямка - принесут такую игру - "Конструктор". Вот игра! Одних настоящих гаечек и винтиков целых два коробка!
Девочки играли возле дома, где жил Пушкин.
Завидев ребят, они сели рядышком на скамейке под окнами и сделали вид, что никого не замечают.
Кот без лишних приготовлений направился прямо к скамейке, энергично пожал девочкам руки и, сказав Нинке: "Ну-ка, подвинься!" - сел рядом со Светланой.
Пушкин подсел к сестре, а Сережка и Алик остались стоять.
Кот, не говоря больше ни слова, подробно оглядел Светланино платье и даже пощупал материю двумя пальцами. Светлана покраснела, с недоумением косясь на него.
- Такое дело… - загадочно сказал Кот, уставя на Светлану внимательный и хитрый взгляд своих карих глаз. Хорошее платье! Ишь ты, елочка и еще что-то нарисовано… Это какое платье - новое?
- Не очень, - еще больше покраснела Светлана.
- А у тебя много еще таких?
- А зачем тебе?
- А просто. Сколько штук?
- Ну, пять… А что?..
- Это хорошо, - одобрительно кивнул Кот.
Проходившая мимо Антонина Ивановна замедлила шаги, прислушиваясь к разговору, но Кот этого не заметил и продолжал выспрашивать:
- Значит, это новых платьев - пять, а старые тоже есть?
- Ну, есть… А что?
- Сколько штук?
- Да зачем тебе?
- Не иначе, как замуж тебя собирается взять, - со смехом вмешалась Антонина Ивановна. - Видишь, интересуется, какое у тебя приданое… Жених хоть куда! Шапка-то какая на нем богатая…
Сережка и Алик не выдержали и захихикали, а Кот пришел в ярость.
- Чего смеетесь? Если так - можете сами с ними договариваться: а то все я да я!.. За-амуж! На кой они мне нужны! Я без них обойдусь! Связываться с ними…
- А если так, то нечего к нам и приставать, - неизвестно почему обиделись вдруг девочки и ушли в калитку.
Кот никак не мог успокоиться.
- Лезут все! Шапка, жених! Пушкин, доставай теперь ты… У сестры своей лохматой! Я ничего не знаю! А то и вправду подумают…
- Ну что ж, - согласился Пушкин, - Я попробую…
- И не думай! - раздался из-за калитки голос сестры. - Ничего ты не возьмешь! Не дам я вам никаких платьев! И Светлана не даст!.. Еще и "лохматой"!..
- Услышала! - панически шепнул Пушкин, - Значит, все!
- Я и раньше знала, как вы обо мне думаете! - неистовствовала за калиткой Нинка. - И я знаю, что вы замышляете, только это у вас не выйдет! Еще и "лохматой"!
Кот попытался уладить дело миром.
- Не ори! Чего разоралась! Орет, как корова…
- Сам-то хороший! - еще больше озлилась Нинка. - Это ты их сманываешь из дома убежать! Только никуда вы не поедете, путешественники какие! "Корова"!
- Чего ты кричишь? - пытался урезонить ее брат. - Никуда мы не хотим…
- А ты молчи!
- Нет не молчи!
- Пушкин несчастный!
Сережка подумал: пусть девочки так и считают, что они хотят убежать, про Сеньку с Алешей не так скоро дознаются…
Он громко и независимо сказал:
- А если и убежим! Что ж тут особенного! Не с вами же тут оставаться!
- То есть, как это не с нами? А с кем же? - раздался из распахнутого окна голос бабушки, которая, как видно, пришла в гости к пушкинской матери, а Сережка этого не знал.
Через минуту бабушка вышла на улицу и строго сказала:
- Сережа, пойдем домой!
- Зачем?
- Мне нужно с тобой поговорить!
Сережка попытался оттянуть неприятный разговор.
- Сейчас некогда, потом…
- Не потом, а сейчас. И немедленно!
- Лучше иди! - шепнул Кот. - Да смотри, не проговорись!
- Так ты собираешься идти или нет?
- Собираюсь…
- Ну вот и пойдем…
Сережка, приняв вид обиженный и неприступный, пошел впереди, а бабушка шла за ним, говоря:
- Не дуйся! Не делай обиженный вид!
- Нечего мне делать обиженный вид!
- Вот-вот, И не фыркай.
- Я не фыркаю!
- И не груби.
- Я не грублю!
- Нет, грубишь. Ты говоришь грубым голосом.
- Я не виноват, что он такой!
- Не всегда он у тебя такой.
- А сейчас такой.
Дома бабушка села за стол и через очки долго проницательно изучала Сережкино лицо. Потом сказала:
- Так вот, Сережа, расскажи своей бабушке, зачем вы собирались бежать, куда и кто. Заметь себе, что я уже все знаю.
- Мы? Бежать? - удивился Сережка. - Куда?
- Вот это я и хочу знать. И сейчас мне очень неприятно видеть, как ты научился лицемерить. У тебя такое правдивое выражение лица, что ты можешь обмануть кого угодно, только не свою бабушку. Я покамест великолепно разбираюсь в вашей психологии. Поэтому не смотри правдивыми глазами, а скажи лучше правду!
- Да честное слово!