- Зачем? Враги пытали бы вас, чтобы найти меня. Я помогал тебе и твоей матери все эти годы, но так, что вы ничего не подозревали. Под разными личинами я всё время был рядом. Радовался, видя, что ты становишься истинным ниндзя - когда ты убил тех троих из кэмпейтай.
- Дед, почему они хотели убить тебя? - спросил юноша по-русски. По-русски ответил и старик:
- Вот из-за этого.
Он извлёк из сёдзоку потёртый, оправленный в тусклое золото футляр.
- Наш свиток? - встрепенулся юноша. - Но…
Он обернулся к корням кедра, где начал копать.
- Там его нет - спокойно произнёс дед. - Там нет ничего. Мы с твоим отцом делали вид, что прячем там что-то - для того глупца, который доносил на нас. А свиток всё это время был у меня. Он всегда должен быть при Патриархе. В нём - тайное учение Накагава-рю, из которого я преподал тебе и твоему отцу малую часть. Мне следует отрезать язык за то, что сказал про свиток Висковатову-сан. Он доложил наверх и приговор нам был подписан. Дело не в кэмпейтай… госбезопасности. Я давно уже понял, что нас ищут очень могущественные и тайные силы. Я сам не знаю, кто они… В Японии эта сила называется просто Кай. О ней знал Доихара-сама, он хотел посвятить меня в эту тайну, но не успел - русские наступали слишком стремительно. Теперь я чувствую, что эти силы борются между собой из-за нас.
- Зачем мы им, дед?
- Им нужен свиток. Ради того, чтобы добраться до нашей рукописи, люди оттуда пойдут на всё. Это не только собрание тайных знаний синоби. Он сам по себе офуда, обладающий могучей силой, которой даже я до конца не понимаю. Знаю только, что именно он уже триста лет сохраняет Накагава-рю. Теперь ты будешь владеть им и постигать его силу самостоятельно.
- Сколько языков ты знаешь, кроме русского и японского? - неожиданно спросил Камбэй.
- Английский, - не раздумывая ответил Фудо, - могу говорить, как англичанин и как американец. Немецкий хорошо. Французский, испанский, шведский и турецкий хуже.
- Ёси. Лида-сан нашла тебе хороших учителей. Тебе понадобятся все эти знания, потому что ты должен уйти из этой страны.
Фудо молчал, но дед и не ожидал от него ответа.
- Наклонись ближе, - велел он, - и запомни то, что я тебе скажу.
Дед прошептал внуку на ухо несколько слов. Потом опять заговорил в полный голос:
- Там настоящий тайник, который я сделал перед тем, как навсегда покинуть Японию. В нём оружие, снаряжение синоби, деньги, золото, акции, большая часть которых сохранила и приумножила свою стоимость. Это пойдёт на возрождение клана. Ещё там список имён и адресов. Эти люди обязаны мне. Многие из них, конечно, уже мертвы, но кто-то должен быть жив. Назовись им, и они помогут тебе устроиться.
Фудо склонил голову. Старик продолжал наставления:
- Ты должен в совершенстве овладеть мугэй-мумэй-но дзюцу - скрывать свою жизнь, личность, место пребывания, умения. Изучай свиток и сохрани его, потому что Накагава-рю без него нет.
- Но дзёнин - ты, - юноша, наконец, заговорил, и заговорил по-японски.
- Моё время кончилось, - покачал головой Камбэй. - Я неизлечимо болен, силы покидают меня. Я могу только прикрыть твое исчезновение собственной смертью. А ты, Фудо-тян, мой внук Иванэ Фудо, станешь шестнадцатым патриархом и дзёнином нашего клана. Ты назван в честь Фудо-мёо, он проявится в тебе.
- А мать? - дрогнувшим голосом спросил Фудо.
- Вы увидитесь не скоро. Лида-сан достигла больших успехов в ёмогами-но дзюцу, она настоящая куноити. С ней всё хорошо. А ты вернёшься на нашу землю, в Японию, и будешь жить там.
Фудо долго не отвечал, наконец заговорил - теперь по-русски:
- Дед, моя родина здесь. И зовут меня Фёдор Юрьевич Иванов…
Камбэй протянул руку и, пошарив на шее юноши, вытащил серебряный крестик на цепочке. Несколько секунд глядел на него, потом отпустил.
