- Как ты можешь так говорить!
Он сделал глоток из своей кружки.
- Представляешь завтрашние заголовки в газетах, если что-то пойдет не так?
- Вроде "Слепой испортил все дело", да?
Винс воспринял слова Алисии буквально и уже видел мысленным взором этот заголовок, напечатанный аршинными буквами на первой странице "Майами трибюн".
- Ты всегда говоришь все, что думаешь?
- Извини. Я не была бы столь прямолинейна, если бы действительно считала, что ты испортишь дело.
Боковая дверца распахнулась.
- Кто там? - спросил Пауло.
Вошедшая в автобус молодая женщина отрекомендовалась как офицер Лавджой, сотрудник оперативного отдела.
- Я нашла менеджера мотеля, - сказала она. - К счастью, в номере сто два никого не было, когда машина Свайтека ее протаранила. У менеджера также имеются кое-какие сведения относительно гостей, занимавших номер сто три. Я подумала, что вам, возможно, захочется поговорить с ним.
- Определенно, - кивнул Пауло. - Он с вами?
- Да, стоит у автобуса. Его зовут Саймон Иствик.
- Здравствуйте, мистер Иствик. Как ваши дела?
Вошедший в автобус человек молчал, и Пауло понял, что неправильно определил его местоположение. Обычно люди смущались, когда он, обращаясь к ним, смотрел в другую сторону.
- Спасибо, у меня все в порядке, - наконец ответил тот.
- Можете мне сказать, кто проживал в той комнате до аварии?
- Гм… Две девочки-латиноамериканки, - сообщил Иствик.
- Что вы имеете в виду под словом "девочки"? Молодых женщин или девочек, так сказать, в прямом смысле?
- Я имею в виду, что им еще не было двадцати. Лет восемнадцать или девятнадцать.
- Они говорили по-английски? - спросил Пауло.
- Одна очень хорошо. А другая - так себе.
- Вы знаете, как их зовут?
- Нет. Они расплачивались наличными за каждые прошедшие сутки.
- Как по-вашему, они находились внутри в момент аварии?
- Извините, но этого я вам сказать не могу. Просто не в курсе.
- Как долго они проживали в мотеле? - продолжил Пауло.
- Одна приехала только вчера, другая - не помню. Может, несколько дней, а может, и больше.
- К ним часто ходили гости?
- Не знаю.
- А как насчет клиентов? - вмешалась Алисия.
Эти слова почему-то вызвали у мистера Иствика особое раздражение.
- Я уже сказал, не знаю.
- Ага! - уличила Алисия. - Значит, ваш мотель из серии "ничего не вижу, ничего не знаю"? Так, да?
- То, чем занимаются люди в свое свободное время, - их личное дело, - парировал Иствик.
- Не личное, если они не достигли совершеннолетия, - возразила Алисия.
- Как я уже говорил, им было лет восемнадцать-девятнадцать. Кроме того, я лишь предоставил им место для проживания.
"В обмен на часть доходов от их бизнеса". Пауло хотелось сказать именно это, но слишком давить на менеджера не стоило, поскольку при таком раскладе рассчитывать на его сотрудничество было трудно.
- Можете сказать что-нибудь еще об этих девушках, мистер Иствик?
- Боюсь, ничего существенного.
- Я бы хотел, чтобы вы поговорили с полицейскими из группы захвата. Сообщили им все, что знаете о том, как проникнуть в эту комнату. Это вы в состоянии сделать?
- Разумеется.
Иствик было двинулся к выходу, но Пауло остановил его.
- Еще один вопрос. Об этих девочках, как вы их называете… Может в их комнате храниться огнестрельное оружие?
Мужчина с минуту обдумывал этот вопрос.
- Я бы сказал, что такое вполне возможно.
- Благодарю вас, мистер Иствик. Это очень полезная для нас информация.
