Откинув одеяло, вскочил и, вытянув руки вперед, чтобы не набить в темноте себе шишку, пробрался к слуховому окну. Отсюда было видно бездонное небо с яркими точками звезд. "Интересно, есть на них люди? - подумал Ленька. - Есть, наверно". Свежий ветер доносил с полей запах цветущей гречихи. Он был так крепок, что казалось, будто рядом стоит раскрытая бочка с гречишным медом, хоть ложку запускай! Ленька вновь и вновь строил в голове план разведки. Он должен действовать без осечки, наверняка, иначе все погибнет: Толя и Демка не простят пустого бахвальства. Затея с разведкой показалась теперь Леньке неосуществимой мечтой. "Поймают, - размышлял он. - Тольку чуть не схватили. Меня изловят, потешаться станут, на всю деревню ославят…"
Ленька перебирал в памяти последние встречи с пионерами, строителями лагеря. И ему вдруг припомнился разговор Кости Клюева с группой малышей, пришедших помогать пионерам. Староста кружка юных комбайнеров, небрежно расстегнув ворот синей рубашки, стоял перед просителями и, размахивая испачканными глиной руками, говорил:
- Работать хотите? Дадим дело! Глину месить.
- А другое, - попросил кто-то.
- Я сам глину делаю, - заявил Костя. - Закончите эту работу, будете яму камышом заваливать и заборчик вокруг нее строить! Вопросы есть?
- Мы согласны!
- Вопрос исчерпан, - подражая Илье Васильевичу, отрезал Костя. - Беритесь, засучив рукава!
"В яме спрятаться можно, - мелькнуло в сознании. - Залезть под камыш, и никто вовек не отыщет. И как это мне в голову не пришло? Вот смехота! Толян с Демкой, как узнают про разведку, охнут! Никита рвать и метать будет!.." От этих мыслей ночь показалась Леньке просто прекрасной. Он лег и уснул крепким, глубоким сном.
Разбудили его яркие лучи утреннего солнца. Они, пробиваясь в широкие щели крыши, длинными светлыми полосами тянулись по сеновалу, золотыми веселыми зайчиками прыгала по доскам, слепили глаза. Колычев поспешно вскочил и, выглянув в слуховое окно, ужаснулся: деревня давным-давно проснулась. Из труб к небу шел дым. Хозяйки с вилами, граблями и косами на плечах спешили на сенокос. Взбивая колесами пыль, мимо прокатила телега с бочкой. На ней обнаженный до пояса и загорелый, как негр, сверкая белками глаз и зубами, сидел взлохмаченный Гоша Свиридов и, отчаянно раскручивая над головой ременные вожжи, подгонял пегого коня.
- Волчья сыть, травяной мешок! - кричал Гоша, улыбаясь во всю физиономию. - Прибавь обороты, увеличь скорость!
"Проспал, а ведь хотел до света подняться!" - подумал Ленька, торопливо натянул брюки, тельняшку, спустился по шаткой лестнице во двор, не заглядывая домой, огородами выбрался за околицу и нырнул в густую пшеницу.
Полям, казалось, нет конца. Межа, заросшая васильками, как змейка, вилась среди посевов. Пробираясь по ней, Ленька с горечью размышлял о том, что за последнее время Демка Рябинин здорово изменился, да и Толя Карелин не похож на себя! "Хотят они в кружок трактористов или комбайнеров попасть. Ничего, вот нагряну в лагерь, сделаю разведочку и в наступленье. Берегись, Никита! Был у тебя лагерь, не будет его! Уж я-то постараюсь… Толька и Демка по пятам за мной, как прежде, ходить станут… Не видать тебе их, Никита, как своих ушей!.."
Межа оборвалась. Впереди расстилался луг. Сочную траву колыхал ветер. Кое-где из травы как острова поднимались пышные шапки кустарников. Ленька улегся и, раздвинув стебли, стал наблюдать за едва приметной тропинкой, ведущей на вершину Лысой горы. Ни души на тропе. С величайшими предосторожностями разведчик перебежал в заросли шиповника, передохнул там, нарвал побольше лопухов, замаскировался и двинулся вверх по склону. Полз медленно, сторожко. Каждый шорох приводил его в трепет, прижимал к земле и заставлял пугливо озираться. Долго ли, коротко ли продолжался подъем, Ленька, даже если бы его и спросили, ответить не смог: ему казалось, что ползет он целую вечность. Но, наконец, вот она! - вершина. Прильнув к плоскому гранитному валуну, разукрашенному бархатными заплатками лишайников, он вытер потное лицо, приподнялся на локтях и выглянул из-за укрытия.