- Россия… - вздохнул он, - Я знал, что это будет препятствием. Если цветок пересаживают в чужую почву, он становится другим. Когда я давал обещание твоей умирающей бабке, что наш сын и его дети будут крещены, я знал, что христианский Бог станет отвращать вас от пути синоби. Так бывало и в Японии… Я обещал ей, это гири… Но, - он поднял голову и посмотрел юноше прямо в лицо, - гири и на тебе. Передо мной, перед памятью твоего отца, перед основателями нашей школы. Ты должен возродить Накагава-рю. А потом делай что хочешь.
- Хай, - склонил голову Фудо.
- Та девушка будет тебе хорошей женой, - добавил старик.
- Которая на меня напала? - спросил Фудо.
Лицо юноши было бесстрастно, но внутри его царило смятение.
- Её зовут Миюки, - заговорил Камбэй, - Оцу Миюки. Она внучка моего старого врага Оцу Икусукэ. Думаю, он внедрил её в СССР, когда до него дошли слухи, что я жив. Девушка тоже охотится за свитком. Берегись её, она сильна, но вы будете вместе.
Фудо не стал спрашивать, откуда дед это знает. Сейчас было не время обсуждать предсказания и предчувствия.
- Возьми, - сказал старый патриарх, протягивая Фудо толстую пачку стодолларовых купюр, - этого хватит, чтобы добраться до Японии. А мне пора…
Фудо вскинул голову.
- Сейчас придут чекисты, - говорил старик. - Их командир умён и упорен. Ты должен уйти. Помогать мне не надо - пусть думают, что я был тут один.
Юноша низко поклонился. Старик сбросил дзукин и расстегнул ворот уваги. Острый нож танто блеснул в его руке.
- Того, кто преступит Путь синоби, не защитят ками и будды. Ибо тот, кто преступает законы Неба, не найдет добра, - монотонно продекламировал он по-японски.
Патриарх снял тэкко с обеих рук и быстрыми движениями стал отрезать подушечки своих пальцев. Лицо его оставалось совершенно бесстрастным, как и у наблюдающего за этим Фудо. Кровь брызгала в стороны, ручейками стекала на землю. Покончив с левой рукой, старик взял ею рукоять ножа и с такой же лёгкостью изуродовал пальцы на правой. Поднял танто, сделал несколько быстрых надрезов на лбу, щеках и подбородке, и, помогая лезвием, словно чистил апельсин, сорвал со своего лица всю кожу. Что-то вроде короткого хрипа вырвалось из влажной кровавой дыры, в которой блестели белые зубы. Движение руки замедлились, стали неуверенными, какими-то механическими. С видимым усилием синоби пытался воткнуть нож себе в горло, но он всё время уходил куда-то в сторону. Юноша не выдержал - схватил деда за плечи и с силой направил тело к ожидающему острию. Пятнадцатый патриарх Накагава-рю упал ничком.
Траурные кедры молча осеняли сцену странного ритуала. Просочившийся сквозь их кроны луч умирающего солнца блеснул на торчащем из затылка клинке.
Послышался отдалённый лай собак. Фудо (а может быть, Фёдор) вскочил, низко поклонился телу деда и растворился в кедровнике.
* * *
Когда-то здесь были казармы для казаков и гренадёров, потом - для красноармейцев. Недолго - пока Советом Артели не было принято решение создать женскую Обитель. До XX века женщин в Игре было немного, и обучались они обычно в закрытых пансионах, под крылышком опытной артельной или клабной дамы. Но ветры эмансипации задували даже в надёжно защищённые вековым консерватизмом тайные организации. Первым женское учебное заведение создал Клаб - в США. Артель продержалась чуть дольше, но к двадцатым годам дело назрело. Поэтому были задействованы рычаги в Советском правительстве и Красной Армии, и казармы тихо перепрофилировались в Обитель. Длинные кирпичные здания основательно перестроили, глухой бетонный забор скрыл от посторонних глаз кипевшую здесь жизнь.
