Хорошо катить тележку по грунтовой дороге: не подпрыгивает она, не грохочет, плавно идет, ходко. А все потому, что земля влажная, не жесткая. Полкан весело бежал впереди, помахивая хвостом. Он всюду совал свой нос. Обнюхивал столбы, заборы, углы домов. Костя шагал и смотрел вокруг. Под лучами теплого солнца от земли поднимался легкий парок. Высоко в синеве, прямо над головой, пел жаворонок. На придорожных кустарниках уже набухли почки, а из некоторых выставились зеленые нежные язычки листиков. Весна, настоящая весна! Настроение у Кости было преотличное.
Он стал размышлять о пионерских делах. "Пожалуй, наш отряд первое место возьмет. Удобрений у нас больше всех будет… Если так, то завтра стенную газету с рисунками выпустим. А вдруг у шестого "А" больше золы? Все равно газету придется выпускать".
Дорога шла под уклон. У колхозного телятника Костя остановился. Взобрался на изгородь и долго отыскивал глазами бычка Фомку, над которым шефствовал. Телята бегали по загону, играли.
- Фомка, Фомка! - позвал Костя.
Бурый бычок с белой звездочкой на лбу приблизился к изгороди и потянул к Косте лобастую голову.
- На, ешь! Расти большим… Вечером загляну еще, а сейчас ехать пора: удобрения везу.
Бычок жевал краюшку и косил глазом на шефа. Костя потрепал его за ухо и двинулся дальше.
Дорога спускалась в овраг с глинистыми склонами, сплошь изрытыми ручьями, и, перескочив по узкому деревянному мостику Берестянку, круто поднималась вверх, теряясь в полях.
Ленька Колычев еще издали заметил над оврагом фигуру, в которой сразу узнал Костю. Отложив багор (он с приятелями заготовлял дрова - вылавливал из реки бревна), Ленька подобрал на берегу два камня, железный гнутый прут и взбежал по насыпи к мосту. Камни положил в глубокие колеи, выбитые колесами телег, а прутом прорыл ложные линии, рассчитав так, чтобы колеса тележки, наткнувшись на булыжники, свернули в нужную ему сторону. Проделав это, Ленька спустился к речке и свистом подозвал Толю и Демку.
- Цирк для вас устроил, - сказал он, посмеиваясь. - Потеха будет.
- Что? - переспросил Толя.
- Животы надорвете! Губошлепа видите? Вон он…
Костя преспокойно катил тележку с горы. Скорость все увеличивалась и увеличивалась. "По мосту со стуком проеду, - решил Костя. - Сзади тележку толкать буду". Тележка помчалась, как настоящий автомобиль. И вдруг ни с того ни с сего повернула круто в сторону, подскочила на откосе и, рассыпая драгоценную золу, бултыхнулась в мутный поток. Костя оторопело смотрел на пенистые волны Берестянки. Откуда-то рядом появились Ленька, Демка и Толя. Они трясли Костю, притворно ахали, выпытывали подробности.
- Красивое сальто, - проговорил Колычев и улыбнулся самодовольно.
- Гм-м-м, - протянул Толя.
- Вы постарались!.. Вы!.. Я знаю! - заговорил Костя, - Помешал я вам?
- Опять на нас сваливаешь? - с притворным возмущением спросил Ленька. - Вы всегда так!
- Кто булыжники в колею положил? Кто?
- С неба свалились, - ответил Колычев. - Губошлепам для науки. Не будут носы задирать и руками махать! Пошли, ребята!
Колычевцы отправились, а Костя остался на мосту. Невдалеке пропел автомобильный гудок. Полкан с лаем бросился навстречу. Грузовик проехал по мосту и остановился. Из кабины выскочил Иван Полевой и подошел к Косте.
- Что, староста, случилось, - с тревогой спросил он. - Утоп кто?
- Перевернул, - тихо сказал Костя. - Золу в речку перевернул вместе с тележкой.
- Золу? Невелика беда… Я думал, что серьезное… Зачем зола понадобилась?
- Удобрение… На поле вез к Сухому логу… Всю зиму собирал, а тут…
- Не горюй, - успокоил тракторист. - Золы насобирать можно! Да и тележку достанешь.
- Золу жаль…
- К Сухому логу, говоришь, вез? - уже из кабины спросил Иван Полевой. - Это возле рощи?
