Бездомный сузил глазки и секунд десять, казалось, балансировал на грани взрыва: воздел к небу руки, точно собираясь провозгласить нечто библейское, и заорал:
– Сын проклял…
– Ладно тебе, – сказал Джек. – Это я уже слышал.
– Вы Джек Свайтек? – вдруг окликнули его со стороны.
Оглянувшись, он увидел невысокого мужчину мексиканской наружности с совершенно седыми усами, которые предательски контрастировали с иссиня-черной шевелюрой. Он стоял на тротуаре у входа в магазинчик электроники и держал в руке трубку радиотелефона.
– Кто спрашивает? – поинтересовался Джек.
– Этот тип не представился. Сказал, что у магазина стоит человек по фамилии Свайтек, и попросил позвать его к телефону.
Ловкий ход, подумал Джек. Копы ни за что не проследят случайный звонок, поступивший в наугад выбранное коммерческое предприятие.
– Ясно. Спасибо. Свайтек – это я, – сказал он, протягивая руку к трубке.
Мексиканец отдернул руку.
– Но-но, не так быстро. Твой дружок сказал, что ты заплатишь мне пятьдесят баксов за то, что я дал свой телефон.
Джек достал бумажник и отсчитал владельцу магазинчика три двадцатки; тот даже не подумал предложить сдачу. Джек взял трубку:
– Свайтек слушает.
– Я страшно недоволен, – прозвучал все тот же самый механический голос похитителя Мии.
– О чем ты?
– Уж если фэбээровцы решили установить наблюдение, то могли бы менять наблюдателей хотя бы раз в час или по крайней мере переодевать их. Видно, мозгов не хватило. Какой продавец хот-догов или лоточник четыре часа подряд будет стоять на одном месте, ни разу не отлучившись выпить чашечку кофе или отлить, будто прирос к своей тележке? Да у него на лбу написано: фэбээровец.
Джек взглянул на стоящую на углу тележку. Ему и в голову не приходило, что это агент под прикрытием. Как видно, у похитителя наметанный взгляд. Спорить не имело смысла, поэтому Джек решил прибегнуть к плану Б, который они с Энди разработали на крайний случай.
– Слушай, я ФБР не вызывал. Ты же сказал, обойдемся без полицейских, вот я и… Значит, они за мной следили – я никому не звонил.
– В таком случае позвонил твой клиент.
Джек на миг растерялся, но потом смекнул, о ком идет речь.
– Нет, Эрнесто бы на такое не пошел.
– Ну конечно.
– Слушай, я не знаю, как это случилось, и мне самому это не с руки.
– Это дела не меняет. Они уже здесь, так что остается одно.
– Только, пожалуйста, не вымещай на Мие.
– Тебе остается одно, Свайтек: оторваться от них.
Джек ощутил некоторое облегчение.
– Как скажешь.
– Короче, слушай. Сейчас разворачиваешься и два квартала идешь в противоположную сторону до окружного суда Майами-Дейд. Заходишь в здание с юга, пересекаешь вестибюль и выходишь с севера. Дальше спустишься по ступенькам, на углу увидишь автомат с "Майами трибюн". Кинешь четвертак, сунешь руку под самый низ стопки. Под последней газетой лежит конверт. В нем инструкции. Понял?
– Да.
– Время пошло. И не оборачивайся, а то передумаю…
Энди шла по Майами-авеню, когда заметила Джека, переходившего улицу. Он шел быстрой походкой, отклоняясь от первоначального маршрута.
– Он движется, – сказала она в микрофон.
– Засекли, – ответили с крыши.
– Преследую объект, – сказала Энди.
Улица была переполнена народом – обычное дело в обеденный перерыв, – и двигаться по прямой не представлялось возможным. Отовсюду в лицо совали товар торговцы. Чего здесь только не было! Сахарная вата, украшения, грызуны и очки от солнца. Тротуары Флеглер-стрит напоминали блошиный рынок на Юнион-сквер – правда, с мексиканским окрасом. Энди лавировала среди пешеходов, мимо уличных музыкантов, обходя уснувших на тротуаре бродяг, чей мирный сон не в силах было нарушить даже царившее вокруг столпотворение.
