- Я знал, что мы встретимся вновь, чужеземец, - сказал он и улыбнулся. - Твои дети помогли нам найти море. Анулейский народ не забудет этого.
И Вождь поклонился всем по очереди: Степанову, Максиму, Роське и мне.
А потом был праздник!
Вождь велел бросить все дела, собраться у коло, нести угощение. Началась весёлая суета. Пока женщины готовили, а Степанов с папой объясняли Вождю и Отцам, что анулейцы теперь часть большой страны и скоро к ним приедет президент, мы побежали искать Локи. Спрашивали у ребят, но они пожимали плечами: только что тут был.
В самом дальнем шалаше нашли мы его и Хоту. Хота мягко выговаривал внуку:
- Ты не о том думаешь, Локи! Неважно, что у тебя на лице, главное, что у тебя в сердце!
- Локи!
- Роса! Листик! Максим! - Локи бросился к нам.
Он был опять обрит налысо ("чтобы вернулись мои волосы"), кожа почти обрела свой естественный цвет ("я всё время сижу в море, и оно меня лечит"), болячки и царапины начали проходить, но "оспинками" они всё равно останутся.
- Почему ты к нам не вышел? - ревниво спросила Роська. - Весь город на коло.
- Да вот ведь упрямый! - сердито сказал Хота. - Не хочет идти и всё! Говорит: папа увидит меня такого, испугается и не захочет такого сына.
Мы дружно рассмеялись, а Локи вдруг сорвался с места и побежал к коло. Переглянувшись, мы бросились за ним и увидели, как Локи с разбега прыгнул на Степанова, обнял его руками за шею, ногами за пояс, и весь прижался к нему, как врос.
- Я буду красивым. Волосы вырастут, красные пятна заживут…
Степанов сжал губы и понёс вцепившегося Локи на берег. Никто, конечно, не пошёл за ними. Они долго сидели на берегу, рядом с катером, и разговаривали.
Ух, чего только не было в этот день у анулейцев! Пир горой, экскурсия по тайному ходу в тот каменный Город, потом в Старый (Степанов попросил); танцы-хороводы, потом нам вручили что-то вроде орденов: круглые серебряные амулеты с изображением дельфина; потом мы возили на катере Вождя и Отцов по морю, потом катали ребятишек. Степанов обещал на следующей день привезти анулейцам лодки, сети и удочки, фонари и всё, что может пригодиться им для жизни на новом месте.
- Составьте список, - привычно сказал он Вождю, смутился и попросил папу это сделать.
Вечером, когда нам пора уже было уезжать, около каждого шалаша зажгли костры - в нашу честь.
- Все видели, как вас унесли дельфины. О вас сложат песни и будут петь их детям, - сказал Локи. Потом он обнял нас и сказал смущенно: - Папа звал меня к себе, жить в его доме, там, где дельфины. Но я не могу оставить дедушку. И Биру без меня будет скучно. Тогда папа сказал, что я буду приезжать в гости. К нему и к вам. А еще Вождь разрешил мне не быть больше ведуном! Теперь я могу выбрать любое дело! Я буду лепить горшки, как дедушка, и разрисовывать их, как мама. Хорошо?
- Да, Локи.
Потом он куда-то убежал, а вернулся, когда мы уже садились в катер. Он протянул Роське… котенка! Большого, пятнистого, с кисточками на кончиках ушей и раскосыми глазами. Это был маленький рысенок.
- Возьми, пожалуйста, Роса. Это моя Танка родила. Он очень хороший. Зовут Юкка.
- Ой, Локи…
- С ним ты меня не забудешь.
- Я тебя и так не забуду, - сказала Роська. Кажется, ей было грустно. А может быть, она просто устала. У меня у самого слипались веки.
- Вероника тебя в дом не пустит, - предупредил Максим и почесал рысенка за ухом. Рысенок коротко мяукнул и перевернулся на спину.
- Пустит, - не очень уверенно сказала Роська.
Затарахтел, захлюпал мотор. Наш катер отчалил от берега. Позади нас, как большие светлячки в траве, горели костры, зажженные анулейцами у каждого дома. Пусть горят… Наш катер, огибая Лысый остров, медленно приближался к Поселку.