В три часа ночи окружающий мир выглядит иначе, нежели днем. И "Банк и кредитная компания Багамских островов" не являлся в этом смысле исключением. В фойе было так тихо, что Джек слышат звук собственных шагов по ковру, чавканье жевательной резинки во рту у Зака и бренчание мелочи в кармане брюк охранника.
После трех звонков по телефону наконец объявился менеджер банка Отис Райли. Это был человек небольшого роста, с темной, как у всех островитян, кожей и, судя по гладкому лицу, отменным здоровьем. Несмотря на внешность жизнелюба Джеку он показался достаточно апатичным. Пока они шли по коридору к депозитарию, Райли обменялся с посетителями всего парой слов. Отперев попутно несколько дверей, он остановился возле помещения, где размещались индивидуальные банковские ячейки:
- Полагаю, дальше пойдем только мы с мистером Свайтеком.
Зак, охранник и багамский полицейский не возражали. Но коп из Майами-сити воспротивился:
- Я должен неотлучно находиться при Свайтеке.
- Почему это? - спросил Джек.
- Потому что мне дано указание не упускать вас из вида.
- А что, по-вашему, я могу там сделать? Незаметно сунуть в карман пачку двадцаток?
Коп молчал с каменным лицом.
- Однако вы немногословны, - заметил Джек.
- А чего тут рассуждать? Я должен проследить, чтобы все деньги до последнего доллара, извлеченные из этого сейфа, попали по назначению - то есть оказались в распоряжении полиции Майами. Федералы разрешают ввозить из-за границы такие большие суммы наличности только при условии постоянного прямого контроля со стороны правоохранительных сил.
- Ладно, - сказал Райли. - Пойдемте с нами.
Он достал из кармана персональную пластиковую карточку и, проведя ею по замку, открыл дверь хранилища. После этого все трое вошли в депозитарий. Менеджер наведался в офис и вышел из него с ключом от ячейки номер 266.
- Ваш ключ при вас, мистер Свайтек?
Джек кивнул. Райли подошел к ячейке и вставил ключ в замочную скважину. Когда он его проворачивал, щелкнул механизм замка. Джек вставил свой ключ в другую замочную скважину. Снова послышался щелчок, он потянул за ручку, и сейф распахнулся, словно какой-нибудь гардероб. Когда дверца только еще открывалась, у Джека ёкнуло сердце. Когда же она открылась полностью, он буквально лишился дара речи.
- Сейф пуст, - констатировал Райли.
- Куда же подевались деньги? - спросил Джек.
- Мы не допускали в своей деятельности ошибок на протяжении всех одиннадцати лет своего существования, - изрек Райли с таким видом, словно одиннадцать лет являлись главным критерием надежности офшорного банка. - И я уверен, что мы сможем отчитаться по каждому чеку и счету.
- Кто-нибудь открывал ячейку с того дня, когда я в последний раз был у вас?
- Я сейчас же проверю наши записи на этот счет.
- В этом нет необходимости, - сказал Джек. - В ячейке оставлена записка.
- Только не прикасайтесь к ней! - воскликнул коп.
Но Джек и не собирался ее трогать. Записка представляла собой клочок бумаги размером с визитную карточку, на котором от руки было что-то написано. Достав из кармана ручку, Джек кончиком придвинул бумажку к внешнему краю ячейки, чтобы рассмотреть надпись. Потом наклонился и прочитал вслух:
- "Donde estan los Desaparecidos?"
- Это на испанском? - осведомился Райли.
- Да, - подтвердил Джек.
Некоторое время мужчины стояли в полном молчании, словно пытаясь расшифровать загадочные письмена.
- Но что это значит? - наконец спросил Райли.
- "Где находятся исчезнувшие?" - перевел с испанского коп.
- Перевести легко, - сказал Джек. - Другое дело - понять, что это означает.
- А вы понимаете? - повернулся к нему Райли.
Джек еще раз посмотрел на записку.
- Не имею ни малейшего представления.