– Я его не вижу, – сказала Энди, прокладывая себе путь в толпе. – Где он?
– Переходит Флеглер-стрит. Похоже, направляется к зданию суда.
Энди ускорила шаг.
– Плохо дело. Если на входе его задержит охрана, похититель решит, что он обратился за помощью, – а именно это и недопустимо.
– Они не просматривают "дипломаты". Деньги на рентгене будут выглядеть как кипа адвокатских бумаг.
– У него на куртке подстежка из кевлара, ее-то они точно засекут. Может, и Джи-пи-эс.
От средств связи они решили отказаться, но, как минимальное средство предосторожности, закрепили на куртке Джека крохотный чип спутниковой системы обнаружения, чтобы следить за перемещениями объекта, куда бы он ни направился.
– Теперь уже поздно.
Энди спешила.
– Крэншоу, ты находишься к суду ближе всех. Заходишь внутрь, показываешь удостоверение – поднапрягись, уговори их отключить машину, чтобы Свайтек спокойно прошел.
– Не будем торопить события, – возразил Крэншоу. – Ну и заметят они его кевлар, и что дальше? Это еще не значит, что он сам обратился к властям.
– Это ты будешь социопату объяснять. Берем за данность, что он видит Свайтека всегда и везде. Действуй, Пит. Мне нужна твоя помощь. Скорее.
Глава 15
Когда-то здание суда было самым высоким сооружением южнее памятника Джорджу Вашингтону. Пожалуй, эта архитектурная жемчужина, единственная в Майами и выстроенная восемьдесят лет назад, могла бы составить честь и самой столице. Это было типичное административное здание, внушительный небоскреб из белого камня. Массивные колонны с каннелюрами, дорические капители свидетельствовали о возрождении неоклассицизма. Посетителям приходилось подниматься по двум пролетам серых гранитных ступеней, за десятилетия отполированным подошвами до блеска. Джек на одном дыхании одолел первый пролет, остановившись на середине второго – причем не от усталости.
По другую сторону стеклянных дверей он увидел охранников с металлоискателями в руках. Кевларовая подстежка однозначно возбудит некоторое любопытство, не говоря уже о чипе спутникового обнаружения. А если в головы доблестным стражам придет открыть его "дипломат"… Что ж, не сказать, что иметь при себе такие суммы наличными запрещено законом, но вопросов возникнет масса. Впрочем, особого выбора у Джека не было. Инструкции звонившего были предельно ясны: войти через южный вход и выйти через северный. Любые импровизации лишь подстегнули бы паранойю маньяка. Джеку оставалось только надеяться, что ФБР предвосхитит ход событий и ему дадут свободно пройти.
Людской поток вливался в здание сквозь стеклянные двери-вертушки: адвокаты, сотрудники суда, посетители. Джек пристроился к группе репортеров с местной радиостанции, предположив, что охрана будет слишком занята видеокамерами и прочим оборудованием и его не заметят. Пропускной пункт был устроен так же, как и в любом аэропорту: возле двери высился дополнительный проем, в который были вмонтированы рентген и металлоискатель. Стражи порядка досматривали съемочную группу: открывали сумки, просвечивали рентгеном оборудование, людей прощупывали электронным жезлом. У Джека мелькнула мысль, что его непременно задержат и похититель слетит с катушек, а потому лучше сразу уйти, но тут охранник обратился к нему:
– Следующий.
Джек шагнул вперед, положил полный наличности "дипломат" на ленту транспортера. По счастью, охранник не стал его открывать – он просто протолкнул его через рентгеновский аппарат.
– Проходите сквозь рамку.
Это было самое тяжелое. Джек затаил дыхание, но легче не стало. Едва он вошел в радиус действия металлоискателя, зазвучала сирена тревоги, отразившись визгливым эхом от высоких каменных сводов вестибюля.
