Берта какое-то время переваривала услышанное.
- Вам надо уехать, и как можно скорее, - добавил Крот.
- А сами почему не уезжаете? - подозрительно спросила лисичка.
- Я хочу уехать. Еще чуть-чуть поищу сокровища и свалю отсюда куда-нибудь подальше.
- Ну, значит, и у меня пока есть время в запасе, - заключила Берта.
- Но… - начал было Крот, но лисичка не дала ему договорить:
- Мне нужно знать, где Улисс! Да что вы в самом деле, не можете сделать такую простую вещь, как поспать побольше и все для меня узнать?!
- Так ведь…
- Вы меня любите или нет?!
- Конечно, да!
- Тогда идите и спите! Немедленно! Если завтра не скажете, где Улисс, можете забыть о моем существовании! И о своем тоже!
Бенджамин Крот чувствовал себя несчастным. Но делать было нечего. Повесив голову, он понуро удалился к себе в номер заслуживать благосклонность дамы сердца.
Текущий выпуск "Вечерней правды" был объявлен "экстренным", содержал "сенсационные материалы" и разошелся за считанные минуты. Вся первая полоса была посвящена злодеяниям Башенек и несчастьям крыс. На этот раз информация сопровождалась ужасными фотографиями, "добытыми сотрудниками газеты с риском для их жизней". На одном снимке было видно, как вооруженный ружьем Теодор Башенька с перекошенной от злости мордой гонится за тремя насмерть перепуганными крысятами. Подпись под фотографией гласила: "Жестокие развлечения: Башеньки охотятся на беззащитных крысят". Беззащитным крысятам была посвящена и другая вызывающая оторопь фотография: множество истощавших детенышей корчатся на земле в голодных судорогах. И подпись: "Генерал Гаубиц: Башеньки пробрались к нам и съели все запасы". Крысиную подборку венчал гигантский заголовок: "Башеньки уморили голодом миллионы крыс". В самом низу страницы крохотными буковками неуверенно и стыдливо чернел заголовочек "Опровержение Башенек по поводу публикаций в наших газетах", но вместо текста, уже нормальными буквами, было набрано: "Не принято в виду наглости и бессовестности опровергающих".
На развороте помещались интервью, взятые деятельной Катериной у некоторых видных горожан.
В первую очередь - с мэром Вершины. Главный тигр города в осторожных выражениях высказывал глубокую озабоченность бессердечностью и гнусностью Башенек, из-за которых городу угрожает конфликт с крысами. Он добавил, что, как ему сообщили, некоторые отчаявшиеся крысы совершили грабительские нападения на ряд почтенных вершинских домов, вместо того, чтобы совершить их на Дом на Окраине, где и живут виновные. И хотя крысиный предводитель генерал Гаубиц принес извинения за неприятные инциденты, лично он, мэр Вершины, крайне встревожен и призывает Башенек одуматься и пересмотреть свою антикрысиную и, по сути, антивершинскую позицию, пока из-за них еще кто-нибудь хороший не пострадал.
(Интересно, что когда Катерина, закончив интервью, покидала кабинет мэра, она заметила на стене древнее золотое блюдо с танцующими саблезубыми тигрицами.)
Полной неожиданностью для читателей явилось открытое письмо Альфреда Муравейчека. Он передал его Катерине, когда та заявилась к нему в камеру взять интервью. Но никакого интервью не понадобилось, так как письмо было и так более чем красноречиво.
Прежде всего Похититель заявлял, что провел в тюрьме несколько долгих часов, которые полностью его изменили. И теперь он искренне раскаивается в содеянном и умоляет девушек простить его, хотя сам он себя простить никогда не сможет и вообще считает, что за его преступления даже смертная казнь - слишком слабое наказание. Поэтому он советует к этой мере не прибегать, чтобы не вышло, будто он легко отделался. А похищенных девушек он любил совершенно искренне и любит до сих пор.
Далее Муравейчек заявлял, что он чувствует себя не вправе осуждать Проспера, так как сыщик просто выполнял то, что казалось ему долгом. Хотя, конечно, совершенно непростительно, что этот пришлый лис посягнул на единство и сплоченность вершинской общины. Мерзко поступил Проспер, подло и гадко, но Муравейчек не имеет к нему претензий.