Жизнь разнообразную и значительно отличавшуюся от мужской Обители в Ленинграде, нравы которой Палычу были прекрасно известны. А вот в московской он бывал считанные разы, потому шёл сейчас по коридорам и подземным переходам между зданиями, посматривая по сторонам с любопытством. Впрочем, внешне оставался чопорным и серьёзным. Всем видом показывал, что вот, солидный соработник, наверняка, не ниже пятого ранга, а может, и батырь, посетил по какой-то надобности этот курятник. Выдержка у Палыча была железная, но сохранять важную мину ему становилось с каждым шагом всё труднее.
Коридоры и рекреации кишели молоденькими девицами в белых сарафанах, расшитых красными коловратами, и платочках. Традиционная одежда была обязательной для послушников и наставников всех обителей. Однако здесь творилось неприкрытое нарушение устава - девицы всячески изгалялись над платочками, дабы видны были волосы, сарафаны у некоторых были весьма фривольно укорочены, и большинство послушниц явно пользовалось запрещённой косметикой. Что касается обязательных в мужской Обители лаптей, в московской их и следа не было. Из-под сарафанов шаловливо выглядывали босоножки, а то и туфельки на немалых шпильках. При виде чинно шествующего Палыча стайки девиц начинали оживлённо шушукаться и стрелять глазками всеми способами, которые тут преподавали многоопытные дамы - Артель столь же часто использовала "женское оружие", как и всякое другое.
Впрочем, не все послушницы интересовались статным гостем. Палыч прошёл мимо стайки учащихся уровня второго-третьего, которые, как доложил ему острый слух, увлечённо обсуждали похождения в городе некой оторвы по имени Натка. Мол, видели её неоднократно с парнями, в ресторанах и прочих злачных местах, и вообще обнаглела совсем. Вопрос о том, каким образом благопристойные послушницы попадали в эти самые злачные места, чтобы узреть Наткины безобразия, вроде бы, не поднимался…
Он миновал рекреацию, в которой две послушницы то ли выясняли отношения, то ли практиковались в рукопашном бою. Скорее, второе, поскольку среди зрителей поединка он заметил нескольких наставниц - от учащихся они отличались только тем, что сарафаны и платочки у них были коричневые, а коловраты на них гораздо меньше и золотые. Наставницы спокойно наблюдали, как две девицы, рыжая и брюнетка азиатского типа, молотят друг дружку руками и ногами, периодически издавая резкие крики, более похожие на взвизги. Опытным взглядом Палыч отметил приличную технику и кое-какие типично женские приёмчики - выкручивание носа и ушей, выламыванье пальцев, захваты за внутреннюю сторону бёдер.
- Стоп! - крикнула одна из наставниц, когда девицы стали действовать слишком жестоко. Те мгновенно расцепились и отскочили друг от друга. Поединок продолжился словесно. Комбатантки по очереди выплёвывали в противницу серии выражений, из которых "гвоздь, беременный целлюлитом" и "свинорылая мохноногая сколопендра" были самыми простыми и доброжелательными.
Палыч с удовольствием насладился бы поединком до конца, но его ждали. Поднявшись несколько пролётов по лестнице и пройдя по ещё одному коридору, он остановился перед дверью со скромной табличкой: "Г-жа старшая наставница Белоснежка".
- Заходите, Павлик, - раздалось из динамика над дверью. Палыч уже успел разглядеть камеру слежения. Очевидно, госпожа старшая наставница не признавала секретарей.
Ему показалось, что он вновь попал в квартиру, что в "деревне Дегунино". Те же бархатные шторы и мирискусники на стенах, и та же хозяйка с вечным вязанием. Только сидела она не в кресле-качалке, а за старомодным письменным столом, на котором возвышалась гора бумаг и мерцало зеленоватым экраном новейшее буржуйское изобретение, именуемое "компутер". Да на стенах и в застеклённых ящичках здесь было полно различного оружия - кинжалы, ножи-бабочки, метательные клинки, кастеты, боевые перчатки, удавки… Некоторые образцы были настолько причудливы, что даже Палыч с трудом угадывал их назначение.
Он галантно поцеловал даме ручку и, воспользовавшись приглашением, сел.
- Не знал, что у вас практикуются поединки послушниц, Мария Николаевна, - заметил он.
