- Сие не проблема. Пока вы вспоминаете, я с удовольствием наслажусь лицезрением снега и зимнего леса. Знаете, когда я был живой, то и мечтать об этом не мог. При таких низких температурах ящеры замерзают. Зато теперь, когда я мертв, могу видеть настоящую зиму. Красиво здесь… Вы не находите?
- На мой вкус несколько однообразно, - уклончиво ответил Улисс.
- Что может быть прекрасней однообразия, - мечтательно произнес Аарон. - Но чу! - не буду вам мешать. Вспоминайте, вспоминайте…
Улисс уселся на пень, на котором до него сидел Флейтист-В-Поношенном-Пальто, обхватил голову лапами и закрыл глаза. Он решил довериться интуиции - если что и способно вывести его на нужные воспоминания, то именно она.
Воспоминания Улисса
Перед его внутренним взором появился песок. На песке - камни. Множество камней - самых различных форм и размеров. Декорации обрамлены темной, неровной рамочкой. "Ага, я в пещере", - понял лис. Он огляделся по сторонам - никого.
В глубине пещеры горел огонь. Он освещал стены, на которых Улисс разглядел многочисленные рисунки, выполненные в примитивном ключе: толпа изнемогающих стегозавров тянет на веревках по реке огромный плот; гора черепов динозавров, над которой вьются птеродактили; уродливая тираннозавриха с еле уловимой, загадочной улыбкой; бронтозавр с безумным взглядом, склонившийся над бронтозавренком с проломленной головой; просто прямоугольник, целиком закрашенный углем; и многие другие.
С топотом и криками в пещеру вбежали четыре ящеренка и кинулись к Улиссу:
- Папа! Папа! Тираннозавр Рекс увел Захария! Мы ничего не смогли сделать!
- То есть как увел?! - запаниковал Улисс. - Куда?!
- Искать сокровища диплодоков! - заверещали детишки.
- О, нет! - воскликнул Улисс. - Это же так опасно! Ждите меня здесь, никуда не уходите! Я найду Захария и приведу его обратно!
- Папа, а ты точно его вернешь? - тоненьким голоском спросил самый маленький ящеренок, глядя на Улисса зареванными глазами.
- Клянусь! - голос Улисса прогремел на всю пещеру. - Клянусь, что верну Захария, что буду защищать свое семейство и никого из вас не дам в обиду! Не будь я Аарон!
Улисс вздрогнул и резко открыл глаза, отгоняя наваждение. Что? Какой Аарон? Почему Аарон? Какие-такие пещеры, тираннозавры и диплодоки? Что это такое ему привиделось, выдавая себя за воспоминание?
Улисс перевел взгляд на нового знакомого. Ящер пребывал в глубокой задумчивости, уставившись в одну точку.
- Аарон! - окликнул его Улисс. - Скажите, пожалуйста, что делают в моей голове ваши воспоминания?
- А? - очнулся ящер, не сразу сообразив, о чем его спрашивают. - Ой. Простите, Улисс, это не специально. Мы, ящеры, обладаем… то есть обладали гипнотическими способностями. Как змеи. Я немного забылся и не заметил, как внушил вам собственные воспоминания. Больше не буду, честное слово. Вообще отойду подальше, чтобы не мешать. А вы вспоминайте, вспоминайте.
Улисс снова закрыл глаза и расслабился, отдаваясь во власть интуиции…
Воспоминания Улисса (подлинные)
Лисенок Улисс с опущенной головой стоял перед отцом, который изо всех сил старался казаться строгим.
- Докатились, - произнес отец таким тоном, чтобы стало ясно: лично он-то никуда не катился, но его унесло вслед за скатывающимся сыном. - Нас вызывают в школу!
Отец кинул взгляд на сидящую на стуле маму, передавая ей слово.
- Ох, - только и сказала мама, поскольку изображать на морде глубокую озабоченность она еще могла, но на озвучивание эмоций, которых она вовсе не испытывает, актерского дарования ей не хватало. Даже это "ох" далось ей с огромным трудом.