Пионерский лагерь был оборудован на славу. От квадратной площадки, в центре которой возвышалась мачта с бьющимся на ветерке красным флагом, звездообразно разбегались ровные прямые дорожки, посыпанные крупитчатым озерным песком. С обеих сторон располагались шалаши, вернее, небольшие домики с плетенными из камыша стенами и плоскими покатыми крышами. У каждого домика-шалаша над входом висели таблички с номерами звеньев. За мачтой в дальнем углу лагерной площадки, у лесочка, как раз на том самом месте, где брала начало лыжня к большому трамплину, виднелся навес - крыша на высоких свежеотесанных столбах. Под ним - скамейки, самодельная доска, вроде классной, и стенд с чертежами. "Вот где у них занятия кружков проходят, - догадался Ленька. - Скамеечки, чертежи, доска… Ну, ничего…" Он вынырнул из убежища и пополз к яме. Зеленый камышовый заборчик был неподалеку. Но Ленька трусил. Ему казалось - любому показалось бы это! - что вот-вот из какого-нибудь шалаша появится дежурный и - обязательно будет так! - заметит крадущегося в стан противника. Сердце то колотилось отчаянно, то замирало, пот струился по лицу. Из-под руки выпрыгнул кузнечик. Сухой треск крыльев прозвучал для разведчика пулеметной очередью. Совсем немного осталось до ямы, шага три, четыре…
- Костя-а-а! Костя-а-а!
Никита был где-то рядом. Ленька обомлел: "Все пропало! Заметили! Сейчас поймают!"
- Здесь я, Никитка! Иду-у-у!..
- Опаздываешь опять?
- Я не виноват, - донеслось из-под горы. - Никитка, что я тебе расскажу…
Колычев начал быстро обдумывать план действий, чтобы избежать позорного плена. Решение надо было принимать немедленно: каждая секунда задержки могла подвести его. "До ямы добраться не успею: далековато и к тому же забор перепрыгивать надо. За камень спрятаться - Костя заметит…" Ленька привстал, как бегун перед стартом, прикинул на глазок расстояние до первого шалаша и, пригибаясь, метнулся в темный прямоугольник дверей. Перескочив порог, огляделся. В домике было прибрано. На стенах возле окон с марлевыми задергушками висели таблицы, расписание занятий кружков юных трактористов и комбайнеров и какие-то списки. В центре, занимая порядочную площадь, стоял колченогий стол - деревянный щит, сколоченный из гладко выструганных досок, прибитый к четырем кольям, врытым в землю. На столе - несколько книжек, раскрытая тетрадь, чернильница с торчащей из нее ручкой. В глубине домика вдоль стены - широкие нары, покрытые пестрым домотканым половиком.
- Иди быстрее, Костя! Застрял по дороге?
Как затравленный зверь, Ленька метался по шалашу. За эти мгновения он, пожалуй, переволновался больше, чем за всю жизнь. Взгляд упал на нары. Не думая о последствиях, Ленька нырнул под них и замер. Сделал он это вовремя. Не успел расположиться поудобнее, как в шалаш вошли Никита и Костя. Никита положил что-то на стол и опустился на нары. Пятки его босых ног чуть-чуть не коснулись Ленькиного носа.
- Не нарушай, Костя, расписание. Скоро придет Гоша Свиридов, а ты еще не приготовил ничего. Где у тебя лозунги и газета для фермы?
- Да они, Никитка, еще вчера сделаны. Вот они. Шумишь без причины. Я теперь что сказал, то сделал…
- Если бы так…
- Не хвастаюсь! Стенгазету я разрисовал - глаз не оторвут: смотреть будут.
- Бахвалишься уже?
- Точно! Сам скажешь, что я - молодец!
Разведчик лежал в укрытии ни жив ни мертв. Ему представлялось, что Костя и Никита заметили его и нарочно тянут время, чтобы поволновать, что вот они уже перемигнулись и приготовились вытащить его из-под нар, чтобы допытаться, зачем он сюда пожаловал. Не скажешь, что пришел погостить. Леньку бросало то в жар, то в холод. Закусив губу, он заставил себя прислушаться к разговору:
- Спрашивали тебя, Костя, на ферме о чем-нибудь?