– Пожалуйста, пройдите сюда, – без всякого выражения сказал охранник.
Джек повиновался, подняв руки и расставив ноги. Он уже попытался придумать что-нибудь в свое оправдание, но любые доводы казались бессмысленными. "Не лезь на рожон, – сказал он себе, – просто отвечай на вопросы – даст Бог, пропустят".
Охранник "ощупал" его жезлом с головы до пят. Сигнала не последовало.
– Чисто, – невозмутимо произнес страж.
Джек даже сразу не понял и продолжал стоять на месте.
– Я говорю, чисто, – повторил охранник и на этот раз мотнул головой, как бы побуждая визитера проходить.
Теперь Джек знал наверняка: кто-то из ФБР сделал телефонный звонок и электронный жезл отключили. Джек с облегчением взял "дипломат" и направился в вестибюль. Напоследок он обернулся: охранник с пристрастием досматривал семидесятилетнюю старушку мексиканку. Террористка, как пить дать. Жезл был снова включен.
Северный выход из здания суда располагался прямо перед главным залом, но здесь было куда свободнее. Джек вышел через дверь-вертушку и спустился по гранитным ступеням. На углу, как и сказал похититель, стоял автомат для продажи газет. Свайтек выудил из кармана четвертак и сунул в прорезь. Половина стопки была уже продана, и пришлось тянуться до самого дна. Похититель оказался верен своему слову: на дне лежал какой-то конверт. Джек извлек его, захлопнул крышку и достал послание.
Интернет-клуб в южном конце Флеглер на пересечении с Первой. На твое имя снят компьютер. А теперь беги во всю прыть. Я бы на твоем месте так и поступил.
Джек сунул листок в карман и побежал во всю прыть. Обогнул здание суда, на Флеглер-стрит резко взял влево и прямиком на восток. Толчея здорово снижала темп бега; одолев сотню метров, он выскочил на дорогу. Без остановки покрыл два квартала по встречной полосе, поспевая за отвергающим смерть курьером на двенадцатискоростном велосипеде. Интернет-клуб оказался сразу за углом. Свайтек вбежал, бросился к стойке администратора и, задыхаясь, выпалил:
– Я Джек Свайтек.
Девушка за стойкой, пожалуй, едва успела окончить школу, но в компьютерной грамотности обогнала Джека на много лет. Она стянула с головы наушники, в которых бренчали ритмы рэпа, и спросила:
– Что вы сказали?
Он сунул ей в лицо водительские права.
– У вас зарезервирован компьютер на мое имя.
Она взглянула в какой-то список.
– Ага. Третья кабинка. Весь день в вашем распоряжении.
Поблагодарив ее, Джек устремился к означенной кабинке. Компьютерный центр был разделен на десяток отсеков, каждый со своим компьютером, отделенных друг от друга перегородками высотой по грудь – таким образом создавая каждому пользователю некое подобие уединения. Свайтек положил "дипломат" на столик, подкатил к себе кресло. Машина работала, но экран был выключен. Одним нажатием кнопки монитор ожил, мигнул, появилось изображение. На рабочем столе уже был запущен текстовый редактор – видимо, его предшественник набил сообщение. Теперь оно возникло перед глазами Джека:
Диск под креслом. Вставишь – надень наушники.
Приятного просмотра.
Джек сунул руку под кресло и нащупал небольшой футляр с искомым. Вставив диск в дисковод, он смотрел на экран, с нетерпеливым волнением ожидая, пока компьютер считает данные – доказательство того, что Мия жива.
Если она жива.
Экран замигал, Джек надел наушники.
Мигание прекратилось, и взгляду предстали семнадцать дюймов темноты. Пустота. Джек покрутил настройки – все впустую. Может, машина не в порядке? Или у похитителя такое представление о чувстве юмора? Минута показалась вечностью – и по экрану поползли крупные белые буквы:
Вопрос: что общего между недвижимостью и раскаленным клеймом?