Улисс отлично понимал, что родители вовсе не сердятся, и вообще они на его стороне, но считают, что в воспитательных целях обязаны притвориться, будто это не так. Думают, что идти против учительницы - непедагогично. Что ж, в таком случае и сам Улисс покорно сыграет отведенную ему роль раскаивающегося ученика.
- Мне так жаль, - произнес он, пытаясь заставить голос хоть немного дрожать.
Мать исполнила на "бис" свое "ох", а отец осуждающе покачал головой и зачитал вслух запись в дневнике Улисса:
- "Дерзил учительнице литературы. Прошу родителей явиться в школу. Г-жа Указко".
Глаза мамы засияли от радости - она наконец-то нашла подходящие слова:
- Улисенок мой! Ну зачем ты дерзил госпоже Указко?
- Я не специально, мама. Да и не дерзил я.
- Не увиливай, Улисс! - нахмурился отец. - Что-то одно, пожалуйста: либо ты не дерзил, либо дерзил, но не специально!
- Тогда не дерзил. Но не специально, честное слово!
Между тем, маму посетило вдохновение, и она выдала новую реплику:
- Это ужасно. Боюсь, без сердечных капель не обойтись.
- До чего довел мать! - покачал головой отец, а любящий сын кинулся к аптечке и принес маме склянку с каплями и стаканчик.
- Возьми скорей, мама! Только не умирай! - изобразил тревогу Улисс, бережно поглаживая лапу лисицы, здоровее которой было еще поискать. В ответ мама прижала склянку к груди и облегченно выдохнула.
- Помогли, - улыбнулась она.
Отец перевел взгляд с сына на жену, затем обратно, и махнул лапой.
- Все, больше не могу, - буркнул он, выходя из образа строгого папаши и усаживаясь в кресло. - Не быть мне актером и на сцене не блистать. Придется смириться. Ну, и чем госпожа Указко опять недовольна?
- Мы разошлись во вкусах.
- О, как это знакомо! - рассмеялась мама, радуясь, что больше не надо притворяться.
- Да уж, - поморщился отец. - В свое время старушка немало моей крови выпила, пытаясь привить мне свой вкус. Но мой организм отторгал это чужеродное тело!
- Я весь в отца, - заметил Улисс.
- Не подлизывайся! Все равно ты не должен был доводить дело до конфликта! Брал бы пример с меня. Я всегда делал вид, что соглашаюсь с Указкой, благодаря чему избегал неприятностей. - Отец многозначительно похлопал по дневнику.
- Пап, я стараюсь! Я изо всех сил развиваю в себе лицемерие, неспособность к сопротивлению и трусость, но пока без толку.
Лис бросил на сына тяжелый взгляд.
- Вот, значит, какого ты мнения о родном отце?
Улисс смутился.
- Нет, конечно. Но ты сам меня спровоцировал! А ведь уже знал на примере Указки, что сдерживаться я не умею!
- Ах, это, оказывается, я виноват! - возмутился отец, но тут в разговор тихо вступила мама:
- Так что же вы не поделили с учительницей?
Почти уже разгоревшийся конфликт поколений немедленно утих, не выдержав умиротворяющего тона лисицы. В гашении споров маме не было равных.
- Я просто не выучил урок.
- За это родителей в школу не вызывают, - заметил папа. - Так что, давай, выкладывай все как есть.
Улисс вздохнул.
- Ладно. Нам был задан разбор "Сказаний древес" Малинаса.
- О, ужас… - отец скривился в гримасе отвращения.
- Вот именно так я ей и сказал. Только более подробно. Сказал, что Малинаса читать невозможно, потому что он зануда. К тому же, у него совсем нет диалогов, а за это вообще штрафовать надо. А лучше - сажать в тюрьму.
- Ты так и сказал? - оторопел отец.
- Ну да. А она заявила, что у меня безнадежно испорчен вкус всякой чепухой, где персонажи только и делают, что болтают, и, к тому же, не смешно. А я ей сказал, что зато у нее вкус точно не испорчен, потому что невозможно испортить то, чего нет. И что странно слышать о юморе от того, у кого на месте чувства юмора зияющая дыра.
Мать и отец ошеломленно переглянулись.
- Ты действительно так сказал? - спросил отец.
- Да…
- А ну, иди сюда.