А взяться за перо его заставил страх за будущее его прекрасного города, в котором происходит еще более опасная несправедливость, чем та, что была допущена по отношению к нему. Он, разумеется, имеет в виду крысиный вопрос. По его мнению, крыс не понимают так же, как не понимали его. Своими поступками несчастные серые создания взывают к сочувствию и милосердию жителей города, посылают им сигнал бедствия. Но если Вершина останется глуха к их страданиям, стоит ли удивляться, если скоро весь город будет ассоциироваться у крыс с коварными и жестокими Башеньками? Этот страх заставляет сжиматься сердце Муравейчека, испытывающего стыд за то, что он ничем не может помочь несчастным. Из тюрьмы попробуй помоги! Но тот гуманист, которым он стал за время заточения, требует от него обратиться к согражданам с воззванием.
Сограждане! - взывает он. - Совершинцы и совершинки! Братья и сестры! Обнажите же лучшие свои качества, помогите страждущим! И тогда город снова будет достоин любви и счастья. Хотя, конечно, ему, Муравейчеку, после того кошмара, что сотворил с ним Проспер, никакая любовь и никакое счастье уже не светят.
Далее в газете публиковалось интервью с господином Анибалом. В городе к этому тигру относились двояко: с одной стороны, почитали и уважали за то, что он содержит подпольное казино, а с другой - не принимали всерьез из-за его забавных видистских высказываний. Но сейчас, на фоне происходящего, слова Анибала уже не выглядели такими уж забавными. Напротив, они заставляли задуматься.
Все это - звенья одной цепи, утверждал Анибал. Ненавидящий Вершину Проспер - лис, то есть псовый. Помогающий ему Теодор Башенька - ведет себя как псовый, а значит - скрытый псовый (возможно, бультерьер). Но это еще не все. В городе появилось еще несколько псовых - конкретно, волки, - которые заявились в его казино и жульничали, обманывая доверчивых вершинцев! Анибал предоставил "Вечерней правде" видеодоказательства этого безобразия.
Неужели все это - лишь случайные совпадения? О, нет, он так не думает. Налицо тщательно планируемое псовое вторжение в Вершину. И куда, в конце концов, смотрят власти, полиция и контрразведка?! Если они бездействуют, то не пора ли вершинцам объединиться и самим дать отпор злодеям?! А объединиться вполне можно под началом того, кто хорошо разбирается в вопросе и содержит единственное в городе подпольное казино.
Конфликт между Башеньками и крысами Анибал прокомментировать отказался, заявив, что крысы его не интересуют, так как они - точно никакие не псовые. В отличие, как уже говорилось, от Башенек.
Последнее интервью было с Региной Патронаж из "Гуманитарной организации" и профессором Микроскойбом, но они практически слово в слово повторили то, что сказали утром в кабинете Катерины.
Про Бумажных Зверей газета ничего не писала, так как Катерине, всецело занятой восстановлением справедливости, было не до них.
Но идея у нее имелась…
Глава двадцать первая
Любовь до и после гроба
Около полуночи Берта, Константин и Евгений подошли к дому Неизвестного Гения. Улица была пустынна, фонари светили неохотно, луна - тоже, а тишину нарушал только вой ветра.
- Смотрите… - полушепотом произнес кот, указывая куда-то в сторону. Друзья пригляделись и заметили, что ветер гонит вдоль улицы многочисленные клочки бумаги. Вот некоторые из них пронеслись мимо Несчастных, и друзья разглядели фрагменты морд и лап.
- Это же Бумажные Звери… - поразился Евгений.
- Кто же их так?.. - задумался Константин. - Их ведь поймать вообще нереально. Я видел, как горожане пытались.
- Это не горожане, - хмуро сказала Берта. - Вспомните легенду.
Кот и пингвин вздрогнули. Они помнили легенду.
- Деревянные Звери? - Константин поежился. - Но почему их тогда не видно?
Берта пожала плечами и перевела взгляд на дом. В окнах мерцал свет. Лисичка пересекла веранду и тихо постучалась.
- Входите, - последовал ответ.
За большим столом в полном одиночестве сидел Флейтист-В-Поношенном-Пальто, озабоченно уставившись на какой-то предмет, сделанный из странного материала. Пламя свечей слегка подрагивало от сквозняка, и тень Флейтиста на полу, казалось, пританцовывала. Загадочный тигр даже не повернул голову в сторону вошедших.
- Хорошо, что вы пришли, - сказал он.
- Мы к вам, - сообщила Берта.