- Ага!..
- Не унывай!
Костя посмотрел вслед удаляющейся машине и облокотился на перила. Услышав пронзительный скрип колес, он взглянул на дорогу. С горы к мосту, по-смешному подскакивая на ходу, мчался Гоша Свиридов. Тележка, которую он по всей вероятности забыл смазать, визжала всеми четырьмя колесами.
- Что остановился? - спросил Гоша. - Где тележка?
- В речку перевернул…
- Как?
Выслушав короткий рассказ, Гоша почесал в затылке и протянул:
- Дела-а-а… Эй, Демка! - крикнул он, заметив на берегу Рябинина. - Дай багор!
Перепачканная илом тележка была извлечена из потока.
Никита встретил прибывших укором:
- Дольше всех задержались. Ты, Костя, сызнова опаздываешь. Плохо…
- Он тележку с золой утопил в Берестянке, - заступился Гоша. - Вылавливать пришлось… Никита, пусть он мне помогает?
- Давайте!
Друзья взяли ведра и стали разносить золу по участкам. За работой они и не заметили, как со стороны города к Сухому логу подкатила полуторка. Она остановилась на дороге. Незнакомый шофер прямиком направился к Никите и что-то у него спросил.
- Костя! - позвал Никита.
- Ты-ы! - обрадовался водитель. - Думал, не разыщу. Принимай, друг, свою долю! Иван Полевой послал.
Он повел пионеров к машине. Костя забрался на колесо и заглянул в кузов, до краев наполненный превосходной золой.
- На заводе у него дружок, - пояснил шофер, - экскаваторщик на отвалах. Он и попросил у него: сыпни, говорит, золы, пионерам нужно. Вот он одну горсточку и сыпнул!
Открыли борта, и на черную влажную землю бесконечным потоком хлынула зола. Ой, сколько ведер ее было в машине!
- До скорого! - простился шофер. - Не робей, ребята, дружба всегда выручит! - Он приветливо махнул рукой.
Заревел мотор. Дверцы кабины захлопнулись. Машина тронулась. "Дружба… - размышлял Никита. - Я испытал ее на себе. Ведь и Костя во имя дружбы ходил к Герасиму Сергеевичу, и Гоша, и Аленка… Когда много верных, настоящих друзей - ничего не страшно!"
С ОТВАГОЙ В СЕРДЦЕ
Июньское утро было солнечно и тихо. В прозрачном воздухе носился аромат трав. Солнце смотрело с неба такое яркое и огромное, что казалось, будто совсем оно рядом. Протяни руку, возьмись покрепче и тяни его к себе на землю. Деревня уже проснулась давным-давно. По широким травянистым улицам разгуливали козы, стайками бродили куры. У калиток и палисадников играли маленькие ребятишки. Изредка по дороге торопливо проезжали повозки. Они спешили в поля. Иногда, вздымая тучи пыли, к правлению колхоза подлетал председательский газик. Шофер Яша, не вылезая из машины, ждал своего "хозяина", склонясь на баранку. Он дремал.
Ребята, веселые и нарядные, шагали по улицам, поздравляя друг друга с успешным окончанием учебы.
Рукоплескания вырывались из окон школы. И люди останавливались и смотрели на трехэтажное здание, утопающее в густой зелени тополей, белоствольных высоких берез.
Но вот школьные двери со стуком распахнулись, шумная ватага детворы высыпала во двор, сразу же наполнив его гамом. Светлые рубашки с красными галстуками, майки, легкие платьица всевозможных расцветок замелькали среди кустов сирени и акаций.
Пионерский отряд шестого класса "Б" и подшефные второклассники расположились в тени тополя. Никита говорил:
- Построим лагерь на Лысой горе. Не найдешь места лучше. Оборудуем спортивную площадку. Навес, конечно, для занятий, чтоб дождь был нам не страшен. Весь день в лагере проводить станем…
- Дома ругаться будут, - сказал Гоша.
- Делать по дому все надо будет с утра. Днем пообедать домой придешь, помочь тоже можно. А так у нас дела много: животноводческая ферма, звенья полеводов, овощеводов…
- Интересно будет, - мечтательно протянул Костя. - Надо поторопиться. Помните, Иван Васильич сказал, что занятия в лагере начнутся.