- Зачем? - встревожился лисенок.
- Надо. Иди, я сказал.
Улисс послушался и, к его удивлению, отец заключил его в объятия.
- Я так и знал, что мои дети сделают то, чего не смог я!
- Вообще-то, он действительно надерзил учительнице, - вмешалась мама.
- Молодец, какой молодец… - бормотал отец, но тут до него дошло, насколько его поведение непедагогично. Он отстранил Улисса и напустил на себя строгость. - Но все равно грубить учительнице нельзя!
- А если она глупая?
- Нельзя! Она учительница!
- А если она постоянно врет?
- Нельзя! Она взрослый зверь!
- А если она доносит на учеников директору?
- Нельзя! Она старушка!
- А если она попрекает меня моими родителями?
- Нельзя! Погоди, как это?
- Говорит, что я такой же непутевый, как мой папаша, а от мамы получил то единственное, что есть в ней стоящего - привлекательную внешность.
Глаза лисицы сверкнули недобрым огнем, а ноздри лиса гневно раздулись.
- И это после того, как я потратил столько сил на то, чтобы не высказать ей все, что думаю о ней самой и всех ее Малинасах! Вот, значит, как она отблагодарила нас за долгие годы терпения! Ну-ка, сынок, дай ручку!
И отец размашисто вывел в дневнике под записью госпожи Указко: "Дерзил родителям. Прошу учительницу явиться к нам домой. Отец".
- Папа, а она ведь придет, - сказал Улисс.
- Вот только не надо меня пугать!
Но госпожа Указко действительно пришла - на следующий же вечер.
- Это безобразие, - заявила важная пожилая лисица прямо с порога. - Между прочим, я вызвала вас в школу! Вы ничуть не изменились, и это весьма прискорбно!
- Хотите чаю? - примирительно предложила мама.
- Что за вопрос! Конечно, я хочу чаю! - с видом завоевателя госпожа Указко внесла себя в гостиную. - И сладостей хочу! Я знаю, что у вас всегда есть вкусные сладости, даже не пытайтесь от меня их укрыть!
- Ваш сын ужасен, - сказала она, уничтожая сладости. - Он мне грубит. И это вместо того, чтобы сказать спасибо за то, что я пытаюсь привить ему правильный литературный вкус!
Под огнем ее горящих праведным гневом глаз родители Улисса съежились и будто стали ниже ростом.
- Что вырастет из мальчика с дурным вкусом? - разорялась госпожа Указко, одним внушительным глотком расправляясь с очередной чашкой чая. - Кем ты хочешь стать, Улисс?
- Авантюристом, - ответил лисенок.
- Вот! Неужели ты думаешь, что можно стать авантюристом, если ничего не понимаешь в литературе и не любишь замечательную прозу моего близкого друга Малинаса!
- Что вы, конечно, нет, - и ухом не повел Улисс. - А тот, кто хочет стать, например, водителем автобуса, должен, в свою очередь, хорошенько изучать в школе астрономию и обожать планету Нептун. Ну, если следовать вашей логике.
- Вот видите! - обвиняющий перст госпожи Указко взметнулся в сторону юного нахала, а сама учительница чуть было не поперхнулась печеньем от негодования.
- Видим, - уныло ответили ее бывшие ученики.
- А кем вы хотите стать, госпожа Указко? - полюбопытствовал Улисс.
- Я хочу стать властительницей дум, чтобы все мыслили как я, - мечтательно ответила пожилая лиса, но тут же поняла, что сболтнула лишнее и рассердилась. - А ты вообще помалкивай! Я пришла говорить не с тобой, а с твоими родителями, неумеющими себя… тебя вести!
Улисс посмотрел в глаза отцу. "Неужели ты и сейчас уступишь ей, папа? - вопрошал его взгляд. - Сейчас, когда ты уже не мальчик, а взрослый, сильный лис?" "Ох…" - ответил взгляд отца. "Ты можешь, папа! Я верю в тебя!"
- А ведь вы тоже читали и любили всякую муть, а не моих талантливых друзей, которых я включила в школьную программу! - припомнила злопамятная учительница.
"Ну же, папа!"