И тут на смену белой надписи пошла видеозапись. Лицо Мии крупным планом. Она в сознании, смотрит прямо в камеру. При виде ее огромных напуганных глаз – красивых, красных от усталости глаз, – сердце зашлось гулким стуком. Что-то внутри взывало: "Отвернись", – но он не смел, не смел пропустить ни мига. И тут внезапно ее лицо исказилось от боли и в наушниках раздался душераздирающий крик – Джек в жизни не слышал ничего подобного; не то что не слышал, даже представить себе не мог. Это длилось нестерпимо долго, по ее лицу текли слезы, голос надрывался в мольбе. Прервался не крик – прервалась запись. Мия исчезла – создатель фильма вырезал часть ее страданий. Довольно, ведь он донес мысль. Изображение померкло, и на экране пошла прокрутка: белые буквы на черном фоне:
Ответ: место, место, место.
Джек инстинктивно закрыл ладонями нос и рот. Он прерывисто дышал, словно ему не хватало воздуха. Жуткая, извращенная трактовка ответа на проверочный вопрос. Это, бесспорно, была Мия, ее искаженное от боли лицо, крик неподдельного ужаса. Невыносимо.
Но и это было не все. На экране снова возникли буквы, и Джек прочел оставшуюся часть сообщения:
Оставь себе свои жалкие десять тысяч. Хватит тянуть время.
Заплати мне то, чего она стоит.
Экран погас. Джек упал на спинку кресла, сделал глубокий вдох и оттолкнулся от компьютера, сознательно стараясь ни к чему не прикасаться.
Он знал, что у Энди Хеннинг и ее экспертов будет много работы в кабинке номер три.
Глава 16
Интернет-клуб на остаток дня приобрел статус места преступления. Доступ публике перекрыли, входную дверь опечатали, а третья кабинка стала предметом самого пристального внимания экспертов. Первым делом специалисты сняли отпечатки пальцев на компьютере, клавиатуре, в окружающей зоне. Эксперты отовсюду собирали образцы волос и волокон, включая микроскопические следы, оставленные на изоленте, которой футляр компакт-диска был прикреплен к сиденью кресла. Компьютерщики проверяли жесткий диск на предмет логических подсказок, которые по невнимательности или умыслу мог оставить похититель. Руководитель опергруппы допрашивал бездомного, но тот не добавил ничего нового к тому, что уже рассказал Джек. Администратор за стойкой дала о визитере лишь общую информацию: белый, около тридцати, под метр восемьдесят, среднего телосложения. Из-за бейсболки и черных очков невозможно было определить цвет его волос и глаз. Одет он был как нищий – очевидно, не стал терять время на переодевание после визита к бродягам. Единственное, что она помнила совершенно четко, – мужчина заплатил наличными и снял третью кабинку на имя Свайтека.
Тем временем Энди за перегородкой обо всем расспрашивала Джека – разговор продлился около полутора часов, – после чего отправила его домой.
Три четверти часа спустя Хеннинг вернулась в штаб и засела в лаборатории аудиовизуального анализа изучать материалы: цифровое видео и аудиозаписи с голосом Мии Салазар. Тут же, перед приборной панелью, занявшей полстены от пола до потолка, сидел техник-специалист. Он пробовал различные увеличения, менял цветовые настройки, запускал медленную прокрутку, двигал рычажки громкости и других функций. Энди стояла рядом, через плечо техника наблюдая за его манипуляциями.
– Зрелище не из приятных, даже с выключенным звуком, – пробормотал Мартинес.
Возражений не последовало. Техник анализировал запись на цифровом эквалайзере: отделив крики Мии от окружающего фона и приглушив, пытался засечь посторонние шумы.
– Есть что-нибудь? – поинтересовалась Энди.
Спец работал в наушниках, в основном полагаясь на показания частотного спектра. Его целью было обнаружить посторонние звуки, выделить их и усилить. По определенным звукам можно было бы сделать вывод о местонахождении жертвы.
– Похоже, что-то засек в районе десяти-пятнадцати децибел, – сказал он.