- Ничего подобного, - отозвался Флейтист. - На самом деле, вы не ко мне. Просто еще этого не знаете.
- Опять он за свое, - проворчал под нос Константин. Тигр его услышал, тихо рассмеялся и наконец скосил глаза в сторону гостей:
- Мои слова тебе непонятны. Это с непривычки.
Друзья подошли ближе и с любопытством уставились на странный предмет в лапах Флейтиста. Это была конструкция, составленная из двух пластин, соединенных шестью звериными фигурами; на поверхности одной из пластин стояла еще одна фигурка, напоминавшая не то тигра, не то ящерицу.
- Так выглядят Бумажные Звери, - заметил Евгений.
Флейтист кивнул:
- А также Деревянные и Железные.
- Что это за штука? - спросил пингвин, обожавший узнавать про всякие новые штуки.
- Специального названия у нее нет, - ответил тигр. - Я называю ее "барометром". Сделана она из очень редкого материала - правдита. Любой предмет, сделанный из этого материала, отличается повышенной правдопроводимостью.
- Раз "барометр", то должен что-то показывать, - заметила Берта, присаживаясь за стол.
- Верно, - кивнул Флейтист. - Он показывает, какие силы правят тем населенным пунктом, в котором "барометр" находится. Вот, смотрите, здесь шесть фигур, которые символизируют эти силы. Еще вчера они были втрое меньше. Представляете, как они выросли всего за сутки?
- А что это за силы? - поинтересовался Константин и хмыкнул. - Насколько я знаю Вершину, наверняка какая-нибудь гадость.
Флейтист протянул "барометр" Несчастным:
- Попробуйте сами определить.
Друзья с огромным интересом склонились над удивительным прибором.
- Ну, это просто, - сказала Берта, указывая на безухую и безглазую фигуру тигра. - Это "равнодушие". Верно?
- Абсолютно, - кивнул Флейтист. - Дальше?
- Дальше сложнее… - призналась лисичка. - Вот это, например, что? - она провела пальцами по фигуре гепарда, из пасти которого высовывался раздвоенный змеиный язык.
- Думаю, это "ложь", - предположил Евгений.
- Браво! - воскликнул Флейтист.
- Тогда это - "зависть"! - уверенно заявил Константин, постукивая когтем по фигуре пантеры, злобно уставившейся на гепарда.
- Отлично! - улыбнулся Флейтист.
- Так, теперь снова я! - азартно объявила Берта, внимательно разглядывая фигуру барса с семью задними лапами - на двух он стоял, а остальные пять прятал за другими фигурами. - Ага… Он всем подножки ставит… М-м-м… "Подлость"?
Флейтист довольно кивнул.
Евгений указал на фигуру леопарда, у которого вместо головы из плеч свисал еще один хвост:
- "Глупость"?
- Замечательно, - улыбнулся Флейтист. - Ну а последняя?
Последняя фигурка - рысь, из глаз которой росли зубы, - оказалась самой сложной. Друзья старательно перебирали различные варианты, пока наконец Константин не выдвинул идею, что это "предательство".
- Молодцы! - похвалил их Флейтист, забирая "барометр".
- Я же говорил, что будут сплошные гадости, - хвастливо напомнил Константин.
Флейтист принял серьезный вид и вздохнул:
- Увы, ты был прав.
Евгений спросил:
- А зачем нужен этот "барометр"? Ведь и так ясно, что за место эта Вершина.
Но Флейтист не согласился:
- Ясно не все и не всем. А ошибиться нельзя…
- Ошибиться в чем? - не понял пингвин.
- В принятии решения, - уклончиво ответил Флейтист и резко сменил тему: - Так зачем я вам понадобился?
Берта тут же забыла о "барометре".
- Мы ищем нашего друга, Лиса Улисса. Он должен был приехать в Вершину до нас. Мы подумали, что, может, вы знаете, где он…
- С чего вы взяли?
- Ну… вы весь из себя такой мифологический, - туманно объяснил Константин, который весьма смутно представлял себе, зачем они приперлись за информацией к этой живой легенде.
В глазах Флейтиста запрыгали лукавые огоньки.
- Нет, я не знаю, где ваш друг.
- Ох… - расстроилась Берта.
- Это не так уж и мало, - заметил Флейтист. - Ведь если бы ваш Лис Улисс был в городе или в Сабельных горах, я бы точно это знал.