- Записку прислали. На, читай! Отгадай, где я был?
- Не мешай!
- Отгадай, Никитка!
- Не мешай, говорю!
- Ладно! Когда допытываться будешь, не скажу и слова.
- Рассказывай теперь, - попросил Никита, очевидно, прочитав записку. - Не надувайся, не надувайся.
- А думаешь, где?
- Заходил в школу?
- Там, сам знаешь, нет никого.
- Бегал в МТС, к Илье Васильевичу насчет занятий?
- Вот и нет! Илья Васильевич на полевом стане живет. Тебе, Никитка, ни за что не догадаться! У Аленки Хворовой я побывал, вот! Нежданно получилось. С фермы домой забежал, кружку молока выпил, взял тетрадку - и обратно. Только выскочил за ворота - Полкан за мной. Стал его во двор загонять. Крикну - он в подворотню. Чуть отойду - он за мной. Привязался, хоть плачь! Минут пять с ним провозился, плюнул: пускай, думаю, идет, коли охота! А тут как раз Тоська Хворова к нашему колодцу по воду пришла. Посмотрела на меня и говорит: "Что же вы, друзья-товарищи, про Аленку забыли, не навещаете? Выздоравливает она, завтра в лагерь придет. Зайди, Костя, проведай, расскажи, как у вас дела идут. По всей деревне разговор про лагерь, а сестренке моей неизвестно. Ведь как-никак вместе в отряде состоите, в огонь тоже вместе шли". У Аленки больше часа просидел, про лагерь она выспрашивала, вот и запоздал.
- Значит, Аленка скоро придет? - сказал Никита. - Сделали мы большую промашку, что ни разу ее не навестили. Плохо это!
- К ней не шли, а она о нас думала, - поддакнул Костя. - Занавески-то сделала она. И еще четыре штуки прислала. Она, Никитка, говорила, что Лидия Ивановна Терских приходила благодарить за дочку, которую Аленка из огня-то вынесла. Подарков полные руки принесла. Аленка не взяла их.
- Правильно! - воскликнул Никита. - За спасение людей подарков брать нельзя. Храбрая Аленка и не жадная.
- А Ленька над ней потешается, - вставил Костя. - Как это?
К своему великому изумлению, Колычев услыхал в шалаше собственный голос:
Завоет Тося волком,
И папа заревет,
Коль Хворова Аленка
От горестей умрет…
- Не дадим ее больше в обиду, Костик, не дадим. Вот мое слово, - сказал Никита. - Драться мне с Ленькой нет охоты, но если он дразнить ее будет, подерусь и накостыляю.
- Никита! - в шалаш, как определил по голосу Ленька, ворвался Гоша Свиридов. - Все для фермы сделали?
- Готово.
- Фу-у! - передохнул Свиридов. - А я боялся. Вечером унесу. Да в Темный бор идти незачем. Вчера я на покос ходил, бруски носил и встретил в бору Леньку с ребятами. Все хорошие грибы повыбрали!
- Опередил нас, - сказал с сожалением Якишев. - Но поход за грибами отменять не будем. Другое место найдем, получше. Гоша, как они узнают про то, что мы делать собираемся?
- Шпионят! - убежденно заявил Костя.
- От Колычева все можно ожидать, - отозвался Гоша. - Ты предупредил его, чтобы по садам и огородам не лазили, а вот посмотришь, осенью они устроят кое-что.
- Охранять станем, - сказал Никита.
- Илья Васильевич приехал! - раздалось на улице. - Ура-а-а!
Лагерь зашумел. Кто-то горнил сбор. По песчаным дорожкам забегали пионеры, под горой слышался громкий треск мотоцикла.
- Пойдем, ребята. - Никита встал.
- Подождите. - Костя заходил по шалашу. - Тетрадь куда-то запропастилась.
- На столе нет ли, - сказал Гоша.
- Нету, и на нарах не видно…
Ленька обмер: "Началось. Как только заглянут под нары, выскочу. Выскочу, раскидаю всех и напролом…" Он подогнул ноги, уперся ими в стену, чтобы одним рывком выброситься из убежища. Но все обошлось: Костя обнаружил тетрадь в кармане.