– Что у нас может быть в таком спектре? – спросила Энди.
– Обычный разговор происходит в пределах шестидесяти децибел. Десять – это может быть что угодно: мышь пискнула, слоны промчались на удалении двухсот ярдов.
– Напал на след?
– Энди, я ничего не обещаю – может быть, просто белый шум. Тут надо поработать. Покопаюсь, дам вам ответ. Может, к завтрашнему утру что-то определится.
– У нас вечером совещание опергруппы – я должна располагать информацией. Сегодня никак не успеете?
– Как только что-нибудь раскопаю, тут же сообщу.
Энди поблагодарила его, и они с начальством ушли, предоставив специалисту спокойно продолжать работу. Совещание опергруппы было назначено на шесть вечера. Смысл сводился к тому, чтобы усилить сотрудничество ФБР с правоохранительными органами на местах. Энди назначили координатором опергруппы – даже не столько из-за ее хорошей репутации в элитном подразделении ФБР, в группе быстрого реагирования, но также и потому, что она непосредственно участвовала в расследовании дела о похищении Эшли Торнтон. Этим вечером ей предстояло ознакомить информированные лица с последними сведениями по делу, а также наметить и согласовать дальнейшую тактику.
– К заседанию готова? – поинтересовался Мартинес. Они шли по коридору, направляясь в его кабинет.
В студенчестве Мартинес был звездой беговой дорожки, чемпионом по восьмисотметровке, да и теперь оставался подающим надежды спортсменом-триатлонистом в группе тех, кому за сорок. Его неторопливая ходьба обернулась для Энди весьма интенсивной нагрузкой.
– Подготовлюсь, – сказала Хеннинг.
Они остановились у кабинета старшего оперуполномоченного. Мартинес сунул руки в карманы и, облокотившись о дверной косяк, сказал:
– Энди, я понимаю, что вы чувствовали, просматривая эту запись. Только поймите: то, что это чудовище проделывало с миссис Салазар, не ваша вина. Надеюсь, вам это понятно?
– Ну да, в принципе, – еле слышно проговорила Энди.
– Нет, я серьезно. Задумка с проверочным вопросом – хороший тактический ход, вы даже не сомневайтесь.
– До сих пор не могу себе простить эту осечку. Не ожидала от Салазара такого подвоха – когда он задал свой коронный вопрос.
– Не казните себя. Вы правильно отреагировали. Подключили Свайтека. Ситуация обернулась не лучшим образом, но мы были изначально поставлены в трудное положение. Что у нас имеется? Похититель, который с одной заложницей уже расправился. Муж-ревнивец, тоже не подарок. Кто остается? Свайтек, который переспал с похищенной. И мало того, он адвокат по уголовным делам, бывший… ладно, забудем. Надеюсь, я вас убедил?
Тень улыбки мелькнула на ее лице.
– Забыли упомянуть, что он еще и бывший прокурор.
– В том-то и дело, что бывший. Используйте его, но не слишком на него полагайтесь.
– Понимаю.
– Вы отлично справляетесь. Я давно за вами наблюдаю и прихожу к выводу: народ из Сиэтла в отношении вас не преувеличивал. Мне кажется, в Майами вы стали своим человеком.
– Спасибо, сэр.
Он шутливо козырнул на прощание и скрылся в офисе, а Энди направилась дальше по коридору, к себе в кабинет. Получить похвалу от начальства всегда приятно, но в особенности ее порадовали добрые отзывы из родного города. И в основном это, конечно, касалось Айзека Андервуда, второго по важности человека в сиэтлском отделении ФБР. Айзек всегда ее поддерживал, был самым главным ее помощником – начиная от первого задания, когда они выехали на ограбление банка, заканчивая опасной работой под прикрытием, на которой Энди быстро заработала блестящую репутацию. Как раз этот человек, Айзек, подвел ее к тому, чтобы заниматься заложниками. Он же среди первых признался, что не планировал столь скоро распрощаться с верным другом.
Да она и сама не была готова к столь скорой развязке.