- Давайте сегодня! - предложила Аленка.
- Конечно! - поддержал Костя. - Начнем занятия поскорее, смотришь, к уборке хлебов и комбайны да трактора водить станем, колхозу поможем урожай убрать.
- Не успеть, - засомневался кто-то. - Молотилку изучаем, а в комбайне частей ой-ой-ой сколько!
- Каждую гайку знать не обязательно!
- А вот и обязательно! Вдруг - поломка, что делать? Тык-мык и стой на месте! Нет, Гоша, не говори.
- Где палатки достанем? - выкрикнул кто-то.
- Мы, ребята, из камыша понастроим шалашей, - предложил Костя. - Возле озера много камыша-то. В шалашах, Никитка, еще лучше: травами пахнет. Лежи себе, вдыхай вольный воздух!..
- Поставим мачту, - сказал Никита.
- Флаг мы сошьем! - хором подхватили девочки.
- А я на нем золотыми буквами напишу девиз, - заключил Костя, - чтобы издали видели: "Бороться и побеждать!"
В матросской полосатой тельняшке и черных брюках-клеш, в сопровождении верных телохранителей Толи Карелина и Демки Рябинина, почтительно державшихся сзади, во дворе появился Ленька. Он увидел Аленку. Она стояла у куста акации, не садилась потому, что не хотела пачкать новое платье - белое с огромными красными маками. Ленька тряхнул кудрявым чубом, сплюнул на траву подсолнечную шелуху и, высвободив руку из кармана, ущипнул девочку.
- С обновкой! Постой, постой, - притворно удивился он. - Я это платье на Тоське видел. Ох и отругает она тебя, опять заумираешь.
Чтобы угодить Леньке, Толя пропел фальшивым дискантом:
Завоет Тося волком,
И папа заревет,
Коль Хворова Аленка
От горестей умрет…
Демка, как ни странно, не поддержал приятелей. Он смотрел на Никиту и почему-то виновато улыбался.
Аленка покраснела.
- Гоше Свиридову наше почтенье! - выкрикнул Колычев. - Сколько лет, сколько зим! Успел, Гошка, к Якишеву подлизаться?
Гоша сорвался с места, но Никита придержал его, подошел к Леньке, отвел в сторону и сказал:
- Иди, откуда появился, коли жить с нами по-хорошему не хочешь.
- Ты купил эту землю?
- Смеяться над Аленкой - храбрость не нужна. Посмейся надо мной…
- Придет время, свое возьмем.
- На воде вилами писано.
- Вилами не вилами, а пестовские ребята просили привет передать. Володька сказал, коли встретишь того героя, поклон до земли… Синяки-то подлечили?
Ленька напомнил Никите о неудавшемся походе, который был сорван колычевцами. Узнав, что второго июня пионерский отряд пойдет на заготовку ивняка для починки плетня у свинофермы, Ленька решил воспользоваться этим. Со своими друзьями он немедленно отправился в деревню Пестовку, расположенную километрах в семи от Латрушей, и встретился с Володькой Великановым - вожаком пестовских ребят.
- Верь, что не желаю вам худа, - говорил Ленька, заискивая перед Великановым. - Якишев грозился осмотреть ваши снасти у Зеленого плеса и забрать рыбу. "Мы, говорит, жирную ушицу из Володькиной рыбки сварим, а он пускай живот погладит!"
- Треплешься, - усомнился Володька. - Никиту знаю, вроде не такой он: на чужое добро не позарится.
- Не зарится? А кто теплицу колхозную очистил? Он! Это уже доказано. У нас все знают, что Никита залез огурцы воровать, а как прижали его, распустил нюни. Родители на коленках перед Герасимом Сергеевичем ползали, просили, чтобы сына в школе оставили. А ты говоришь…
- Проверю.
- Как хочешь… В общем, Володька, дело такое: предупредил хорошего друга, а там - тебе видней. Не мои снасти пострадают.
И Великанов поверил.
- Уж я их встречу…
Шагая домой, Ленька сиял:
- Видели, как я Великанова вокруг пальца обвел? - хвастался он перед приятелями. - Учитесь!.. Ну а теперь за мной, на Зеленый плес!
- Зачем? - в голос спросили Толя с Демкой: они еще не понимали, к чему разыгрывал эту комедию вожак.