И отец решился.
- По правде говоря, ваши талантливые друзья нам не нравятся. Они… как бы это сформулировать… скучны.
Мама Улисса испуганно ойкнула, а госпожа Указко выронила чайную ложечку. "Браво, папа!" - просиял Улисс.
Воодушевленный первой победой, отец продолжил наступление:
- А этот Малинас - просто кошмар нашей юности! Мы любим, когда в книгах персонажи живые, когда они разговаривают и шутят, а ваш Малинас своим героям пасть раскрыть не дает, только сам бубнит, все красуется - и вот так он фразу построить может, и вот этак. Какой-то строитель, а не писатель. Зануда он, вот кто!
Госпожа Указко вскочила, пролив чай на скатерть.
- Да как вы смеете! У меня абсолютный вкус! У меня идеальный взгляд! О-бъек-тив-ный! У меня исключительное чувство юмора!
- Нет у вас никакого чувства юмора, - сказал лис-отец. - У вас на месте чувства юмора - зияющая дыра! - Он кинул взгляд на сына: "Ничего, что я тебя цитирую?" "Сколько угодно, папа", - ответил взгляд Улисса.
- Извините, - тихонечко вставила мама, привлекая к себе всеобщее внимание. - Я просто хочу сказать… Госпожа Указко, вы только не обижайтесь, но я считаю, что зверей с таким абсолютным вкусом и объективным взглядом, как у вас, к детям подпускать нельзя. Да и ко взрослым - не ко всем. Вот к Малинасу - можно.
Госпожа Указко напоминала готовый к извержению вулкан.
- Завтра же - родителей в школу! И твоих! И твоих! И твоих! И родителей родителей, и их родителей! Всех - в школу!
Она выскочила из дома, оглушительно хлопнув дверью. Мама притянула к себе сына и обняла его:
- Зря мы не притворились, как всегда, - вздохнула она. - Теперь, Улисенок, у тебя будут неприятности.
- Нет, мама, не зря. Сколько можно перед ней пресмыкаться? А школа - не навсегда. Жизнь намного длиннее, и через несколько лет я, может, даже толком уже и помнить не буду эту идеальную даму. Да и вспоминать не захочу, разве только если понадобится для чего-нибудь важного.
Улисс мягко высвободился из материнских объятий и прильнул к отцу, который до сих пор не мог придти в себя после того, как выложил госпоже Указко все, что у него накипело в душе еще со школы.
- Папа, ты был крут, - сказал Улисс. - Ты достойный отец своего сына.
- Спасибо, дорогой, - растрогался отец. - Признаюсь, это было непросто. Я так привык ее бояться… Да и за тебя опасаюсь, как бы она мстить не принялась.
- Пускай мстит. Хуже она этим сделает только себе, потому что тот, кто злится, пожирает сам себя. Папа, я все же не понимаю: как ты мог в школе сдерживаться? Куда-то же надо было свои эмоции девать.
Отец улыбнулся.
- Я выплескивал эмоции в записках самому себе. А потом прятал их под пнем.
- Под каким пнем? - удивился Улисс.
Отец наклонился к нему и заговорщически произнес:
- В саду возле дома, где я тогда жил, был искусственный пень, сделанный из пластика - чтобы на нем можно было сидеть и отдыхать. А под пнем была ямка, про которую знали только мы с твоей будущей мамой. Там-то мы с ней и устроили тайник…
Лис Улисс вздрогнул и открыл глаза. Есть! Он вскочил, опустился на колени и внимательно присмотрелся к пню, водя лапой по годовым кольцам. Все правильно! Это не дерево! Это какой-то незнакомый материал! (В голове мелькнула шальная мысль, не может ли это быть мифический правдит, но Улисс эту возможность отмел, как слишком уж фантастическую.)
- Аарон! - позвал Улисс.
- Да? - призрак немедленно материализовался рядом.
- Поглядите-ка на этот пенек, - хитро предложил Улисс. - Что вы можете о нем сказать?
Ящер сделал несколько кругов вокруг объекта исследования.
- Ну, что я могу сказать? Судя по годовым кольцам, дерево это было старым и… А! Вот оно что! Это вовсе не дерево! Это бутафория! Декорация! Муляж! Маскировка!