- Это вы про Манюню с Галкой? И кто победил?
- Когда я уходил, они от руко- и ногоприкладства перешли к словесным выпадам. Чёрненькая явно проигрывала.
- Это Манюня. Тут она потерпит конфузию - у Галки язычок, как бритва. Что делать, Павлик, девочкам надо практиковаться. А я, старая курица, уж закрываю глаза на то, что дерутся они из-за одного парня, с которым познакомились в городе…
Палыч знал, что, помимо общего руководства Обителью, почтенная поэтесса исполняла обязанности наставника по ликвидации. Проще говоря, учила девочек убивать - хладнокровно и эффективно.
- Так что же с нашими ниндзя? - перешёл Палыч к делу.
- Логинова чуть не упокоили агенты противника. Дедушка-ниндзя оказался жив, но ненадолго. Ниндзя-внучок, по всей видимости, овладел свитком. Ниндзя-мама исчезла бесследно, - всю эту информацию Белоснежка произнесла, не поднимая глаз от вязания и голосом столь монотонным, словно читала нудную лекцию.
Несмотря на то, что Палычу всё это было уже известно, он с интересом выслушал и кивнул.
- Могу дополнить ваши сведения, - заговорил он, когда собеседница умолкла. - Мама ушла через Батум в Турцию на лодке. Ниндзя-сынок засветился при переходе советско-финляндской границы, был задержан финнами, но в ту же ночь бежал, надо думать, не без их помощи. Теперь, скорее всего, в Швеции. А может, в Норвегии…
- Ну и что же Совет Артели? - тихо спросила Белоснежка, - Уволит меня за провал и отправит в дом престарелых?
- Полноте, Мария Николаевна, какой провал! - горячо и почти не переигрывая заговорил Палыч, - Ваш Логинов отработал отлично. Не его вина, что семейка попалась настолько скользкая, а противодействие противника было таким сильным.
Пожилая дама покачала головой.
- Не утешайте, Павлик. Mea culpa, mea maxima culpa. По крайней мере, я должна была обеспечить Логинову хоть какое-то прикрытие.
Палыч замотал головой, на сей раз вполне искренне.
- Ваш человек сделал всё, что мог. И весьма эффективно, хотя, может быть, это получилось случайно.
Белоснежка впервые оторвалась от вязания, с интересом подняв голову.
- По нашим данным, - продолжал Палыч, - поскольку Клабу не удалось ни ликвидировать наших людей в Красноярске, ни установить контроль над Ивановыми, там приняли решение свернуть операцию.
- Да, мы отметили отсутствие их активности в Москве после бегства Ивановых, - согласилась старшая наставница, возвращаясь к вязанию.
- Похоже, ваш Логинов сделал главное - из-за его расследования они слишком далеко высунулись из норы, и теперь им надо срочно прятаться, иначе засветку никак не закамуфлируешь. После перестрелок в Красноярске КГБ похож на разворошённый муравейник.
- Да, им следовало бы блюсти тишину, - согласилась Белоснежка. - Как и нам, впрочем.
- Именно потому по возвращении Логинова поощрите его и отправляйте на отдых. А в комитете его сами окоротят.
- Поощрить поощрю, а насчёт отдыха пусть не рассчитывает, - усмехнулась глава московской Артели, - у меня и так людей не хватает. Пусть работает. А ЧК точно прикроет дело?
- Уже прикрыли - благодаря тамошним клаберам.
Дама несколько секунд молча вязала, потом снова подняла глаза на Палыча.
- Мне всё это очень не нравится, - решительно заявила она.
- Что именно? - медленно спросил Палыч, - То, что Клаб проявил в данном случае поразительную сдержанность?
Она кивнула.
- Знаете, Мария Николаевна, мне это тоже не нравится. Они могут ударить в самый неожиданный момент, когда мы совсем успокоимся.
Старушка пожала плечами и вновь взялась за спицы.
- На семейку ниндзя они в любом случае продолжат охотиться, - продолжал Палыч.
- Как вы думаете, где сейчас мальчик? - спросила Белоснежка.
- Наверняка в Японии. Или стремится туда. Но там ему придётся худо.
- И что в Японии?