ГЛАВА 23
Алисия спала на заднем сиденье своего автомобиля, когда зазвонил мобильный. Поскольку Винс предупредил ее, что дело может затянуться и превратиться с подачи средств массовой информации в подобие многочасового телемарафона, она решила воспользоваться временным затишьем и немного подремать. Ее автомобиль был припаркован рядом с командным пунктом - на тот случай, если она срочно понадобится. Поскольку Алисия не успела вовремя ответить, обращенные к ней слова перекочевали в раздел записи сообщений, но она сразу узнала высветившийся на дисплее номер и нажала на кнопку быстрого набора. Отец снял трубку после первого же гудка.
- Алисия, ты где?
- В мобильном командном пункте. На Бискейн-бульвар возникла ситуация с заложниками.
- Я знаю. Мне только что звонила шеф Ренфро. Но почему ты там?
- Потому что может понадобиться моя помощь.
- Только прошу тебя - не разговаривай с тем психом. Он уже убил одного копа и ранил другого.
Алисия глянула на свое отражение в зеркале заднего вида. Несколько лет назад она могла провести ночь на сиденье автомобиля, а утром явиться к восьми часам на дежурство как ни в чем не бывало, расточать улыбки и классно выглядеть даже без макияжа. Но эти дни, к сожалению, миновали.
- Я далеко от линии огня, и никакая опасность мне не угрожает.
- Очень хорошо. И не вздумай подходить к тому дому. Пожалуйста, обещай мне, что не будешь к нему подходить.
- Я не собираюсь никуда уходить отсюда.
- Даже по телефону с ним не разговаривай!
- Он и не просил, чтобы я с ним говорила.
- Еще попросит. Он же хотел поговорить с тобой, когда сидел на мосту, и снова этого потребует.
- Если потребует, я сделаю то, что мне скажут переговорщики.
- Ни в коем случае. Послушай отца. Не разговаривай с ним. Ты меня слышишь?
- Успокойся, папочка, очень тебя прошу.
- Я спокоен. Просто пообещай мне, что не будешь с ним разговаривать - и все.
- О'кей. Я не буду с ним разговаривать. Обещаю. Если, конечно, переговорщик не решит, что это необходимо.
- Говоря "переговорщик", ты подразумеваешь Пауло?
- Да.
- Господи, Алисия! В прошлый раз, когда этот человек пытался разрешить серьезную кризисную ситуацию, едва не погибла пятилетняя девочка, а сам он ослеп.
- Он в этом не виноват.
- Это твое мнение.
- Да, это мое мнение, из чего следует, что я ему доверяю. Но сделаю все, чтобы избавить тебя от волнений. Обещаю, что Фэлкон даже не узнает о моем присутствии в мобильном командном пункте, а я не сдвинусь с места, пока Винс не сочтет это совершенно необходимым.
- Никаких "пока". Ты не будешь разговаривать с этим сумасшедшим ни при каких условиях.
Прозвучавшее в голосе отца отчаяние удивило Алисию, поскольку было совершенно не оправданным и не имело под собой серьезных причин.
- Извини, но этого я обещать тебе не могу.
На другом конце провода установилось молчание.
- Папочка, ты в порядке?
- Да, у меня все хорошо.
- И мы опять друзья?
Он издал звук, похожий на вздох и стон одновременно.
- Не хотелось бы напоминать об этом, но год назад, начав с ним встречаться, ты говорила, что временами за него боишься. Потому что он часто играет не по правилам.
- Он не поэтому попал в беду.
- Может, да, а может, и нет. Я просто не хочу, чтобы нечто подобное произошло с тобой. Это ты можешь понять?
- Да, могу. Но ты должен понять и мое положение.
- Я все понимаю. Ты поступишь так, как сочтешь нужным.
- Спасибо, папочка. Так я и сделаю.
- Мы оба.
- Что значит, "мы оба"? - спросила она, не совсем понимая, что он хочет сказать.
- Ничего. Я люблю тебя, - произнес отец и повесил трубку.