- Вот и крысы сказали то же самое, - вставил Евгений.
- Почему вы так в этом уверены? - покосился Константин.
- Потому что я весь из себя такой мифологический, - улыбнулся Флейтист.
- Так Улисса здесь нет?! - воскликнула Берта. - Но этого не может быть!
- Почему этого не может быть? - поинтересовался Флейтист.
- Потому что он ехал в предыдущем поезде!
- Да? Вы видели, как он в него садился? Видели, как он с него сходил?
- Нет… - растерялась Берта. Она чуть не плакала. - Но… Он должен был сюда приехать…
- Вы всегда делаете то, что должны?
- Мы - нет, - ответил Константин. - А Улисс - всегда!
- А вы не задумывались, что, возможно, ваш друг вовсе не должен был ехать в Сабельные горы? Что на самом деле он должен был сделать что-то совсем другое?
Троица ошеломленно уставилась на Флейтиста.
- Но… - сказала Берта.
- Ведь… - сказал Константин.
- Как… - сказал Евгений.
- Что? - попросил уточнить Флейтист.
Выполнить эту непростую просьбу взялась Берта:
- Если Улисса здесь нет… Получается, что мы потеряли впустую столько времени? Что мы зря приехали, подвергнув Вершину опасности, из-за чего нам теперь нужно раздружиться?
Тут уже настал черед Флейтиста удивляться.
- Опасности? Раздружиться? О чем вы? Зачем?!
- Чтобы обезвредить Бумажных Зверей. А, может, уже и Деревянных…
- В каком смысле?
- Да вот легенда…
- Легенда? Ну-ка, ну-ка, поподробней.
Берта вкратце пересказала историю, услышанную от Неизвестного Гения. Когда она закончила, Флейтист укоризненно покачал головой:
- Ну и легенда… И откуда Гений выкопал такую странную версию? Я же предупреждал вас не верить тому, что вы видите и слышите.
- Так она врет? - спросил Евгений.
- Не совсем. Я бы сказал так: она привирает. Вот что я вам скажу. Поговорите с вашим знакомым… Археологом.
- С Кротом?! А вы сами разве не объясните?
- Нет. Это будет слишком серьезным вмешательством с моей стороны, нарушением правил. Нельзя.
- Нарушением каких правил? Вы вообще кто? - требовательно спросил Константин.
- Этого я тоже не могу сказать. По причине все тех же правил. Так что поговорите с Кротом, он археолог и должен знать, как на самом деле звучит эта легенда. А мне пора.
Не реагируя на попытки Несчастных продолжить расспросы, Флейтист поместил "барометр" в большие напольные часы, ключ от которых положил в карман пальто, и вышел из дома, коротко кивнув на прощание и притворив за собой дверь. Константин и Берта бросились за ним, но… и веранда, и улица были пусты.
- Все-таки этот тип меня напрягает, - проворчал Константин. - Жаль, что я не умею так лихо исчезать. Тоже понапрягал бы кого-нибудь.
Кот и лисичка, ради приличия, пробежались до конца улицы и обратно, разумеется, никого не обнаружили и вернулись в дом, где их ждал сюрприз: Евгений, оказывается, был уже не один, рядом с ним сидел Волк Самуэль. Призрак выглядел сильно озабоченным.
- А где Клара и юный Уйсур? - спросил Константин.
- Гуляют… - отозвался Волк Самуэль.
- Что-то случилось? - встревожилась Берта.
За призрака ответил Евгений:
- Похоже, что да. Волк Самуэль хочет нам что-то рассказать.
Призрак издал звук, который при жизни означал бы тяжелый вздох, и сказал:
- Все верно. Я хочу рассказать вам свою трагическую историю. Не могу больше держать в себе, должен выговориться. Вы не могли бы уделить мне несколько лет?
- Лет? - рассмеялся Константин. - О, нет, дружище. Лично я - вряд ли.
- Ах, да… - понимающе кивнул Волк Самуэль. - Вы ведь живые. Вам еще кажется, что несколько лет - это огромный срок… Ладно, попробую уложиться в полчаса. Хорошо?
Возражений не последовало. Друзья устроились поудобнее и приготовились слушать рассказ призрака. В загадочном доме, при неровном свете свечей, под негромкий вой ветра (снаружи) и скрипы неизвестного происхождения (внутри) этот рассказ обещал быть занимательным.
Так и оказалось.