- Сейчас устроим пестовцам маленький Карфаген! Соображаете? Вытащим пестовские снасти и вытрясем рыбу. Рыбка нам пригодится. А завтра Володька с Никитой рассчитается сполна за наши грехи! Ха-ха-ха!
Так оно и получилось. Пестовцы, обнаружив на берегу рыболовные снасти, единодушно решили, что это сделал Никита. Устроив засаду в густых зарослях ивняка, они встретили пионеров градом камней. Завязался короткий, но жаркий бой. Пестовцы, приготовившиеся к битве заранее, одержали полную победу.
- О пестовцах будет особый разговор, - ответил на Ленькин намек Никита. - Шагай теперь: мешаешь нам.
- Ого!
- До свидания, - повторил Никита таким тоном, что Ленька невольно попятился. - Иди!
Наградив Никиту многообещающим взглядом, Ленька двинулся в дальний угол двора. За ним поплелись Толя и Демка.
- Задавала, - сказала Аленка вслед обидчику. - Демка с Толькой ползают за ним, будто слуги. Карелин - понятно, а вот Рябинин…
- Пусть ходят, - откликнулся Костя.
В той стороне, куда ушли колычевцы, послышался шум, раздались голоса. Над кустами мелькнул козон. Костя встрепенулся, вскочил.
- Никитка, в бабки играют! Пойдем?
- Некогда.
- Пойдем, Никитка! По разику сыграем!
- Нет времени, говорю.
- Тогда дай козонка. Сыграю и верну, - раскосые Костины глаза умоляюще смотрели на друга. Никита не устоял, вытащил из кармана заветный свинцовый козон и подал Косте.
- Не потеряй.
- Ручаюсь! - откликнулся Костя на бегу.
Игра в бабки велась не парами, как обычно, а один на один, до полной победы чемпиона. Костя занял очередь и уселся на траву возле забора. К черте, обозначающей линию огня, подошел Толя Карелин в сиреневой майке с белым воротничком и подвернутыми выше локтей рукавами. Прежде чем ударить, он тщательно и долго прицеливался, не спеша отводил руку далеко назад, отчего худые лопатки на спине топорщились, и, шагнув вперед, сильным броском посылал биту. Описав в воздухе кривую, она со свистом врезалась в ряды бабок.
- Тайфун! - определил кто-то из болельщиков.
- Косой косит!
- Покажи, Толька, этой мелюзге, где раки зимуют, - выпятив грудь, подбадривал приятеля Ленька. - Пусть знают наших!
И Толя старался. Ребята проигрывали один за другим, и очередь подходила к Косте. Привлеченные шумом, пионеры стекались на поляну со всех сторон.
- Кто там следующий? - расходился Толя, окрыленный успехом. Костя встал. Ленька при виде его не удержался и съязвил:
- Губошлеп, готовь контрибуцию: платить придется!
- Еще неизвестно, кто кому.
Расставили бабки. Метнули жребий. Косте выпало право начинать игру. Он отошел на линию огня и прицелился. Толя, заметив у него в руке "свинчатник" Никиты, сразу померк. Костя ударил. Кона, как не бывало. Болельщики свистом и оглушительным ревом приветствовали хорошее начало.
- Ур-ра-а-а!
- Ставь, Карелин, ставь!
- Лупит, как снайпер!
Ленька нахмурился, замолчал. Не желая смотреть на разгром приятеля, он кивнул Демке и процедил:
- Шагаем отсюда.
Случается, говорят о каком-нибудь человеке, что его будто бы распирает от гордости. Не верьте! Если бы все было именно так, то Костя бы стал величиной с Казбек, Эльбрус или Эверест. А так он оставался тем же розовощеким коротышкой, несмотря на то что очень гордился победой. Особенно приятно было смотреть, как при каждом его ударе Карелин боязливо вздрагивает, пряча голову в плечи, словно свинцовый козон бьет не по бабкам, а ему по голове. Болельщики охрипли. А Костя все бил, бил и бил без промаха.
- Забирай, Костик, козон! Это за хорошую игру, - сказал Никита. - Молодец!
- Мне козон! Насовсем?!
Громкий тревожный крик, прозвучавший на улице за воротами, оборвал Костю на полуслове.
- Пожа-ар! Пожа-а-а-ар!
Все устремились со двора.