Было четыре утра. Если бы события этой ночью развивались по первоначальному плану, Джек давно находился бы в постели и видел Багамы или другой такой же райский уголок разве что во сне. А Тео возвращался бы домой из ночного клуба Южного пляжа. Вместо этого Джек, не спавший уже более двадцати двух часов, докладывал переговорщику по телефону из полицейского участка в Нассау о сложившейся ситуации.
- Что случилось с деньгами? - спросил Пауло.
Офицер Данден из полиции Майами-сити рассказал Пауло о пропаже денег. Они с Джеком сидели бок о бок и общались с ним по громкоговорящей связи - так было быстрее, нежели по телефону по отдельности. Джек наклонился к микрофону:
- Кто-то опередил нас и посетил депозитарий два дня назад. Менеджер банка не хочет называть имени этого человека, ссылаясь на конфиденциальность. Но кто бы это ни был, он забрал из ячейки все деньги до последнего цента.
- Формально вы все еще являетесь адвокатом Фэлкона. Почему они не говорят вам, кто открывал ячейку?
- Пока юристы банка не вылезут из постелей и не примут другого решения, банк будет настаивать на ограниченном доступе адвоката клиента к конфиденциальной информации. Иными словами, к сведениям, которые банк считает секретными, меня до особого распоряжения не допустят.
- Надеюсь, вы не пытаетесь играть со мной в игры?
- Ни в коем случае. Если не верите, спросите своего человека. Он неотлучно находился при мне все это время. Когда мы открыли ячейку, та оказалась пуста. Если не считать записки.
- Записки? - переспросил Пауло. - И о чем же в ней говорится?
Джек пересказал испанскую фразу.
- И что это значит? - спросил Пауло.
- ХЕЗ.
- ХЕЗ?
- Извините. Это "теоизм", то есть любимое изречение Тео. Расшифровывается как "хрен его знает". - Он несколько смягчил формулировку.
- Представители банка позволили вам взять записку?
- А я у них не спрашивал. Взял - и все. - "Еще один "теоизм"", - подумал Джек.
- Хорошо. Данден, проследите, чтобы с запиской обращались осторожно… Мы проверим ее на отпечатки.
- Тут я вас опередил. Багамская полиция по моему настоянию уже сняла с нее отпечатки: большого пальца с лицевой стороны и указательного - с обратной. Отпечатки отсканировали и отправили в ФБР и Интерпол.
- Это хорошо. Но мы можем вытянуть пустышку. Поэтому продолжайте давить на руководство банка, чтобы оно назвало имя человека, обчистившего ячейку. Может, нам подключить к делу ФБР?
- Ни в коем случае. Они все только испортят, - сказал Данден.
Джек не стал этого комментировать, хотя отлично знал о вражде, существовавшей между различными подразделениями правоохранительных сил. Вот и толкуй потом о независимости адвокатов.
- А что конкретно говорят представители банка? - спросил Пауло.
- Банк лишь подтверждает, что в прошлый четверг некто действительно находился в депозитарии между тремя и тремя тридцатью дня. Будь сейчас утро, я бы вытянул у них его имя, но среди ночи трудно убедить руководство нарушить конфиденциальность.
- Эти люди отдают себе отчет в том, что у нас здесь заложники?
- Разумеется. Но ни один банк не хочет, чтобы клиенты считали, будто он нарушает конфиденциальность всякий раз, когда группа американских законников врывается в него среди ночи и требует раскрыть секреты в связи с чрезвычайной ситуацией.
- Особенно если этот банк обмишурился, - вставил Джек.
- Что вы хотите этим сказать? - спросил Пауло.
- Я вел однажды дело против банка Каймановых островов, допустившего до депозитной ячейки моей клиентки ее бывшего мужа. Этот парень забрал тогда из депозитария что-то около полумиллиона долларов в драгоценностях и ювелирных изделиях, которые ему не принадлежали. Потом выяснилось, что в этом деле ему помог один сотрудник банка. Он впустил его в депозитарий, даже несмотря на то что имя мужа было вычеркнуто из списка допущенных к ячейке людей еще задолго до развода. Позже моей клиентке пришлось доказывать, что у нее в ячейке находилось драгоценностей именно на полмиллиона. К сожалению, мы с ней доказать этого так и не смогли. Правда, жюри присудило ей двадцать пять тысяч долларов - но только потому, что почувствовало: дело нечисто. Представляю, какой грандиозный банкет закатили тогда на Рождество сотрудники банка.