- Опять рассеянность, - рассмеялся Никита. - Ты, Костик, и на самом деле - личность!
Ленька был спасен. Из-под нар проследил, как босые ноги переступили порог и скрылись, а потом с удовольствием распрямил затекшие руки.
- Здравствуйте, комбайнеры! - раздался неподалеку голос Ильи Васильевича. - Прибыл точно к началу занятий. Беру пример с нашего старосты, дал слово - держу!
- Не опаздываю я теперь, - начал оправдываться Костя, - хоть у Якишева спросите.
- Знаю, знаю, - Глухих добродушно рассмеялся. - Время и труд - все перетрут. Будешь за собой следить и держать в обеих руках свое хочу - не хочу, чтобы распоряжаться ими по своему усмотрению, - всего достигнешь! Так какую же часть комбайна сегодня изучать будем?
- Транспортеры хедера!
- Что такое хедер, кто напомнит?
- Жатвенная часть комбайна!
"Гошка Свиридов отличается. Не терпится себя показать. Умный какой", - подумал Ленька и стал осторожно вылезать из-под нар. Ему сильно хотелось пить. От пережитого волнения во рту горело, словно язык и небо натерли горькой полынью. "Хорошо бы выпить полный ковшик холодной воды, да где её взять". Разведчик вспомнил про огурцы, которые прихватил по пути из чужого парника, достал один из-за пазухи и стал с жадностью поглощать сочную хрустящую мякоть. Подойдя к окну, отогнул краешек занавески и выглянул. Поблизости - никого. Пионеры собрались под навесом "классной комнаты". Среди них Ленька узнавал недавних друзей, и усмешка кровно обиженного человека искривила его тонкие губы. "Да, были деньки, хорошие деньки. Тогда эти ребята - Гоша Свиридов, Витька Подоксенов, Костя Клюев и даже Никита Якишев уважали Леньку". Колычев пригладил непокорный свой чуб и вздохнул. Как же так получилось, что все отвернулись от него? Может быть, он в чем-нибудь виноват? В меру своих сил старался увлечь товарищей… Огороды и сады? Так это же интересно!.. Да и не всегда занимался он, Ленька, огородами и садами. Были игры, рыбалки, походы… Он вновь посмотрел в окно. Пионеры внимательно слушали Илью Васильевича. Комбайнер в синем комбинезоне ходил возле стенда с чертежами, что-то рассказывая. Время от времени он брал со стола длинную камышовую указку и водил по чертежам.
Ленька окончательно успокоился, присел на нары и принялся обдумывать создавшееся положение.
Ясно было одно, что на глазах у ребят из шалаша не выйдешь. Разобрать заднюю стенку? Но, во-первых, она сплетена крепко и вдобавок замазана глиной, а, во-вторых, на эту операцию потребуется время. Остается только одно - ждать, пока стемнеет. Под покровом ночи можно выбраться из лагеря незаметно. Решение принято. Таблицы и списки, висящие на стене, привлекли внимание Леньки. Он поднялся и стал рассматривать их. Ура! Наконец-то обнаружено то, что нужно: список дежурных, остающихся на ночь в лагере. Вырвав из тетради, лежавшей на столе, чистый листок, Колычев старательно переписал дежурных. Теперь-то можно будет действовать смело, а не на ощупь.
С улицы донеслись громкие голоса. Они приближались. Ленька выглянул из-за занавески. Ребята, окружив Илью Васильевича, направлялись прямехонько к шалашу.
- К нам в штаб, - приглашал знатного комбайнера Костя. - Пойдемте. Вот он - штаб-то!
"Так вот, оказывается, куда я попал, - сообразил разведчик, - в Никитин штаб занесло. Это - не фунт малины! Сказать Тольке с Демкой - не поверят!"
Ленька юркнул под нары и стал терпеливо ждать.
- В шалаше нам, брат, не уместиться, - ответил Илья Васильевич. - Сядем на лужайке и по душам поговорим. Вот видите, как удобно. А теперь меня интересует один вопрос: чем нанимаетесь в лагере, как отдыхаете? Я, ребята, люблю вольную лагерную жизнь. Правда, в молодости побывать в пионерских лагерях не довелось, а в армейских был. Жили в палатках, учились бить врага, вырабатывали в себе выносливость, ловкость. Да и сейчас у нас на полевом стане, как в лагере. Ну, кто же расскажет о вашем житье-бытье?