- Вот именно! - довольно подтвердил Улисс, вынимая из рюкзака складную лопатку.
Он принялся энергично разгребать снег, а затем копать землю, в которую пень уходил фальшивыми корнями. Аарон суетился рядом, поддерживая Улисса морально - к сожалению, никакой иной помощи ожидать от ящера было нельзя, так как, будучи привидением, он мог поднимать и двигать только совсем легкие предметы.
Солнце уже опустилось за верхушки деревьев, когда Улисс наконец оттащил пень в сторону и обнаружил под ним широкое отверстие в земле.
- Ну вот, - произнес лис, зажигая фонарь. - Надеюсь, Аарон, при жизни вы не страдали клаустрофобией?
- Еще чего! - важно ответил ящер. - Это она от меня страдала!
- Тогда вперед! - Улисс вытянул из рюкзака веревку, один ее конец обвязал вокруг ствола ближайшего дерева, свесил задние лапы в отверстие и спрыгнул внутрь, держась за веревку. Почти сразу он упал, заскользил по узкому туннелю под землю, и вскоре свалился на пол огромной пещеры. Рядом плавно опустился испускающий легкое свечение Аарон.
- Я помню это место… - тихо сообщил ящер.
Улисс повел фонарем по сторонам и увидел стоящие вдоль стен каменные изваяния, изображающие воинов - саблезубых тигров, будто застывших на страже этого таинственного места. Яркий луч фонаря уперся в каменные двустворчатые врата, поверхность которых была обильно покрыта рисунками и надписями. По бокам из стены торчало по гигантскому рычагу в виде клыка.
Саблезубые врата…
Улисс медленно повел фонарем по рисункам. Как и множество других древних изображений, эти картинки сообщали зрителю-потомку о повседневной жизни саблезубых тигров, их военных победах, развлечениях и научных открытиях. Внезапно луч фонаря наткнулся на несколько фигур, не имевших никакого отношения к цивилизации саблезубых. Более того, во времена оной подобных существ уже давным-давно не существовало.
- Смотрите, Аарон! - изумленно произнес Улисс. - Здесь изображены древние ящеры, такие же как вы!
- Поразительно, - отозвался призрак, но в его голосе не было и намека на удивление.
- Что это значит?
- Загадка… - туманно ответил Аарон, и Улисс оставил его в покое.
Луч фонаря заскользил дальше и высветил слова, которые цитировал Аарон. А ниже - другая надпись: "Врата откроют союзник и недруг - каждый со своей стороны сокровищницы".
Улисс подергал один рычаг, затем второй - те даже не дрогнули.
- Ну вот, - расстроился он. - Опять тайны. Какой союзник, какой недруг? Зачем все так усложнять?
- Усложнять надо, - подал голос Аарон, - когда не хочешь, чтобы двери отворялись слишком уж легко.
- Ну, хорошо, с союзником ясно. Но недруг-то зачем? Какой в этом смысл?
- Улисс, но ведь тайник они устроили во вражеской земле. А значит, без помощи врага - никак невозможно. Его можно запугать, можно подкупить, можно заставить, но, увы, нельзя без него обойтись…
Улисс не скрывал разочарования.
- И где же нам отыскать этого союзника? И, тем более, этого недруга? И где другая сторона сокровищницы? Я думал, что уже у цели, а все запуталось еще сильнее.
Но Аарон с ним не согласился.
- Вы же Ищущий Лис, - напомнил он. - А значит, найдете и союзника, и недруга - всех найдете. Ну, или они вас найдут.
- Да… Пожалуй, вы правы… - кивнул Улисс. - Но ночью я никого искать не собираюсь, это было бы неразумно. Так что отложу мою великую миссию на завтра.
Под молчаливое одобрение Аарона Улисс вытащил из рюкзака и разложил на земле спальный мешок.
- Спокойной ночи, - сказал он, забираясь внутрь и выключая фонарь. Пещера мгновенно погрузилась в кромешную темноту.
- Приятных сновидений, - пожелал Аарон, устраиваясь под вратами. Он, разумеется, во сне не нуждался.