За колхозным стадионом в небо тянулся высокий столб густого дыма. Легкий ветерок чуть колыхал его, а на высоте расстилал черным, зловещим знаменем.
- За речкой горит! - перескакивая через изгороди и плетни, прямиком по огородам бросились ребята к горящему дому. Колычевцы бежали первыми.
- Весь сгорит, - говорил на бегу Ленька, наблюдая, как жадные языки огня пляшут по деревянной крыше. - Вот пылает!
Мимо, обжигая крапивой босые ноги, промчалась Аленка Хворова. За ней Костя, Никита, Гоша… Аленка, не останавливаясь, проскочила во двор горящего дома. Никита отдавал короткие распоряжения:
- Открой, Костик, хлев: может, там скотина! Гоша! Ворота на всю ширину, чтоб пожарники с ходу въехали.
На глаза Якишеву попался Демка.
- В избу! - крикнул он. - Забежишь, хватай, что под руку попадется, и выноси… Да не застревай, задохнешься! За мной!
Густой едкий дым белесой пеленой застилал глаза, вызывал слезы и приступы кашля. Ориентируясь по едва заметным в дыму окнам, Никита из кухни пробрался в комнату и, стащив с кровати одеяло, стал бросать на него вещи. Вдруг из соседней комнаты прозвучал слабый голос. Кто-то звал на помощь.
- Сюда! Сюда!
- Аленка! - узнал Никита. - Где ты! Выходи, ко мне иди!
Нашарив дверь, Никита толкнул ее. Дыму в соседней комнате было значительно меньше. В углу на стуле рядом с детской кроваткой сидела Аленка, обнимая обеими руками маленькую русоголовую девчушку в белой коротенькой рубашонке.
- Беги на улицу! - скомандовал Никита. - Живо!
- Ногу распорола.
Из разбитого колена девочки сочилась кровь и алой струйкой сбегала вниз. В комнату влетел Демка. Молча выхватил из рук Аленки малышку и скрылся в дыму.
- Аленка, держись за меня, - приказал Никита. - Держись крепче!
- Ой, Никитка, больно!
- Потерпи. На улицу выскочим, перевяжем.
Подкатили пожарные повозки. От колодца быстро протянули шланги, заработали насосы. Из брандспойтов вырвались упругие сверкающие струи воды. Пожарная команда пошла в наступление. Зашипели, запотрескивали успевшие уже обуглиться бревна, доски. Огонь умирал. Совсем исчезли яростно бушевавшие языки пламени, захлестываемые потоками воды.
Ленька с Толей, устроившись на заборе, следили за тем, как пожарники ликвидируют последние очаги огня.
- Демка, - крикнул Толя, - иди сюда!
- Некогда! - отмахнулся тот.
- Ленька зовет.
- Видишь, делом занят!
- К Никите перекинулся, - проговорил Ленька. - Ишь, старается.
- Имущество спасают они, - сказал Толя. - Якишев не растерялся, прямо в огонь бросился и ребят повел…
- Тоже, геройство. Хочешь знать, я в пламя хоть с закрытыми глазами.
Постреливая мотором, к месту пожара подкатил мотоцикл. Илья Васильевич выскочил из коляски и, кивнув ребятам, стал разговаривать с начальником пожарной охраны.
- Вовремя подоспели, - похвалил он усталых, перепачканных сажей людей. - Дом почти целый, вещи спасли.
- Ребятам спасибо, - ответил усатый пожарник. Об имуществе они позаботились…
Илья Васильевич подошел к ребятам, отдыхающим на траве, поднял на руки смущенную Аленку и поцеловал. Никите, Косте, Гоше, Демке и другим крепко пожал руки.
- Благодарю вас, дорогая пионерия, лихие мои комбайнеры.
- Илья Васильевич, - поднялся Никита. - Просьба к вам есть. Поранила Аленка ногу гвоздем. Довезите ее до дома.
Глухих осмотрел рану, которая оказалась глубокой, поднял девочку и перенес в коляску.
- Садись, - приказал он Демке. - Придерживать будешь. - Ваня, - обратился он к Ивану Полевому. - Доставь немедля в больницу. Накажи, чтобы перевязку сделали. Трогай!
Мотоцикл заревел мотором и сорвался с места. Демка одной рукой уцепился за поручень возле заднего седла, а другой поддерживал Аленку.