- Никитка!
- Пусть он говорит: он - начальник лагеря!
- Начинай, Никитка!
Наступило короткое затишье, потом Ленька услыхал голос Якишева:
- Живем мы, Илья Васильевич, хорошо. Бываем в походах. Ходили на озеро Щелкун, ночевали там три ночи. Провели соревнования спортивные. Рыбачим, игры устраиваем. Скоро военная игра с пестовскими пионерами будет: уже договорились. В кружках занимаемся, за садом школьным ухаживаем…
- Сено косили у Коровьего брода! - выкрикнул кто-то. - Шестьдесят трудодней заработали!..
- На ферме помогаем. Я сегодня десять бочек воды туда привез. Встал пораньше и успел, - сказал Гоша.
- Наше звено на прополку овощей ходило!
- Организовали мы специальные звенья, - уточнил Никита, - животноводов, полеводов и овощеводов. Каждый член звена изучает свою специальность.
- Затея хорошая, - похвалил Илья Васильевич. - Вам все надо знать о сельском хозяйстве. А то есть в деревнях такие люди, которые корову от лошади только по рогам отличают.
- По хвосту можно, - пошутил Гоша Свиридов: - Из лошадиного хвоста лески плетут, а из коровьего - нет.
Все засмеялись.
- Есть у меня одно предложение, - начал Глухих, переждав смех, вызванный Гошиными словами. - Или, как говорят, дело первостепенной важности. Я расскажу про него, а вы подумайте и решайте… На этот случай и документация припасена. Сбегайте-ка к мотоциклу. На багажнике сверток ремешками привязан. Сюда его надо!
- Славка! - скомандовал Костя сидящему рядом с ним пареньку. - Одна нога здесь, другая - там! С горы шагом спускайся, а то, как в прошлый раз, на носу проедешься.
- Я тихо!
- Надо быстро, но осторожно!
- Так вот, ребята, - продолжал комбайнер, - вчера было заседание правления колхоза. Обсуждали разные дела. Говорили и о лагере. Правление решило доверить нам серьезное дело…
- Какое?
- Знает ли кто-нибудь из вас, что такое патруль?
На лужайке стало тихо. Ленька, которому было слышно каждое слово, тоже ломал голову, стараясь припомнить, что такое патруль.
- Патруль - это военный термин, то есть военное слово, - пояснил Глухих. - Так называется группа вооруженных людей, которым поручено охранять завод, склад, целый город или что-нибудь другое. Правление колхоза решило поручить вам охрану посевов. Понимаете? Всех посевов! Будете охранять колхозные поля от вредителей…
- Вооружение дадут? - полюбопытствовал кто-то.
- У деда Ксенофонта берданку возьмешь! - ввернул Костя.
- Я по правде. Как охранять поля без оружия станем. Ночью враг нападет, а ты… У него, может, пистолет имеется или граната. Оружие нужно!
- Илья Васильевич, неужто поля от диверсантов оборонять?
- Не оборонять, а охранять - разница!
- Все едино!
- Нет, разница!
- Отвечу, отвечу на все вопросы. Посевы надо сохранять от нападения самых настоящих вредителей, а если хотите, и диверсантов. Есть такие жучки-червячки, на вид безобидные и красивые, а на деле - страшнее врагов не найдешь. Нападут жучки-червячки на посевы пшеницы, ржи, ячменя, гречи, налетят на капусту, свеклу, картофель, лук и - прощай богатый урожай! Вы станете бороться с врагами урожая, следить, чтобы не появлялись они на колхозных полях. И оружие будет. Не пулеметы, конечно, не пушки и винтовки, а знания. Наука - очень могучее вооружение. Договоримся о патрулировании, наметим участки и пригласим агронома в лагерь. Пусть вам расскажет, как находить вредителей и как уничтожать их.
- Дядя Илья, вот сверток-то! - сказал подоспевший Славка. - Я тоже против врагов пойду!
Ленька услыхал шелест бумаги: комбайнер разворачивал схему.
- Все поля нашего колхоза обозначены на этом плане. Надо только разбить их на участки и выделить на каждый по два-три человека.
- У Гнилой балки я охранять буду! - выкрикнул кто-то. - Там капуста посажена! Отвечаю за целость!