- Вы намекаете на то, что нечто подобное имело место и в данном случае?
- Этого я не знаю, - сказал Джек. - Но полученный в деле на Каймановых островах опыт говорит мне, что руководство банка не скажет нам ничего определенного, пока не проконсультируется со своими адвокатами.
На линии установилось молчание. Потом Пауло сказал:
- Когда будут получены результаты дактилоскопического анализа?
- Возможно, через час, - сказал Данден.
- Хорошо. Оставайтесь в Нассау, а утром постарайтесь добиться от руководства осмысленного ответа.
Джек сказал:
- Вы хотите, чтобы я тоже остался здесь?
- Нет, - сказал Пауло. - Мне пора начинать диалог с Фэлконом. Что-то в комнате мотеля стало слишком тихо. Я собираюсь позвонить туда, как только мы закончим разговор.
- Будьте осторожны, - предупредил Джек. - Чем дольше продолжится разговор, тем быстрее сядут батарейки мобильного телефона. А Фэлкон весьма недвусмысленно предупредил нас, что произойдет потом.
- Я это знаю. Но и без того ждал слишком долго. Необходимо начать этот разговор хотя бы для того, чтобы он не пришел в бешенство из-за нашего молчания. По крайней мере дадим ему понять, что про него помнят и скоро вы вернетесь из банка.
- Хорошо, - сказал Джек. - Я вылетаю. Надеюсь увидеть вас еще до рассвета.
ГЛАВА 24
Тео лежал на полу, прижавшись к ковру щекой. В голове пульсировала боль от удара, нанесенного Фэлконом. Прошло уже добрых полчаса с тех пор, как Фэлкон снял наволочку с головы заложницы, но ее дыхание все еще было прерывистым. Словно она никак не могла надышаться. Вот что делаете людьми страх. По крайней мере Тео надеялся, что это у нее от страха. Что-то другое, потребовавшее бы серьезного врачебного вмешательства, было бы сейчас не к месту и не ко времени.
Тео продолжал следить за ботинками в ванной комнате. Пару раз они сдвинулись с места, но находившийся за дверью человек вел себя чрезвычайно тихо и почти не шевелился. Наблюдая, Тео размышлял, стоит ли привлекать его внимание. Судя по обуви, в ванной скрывался мужчина. Фэлкон как заведенный продолжал метаться взад-вперед, словно задался целью протоптать в ковре дорожку. Если бы он хоть на минуту присел или подошел к окну, у Тео появился бы шанс, приблизив губы к щели под дверью, прошептать что-нибудь вроде: "Топните разок ногой, если вы там один. И два раза, если у вас есть оружие". Он не относился к тому типу парней, которые сидят сложа руки и ждут, когда кто-нибудь разрешит их проблемы. Но уж если действовать против Фэлкона, надо по крайней мере знать, есть ли у тебя союзники, могут ли они помочь и придут ли на выручку в случае необходимости.
- Что ты все ходишь? Расслабься хоть немного, - обратился Тео к своему тюремщику.
Фэлкон проигнорировал его. Теперь он молчал, однако губы непрестанно шевелились. Определенно этот тип был погружен в беседу с самим собой; возможно, репетировал свою речь в ожидании переговоров или просто переругивался с одолевавшими его демонами.
- Присядь, парень, отдохни, - вновь подал голос Тео.
Фэлкон остановился, посмотрел на него сверху вниз и навел ствол пистолета на колено заложника.
- Если ты еще раз нарушишь ход моих мыслей, то металлоискатели будут реагировать на твое появление до конца твоих дней. Ты меня понял?